Яд моей любви

Кларисса Рис (2025)

Когда тебя обвиняют в убийстве бывшего мужа — это пугает! А если он один из древних вампиров? Убит твоим родовым артефактом? В вашей бывшей квартире? Остаётся довериться тем, кому верить не стоит. Даже если по отдельности с ними ещё можно мириться, то вместе это гремучий коктейль! Добавь к ведьме некроманта и охотника на первородных и получишь удивительную гремучую смесь, которая обязательно докопается до истины. Как бы глубоко та ни таилась.

Глава 2. Убийство

Пока наша галдящая толпа добиралась до места назначения, я думала: нас семь раз проклянут. Но нет, просто надавал по шапке местный консьерж и оповестил о том, что, если надо будет, внучек ещё привезёт, чего горячительного, коли магазины уже не работают. Мы с того лишь поржали, но на вооружение взяли. Чего греха таить, мы тут несвятые великомученики, чтобы просто так разбазаривать столь ценные знакомства. Да и вряд ли наши неадекватные мозги в этот момент думали о чём-то другом. Ибо градус в крови гулял нешуточный и требовал безудержного веселья и отрыва на грани фола.

Квартира Патриции, конечно, была фантастической. Расположенная на двух уровнях, с панорамными окнами и огромными пространствами открытой планировки. Она была едва ли не шикарнее, особняка примадонны, которая хвасталась тем, что вряд ли её кто-нибудь и когда-нибудь переплюнет. Теперь я бы поспорила… На первом этаже располагалась просторная гостиная, где Патриция включила какой-то незнакомый джаз, пока её молчаливый спутник, я никак не могла запомнить его имени, разливал вино по пузатым бокалам и безжалостно кромсал сыр, который ринулся спасать Артур.

Всё же ещё с институтских времён я запомнила одну вещь. Что-что, а готовил тот отменно. Из пустого холодильника сможет в любом состоянии состряпать целый ужин. И почему ему с бабами не везло? Даже как-то жалко немного стало. Возможно, не побоись я переступить через планку дружбы, было бы и у меня счастье и у него. Вот только теперь горевать о том не было смысла. Прошлого обратно не вернуть, да и вряд ли Артуру нужные мои утешения и сопли. Моделей, актрис и просто первых встречных в койку он укладывал штабелями. Их голые задницы то и дело мелькали в лентах социальных сетей.

У меня же была другая судьба, и я прекрасно за ней следовала, не собираясь поддаваться панике и нервному волнению. Всё же, теперь мы взрослые люди и делали то, что хотели. Я бы тоже плюнула в лицо тому, кто попытался бы утешить меня и сказать, что развод — это временное помешательство и всё будет хорошо. Какая собственно, разница, чем закончился мой первый брак, самое главное, какой урок я из этого вынесла. Да и собравшаяся в комнате компания была не из тех, кто полез бы мне в душу с бессмысленными сопливыми утешениями. Я бы, напротив, ожидала тут нарваться на кучу язвительных комментариев, относительное моей соображалки.

Я замерла у окна: из него открывался превосходный вид на любимую с детства Москву. Стоя практически неподвижно, всё, думала о том, что мы все странным образом изменилось за эти пять долгих лет. И дело даже не в Патриции, неожиданно приобретшей вкус к хорошей музыке, адекватным мужикам и умеренной роскоши. Я едва ли отдавала себе отчёт в том, что больше всех изменилась сама. Пытаясь отыскать в своей душе право на нормальность, заставила перекроить всю жизнь, буквально вытащила её из тьмы и пересобрала из руин и пепла. Развод уничтожил меня и заставил воскреснуть заново. Чем-то новым и неизведанным.

Перебирая в памяти осколки тех событий, с удивлением осознала, что сроду не чувствовала себя настолько свободной и независимой, как в этот момент, душа буквально пела и трепетала от гордости за себя и свои поступки. Я смогла не только отсудить у бывшего мужа половину имущества и часть фамильного склепа, но и добилась признания себя пострадавшей. Ни один вампир в мире не имел права нападать на меня и пытаться осудить за развод, который среди высших считался настоящим позором. Я показала всему миру путь к свободе! И теперь могла гордиться собой, как никто иной.

Когда казалось, что под ногами рушился весь мир, лишь вера в самого себя могла сделать тебя сильнее. Остановить ту грань неадекватности, к которой толкало общество. У меня была поддержка, статус и деньги. Я могла сражаться. Мне бы не посмели перечить, так же как никто не дёрнулся останавливать Стаса от развода. У нас было то, чего не было у нормальных людей и зачастую заложников в руках высших вампиров — власть! Та самая, которая меняла до неузнаваемости лики людей.

Я отвернулась от окна, вынырнув из своих мыслей, и вернулась на своё место между Стасом и Артуром. На дорогом кожаном диване в эту ночь происходили все самые значимые разговоры и решались судьбы будущих поколений. Кто бы мог представить, что зачастую вершится история там, где никто и никогда этого не увидит. Патриция, устроившаяся рядом со своей пассией напротив, не без удовольствия рассматривала меня и кривила свои аккуратные губки. Словно в её головушке зрел очередной план, который никому из нас не понравится, но мы всё равно согласимся на его реализацию.

— Знаете, что я думаю, — произнёс Артур, разглядывая бокал с красным вином на свет, — Елизонька единственная из нас всех, кто прожил в счастливом браке со своей подростковой любовью дольше пары лет. А ведь тогда казалось, что это навсегда. Что мы никогда не расстанемся и даже если целый мир к чертям рухнет, мы всё равно будем рядом и будем поддерживать во что бы то ни стало. Теперь же, нам уже почти по тридцать, а мы сидим и заливаем встречу выпускников дорогим винишком и мотаем сопли на кулак. Куда покатилась наша чёртова жизнь?

— В семнадцать обычно кажется, что это наша судьба, — согласилась я, вспоминая события десятилетней давности. — Потом это ощущение исчезает и растворяется в бытовых проблемах, неурядицах, семейных скандалах и разборках с родственниками мужа. Затем общественность начинает приседать тебе на уши и получается, что кучка алкашей, именуемых твоими друзьями, последний оплот здравого смысла. И вроде бы в этом есть логика, а по итогу мы тут какой-то клуб брошенок, которым уже нечего терять. Нет, в самом деле. Как вообще, при всех своих исходных данных мы докатились до жизни такой? Мне даже смешно о таком думать.

— Почему ты всё-таки пошла за ней, дорогая? — Патриция, это теперь стало совершенно ясно, выжидала удобного момента для того, чтобы задать этот вопрос.

— Я её попросила… — закусив губу, попыталась правильно подобрать слова, — ну, об услуге. В память о былых отношениях. Не хотелось втягивать посторонних в наши дела с бывшим мужем, но я даже не знаю, почему она не отказалась и даже сказала, что поможет. Я бы на её месте никогда бы не полезла. Хотя зная Маланью, та в упёртости любого барана подвинет в сторону и сделает так, что тот с дороги свалит куда-нибудь в закат.

— Лиз, ты же понимаешь, что с твоим бывшим мужем можно разговаривать только в зале суда или в окружении журналистов и адвокатов, — горестно вздохнула подруга. — Эта ещё та тварь, которая переплюнула даже мою учительницу, царство ей небесное, так что на твоём месте я бы не стала так рисковать. Оно того не стоит.

— Это мой родовой артефакт, — покачала я головой. — Это всё, что у меня осталось от фамилии. Мой род уничтожили вампиры несколько столетий назад. И я не смогу смотреть в глаза родственникам, когда на страшный суд попаду. Мало того что вышла замуж за одного из кровопийц, так ещё и единственное оружие просрала, оставив его залогом своей свободы. Кто узнает, засмеёт. Охотника на нежить оставили без оружия и использовали его, как залог на свадьбу. Чушь же несусветная!

— Ты могла подать заявку в комитет профильного надзора, и они бы помогли тебе с возвращением оружия, — покачал головой Артур, который давно возглавлял один из отделов по контролю за всякой падалью. — Зачем было так подставляться? Ещё и пытаться прыгнуть через голову правительства. Твой муж, один из древнейших и старейших вампиров. Пусть он давно отошёл от дел, но это не меняет того факта, что он опасен и лучше держаться от него на расстоянии выстрела серебряной пулей.

— Я понимаю, что ты за меня переживаешь, но это лучше закончить потихонечку, чтобы без лишних истерик в сети, — отпив из бокала, подумала о том, что неплохо иметь таких друзей. — Да и напрягать кого-то лишний раз я не хотела. Честно, не думала, что Маланья согласится мне помочь в этом деле. Ну, чтобы вся эта история наконец-то закончилась, и мы больше не вспоминали про тех, с кем должны были остаться навсегда!

Стас промолчал: его «навсегда» сидела в паре сантиметров от него, соприкасаясь коленом с его бедром, и совершенно не собиралась никуда исчезать. Я знала, что безумно виновата перед ним, но проклятия такого уровня и мощи просто так, по велению души не снимались. Следовательно, от меня требовалась вся изворотливость и знания, какие только можно было отыскать в мире. И вроде бы мы всё решили меж собой, но осадок в груди никуда не делся. Хотелось побиться головой о стену и признаться в том, что я идиотка, которой нет прощения.

Но тот благородный и сердобольный. Скажет в очередной раз, что от детских шуток никто не застрахован и стоило раньше извиниться и не тянуть этот груз печалей в одиночестве. Как вообще с таким можно спорить, если у того на всё заранее готов ответ. И зачастую бесило это гораздо сильнее, чем постоянные измены и побои от моего бывшего мужа. С теми хоть как-то можно мириться, а со Стасовой всеобъемлющей добротой невозможно жить и сосуществовать. Правда, и врагам его не позавидуешь. У тёмного не бывало полутонов, либо всё, либо ничего! И это в каждом аспекте его жизни.

Я наклонилась вперёд, опираясь локтями, и любопытно блеснула глазами в надежде задурить голову всем присутствующим и отвести дурные мысли куда подальше. Я пару секунд смотрела на Патрицию, а после пожала плечами, говоря о том, что в этом нет никакого смысла. Как ни крути, но я не желала втягивать дальше близких и родных мне людей. Если окажется, что из-за меня остальные втянуты в разборки с вампирами. Те твари редкостные и всегда доставляли неприятности. Даже брак мой оказался обречён на провал именно по этой причине.

Когда сегодня тебе кажется, что весь мир у твоих ног, а уже завтра перед тобой не остаётся ни единой открытой двери, то осознаёшь, в какие проблемы тебя утягивает судьба. И вот опять водоворот закручивался и завязывал петлю на горле. Едва удерживая внутри рваный стон разочарования, я, как никогда, близко восприняла слова друзей. Поддержка и опора… То, чего мне так не хватало во время брака, теперь вызывало лишь жгучее раздражение и нежелание принимать их, дабы не навредить ещё больше.

На самом деле, я и сама не знала, почему попросила именно Маланью о помощи. Просто она всегда была лёгкой на подъём и соглашалась поучаствовать в аферах. Украсть один артефакт из запертой и пустующей квартиры, для неё не составило бы больших проблем. Пожалуй, это действительно было неудобно: подбить бивших одногруппников на преступление, хоть и столь нелепое. Однако совершенно незаконно в моей душе жил червячок сомнения: провести ещё один вечер с теми, кто всегда понимал без слов, хотелось ничуть не меньше. Что же сыграло решающую роль? Собственная бессильная злоба и недоверие к мужу и его чокнутой семейки, а разговор с бывшей уже невесткой добил окончательно.

Отпустить прошлое оказалось довольно тяжело. Словно то никак не желало заканчиваться и всё тянулось за мной веретеном потерь. Я всё время мысленно цеплялась за любые возможности и, кажется, за последние полтора месяца совершенно не отдохнула, а лишь сильнее погрязла в этом безумном круговороте порочных мыслей и чувств. Я, конечно, осознавала, что ходила по краю… Терпение и здравомыслие вообще не входили в короткий список благих качеств моей бывшей родни. Но я ничего не могла с собой поделать. Бесконечные интервью, напоминания в социальных сетях и безумная жизнь могли сломать кого угодно, в том числе и меня. Я не железная и прекрасно всё чувствовала на собственной шкуре.

Тем временем разговор за вином потёк лениво и неспешно: вспоминали общих знакомых, делились впечатлениями. В какой-то момент я ощутила, что дьявольски устала за сегодняшний день, нервный и выматывающий, хоть и приятный. Я с трудом удерживала желание опустить голову Артуру на плечо и задремать, и уже пару раз поймала весёлый проницательный взгляд своей лучшей подружки, которая так и щурила свои раскосые глаза. А сразу, как только забрезжил рассвет, раздался звонок мобильного, потревоживший покой разомлевших от вина и душного воздуха собравшихся на эту приватную вечеринку. Кажется, вечер медленно подходил к своему логическому завершению, и на, наверное, следовало убираться восвояси.

— Елизонька, это, похоже, твой, — хмыкнула Патриция удивлённо. — Кто тебе звонит в такую рань? Все нормальные люди спят или ненормальные собираются на работу.

— Сиди, я схожу, — великодушно предложил Артур, вставая с дивана.

Я равнодушно пожала плечами: мне было совершенно всё равно, кто звонил в такую рань, я мечтала только добраться до своей маленькой съёмной квартиры на несколько суток и лечь спать. На минуту скрывшись за дверями, парень вернулся с моим телефоном и протянул. Лениво привстала со своего места, упала бы обратно, если бы Тарасов не поддержал за локоть, и забрала трезвонящий в истерике мобильник. Однако то, что в следующую секунду я услышала на другом конце трубки, заставило мгновенно проснуться и встрепенуться. На экране возникло красивое надменное лицо Маланьи Абботанс.

— Лиза, — разнёсся по комнате высокий нервный голос. — В твоей квартире нашли труп твоего мужа. Чёртовы менты забрали меня в СИЗО. Следователь — Волинский. Слышишь!

Экран погас, и я ощутила, как по спине пробежался табун мурашек, а внутри стало некомфортно. Перед глазами заплясали чёрные мошки, и я судорожно рванула ворот белой блузки, который сейчас показался возмутительно удушающим и каким-то жёстким, словно впивающимся в кожу. Краем уха услышав, как оторванная пуговица застучала по полу, отстукивая какой-то похоронный ритм, едва не разрыдалась от страха и подкатившей паники. К такому меня жизнь точно не готовила. Я могла предположить всё что угодно, но не такой поворот событий.

Кажется, я даже потеряла сознание на мгновение, потому что, открыв глаза, поняла, что едва не завалилась вперёд на стеклянный столик, и буквально висела в воздухе, поддерживаемая двумя парами крепких мужских рук, не давших приложиться лицом. Вокруг мельтешила Патриция с настойками и какими-то магическими вытяжками. Сунув одну из этих склянок мне под нос, она тут же наколдовало ведёрко, в которое меня и вывернуло. Голова прояснилась, перед глазами перестали плясать цветастые круги, вернулся слух и осязание. Постепенно я смогла поймать точку равновесия и сесть обратно на диван.

— Елизонька, чёрт бы тебя побрал, ну ты вообще, что ли! — телеведущая схватила со стола какой-то журнал, обмахивая им меня, и едва, сама не истерила в голос. — Что вы стоите, придурки, уложите её! Да не на пол, идиоты! На диван! Она и так едва в сознании, второй раз применять парикату нельзя, она половину собственной магии тогда на полу оставит. Медленнее! Вы что с ней обращаетесь, как с бревном!

— Не надо меня укладывать, всё нормально, давление упало, наверное… — свой собственный голос я едва узнала, он показался каким-то глухим и потерянным и доносился сквозь плотный слой ваты. — Чёрт, телефон сломался, что ж за день сегодня такой…

Действительно, в метре от меня лежал мобильный с кривой трещиной, пробежавшей посередине от магического импульса, выкатившегося откуда-то из нутра моего бренного тела и не позволивший аппарату дожить до утренних часов. Я тупо уставилась на него, пытаясь отдышаться и упорядочить в голове всё произошедшее за последние несколько минут. Тарасов решительно перехватил меня поперёк талии, усаживая на диван и фактически силой укладывая головой к себе на колени. Я хотела возмутиться такому поведению, но в душе не осталось сил на такие терзания.

Вернувшийся из кухни, когда только успел выйти, новый мужчина Патриции, ах да, Анатолий, протянул мне стакан с водой. Я бессознательно ухватила его и уронила бы, если бы Артур, не доверяя моему обманчиво спокойному состоянию, не схватил его поверх моих пальцев. Сделав несколько судорожных глотков и отдав стакан Артуру, я чуть пришла в себя. Дышать стало легче, даже как-то в голове перестало шуметь. И всё равно, это пугало и бесило одновременно, я не желала, чтобы из-за меня страдали близкие мне люди.

А разборки с полоумной семейкой моих бывших родственников, должны были пройти с минимальными потерями. И уж сто процентов я не закладывала в них тюремное заключение и убийство моего бывшего мужа. С этим срочно что-то нужно было делать. Вот только что, я пока не в состоянии сообразить. Казалось, что пропасть здравомыслия, расползалась всё сильнее и становилась какой-то километровой, пугающей и неадекватно близкой. Что вообще за чертовщина происходила в моей жизни?

— Елизонька, ну ты даёшь! — возмутилась Патриция, всплеснув руками и пощупав мой лоб, а потом приложила пальцы к моей шее, нащупывая пульс. — Это ж надо, в обморок хлопнуться! И из-за чего? Из-за такой ерунды? Подруженька-сученька, ты, часом, не беременна? Может, мне уже можно в крёстные записываться и очередь занимать. Ты только свистни, у патриарха в прошлые выходные интервью брала, номерок остался.

— Ага, тройней, от Маланьи, — машинально огрызнулась я и тряхнула головой, понимая, что новости навалилась на меня в своей удушающей неадекватности. — Муж, хоть и бывший, мёртв… Найден в нашей бывшей квартире, которая на продаже пятый месяц. И в этом обвиняют нашу подругу, которую я попросила совершить кражу со взломом, ладно без последнего, ключи от квартиры ей дала. Это явно ненормально. Ведь высшего вампира ушатать не так просто. Да и Анжелика на встрече выпускников буквально светилась. Следовательно, убийство произошло не так давно…

— Адвоката, наверное, нужно нанять, — подал первую дельную идею немногословный Анатолий. — В таких делах медлить нельзя. Уголовку повесят на раз два, к тому же дело-то резонансное. Тут замешаны одни знаменитости, от прессы даже ссаной тряпкой будет не отмахаться, пристанут как банный лист к голой сраке.

— Я знаю хорошего адвоката, — произнесла Патриция, почёсывая кончик заострённого носа. — Он, правда, больше по трупокам специализируется, но… Чем чёрт не шутит! Я сейчас только свой телефон найду, где-то он тут был.

— Нет, — сказала я, кажется, чересчур громко и немного истерично, раз все разом посмотрели в мою сторону. — Нет, не надо никакого адвоката искать.

— Ну, всё, совсем у девки, у моей, крыша поехала на фоне абсцессного кабздеца, — умиротворённо сказала Патриция. — Елизочка, посмотри на меня и послушай очень внимательно. Если мы сейчас не потратимся на хорошего адвоката, который отгрызёт половину жоп управлению по расследованию смертей, то потом мы будем тратиться на сухари и передачки, доплачивая начальнику тюрьмы за условия повышенного комфорта.

— Какие сухари, что за маргинальный фольклор из ваших уст? — поморщилась я и немного расслабилась, понимая, что горячиться и в самом деле не стоит. — У Маланьи есть свой адвокат.

— Ну и что ты сидишь и тупыми глазами хлопаешь, тогда? — хлопнула себя по бёдрам мадам телезвезда. — Звони ему и назначай встречу, как можно раньше. Желательно ещё позавчера!

— Ей, — тихо пробормотала я, куда-то в плечо Стаса. — Не ему, а ей. Кристина Павляковская. Но у меня нет её контактов, я только слышала о том, как она направо и налево громит всякие инстанции.

Патриция ещё что-то тараторила, ей отвечал Стас, а Артур обеспокоенно пытался поймать мой блуждающий взгляд и медленно гладил по руке, словно догадывался, какие невесёлые мысли блуждали в моей черепной коробке. Я сидела, зажатая между ними. Да, прекрасно понимая, что молодые люди, ожидали, что я снова рухну в обморок, и потому готовы были поддержать и поймать, невзирая ни на какие препятствия. Ну или закономерно опасались, что я попытаюсь сбежать от них и наворочу кучу дел. Недалеко они ушли от истины, правда сперва следовало всё же разобраться с более насущными проблемами.

— Поверенный, — вслух произнесла я, прервав монолог Патриции, которая обеспокоенно посмотрела на меня и потянулась за телефоном, наверное, чтобы дурку вызвать. — У поверенного Маланьи должен быть телефон Павляковской. Дайте мне свой, а то мой уже не воскресить и не вернуть в этот мир. Думаю, он нам сможет помочь в этой щекотливой ситуации.

Поверенного Абботанс я подняла в буквальном смысле из постели, так как разница часовых поясов ощущалась и в повседневной жизни вот в таких вот мелочах. Впрочем, тот тут же проснулся, поняв, что речь идёт об аресте его подопечной, и довольно споро нашёл контакты адвоката и даже вызвался сам с ней связаться, дабы урегулировать все вопросы. Через пятнадцать минут он сообщил мне радостную новость: Кристина Павляковская обещала быть в Москве через три часа, уже забронировав билеты на ближайший рейс.

Когда все первостепенные и важные вопросы были решены, и оставалось только ждать полноценного утреннего часа, в гостиной повисло гробовое молчание, которое давило на плечи и напоминало о том, что в этом мире не всё делилось на чёрное и белое. В другой компании тягостное молчание могло висеть хоть до посинения, но не в компании, где находились сразу известная телеведущая и знаменитый футбольный комментатор. Заговорили они вместе:

— Так это получается, что твоя Абботанс… — протянул Артур.

— Послушайте, а как это твой благоверный оказался… — протянула Патриция, перебирая ногтями край вязаной салфетки.

–…грохнула твоего бывшего муженька с особой жестокостью? — всё же закончил тот свою мысль.

–…в квартире, которая давным-давно стоит закрытой и никому из вас не нужна? — та тоже решила продолжить тенденцию сарафанного радио.

— Нет, нет, — поразмыслив немного, решила я и тряхнула головой. — Это не она, точно. Нужно понять, что произошло. Ключи я ей дала сама, если бы она почувствовала присутствие вампира, то вряд ли бы вошла в квартиру. Значит, когда она пришла, тот был уже мёртв, а приехавшая полиция, забрала её так, как получила чью-то наводку. Кто-то очень хорошо её подставил.

— Идеализация — это общая беда светлых магов, которые верят в мир, добро и солнышко за оконцем, — в конце концов, произнесла Булгакова, с жалостью рассматривая меня уже основательно протрезвевшими глазами. — Ты сейчас будешь нам рассказывать, что Маланья Абботанс не способна на убийство? Что она белая и пушиста? Что она и птички с мышкой сроду не обидела бы, и вообще нежнее её лишь агнец на заклании?

— Сученька-злюченька ты моя любимая, я не буду говорить, что она не способна на убийство, потому что лучше любого знаю, что она на него способна, — этот факт в её биографии я знала лучше, чем кто-либо ещё. — Я буду говорить, что она не убивала моего бывшего мужа. Это нелогично. Каждый из вас прекрасно понимает, что мы развелись с громким скандалом и ещё лет десять, любое произошедшее с нами событие немедленно привлечёт толпу писак. Питти, ты бы первая побежала строчить об этом, но не делаешь этого лишь из-за всеобъемлющей любви ко мне и страха, что Стас тебя проклянёт.

— Почему ты так уверена, что это кто-то подставил Малку и заодно всех нас? — подал голос молчавший до сих пор Тарасов. — Просто, логики в этом поступке кот наплакал, и хотелось бы понять, из чего ты строишь догадку.

— А зачем ей? — вопросом на вопрос ответила я, рассматривая мужчину.

— Елиз, — осторожно начал Артур. — Лиз, я всё понимаю, но подумай сама. Ты её бросила, она пришла в вашу квартиру, увидела, как вам было хорошо вместе, а тут твой бывший муж явился, у них завязался спор. Она же чахла в одиночестве, вы же всю жизнь были, не разлей вода, а тут любовь вскружила тебе голову, и ты плюнула почти на всех нас и салила лечить душевные раны по барам и первым встречным поперечным членам. Заревновала, ну и…

— Нет, — оборвала его на полуслове. — Нет, всё было не так…

— А как? — раздался синхронный вопрос со всех сторон разом.

— Это не я её бросила, — эти слова светлой дались с трудом, но я подумала, что должна раз и навсегда решить этот вопрос, хотя бы для самой себя и поставить в нём жирную точку. — Не я её бросила на произвол судьбы и оставила в одиночестве в самую трудную минуту, а она меня… Потому что я ей надоела… С её слов: я настолько достала вечными вопросами, желанием поговорить и липучастью, что она готова была меня убить. Даже эта просьба с артефактом, что-то за гранью для всех. Если бы она подумала, будто я снова увлеклась своим бывшим, она бы первая приготовила нам подарок на свадьбу и подлила бы в коктейли возбудители или привязки. Короче, благодарила бы судьбу за то, что я перестала раздражать её и присутствовала в её жизни лишь номинально. Прошла любовь, завяли помидоры…

— Между прочим, — произнёс Тарасов, откидываясь на спинку дивана. — Хороший вопрос. Что твой бывший муж забыл в квартире именно в этот вечер? Кстати, самое подозрительное во всём произошедшем, именно это.

— Её подставили, — буркнула я, продолжая настаивать на своём. — Пока не знаю, как, но подставили, и я выясню, кто и зачем это сделал, ибо мы расстались с ним на слишком дерьмовой ноте, чтобы он скучал по моему роялю или по своей коллекции вин. Больше ничего ценного в той квартире нет.

— Собираешься заделаться Шерлоком Холмсом, дорогая? — насмешливо хмыкнула Патриция. — Оставь эту работу профессионалам и позволь им разобраться со всем произошедшим.

— Профессионалы, подружка ты, моя дорогая, только и ждут возможности упечь куда-нибудь Маланью, — на это у меня был готов ответ. — Она властям, как бельмо на глазу, а тут такая возможность.

— Твоя правда, — девушка устало потёрла виски, пытаясь отогнать сон, похоже, лечь в постель в ближайшее время никому из нас не светило. — Дорогой, у нас есть кофе?

— Есть, конечно, ты же не думаешь, что я с полусладкого, утро начинаю? — чмокнул тот Патрицию в макушку и поднялся из кресла, ссаживая телеведущую на подлокотник.

— Я уже ничего не думаю, — девушка грациозно поднялась со своего места и скрылась за дверями кухни в сопровождении Анатолия.

— Как меня всё это достало, честное слово, — я проводила их взглядом и задумалась над перспективой развития дальнейших действий. — Вернулась в Москву на пару дней и теперь хоть плачь, хоть смейся над этим идиотским нечто!

— Если бы я получил доступ к трупу, стало бы проще, — неожиданно произнёс Тарасов и погладил меня по волосам. — Он хоть и вампир, но уже мёртвый, это не поменяет его жизнеспособности как нежити.

— Что ты хочешь сделать с моим мужем? — я поморщилась, мне было крайне неприятно слышать, как ещё вчера живого мужа, кто-то называет «трупом». — Знаешь, я тоже против таких издевательств, если они без надобности.

— Трупы могут о многом рассказать, если задавать им правильные вопросы, — усмехнулся некромант и посмотрел на меня, как на умалишённую.

— Зачем тебе ввязываться во всё это? — буркнула я, уже зная, что услышу в ответ.

— Я мог бы просканировать его последние ощущения и воспоминания, — практически не мигая пробормотал Стас. — Это сделать очень просто. Сначала…

— Избавь меня от детальных подробностей! — меня аж передёрнуло от омерзения.

Я выпалила эту навязшую на зубах фразу, прежде чем успела подумать. Маланья, как и все тёмные, любила смаковать всякую гадость, так что просьба «избавить от подробностей» стала верной спутницей на двадцать пять лет моей несчастной жизни и теперь вылетала изо рта быстрее, чем я успевала ухватить её за хвост. Стас примирительно улыбнулся. С другой стороны, он, уже привыкший ходить по тонкой грани между законом и криминалом, равнодушно взирая на сотни трупов. Но спорить не стал, и тема с описанием всего мерзкого на какое-то время была закрыта. За что я была ему признательна.

— Оставим это на крайний случай, — я, стремясь избежать неловкости, похлопала того по руке. — Я знаю, что вы хотите мне помочь, просто это немного странно и пугает меня. Ни каждый день ты узнаешь, что твоего бывшего мужа, одного из старейших вампиров, вот так просто взяли и убили в твоей же бывшей квартире, а обвиняют в этом твою едва ли не сестру с молочных зубов.

— Елиз, мне же несложно, — примирительно протянул Тарасов, оставляя лёгкий поцелуй на костяшках моих пальцев. — И этот простой шаг серьёзно облегчит нам работу, позволив сократить время расследования многократно.

— Знаю, но просто так к телу покойного нас никто не пустит, пока идёт следствие, и оно может затянуться, — неуверенно протянула я. — А если тебя, некромага, арестуют около тела, то посадят вместе с моей бывшей лучшей подругой, за соучастие и возможное сокрытие улик. Мы Маланью вытащить хотим, а не тобой зря пожертвовать. Надо подходить к этому делу разумно, а не бросаться в омут с головой, надеясь, что авось куда-нибудь, да вывезет.

— Ты слишком эмоционально ко всему отнеслась, — молчавший до этого Артур подал голос. — Мы понимаем, что для тебя тут слишком много дурных мыслей разом, но нельзя замыкаться в себе и отводить на второй план истинное положение дел. Сама же себя загоняешь в ловушку. Думай более широко и позитивно. Только в этом случае мы сможем помочь Мале выйти сухой из этой передряги.

— И что ты предлагаешь? — едва не подскочила я на диване. — Отпустить Стаса в морг, чтобы его там с поличным повязали и отправили туда же, куда и Абботанс? Тебе напомнить, сколько людей точит на каждого из нас зуб?

— Артур нигде не наследил, так что ему не понять наших душевных терзаний, — Патриция вплыла в комнату, а за ней влетели чашки с кофе и корзинка выпечки. — А вот тот, что за Маланьей могут потянуть всех нас, вполне себе реальный факт. Мне бы хотелось этого избежать, так что действовать надо осмотрительно.

— Вот за ким фигом вы всё усложняете и перевираете мои слова? — вопросительно посмотрел на нас Артур. — Для начала я просто предлагаю использовать свои таланты в тех областях, в которых они нам, несомненно, пригодятся. А потом уже сходить с ума и прыгать в омут с головой. Прекращайте уже включать истерики на ровном месте, в ушах звенит от вас.

— И с чего ты предлагаешь начать? — вскинула я бровь.

— С того, что убийца твоего мужа знал о планах Маланьи на сегодняшнюю ночку, — фыркнул тот. — Вот с этого и стоит начинать домыслы.

— Хочешь сказать, кто-то специально организовал всё это с идеальным расчётом по времени? — глаза Патриции заблестели интересом и азартом сенсационной статьи.

— Он не планировал, он ждал Маланью со свежим трупом, который даже остыть не успел, — покачал головой блондин. — Кто вообще знал об этой эпопеи с артефактом?

— Никто, я попросила её об этом в туалете лофта, за несколько часов до произошедшего, — пожала я плечами. — Потому тут дело намного запутаннее, чем может показаться на первый взгляд.

— Или напротив, мы слишком усложняем какие-то простые и очевидные вещи, которые лежат на поверхности, — возразил Стас. — А чтобы всё это выяснить, мне нужно допросить труп твоего мужа и сделать это до вмешательства судмедэкспертов.

— И всё равно я против того, чтобы вламываться в городской морг посередь бела дня в попытках допросить одного из самых уважаемых старейшин города, — закончить мысль мне не позволил звонок, который заставил вздрогнуть и покоситься на входную дверь.