Идеальная иллюзия

Клаудиа Тан, 2021

От игры на публику до настоящей романтики? Сможет ли Алекс открыть свое сердце (и разум), чтобы впустить в него печально известного плейбоя Дэниела Керрингтона? Когда компания ее родителей терпит крах, Алекс Вудс оказывается во власти миллиардера Гарри Керрингтона, готового выручить их, но за определенную плату, – она должна согласиться на помолвку с его сыном сроком на три года. Три года жизни, поставленные на паузу. Три года, которые она должна притворяться. Три года она не вернется… Дэниелу не нравится эта сделка, но он соглашается на нее пойти, чтобы доказать отцу, что он может управлять компанией. Поэтому, когда искры не просто летят, а разгораются в настоящее пламя, он готов сделать все, чтобы доказать Алекс, что достоин ее. Но дело в том, что она не знает, сможет ли когда-нибудь доверять ему или своему сердцу – и то и другое предало ее раньше…

Глава восьмая

Я надеялась, что Дэниел шутит. Но, конечно, ничего и никогда не бывает по-моему.

Я замираю, как только вижу это.

В нашей с Карой квартире снуют грузчики, которые таскают коробки со всеми моими вещами и переносят их в припаркованный внизу грузовик.

«О, бо-о-оже, нет».

— Какого черта здесь происходит?

Я бросаю сумку и размахиваю руками. Грузчики игнорируют меня, продолжая спускаться по лестнице. Я замечаю одного из мужчин, который только что вышел из квартиры с коробкой, заполненной моей одеждой, которую я вчера целый час запихивала в комод. Я делаю шаг вперед, преграждая тому путь.

— Какого черта ты делаешь с моими вещами?

Мужчина смотрит на меня пустым взглядом.

— Мы перевозим вещи в другое место.

— Что за другое место? — возмущаюсь я. — Мужчина пытается обойти меня, но я не позволяю ему этого сделать. — Нет. Отдайте мне коробку. Вы не можете перевозить вещи без моего разрешения.

Он хмурится.

— Извините, мисс, но вы не можете указывать нам, что делать.

— Прошу прощения? Тогда чьи приказы вы выполняете?

— Гарри Кэррингтона. — Он пожимает плечами и отталкивает меня в сторону, чтобы продолжить спуск по ступенькам.

Какого хрена?

— Но подождите… — Мой голос замолкает.

Не могу поверить, что это действительно происходит. Конечно же, это не было частью контракта: я прочитала его, дважды, чтобы точно знать, во что ввязываюсь. И я определенно не подписывалась на переезд всего через неделю после того, как съехалась со своей лучшей подругой.

В этот момент из квартиры появляется Кара. Увидев меня, она тут же скрещивает руки на груди, а ее лицо выражает крайнюю степень недовольства. Должно быть, она вернулась сегодня с лекций пораньше и впустила грузчиков.

— Не хочешь мне что-то сказать мне, Алекс? — Ее лицо искажается от гнева. — Когда ты собирался сказать, что переезжаешь?

— Я не сказала тебе, потому что не знала, ясно? — отвечаю ей, с раздражением проводя обеими руками по волосам.

— Что ты имеешь в виду? — Она прищурилась. — Не знала, что съезжаешь? Так зачем они таскают твои вещи?

— Я не знаю, Кара. Я пришла две минуты назад. — Я вздыхаю. Ни за что на свете не уеду отсюда. Даже если квартира в дерьмовом состоянии, но это мое дерьмо, и я полна решимости остаться здесь во что бы то ни стало. Кроме того, я заплатила свою долю арендной платы за этот месяц, и она не подлежит возврату. — Можно мне мой телефон?

— Сейчас.

Она проглатывает свое раздражение и исчезает в квартире. Через минуту возвращается с моим телефоном и бросает его мне. Я была вынуждена сохранить номер Дэниела после подписания контракта, чтобы мы могли поддерживать друг с другом связь, несмотря на мой план полностью игнорировать его до истечения срока помолвки. Но, похоже, теперь это не имеет никакого значения, когда я со злостью нажимаю «Позвонить».

— Да? — В трубке звучит его ровный голос.

— Ты должен сказать своему отцу, что я ни за что не перееду из этой квартиры! Мои коробки никуда не денутся, как и моя задница!

Он издает недовольное рычание.

— Я говорил тебе, что мы съезжаемся. Видимо, ты была слишком занята, чтобы услышать…

— Я слышала! — восклицаю я. — Но это не значит, что я согласна. В контракте нигде не прописано, что мы должны жить в одном доме.

— Вообще-то прописано, — перебивает Дэниел. — Раздел 3C, пункт A: «Обе стороны должны приложить все возможные усилия для того, чтобы в течение трех лет помолвка была правдоподобной и убедительной в приемлемой степени в зависимости от общественного восприятия». Это означает, что нам придется жить вместе. Если верить словам моего отца, только таким образом можно будет продать всем нашу историю.

— Но этот пункт слишком размытый! Следуя этой логике, Гарри может примотать нас друг к другу скотчем на следующие три года. И мы согласимся на это, потому что оно тоже соответствует пункту договора, — возмущаюсь я.

— Эй, ты подписала контракт. Если тебя смущал этот пункт, ты должна была обсудить его с Гарри.

— Ну и мудак твой отец.

— Тебе не надоело бесконечно оскорблять меня и мою семью? — ворчит Дэниел. — Мне это наскучило.

— Я действительно не хочу переезжать, Дэниел.

— Ну, я тоже. Но мы отказались от своей свободы в тот момент, когда подписали этот контракт. Так что мы, похоже, застряли в ситуации, и ближайшее время другие люди будут постоянно принимать решения за нас, — резко отвечает Дэниел, явно раздраженный тем, что ему приходится распинаться в объяснениях. — Так что прекрати вести себя как ребенок и смирись.

— Что он говорит? — Кара подталкивает меня в плечо.

Я раздраженно вздыхаю, и она тут же отступает, прекрасно понимая, что мне нужна небольшая передышка.

Невероятно. Впервые в жизни я осуществила свою мечту стать независимой, жить за пределами кампуса и расширять свои горизонты с помощью новых и захватывающих впечатлений от колледжа, как это так жестоко отнимают. Теперь я вынуждена жить с мужчиной, который будто бы поклялся делать мою жизнь невыносимой, пока я живу с ним под одной крышей. И, несомненно, будут ограничения на то, что я могу и не могу делать, пребывая в новом месте.

Дэниел не понимает. Он может сколь угодно называть меня ребенком, но ему, вероятно, удалось испытать все, чего он когда-либо хотел, попробовать все, что приходило ему в голову, — если его пребывание на Ибице можно считать диким, но поистине незабываемым временем в жизни. Мои родители даже не позволили мне рассматривать другой колледж, который не находился в радиусе пятидесяти миль от места, где мы жили.

Мне потребовалось двадцать лет, чтобы наконец-то противостоять им. Мне с трудом удалось вырваться из их контролирующих рук, чтобы вновь оказаться в чьей-то ловушке.

— Алекс? — Голос Дэниела прорывается в динамик. — Алекс, ты еще здесь?

— Да.

— Я заеду за тобой, хорошо?

— Ни за что.

— Я заеду. Ты даже не знаешь нового адреса. И я предпочел бы проводить тебя до пентхауса лично, чтобы ты не попыталась сбежать.

— Воу, воу, воу. Пентхаус? — Мой гнев рассеивается, сменяясь приливом возбуждения. Не то чтобы это заставило меня добровольно съехаться с Дэниелом, но, черт возьми, теперь эта новость легче переваривается.

— Да. Самое лучшее жилье для моей самой любимой фальшивой невесты в роли заложницы, — отвечает Дэниел с горечью, которая, как мне кажется, направлена на его отца. Рада, что я не единственный член клуба «Я Ненавижу Гарри Кэррингтона». А то во время заседаний совета директоров мне становилось бы немного одиноко. — Так что оставайся на месте, ладно? Я уже в пути.

— Кэррингтон, клянусь, если ты приедешь сюда, я…

— Ради всего святого, ты можешь заткнуться хотя бы на секунду и сделать, как тебе говорят? — Его голос твердый и требовательный, опаляющий мое тело жаром. — Оставайся на месте. Я скоро буду.

А потом он вешает трубку.

— Значит, ты переезжаешь к Дэниелу, — подтверждает Кара, и я опечаленно киваю.

— Да. Видимо, я обязана сделать это по контракту.

— Это полная чушь.

— У меня нет выбора, Кара, — издаю стон я.

Кара оглядывается на квартиру и переводит взгляд на меня.

— А как же наш договор аренды? В договоре твое имя, — напоминает она с грустью в голосе.

Вот дерьмо. Еще одна вещь, о которой я должна беспокоиться.

— Не знаю, — бормочу я. — Я разберусь с этим, ладно? Обещаю.

Она поджимает губы, как будто пытается сдержать свое разочарование во мне. В конце концов она вздыхает, отбрасывает недовольство в сторону и заключает меня в свои объятия. Я крепче обнимаю ее в ответ, прижимаясь щекой к плечу, и хмурюсь.

— Черт подери, Алекс, — бормочет она. — Во что ты вляпалась?

Понятия не имею. И что-то подсказывает, что мне не понравится, куда это меня заведет.

* * *

Дэниел заезжает за мной на своей спортивной тачке, потому что, конечно же, у него должна быть хотя бы одна такая машина.

Он переоделся, и теперь на нем белая рубашка с воротником на пуговицах, облегающие черные брюки, кожаные туфли в тон, а образ довершала пара черных очков «Рэй-Бен» на носу. Его светлые волосы зачесаны набок, а несколько прядей спереди изящно спадают на глаза. Это определенно неожиданный шаг вперед по сравнению с тем, что я видела на лекции. Создается ощущение, что у меня запланировано свидание с этим мужчиной. В «Бэйзил Китчен».

Не-а. Я не полезу в эту кроличью нору.

И хотя мне ненавистно это признавать, но одежду он сочетал мастерски. Даже если он — отвратительная компания, то хотя бы будет радовать глаз своим внешним видом.

— Почему ты так выглядишь? — Я скрещиваю руки на груди, наблюдая, как он вылезает из своего «Ламборгини».

— Все благодаря тебе.

— Это был не комплимент, чувак.

— Я просто стараюсь хорошо выглядеть для своей невесты, а теперь и для соседки по квартире, — спокойно отвечает он. — В конце концов, сегодняшний день знаменует такое эпохальное событие для нас.

Меня сейчас стошнит.

— Я не сяду в машину, ты же знаешь, — сообщаю я как ни в чем не бывало, сильно дергая за рюкзак.

— Почему нет?

— Потому что ты можешь отвезти меня в отдаленное место, где потом убьешь.

Дэниел усмехается.

— И замарать свои прекрасные руки? Нет, спасибо. Если бы хотел убить тебя, то я, наверное, нанял бы киллера, чтобы убрать тебя.

— Может, наемник застрял в пробке, и ты заявился сюда, чтобы закончить начатое.

— Хотя мне льстит то, что ты считаешь, будто бы мне сойдет с рук убийство, но я не убийца, — бормочет он, а затем широко улыбается. — Разве что убийца в постели.

— Ты себя слышишь, Кэррингтон?

— Да. А теперь ты сядешь в машину?

— Нет.

— Не то чтобы я спрашивал.

Я стискиваю зубы.

— Тогда почему спросил?

— Хватит, Алекс! — повышает он голос, и его раздражение с каждой секундой становится все более очевидным.

— Нахрена ты настаиваешь на совместной поездке?

Он проводит рукой по волосам, тяжело вздохнув.

— Слушай, если мы поедем на одной машине, это сэкономит топливо, верно?

Я фыркаю от смеха.

— Дэниелу Кэррингтону не наплевать на Землю-матушку? Ого. Вот так новость.

— То, что я веду себя, как мудак с девушками, не означает, что и с окружающей средой буду вести себя подобным образом. — Это, вероятно, самая странная вещь, которую я слышала из уст Дэниела Кэррингтона. — Так, может, ты избавишь нас обоих от проблем и сядешь, наконец, в машину? — Он придерживает пассажирскую дверь, жестом предлагая мне сесть. — Я знаю, что ты терпеть меня не можешь, и поверь мне, это чувство полностью взаимно. Но так будет проще для всех, и мы сэкономим кучу времени.

— И топливо, — добавляю я, просто чтобы убедиться, что он не забыл об этом.

— И топливо.

— Ладно, — бормочу я, еще раз взглянув на машину. — И это, я полагаю, куплено на деньги Гарри?

— Ты действительно настолько плохого мнения обо мне? — Дэниел закатывает глаза от моего комментария.

— И все-таки?

Он стискивает зубы, по-прежнему придерживая дверь.

— Просто сядь, — бурчит он.

Я, самодовольно усмехнувшись, забираюсь на кожаное сиденье.

— О-о, как мило. Как долго тебе пришлось выпрашивать у папочки игрушку?

— Говорит девушка, чьи родители до сих пор платят за аренду ее квартиры. Не думал, что ты лицемерка.

Я смотрю на него.

— Это подло.

— Не суди и не судима будешь, милая, — растягивает он.

Мне хочется рассердиться на него, но я знаю, что он прав, поэтому закрываю свою рот. Он забирается на водительское место и заводит двигатель. Вены, змеящиеся вокруг его рук, пульсируют, когда он сжимает рычаг переключения передач. Я сглатываю и отвожу взгляд, притворяясь, что я не из тех девушек, которых возбуждают вены на руках.

Вырулив с парковки, он, не отрывая взгляда от дороги, заговаривает:

— Кстати, тебе придется привыкнуть к тому, что я буду постоянно тебя подвозить. Не собираюсь упускать тебя из виду.

— Как романтично.

Он бросает на меня многозначительный взгляд.

— Это только ради того, чтобы ты не переступила черту и не навлекла на нас обоих неприятностей.

— О, такой святоша, как я погляжу. Вот только не надо притворяться, что причина, по которой мы оба застряли в этом бардаке, не в том, что ты решил заделаться порнозвездой.

— Этого бардака бы не случилось, если бы истощающиеся финансы твоих родителей не подарили Гарри эту золотую возможность.

— Эй, не то чтобы родители выбирали это. Они были в отчаянии.

— Настолько, что решили принести свою дочь в жертву, как ягненка на заклание.

Его комментарий заставляет меня вздрогнуть. Воспоминания о ссоре с родителями нахлынули на меня, как спирт на свежую рану. Я знаю, что они несколько раз пытались связаться со мной сегодня и оставили тонну голосовых сообщений. Какая-то часть меня сомневается, было ли хорошей идеей так поспешно отказываться от общения с ними, но в то же время я чувствую, что хоть раз в жизни должна быть эгоистичной и держать родителей на расстоянии — по крайней мере некоторое время.

Я скучаю по ним. Но существует причина, по которой мне пришлось сделать то, что сделала, и я собираюсь бороться за нее до последнего.

«Личное пространство».

— Слушай, — начинаю напряженным голосом. — То, что мы теперь «помолвлены», не дает тебе право диктовать, как мне жить. В отличие от тех девушек, которых ты водил в «Бэйзил Китчен», я не собираюсь охотно лебезить перед тобой и соглашаться со всеми твоими словами. Да, я понимаю, что нам обоим отведена определенная роль, но я все равно требую свободы выбора, пусть даже в мелочах. Я и так уже была вынуждена отказаться от своей прекрасной квартиры, в которую только что въехала, и я чувствую себя вдвойне паршиво, потому что мне придется исключить себя из договора аренды, оставив полную сумму на попечение Кары. Так что, как мне кажется, я имею полное право самостоятельно добираться до кампуса и обратно, — жестко говорю я. — Спасибо за предложение о совместном использовании автомобилей, но я, пожалуй, пасс. Мы и пяти минут в этой тачке не пробыли, а меня уже тошнит от твоей восхитительной компании. Гарри не получит фальшивую будущую невестку, которую он сможет контролировать, если она окажется в психиатрической клинике после того, как его сын доведет ее до безумия. — Я поворачиваюсь лицом к окну и тихо бормочу. — По крайней мере мы будем жить в пентхаусе, где достаточно места, чтобы избегать твоего общества.

Я замечаю, как выражение лица Дэниела меняется, но он все еще не сводит глаз с дороги. Судя по всему, в его голове проносятся мысли, и мне интересно, что они из себя представляют.

В конце концов он сглатывает и наклоняет голову.

— Отлично. Но если тебя нужно будет подбросить куда-нибудь, позвони мне.

— Хорошо.

— Хорошо, — повторяет он. — Кстати, мы на месте.

Дэниел помогает мне выйти из машины, и я следую за ним, пока мы проходим по роскошному вестибюлю, с мерцающим золотым освещением, отражающимся в мраморных полах, с экзотическими растениями в горшках, занимающими каждый угол, и массивной стойкой ресепшен на другом конце помещения. Дэниел приветствует администратора с более чем дружелюбной улыбкой, и она склоняет голову в знак признательности, пока румянец заливает ее щеки.

Он сейчас серьезно?

Я бросаю на нее неприязненный взгляд, а затем резко дергаю Дэниела за рубашку.

— Ты только что флиртовал с женщиной на глазах у своей фейковой невесты? — шепотом восклицаю я, когда мы заходим в лифт.

— Похоже, так оно и есть. — Дэниел наклоняется ко мне, и его грубый голос врывается в мои уши: — И что ты собираешься делать с этим, детка? Накажешь меня? Потому что это, черт возьми, не самый горячий образ, который когда-либо приходил мне в голову.

Тепло разливается по моему телу, вызывая яростные мурашки по коже. Он самодовольно усмехается, зная, какой эффект произвели на меня эти несколько слов.

Дэниел выпускает смешок.

— Боже, ты охренительно нетерпелива. Держу пари, что если я прикоснусь к тебе, то ты сама нагнешься и раздвинешь для меня ножки еще до того, как мы доберемся до нашего этажа.

— Отвали, — бормочу я и на случай, если он захочет это проверить, отхожу от него на пару шагов.

Что только заставляет его смеяться громче.

Двери лифта раздвигаются, и я никогда еще не испытывала такого облегчения. Дэниел достает из кармана ключ и отпирает дверь, ведущую в наш новый дом.

Пентхаус просто потрясающий. В нем чувствуется деревенская богемная атмосфера, а панорамные окна завешены эффектными зелеными шелковыми шторами. Полы, выложенные богатым темным паркетом из твердых пород дерева, украшают персидские ковры, а стены окрашены в темно-серый цвет, чтобы расширить пространство. В гостиной стоит большой коричневый кожаный диван и два схожие по стилю кожаные кресла, расположенные рядом с огромным камином, внутри которого потрескивает огонь. Пентхаус словно сошел с обложки журнала «Архитектурный дайджест».

— Как только мы подписали контракт, мой отец пригласил с полдюжины декораторов, чтобы обставить это место, — объясняет Дэниел, пока я неторопливо вхожу в квартиру, с благоговейным трепетом рассматривая интерьер. — Заплатил им в десять раз больше их обычного гонорара, чтобы они закончили все к сегодняшнему дню. Полагаю, тебе нравится это местечко? — спрашивает он, с умилением наблюдая за тем, как я разглядываю картины на стенах, которые, вероятно, стоят сотни тысяч долларов.

Если я покажусь ему чересчур взволнованной, он продолжит дразнить меня по этому поводу всю оставшуюся жизнь.

— Сойдет.

— Чушь. Ты в восторге.

Я игнорирую его, отказываясь уступать.

— Наши вещи скоро прибудут. — Он смотрит на свой «Ролекс». — Прямо сейчас, вообще-то.

Дверь тут же распахивается, и грузчики с коробками вваливаются внутрь.

— Превосходно, — бормочет Дэниел, прежде чем затеряться в толпе людей.

Итак, первый день жизни с Его Мудачеством Дэниелом Кэррингтоном официально начался.