История мастера

Кирилл Синельников

Спарт-наемный убийца, жестокий и хладнокровный. Он мастер, а это значит, что ему можно поручить любое самое невыполнимое задание. Убийство – это его удел, ремесло, которое он давно освоил и с которым он давно свыкся. Его меча одинаково боятся и короли, и крестьяне. Спарт живет в страшном мире. В мире, в котором люди относятся к окружающим в лучшем случае с безразличием. Мире, где порок и беззаконие стали обычаем. В этом мире злоба и ненависть царят повсеместно. Куда, в конце концов, приведет судьба мастера? С кем он столкнется в своих странствиях? И главное, сможет ли мастер найти в глубине своей души остатки человечности?

Глава 1. Обстоятельства побега

1

Никто не знал, откуда он пришёл. Никто никогда прежде не видел его в этом городе. Подозрительный странник, одетый в черную кожаную одежду, шёл, ведя под узду навьюченного коня. Несмотря на летний зной, на путнике был тёмный плащ. Он был вооружён, на поясе у него, раскачиваясь, висел меч, спрятанный в кожаных, вышитых бисером ножнах, хотя ничего странного в этом не было. В Эргосе каждый носил оружие. У любого пьянчуги был ржавый нож за поясом.

Смеркалось. Солнце медленно и явно без желания уступало место на небосводе ночным светилам. А подозрительный человек шёл по тихим и опустевшим улицам города, на которые опускались сумерки. Куда он шел? Что им двигало? Горожане не могли найти ответы на эти вопросы.

* * *

Трактир «Заблудившийся путник» не пользовался популярностью. Воры, бродяги и нищие — вот в основном его постоянные посетители. Поэтому было удивительно и необычно, что порог этого не вызывающего доверия заведения переступил городской лекарь Юсуф, не являвшийся почитателем таких злачных мест.

Медленно, с гримасой презрения на лице, он оглядел немногочисленных посетителей, которых к слову было немного, и, переступив лежащего на полу, пьяного, оборванного нищего, двинулся к ближайшему свободному столу.

— Что угодно, господин? — услужливо спросила мгновенно подошедшая прислужница, миловидная девушка, лет восемнадцати.

— Через час сюда должен прийти мой приятель. У нас с ним, скажем так, дружеская беседа, — сказал городской лекарь, нервно поглаживая черную, как смоль, бороду. Было видно, что Юсуф волнуется. — Что-то вроде дружеского ужина. Поэтому принеси бочонок пива и пару бутылок вина. Мой приятель любит хорошо выпить. Что к алкоголю можешь предложить?

— Может быть, чего-нибудь горячего? — предложила девушка, перебросив свою увесистую косу с одного плеча на другое.

— Горячего… — на какое-то время Юсуф задумался и переключил своё внимание на дёргающего струны лютни в центре зала музыканта, одетого в дырявый камзол. — Да какой-нибудь суп, желательно рыбный. И ещё принеси жаркого. Ну, в общем, сама что-нибудь сообрази.

— Как пожелаете, господин лекарь.

— И, пожалуйста, принеси все, как можно быстрей ни задерживайся. Вот, так сказать, предоплата, — сказал Юсуф и положил на стол несколько золотых монет. — Остальное потом.

Прислужница кивнула и помчалась выполнять заказ важного гостя.

Городской лекарь зевнул и обратил своё внимание на представление, которое разыгралось в центре зала. Выгнав оттуда старика лютниста, развлекать посетителей стали три заезжих артиста, двое мужчин и девушка, все в пёстрых нарядах. Один из мужчин, тоненький человек в костюме скомороха, изо всех сил заиграл на лютне, второй, карлик, позванивая бубенцами, привязанными к его одежде, начал бегать на месте, кувыркаться, прыгать, не переставая при этом выкрикивать в зал циничные шутки, а черноволосая девушка, потрясая тамбурином, стала петь и плясать.

Юсуф достал из-за пазухи миниатюрную трубочку, закурил, с наслаждением вдыхая сладкий запах. И на время забылся, не замечая ничего, что творится вокруг него.

* * *

— Мне бы отдохнуть. Я очень устал и нуждаюсь в еде и постели. Где здесь у вас постоялый двор или гостиница? — спросил незнакомец у зевающего стражника с алебардой.

— А ты чо? Неместный? — спросил толстый стражник, прищурившись, и лениво стал водить остриём алебарды по мощёной мостовой — Издалека?

— Да, неместный. Издалека, — кивнул незнакомец. — Так, где можно найти гостиницу?

— Пошлину за въезд в город уплатил? — сурово поинтересовался стражник.

— Уплатил, — кивнул неизвестный и погладил по шее заволновавшегося вдруг коня.

— Ну, раз уплатил, — стражник зевнул. — У нас в городе два постоялых двора. Один «Хлеб и кров» совсем близко, всего улицу пройти и направо завернуть. А второй «Заблудившийся путник» дальше, кухня там выше всяких похвал. Но в этом трактире сплошной сброд собирается. Честные люди его обычно стороной обходят. Если туда решишь пойти, то сначала по этой улице до конца иди, улицу пройдёшь, повернёшь направо, снова до конца улицы идти нужно, а там уже до трактира рукой подать. Но я бы на твоём месте первый выбрал, он и ближе, да и люди там собираются поблагородней.

— Благодарю за помощь, — сказал незнакомец, и, ведя коня за узду, побрёл по каменной мостовой.

Он выбрал второй трактир.

* * *

— Господин, ваш заказ, — услышал Юсуф голос прислужницы.

Девушка, держала в руках две запылённые бутылки вина. На столе уже появились две порции ухи из осетра, жаркое, от которого исходил приятный аромат, и яичница. От блюд пахло вкусно и очень аппетитно.

— Вот принесла лучшее, что есть в нашем трактире, — сказала девушка. — Что-нибудь ещё?

— Нет, не нужно, — лекарь замотал головой. — Благодарю. Можешь идти.

Девушка кивнула и бесшумно отошла.

Тут, сидевший за столом у двери Юсуф, услышал звук тяжёлых сапог. Дверь протяжно скрипнула, и в трактир вошёл огромный грузный мужчина. Лицо вошедшего человека было обезображено огромным шрамом, который пересекал всю правую щёку от виска до подбородка. Артисты перестали петь и плясать, прежде громкие разговоры посетителей сначала и вовсе стихли, а потом перешли на шёпот. Несколько человек поспешно вышли. Довольный произведенным своим появлением эффектом мужчина заливисто захохотал. Еще несколько людей вышло. Вслед за громилой в трактир вошел вооруженный человек с вышитым на камзоле гербом города, и, смерив посетителей пронизывающим взглядом, встал рядом с громилой. После короткой паузы, музыкант снова заиграл, девушка продолжила петь и плясать, а карлик начал жонглировать яблоками.

— Ты, что ли, меня сюда звал? — обратился к лекарю громила, с интересом смотря на накрытый стол.

— Да, я. Позвольте представиться, Юсуф ибн Аделль, по профессии врач, — отрекомендовался городской лекарь и слегка наклонил голову.

Услышав такой длинный титул, громила захохотал:

— Скажите, пожалуйста. Юсуф. Мирс, что ли? — уже без смеха спросил он и присел рядом с лекарем. Сопровождающий громилу мужчина встал рядом.

— И да, и нет, — слегка обиженно, но с достоинство произнес Юсуф. — Мой отец Аделль ибн Хорезм был мирсийским купцом, который будучи ещё юношей, приехал в этот город торговать. Знакомился с вашими обычаями. Выучил ваш язык. Он открыл здесь лавку и вскоре разбогател. Женился тоже в этом городе. От этого брака и родился я. Так, что мирс я только наполовину. Во мне течёт как мирсийская, так и азаронская кровь.

— Стало быть, ты полукровка? — спросил громила и снова расхохотался. — Да, ладно не принимай мой смех близко к сердцу. Ну, что же, Юсуф, позволь и мне представиться — мужчина встал и склонился в шутовском поклоне — Городской палач Кевин Остролыст. И что же лекарю надо от палача? — спросил Остролыст, присаживаясь.

— А вашему сопровождающему обязательно присутствовать при нашей беседе? — спросил Юсуф, оглядываясь.

— Родерик, ты слышал господина лекаря. Будь другом отсядь, куда-нибудь подальше, — попросил палач у вошедшего вместе с ним мужчины.

Тот кивнул и послушно отошел к двери.

— Это — Родерик. Моя охрана и сопровождение. Граф обязал — ответил на немой вопрос Кевин — После того, как меня попытался убить сапожник, брата которого я вздернул. Теперь, так как граф боится за мою жизнь, я вынужден ходить с таким вот вооруженным конвоем. Ты не смотри, что с виду он щуплый. Рубака знатный. Для него человека убить, все одно что высморкаться. Компания, как раз, по мне… — закончил он и захохотал — Ну, давай лекарь ты перейдешь к делу и расскажешь, зачем тебе вдруг понадобился палач, а я примусь за этот чудный осетровый суп, а то он уже почти остыл.

— Ну, что же к делу, так к делу, — откупоривая бутылку с вином и наливая себе пол стакана, начал Юсуф. — Дело в том, что мне никак невозможно обойтись без вашей помощи, господин Кевин.

— Это чем же я тебе помочь смогу? — даже поперхнувшись, с недоумением спросил палач.

— Видите ли, господин. Я не только врач. Я еще и ученый. И мне и как ученому, и как врачу необходимы знания, знания о человеческом теле… — сказал Юсуф, маленькими глотками употребляя вино.

— Ты не перестаешь меня удивлять, лекарь — перебил Юсуфа палач, уже покончивший с супом и начавший с хрустом разгрызать куриную ногу — На, что ты надеялся, я даже не представляю. Ты хочешь получить у меня знания о человеческом теле?

— Не совсем. От вас я надеюсь получить источник, который позволит мне собрать необходимые знания — пояснил лекарь, допив вино, и тоже принялся за суп.

— Ты меня совсем запутал! — не выдержав, воскликнул палач. — Давай сразу к делу — ударил он кулаком по столу.

— Давайте обо всем по порядку — спокойно сказал Юсуф, отодвинув от себя недоеденный суп, забил в трубочку табак и снова закурил — Только прошу, не перебивайте.

— Ладно, не буду, — заверил Юсуфа палач. — Тем более, я вижу, как милая прислужница несет к нам бочонок с пивом. Так, что давай рассказывай, я буду молчать — пообещал Кевин, и благодарно приняв у девушки бочонок и две кружки, тут же наполнил одну до краев и принялся жадно глотать холодное пенное пиво.

— Ну, слушайте, господин Кевин Остролыст, — пуская колечки дыма, продолжил рассказывать Юсуф. — Как я уже говорил, мой отец Аделль ибн Хорезм был купцом. Я же с самого детства увлекался строением человека, то есть анатомией. Мой отец был очень богатый человек, и образование я получил блестящее. Меня учили самые знаменитые врачи. Но год назад я осознал, как слабы и малы полученные мной в учении знания. И я решил не только хранить знания древних врачей и лекарей, но и открыть в биологии и анатомии что-то новое. Однако жив предрассудок, о том, что покой мертвого тела нарушать нельзя, и власти охраняли этот дикий пережиток прошлого. Много врачей, которым, как и мне, хотелось накопить больше знаний о человеческом теле, и которые вопреки запретам проводили опыты над мертвыми людьми, попали кто на плаху, кто на виселицу. И я, не желая, повторить их печальный путь, был вынужден проводить эксперименты, только на животных. Я проводил вивисекцию обезьян, кошек и прочих зверей, и смог прийти к выводу, например о том, что у большинства зверей четырехкамерное сердце. Я сделал огромное количество открытий, благодаря моим опытам. Но этого было мало. Поэтому я и позвал вас в этот трактир.

— Если, честно пока я только понял, что ты для добычи знаний разделал не одну дюжину животных, — насмешливо сказал палач, наполняя себе кружку в четвертый раз. — Меня ты сюда пригласил, тоже для того чтобы я за вкусный ужин позволил совершить над собой эту самую вивисекцию.

— Вовсе нет, — возразил Юсуф. — Дело в том, господин Кевин, что я решил проводить опыты на людях, — сказал лекарь, после короткого молчания. — На мертвых людях, то есть на трупах.

— Кажется, я начинаю тебя понимать, — воскликнул палач и проговорил шепотом. — Ты хочешь, что бы я продал тебе мертвое тело для твоих исследований. Так?

— Именно так, господин Кевин, — Юсуф тоже зашептал. — Только вы мне можете помочь. Во-первых, указ короля запрещает проводить исследования над мертвыми телами профессиональным лекарям, но разрешает делать это палачам, которые имеют легальный доступ к трупам. Я слышал, что в соседнем городе палач так наловчился в медицине, что даже имеет врачебную практику помимо своего ремесла. Так, что вы вполне сможете достать то, о чем я вас прошу. Во — вторых я думаю, вы нуждаетесь в деньгах. Ведь, кажется, за каждую казнь вы получаете всего по четыре кроны, что вряд ли удовлетворяет ваши потребности. Хотя вы и пользуетесь привилегией бесплатно брать любой товар на рынке не превышающий цену в двадцать крон, я думаю, деньги вам не помешают. Так, что вы скажете?

— Ну, что же в принципе твое предложение, лекарь, мне нравится, — все так же тихо сказал палач. — Нам, палачам, действительно живется нелегко. Презрение окружающих, постоянная опасность за свою жизнь, и, как ты, верно, подметил, платят мне за работу гроши, так что по рукам. Я соглашаюсь с твоим предложением. Осталась только сойтись в цене?

* * *

Странник приближался к трактиру. Около двери трактира висела, раскачиваясь от ветра, деревянная вывеска, на которой неровными буквами с большим трудом можно было разглядеть название «Заблудившийся путник». Из трактира слышалась пьяная ругань и визгливое пение.

Путник кинул несколько монет оборванному нищему. Тот взял под узды коня неизвестного и повел его в стойло, устроенное чуть поодаль трактира. Странник, на всякий случай, проверив, хорошо ли ходит меч в ножнах, не торопясь заходить в трактир, стоял на крыльце.

* * *

— Насчет цены. Сколько вы хотите? — поинтересовался лекарь, развязывая кошелек.

— Как ты заметил, человек я бедный. Так, что за один труп, пожалуй, возьму двести крон, — ответил палач, поглощая яичницу.

— Сколько?! Двести крон за мёртвое тело?! — городской лекарь был в ярости — Побойтесь богов, палач.

— Боги, господин Юсуф, у нас с тобой разные. Ну, на нет, и суда нет — вставая с места, сказал Кевин.

— Постойте, постойте, давайте остановимся на цене в сто крон.

— Приятно было пообщаться и поужинать с тобой, лекарь.

— Сто двадцать крон.

— Двести и ни кроной меньше. Хотя из уважения к вашему стремлению к знаниям, я согласен на сто восемьдесят, — пошел на уступку палач.

— Как вы можете требовать такие деньги за труп? За труп!!! — возмутился Юсуф. — Сто тридцать крон.

— Сто шестьдесят. И никто не узнает об том разговоре, а то вот ты сейчас торгуешься, привлекаешь внимание других посетителей, — палач скривился в злобной усмешке. — Ты вообще зря со мной в людном месте встречаешься. Вроде бы умный человек, а так сглупил. Могут ведь и слухи поползти. А я, если меня вдруг спросят, о чем это беседовал со мной господин городской лекарь, могу и….

— Хорошо, сто шестьдесят крон. И никто об этом не узнает? — спросил Юсуф, с тревогой оглядываясь.

— Обещаю тебе. Ни одна живая душа — заверил палач — Осталось только выяснить, какой именно труп тебе нужен.

— Мне без разницы. Но если это возможно. Вы же знаете, что в городской тюрьме сейчас в заключении чародей Григор. В понедельник, послезавтра, на рассвете совершится прилюдная казнь этого колдуна, я бы хотел после совершения вашей благородной работы получить тело чародея Григора. Его тело это настоящий кладезь для анатома. Как известно чародеи устроены по особенному, не так как люди. Я бы мог…

— Мне кажется, ты слишком много сегодня выпил вина, лекарь, — лицо палача перекосилось от возмущения. — Чародей Григор… Он колдун, послезавтра отправится, по примеру прочей чародейской братии, на костер. Я не думаю, что твоим исследованиям так поможет пепел, который останется от Григора после казни. Так, что не говори чушь. Ну, что же о цене мы договорились, с товаром решили. Так, что давай условимся завтра ночью в поле за городом, я привожу труп, ты приносишь деньги. По рукам? — палач протянул лекарю широченную ладонь.

— По рукам, — лекарь пожал протянутую руку, но когда Остролыст отвернулся, брезгливо оттер ее об одежду, как будто прикоснулся к чему-то грязному и липкому.

— Тогда до завтрашнего вечера, — сказал палач и вместе с Родериком направился к выходу.

* * *

Путник распахнул дверь и вошел в трактир. Однако у входа он столкнулся с огромным грузным типом о чем-то разговаривающем со своим невысоким приятелем, одетым в черный камзол.

— Поаккуратней!!! — заорал тип, оттолкнув незнакомца.

Проигнорировав грубость громилы, странник, обойдя выступавших в центре зала артистом, двух мужчин и девушку, направился к трактирщику, стоящему за стойкой.

Хозяин трактира, протирающий дощатый стол, улыбнулся посетителю беззубой улыбкой.

— Рад приветствовать путника в моем заведении. Что желаешь? — спросил он у неизвестного.

— Дай кружку пива — потребовал незнакомец, присаживаясь на шаткий стул.

Трактирщик перестал протирать стол и нацедил гостю пенного напитка.

— Ты, судя по говору неместный. Какими судьбами в нашем городе? Откуда прибыл? Чем занимаешься? — трактирщик протянул неизвестному кружку.

Страннику, на вид, было лет сорок. Длинные, темные волосы почти до плеч. Правильные и можно даже сказать красивые черты лица. Правда, физиономию путника несколько портили два небольших шрама около правого глаза. Плащ он так и не снял, хотя в «Заблудившемся путнике» было еще жарче, чем на улице.

Незнакомец, не отвечая на вопросы трактирщика, стал молча пить пиво. Тут его внимание привлек человек с черной, как смоль бородой, в одежде из дорогой материи и очках.

— Кто это? — показывая на заинтересовавшего его человека, спросил незнакомец.

— Это — городской лекарь Юсуф. Он мирс, но в городе его уважают и поддерживают. Только не понятно, что у него общего с городским палачом, с тем громилой, с которым ты столкнулся у входа — ответил на вопрос незнакомца трактирщик. — Еще, что нибудь?

— Да, еще пива.

* * *

Юсуфу не понравился вошедший человек. К тому же, незнакомец стал о чем-то спрашивать трактирщика, показывая пальцем на лекаря.

Не желая оставаться в обществе подозрительного типа, да и прочего сброда находившегося в трактире городской лекарь положил на стол несколько золотых монет, встал и поспешно вышел из Заблудившегося путника.

* * *

— Смотри-ка, как побежал, — засмеялся трактирщик. — Видать действительно, за душой у него не чисто.

Незнакомец молчал, маленькими глотками отхлебывая пиво.

Тут к хозяину трактира из зала, расталкивая нищих, подошел огромный бугай в сопровождении троих людей. Все четверо, судя по всему, были уже пьяны.

— Трактирщик!!! — заорал амбал — Шевелись! Я и мои ребята хотим сегодня повеселиться! Поэтому давай нам пива, еды. И пошевеливайся!!! — бугай ударил по дощатому столу кулаком.

Хозяин трактира со всех ног помчался нацеживать головорезам пива, а прислужницу послал в погреб за едой.

— А ты еще кто такой? — спросил громила у незнакомца. — Эй, я к тебе обращаюсь, недомерок.

Незнакомец молча пил пиво, не обращая ни малейшего внимания на бугая. Даже головы не повернул.

— Эй, недомерок, я к тебе обращаюсь, — проревел амбал, потеряв терпение.

— Да, он не слышит, на уши капюшон натянул, и не слышит, — сказал один из стоящих позади бугая головорезов и грязно выругался.

— Заткнись, Булыжник, — рявкнул на него громила. — А ты, недомерок, отвечай. Кто ты? Откуда ты к нам приперся? И вообще все о себе рассказывай!!!

Незнакомец все также молчал.

Бугай сжал кулаки. Его дружки обступили неизвестного сзади.

— Ваш заказ, — разрядил обстановку трактирщик.

— Так, сиди здесь и никуда не уходи, — приказал незнакомцу амбал. — Теперь ты. Всё принес. Молодец. Ребята разбирайте еду и пиво! — крикнул своим дружкам бугай и снова обратился к хозяину трактира. — Ну, а теперь плати, — сказал он, наигранно улыбаясь.

— Как? Но это не правильно. Вы должны… — трактирщик не мог прийти в себя от такой наглости.

— Давай плати, — громила оперся одной рукой об стол, другой схватил трактирщика за шкирку и проревел. — Плати, крохобор! Жадность — это грех. А то ведь мало ли, что с тобой произойти может. Обидишь сейчас моих ребят, порубят они тебя на маленькие кусочки. Я ведь их сдерживать не буду. Плати, в последний раз говорю.

Побледневший от несправедливости трактирщик молчал.

— Плати, говорю, — бугай хорошенько тряханул хозяина трактира и швырнул его с такой силой, что он упал.

В тот же момент незнакомец быстрым движением достал из голенища кинжал, и воткнул его в руку громилы по самую рукоятку. Бугай дико взвыл и попытался вытащить кинжал, пригвоздивший его руку к столу, но этим только вызвал еще более сильную боль в руке. Опять взвыл. Еще более дико и громко чем до этого.

Дружки амбала, все вместе накинулись на незнакомца, который проскользнул между головорезами, выхватил меч и рассек им воздух крест-накрест. Раскидывая мешавшие их маневрам столы, бандиты стали заходить незнакомцу с разных сторон. Один из них, прыщавый, дико крикнул и кинулся на неизвестного.

Артисты, прекратив представление, кинулись прочь из трактира. Нищие и бродяги разразились испуганной бранью. Грохот посуды, звон мечей, вой все еще пытающегося вытащить кинжал из руки бугая, жалостливые всхлипывания трактирщика — все это слышалось с разных сторон трактира.

Незнакомец, отражая удары, сыпавшиеся на него со всех сторон, парировав очередной выпад прыщавого и отклонив удар другого головореза, уклонился и в полупоклоне рубанул его снизу, в подмышку. Раненый бандит завизжал, выронил меч и, пытаясь сдержать мгновенно потекшую из раны кровь, завертелся на полу.

Прыщавый и головорез без одного глаза отскочили и снова напали на незнакомца. Выпад, парирование, уклон, пирует, удар сверху. Одноглазый бандит с рассеченным лицом грохнулся на пол и задергался в расплывающейся луже крови.

Оставшийся один на один с незнакомцем прыщавый, выхватил меч из руки мертвого товарища и с двойной яростью напал на неизвестного. Отразив его сильные, но не точные выпады, незнакомец уклонился от удара и с плеча рубанул по шее рябого. Голова головореза отскочила от шеи и покатилась под стол.

В трактире воцарилось молчание, которое нарушали только вой бугая и визг корчившегося на полу раненого бандита.

Незнакомец помог трясущемуся от страха трактирщику подняться.

— Успокойся. Все уже кончено, — сказал хозяина трактира неизвестный, убирая меч в ножны.

— Тебя звать то как? — трясущимися губами пролепетал трактирщик.

Спарт, — ответил незнакомец. — Я ищу человека. Он должен жить в вашем городе. Где я могу найти купца Брогге?

2

Купец Брогге, молодой стройный человек с короткими усиками и кучерявой бородкой, нервно расхаживал по комнате из стороны в сторону.

— Значит графу Вергусу нужна моя помощь, так? — спросил купец у сидящего на стуле Спарта.

Тот кивнул.

— И все, что ты сказал, правда? — купец нервно хрустнул пальцами.

Спарт опять молча кивнул.

— А ты я вижу не из болтливых, — сказал купец, почесывая подбородок. — А жаль я просто хочу тебе вопрос задать.

— Задавай — наконец заговорил Спарт.

— Маленький такой вопросик. Я просто не понял… ваш граф, что совсем свихнулся, — не выдержав, заорал купец и сшиб со стола медный подсвечник.

Спарт снова промолчал. Это молчание еще больше разозлило Брогге.

— Я сначала, когда ты пришел и рассказал свою безумную и страшную сказку о графе, подумал, что ты проходимец, и надеялся, что ни одному твоему слову верить нельзя. Но ты же, мерзавец, в доказательство еще и письмо графа приволок, а в письме черным по белому все, что ты говорил, — в ярости потрясая письмом, прорычал купец. — И бумага дорогая. И подпись графская. И печать, будь она не ладна, графа. Вот я и спрашиваю, что там с графом, последние мозги потерял. Как я смогу помочь в том о чем просит граф, будь трижды он не ладен?

— В письме все написано, — сказал Спарт, вставая со стула и достав увесистый кошелек, протянул его купцу. — Это тебе от графа. За помощь.

— Вот спасибо, так спасибо. Хорошая плата за то, что я свою голову в петлю всуну. Спасибо, — снова закричал купец, но деньги все-таки взял. — Значит, ты мастер?

— Да, купец, — Спарт кивнул. — Мастер.

— Я, признаюсь, мало слышал об этих элитных наемных убийц, — признался Брогге. — Хотя в принципе о них вообще мало кто слышал. Знаю только, что это рыцарский орден, в котором тренируют профессиональных убийц, шпионов и диверсантов. Может быть, ты восполнишь мои пробелы в знаниях о твоем ордене?

— На это нет времени, купец, — отрезал мастер. — Если ты внимательно прочитал письмо графа, значит, понял, что каждая минута на счету.

— Ладно, — согласился Брогге. — Как нибудь потом о себе расскажешь. Давай по порядку о нашем деле. На это же можно потратить пару минут?

— Если по порядку тогда слушай купец….

* * *

— Так. Кто вы? — спросил сидевший за столом, держа в руках большую толстую книгу, пожилой кастелян с небольшой плешью, приподнимая очки.

— Меня зовут Спарт. Я должен быть записан на прием к графу — ответил мастер.

— Так. Вот, — тыча пальцем в книгу, радостно воскликнул кастелян. — Нашел. Странно не указано ни фамилии или прозвища, ни места рождения, ни профессии, — кастелян вопросительно уставился на Спарта.

— Все правильно. Успокойтесь, я здесь по личной просьбе графа.

— Верю. Да и в книге приемов вы записаны, — сказал кастелян.

— Я могу пройти на прием к графу прямо сейчас? — спросил Спарт.

— Вы в своем уме? — кастелян даже ахнул. — Во-первых до вашего приема у графа еще целый час. Во — вторых вам необходимо выучить хотя бы основы светского этикета. Ну, а в третьих? — графский слуга принюхался. — Не мешало бы вам помыться.

Спарт с удовольствием лежал в наполненной до краев теплой водой бадье, пока банщики скребли ему спину мочалками. То и дело они останавливались, выливали на него ушаты с холодной водой и снова немилосердно скребли ему спину и шею.

— Как вас зовут? — принимая у прислужника полотенце, спросил у вылезший из деревянной бадьи Спарт.

— Мое имя Цурик — ответил кастелян, чуть поклонившись.

— Рад знакомству. Сейчас я могу увидеть графа? — снова спросил Спарт.

— Терпение, господин. Сначала оденьтесь.

Мастер внял совету Цурика и быстро оделся. Поправив меч, он пошел за поманившим его рукой кастеляном. Пройдя по многочисленным ступенькам витой каменной лестницы, они вошли в узкий коридор. Стены коридора были увешаны картинами и гобеленами. Освещал коридор только свет факелов. Здесь не было ни одного, даже самого маленького окошка.

Спарт на ходу стал рассматривать портреты и гобелены. Его взгляд поймал кастелян Цурик и тоже на ходу торжественно сказал:

— Заметили, какие замечательные картины? Посмотрите внимательно вот сюда. Да — да, вот сюда. На этот гобелен. Это фамильный герб нашего графа. Посмотрите, на серебряном поле, усыпанном красными розами, изображен белый единорог, символ чистоты и верности слову, над ним перекрещённые мечи. Как вам? Согласитесь прекрасный гобелен. Видно, что у мастера его изготовившего были золотые руки.

Спарт вежливо согласился.

— А вот еще портреты семьи нашего графа — продолжал Цурик — Это, на коне, дедушка графа. А, вон, там, пожилая леди, бабушка. Этот красивый мужчина в доспехах отец, а симпатичная девушка с горностаем на плече, мать. А вон над входом портрет самого графа Вергуса.

Спарт, насколько позволял свет от факелов, рассмотрел портрет графа. С картины на него смотрел высокий, подтянутый, красивый, даже очень красивый, мужчина, одетый в зеленый камзол и обтягивающие штаны. Тут он заметил висящую пустую раму.

— А, что было не так с этим портретом? — спросил удивленный мастер, показывая рукой на пустую раму.

— Раньше здесь висел портрет младшего брата графа Германа, но полгода назад граф велел его снять и сжечь, — грустно ответил Цурик.

— А как на это отреагировал брат графа и чем он вызвал такой гнев Его милости? — спросил Спарт.

— А никак, — кастелян вздохнул. — Он сбежал из графского замка год назад, отказался от всех титулов и скрылся. С тех пор никто в нашем графстве его никогда не видели. Его сиятельство, как узнал, сначала опечалился, людей в поиски снаряжал, только не нашли никого. А ровно полгода назад получил он письмо. От кого было письмо? О чем? Этого никто не знал. Но, когда, Его сиятельство, письмо прочитал, так он его на клочки порвал и велел все, что о брате напоминать могло сжечь, выкинуть, уничтожить. От брата, стало быть, письмо пришло.

— Господин Цурик, позвольте еще один вопрос?

— Задавайте, господин Спарт — разрешил кастелян.

— А какие отношения братьев-графов было раньше? До разрыва, — поинтересовался мастер.

— Ну, что тут скажешь, — кастелян почесал затылок. — Не сказать, чтобы графы раньше жили, душа в душу. Всякое бывало. Просто слишком разные у них натуры. Граф Вергус — человек эмоциональный, хваткий. Всю юность в пирах да забавах провел. Охоту любит до невозможности. Если, кто светский прием устраивает так, его милость граф, тут как тут. Сколько я его помню, всегда таким был. С юных лет. Пиры, забавы, веселье, подружки.…Правда, вот сейчас более менее исправился. А вот брат его Герман совсем другой человек. Тихий, спокойный, со всеми обходительный. В отличие от старшего брата пиры, забава, охота и все то, чем занимаются дворяне, вызывало в нем отвращение. Вместо попоек часто за книгами сидел, живописью увлекался. Различие в интересах становилось камнем преткновения для братьев. Так, что нельзя сказать, что они слишком уж любили друг друга. Герман считал брата распутником и пьяницей. А граф часто говорил, что его брат сумасшедший и не умеет радоваться жизни. Ну, хватит нам болтать, господин Спарт, мы уже пришли.

Они вошли в богато обставленную комнату освещенною изящной позолоченной люстрой. Кастелян жестом приказал мастеру сесть.

— А теперь я могу увидеть графа? — спросил, присаживающийся на резной стул Спарт.

— Сначала вам не мешало выучить хотя бы толику правил светского этикета, — сказал кастелян, поправляя очки. — Пожалуй, не будем терять времени и начнем. Во-первых, вам надо запомнить, как следует обращаться к титулованным особам. Запоминайте. Барон — Ваша Милость. Виконт — Ваша милость. Самое важное, граф — Ваше сиятельство. Маркиз — Ваше сиятельство. Герцог — Ваша светлость. Принц Крови — Ваше высочество. Король — Ваше высочество. Вам самое главное запомнить, что к графу Вергусу надо обращаться ни как иначе, а только Ваше сиятельство. Запомнили? — Цурик вопросительно взглянул на Спарта.

— Да, господин Цурик. Запомнил.

Замечательно. Идем дальше. Как войдете к Его сиятельству, вы должны, как низший по рангу отвесить глубокий поклон. Запомните, что не в коем случае нельзя ругаться при графе. Если вдруг вырвалось, извинитесь. Но я советую, вам себя сдерживать, господин Спарт. Так же вы должны иметь поручителя при дворе, который будет представлять вас Его сиятельству. Вашим поручителем при дворе являюсь я и на меня возложены также некоторые обязательства, в частности я несу за вас ответственность. Так что постарайтесь уж не подвести меня. Хорошо?

— Постараюсь, господин Цурик. Это все? — в нетерпении спросил Спарт.

— Да все. Хотя нет, чуть не забыл. Оружие. Вам ни в коем случае нельзя вынимать оружие из ножен при Его сиятельстве графе Вергусе. Ни в коем случае. Знаете, что давайте лучше оставим ваше оружие здесь. Не волнуйтесь, с ним ничего не случится. Вы не против?

— Хорошо, господин Цурик. Теперь я могу увидеть графа?

— Да, пройдемте.

Его сиятельство, граф Вергус, сидел в окружении двух богато одетых людей.

— Его сиятельство, это господин… — хотел было представить графу Спарта кастелян Цурик.

— Спарт… господин Спарт, — перебил кастеляна граф. — Выйди, Цурик, я так думаю, дальше господину Спарту твоя помощь не потребуется.

Цурик поклонился и поспешно вышел.

— Вы тоже, господа, выйдете, поговорим позже, — приказал граф стоявшим рядом с ним людям.

Те поклонись и вышли, оставив графа и Спарта наедине.

— Я много о тебе слышал. Ты же мастер? — после недолгого молчания спросил граф.

— Да, Ваше сиятельство.

— Мастера. Не думал, что когда нибудь мне придется воспользоваться помощью этого ордена. Ну, да ладно. Мне сказали ты один из лучших. — Это так? — с недоверием посмотрел на Спарта граф.

— Я думаю, будет лучше, если Ваше сиятельство посвятит меня в дело без прелюдий и скажет, зачем вам понадобился мастер.

— Ну, без прелюдий, так без прелюдий, — граф нахмурился, ничего не выдавало в нем распутника и пьяницу, каким описывал его Цурик. — Дело, господин мастер, такое. Как ты относишься к магии, то есть к волшебству, чародеям?

— Не сказать, что я от нее в восторге — признался мастер.

— А ты, что-нибудь слышали о чародее Григоре? — снова спросил граф.

— Как-то не приходилось.

— Жаль, потому что именно с этим чародеем будет связана твоя работа, — сказал граф.

— Каким образом?

— Слушай, господин Спарт, — граф встал и нервно заходил по залу. — Внимательно слушай. Ты, наверное, знаешь, что я не единственный сын в семье. У меня есть младший брат по имени Герман. Если честно я никогда не любил своего брата. Он ходил по нашему замку никчемным замухрышкой, держа подмышкой какую-нибудь толстенную книгу, и от него, по сути, не было ничего путного. Чему это ты улыбаешься? А… Значит и тебе уже успели забить голову россказнями о том какой я пьяница и бездельник. В этих байках нет ни на грош правды. И в основном такой славой я обязан своему любимому братцу. Хотя ладно я немного вру, поначалу я действительно жил довольно разгульно. Пиры, забавы… Все это было. Но только в раннем возрасте. Единственное, что осталось во мне от разгульной молодости это страсть к охоте и все. Я изменился. А мой братец нет. Ни на грош не изменился. Его ничего не интересовало кроме, как чтение. Нет, не подумай я не против книг. Но ладно если бы он читал толковые книги, так нет, брат в основном читал книги магического содержания. Заклинания, формулы одним словом все то, что у нормального человека вызвало бы отвращение. Отсюда вывод, что мой брат был ненормальным. Потому что свои книжонки он обожал. Я ему всегда говорил, что не доведет его магия до добра. И был прав. Настал день, когда мой братец, потеряв последние мозги, сбежал из замка. Что я сделал, я оправил за ним погоню, которая ни к чему не привела. Три месяца длились поиски. Наконец мы нашли косматого и бородатого седого деда, у которого, как оказалось, долгое время жил мой брат. Старик признался, что, дескать, все правда брат у него жил, но где сейчас он не знает. Оказалось, что дед на самом деле не дед, а колдун, который открыл в моем брате уникальные колдовские способности. Деда я из своего графства прогнал, а поиски прекратил. Я уже и не чаялся узнать, что-либо о брате, как полгода назад от него приходит письмо. Пишет он мне, что обрел невероятно могучие магические силы, сменил имя и, что теперь известен, как чародей Григор написал, что живет он в прекрасном доме в Эргосе и все у него хорошо. А потом начал в письме поносить меня почем зря. Я на него разгневался, письмо разорвал, а любую вещь, напоминающую о брате, велел уничтожить. Я бы наверно о нем и не вспомнил, если бы не узнал от надежного человека, что чародей Григор из Эргоса, взят под стражу и скоро будет казнен. Видать не помогли братцу невероятные могучие магические силы. Вот и стало мне жалко брата. Хоть он и дурак, а все-таки родная кровь. Вот я и позвал тебя. Хочу я брата освободить и помириться с ним заодно.

Конец ознакомительного фрагмента.