Тертый калач

Кирилл Максимов, 2014

Бывший прапорщик, а ныне сотрудник частного охранного предприятия Богдан Князев несет службу в клинике «Экомед». Персонал приветливый, пациенты тихие, нарушений минимум – не работа, а сказка. Но очередная смена едва не заканчивается трагедией: недавно отреставрированное здание медцентра неожиданно покрывается трещинами, проседает и спустя несколько минут рушится. Богдан успевает вывести тяжелобольных, и жертв чудом удается избежать. Через несколько дней недалеко от клиники рушится еще одно здание – и тоже без видимых причин. Князев осматривает руины и приходит к выводу, что постройки «сложились» не сами собой – катастрофы были тщательно спланированы…

3

Развалины здания клиники смотрелись все равно величественно, как античные руины. Несмотря на то что их уже укрыли зеленой строительной сеткой, многие прохожие останавливались, снимали их на мобильники, некоторые фотографировались на их фоне, чтобы потом выложить фотку с места событий в Сеть.

За оградой стояла группка чиновников в деловых костюмах, среди них одна немолодая крашеная блондинка с претензией на богемность — представительница Министерства культуры. Все-таки обрушившееся здание являлось памятником архитектуры девятнадцатого столетия. Моложавый мужчина в строительной каске и комбинезоне с надписью на спине ЗАО «Геотехнологии» высказывал свои догадки о причинах обрушения. Все его внимательно слушали.

–…Единственное, что я могу вам сказать точно по будущему официальному заключению, там обязательно будет фраза «в результате просадки грунта». Все остальное — пока догадки.

— Но ведь в СМИ прошли сообщения о прорыве коллектора, — вставил мужчина с залысиной.

— У журналистов и спрашивайте, где они взяли такую информацию, — ответил мужчина в строительной каске.

Все нервно покосились на съемочную группу телевизионщиков, стоявшую по другую сторону ограды. У камеры готовилась к записи та самая журналистка, которая в день катастрофы безуспешно пыталась взять у Князева интервью.

— Какие вы можете дать прогнозы для восстановления здания в прежнем облике? — спросила дама из Минкульта.

— Тут прогноз однозначный. Наша фирма, созданная на базе солидного НИИ советских времен, проводила и проводит оценку несущей способности грунтов для многих объектов столицы. Грунт, разрыхлившийся в результате просадки, не может обеспечить устойчивость старого фундамента. Там, выражаясь современным языком, даже не фундамент, а простая наброска камней, слегка скрепленная известковым раствором. Памятник, на мой взгляд, восстановлению не подлежит. Его следует разобрать. Вынуть грунт до устойчивого. Возможен вариант и устройства свайного фундамента или другие варианты с применением современных материалов.

— Потом на этом месте можно возвести тот же архитектурный проект из современных материалов и с новой планировкой. Объемы выбранного грунта займет подземный паркинг. При этом исторический городской облик внешне не изменится, — радостно сообщил чиновник из мэрии, занимающийся землеустройством.

— Вам бы все новоделы вместо настоящих архитектурных памятников ставить. Я понимаю — легче заново построить, чем старину реставрировать, — зло сказала дама из Минкульта. — Вам волю дай, вы и Кремль уничтожите. Ход вашей мысли я поняла с вашего первого слова. Поскольку до этого земельный участок был намертво связан с условием реставрации здания бывшего госпиталя для ветеранов Отечественной войны 1812 года, то теперь вы сможете вновь провести тендер на его застройку. Ведь восстановленный из современных материалов госпиталь с измененной планировкой уже не будет являться памятником архитектуры.

— Мэрия будет действовать в строгом согласии с действующим законодательством, — заученно произнес чиновник.

Мужчина с залысиной выступил вперед.

— Вы, как представитель исследовательского центра, которому поручено определить причины просадки грунта, — обратился он к инженеру-геологу в каске, — можете однозначно сказать, каков характер катастрофы — техногенный или природный?

— Вы, собственно, кто такой? — последовал предсказуемый вопрос.

— Не я, а мы, — начинающий лысеть указал на своего соседа с элегантным кейсом в руке. — Мы представители страховой фирмы, в которой застрахована клиника.

— Понятно. Даю пояснения. В городе невозможно однозначно отделить техногенное воздействие от природного. Скажем, — снятой с головы каской инженер указал на видневшийся неподалеку новострой, — при закладке фундамента и возведении подземной парковки, что делается сейчас повсеместно, был перекрыт подземный водный поток. Под центром города в толщах грунта протекает полтора десятка подземных рек. Вода фильтруется через рыхлые породы. Вот поток и изменил направление, подмыл старый фундамент здания клиники. Это природный характер или техногенный?

— Вы специалист, вам и решать, — ответил представитель страховщика.

Чиновники из мэрии посмотрели на него сочувственно. Страховой фирме предстояло выложить владельцу клиники астрономическую сумму. В дискуссию вновь вмешалась дама из Минкульта, она набросилась на инженера-геолога так, словно тот был лично виноват в катастрофе. Мол, давно пора провести геологоразведку в пределах столицы, сделать подробные карты подземных фильтрационных потоков. На что технарь справедливо замечал, что если ЗАО «Геотехнологии» будет дан подобный заказ с соответствующим финансированием, то за пару лет можно составить такую карту…

Страховщики потеряли к дискуссии интерес. Им требовалось в кратчайшие сроки выяснить настоящие причины катастрофы или хотя бы обосновать ложные.

— Наша фирма просто ляжет, если мы выплатим страховку в полном объеме, — тихо заговорил обладатель залысины.

Его коллега с кейсом повертел головой, словно лучше притирал шею к туловищу.

— Ляжет. У нас нет таких денег, — согласился он.

— Если этому из ЗАО «Геотехнологии» дать взятку за нужное заключение?

— Стремно, не возьмет. Думаю, его руководству владельцы клиники уже солидно сунули, но, скорее всего, будущий застройщик подкупил. Чего он так распинается, что восстанавливать госпиталь в прежнем виде нельзя?

— Какие будут предложения?

— Есть одно, — мужчина с кейсом воровато оглянулся на чиновников и инженера.

— Валяй. Нас никто не слушает.

— Одно дело, если природа виновата. Это страховой случай. А вот если дело в подземных коммуникациях, то всегда найдется тот, кто за них отвечает. Можно будет ему встречный иск выставить.

— Если коммуникации брошенные, бесхозные? Скажем, развалился какой-нибудь секретный бункер времен войны?

— Тогда иск можно вкатить или мэрии, или же организации-правопреемнику. Если кто-то строил, то кто-то и должен нести ответственность.

Мужчины переглянулись. Обладатель кейса внятно произнес:

— У меня есть выход на клуб диггеров, они подземную Москву как свои пять пальцев знают.

— Официально заказать им обследование под обрушившейся клиникой? — лысеющий пригладил ладонью несуществующие волосы.

— Не прокатит. Мы сторона заинтересованная. К тому же публика не любит тех, кто получает за подобные расследования деньги. Диггерам мы заплатим, но нелегально, налом. Все будет представлено как исключительно народная инициатива. Забрались ребята в подземелья, чтобы выяснить правду, а потом все данные в Интернет слили.

— Интернета мало. Надо еще и телевидение подключить, канал, которому народ доверяет, — лысеющий покосился на съемочную группу. — Не люблю журналюг. Но без них никуда. Подкачусь, предложу поучаствовать.

— И не думай светиться, — тут же пресек попытку выхода на журналистку обладатель кейса.

— А как тогда?

— Сейчас все устроим.

Представитель страховой фирмы поставил кейс на землю. Принялся тыкать пальцем в дисплей мобильника.

— Макс, — произнес он, выйдя на связь. — Ты не занят? Говорить можешь?.. Вот и отлично… Дело к тебе и твоим ребятам по специальности есть… Заплачу хорошо… Короче, слушай…

Когда разговор был окончен, обладатель кейса широко улыбнулся.

— Все пути сходятся. Диггеры как раз сами о чем-то подобном думали. Ну а при соответствующем финансировании они на нас уже сегодня поработают.

— Как быть с журналистами? — нервничая спросил лысеющий.

— Все тип-топ будет, — загадочно пообещал обладатель кейса.

Не прошло и двадцати минут, как неподалеку от разрушенной клиники остановился тюнингованный «УАЗ» с «кенгурятником», с дугой над крышей, усыпанной фарами, с лебедкой вместо переднего бампера. Места для стоянки хватало, автовладельцы опасались ставить тут машины — чего доброго и автомобиль под землю провалится. Из-за руля выбрался импозантный молодой человек. Штаны-галифе заправлены в высокие берцы, на плечах выцветшая широкая штормовка с капюшоном, за плечами рюкзак с приколотыми к нему значками. Длинные волосы собраны на затылке и туго стянуты в лошадиный хвост.

— Макс приехал. От него некоторые категории баб с ума сходят, — доверительно шепнул обладатель шикарного кейса.

Макс издалека скользнул по нему взглядом и сделал вид, будто они незнакомы.

— Сейчас подкатываться начнет…

Макс уверенно подошел к тележурналистке.

— Здравствуйте, Светлана.

— Здравствуйте, — несколько напряженно сказала девушка, вглядываясь в парня, он показался ей знакомым. Но где ж ты упомнишь всех, с кем тебя сводит профессия?

— Я диггер, у меня есть своя группа. Друзья зовут меня Макс.

— Вспомнила, как-то мы вас снимали, но потом сюжет так и не вошел в утренний выпуск. Режиссер выбросил.

— У меня к вам есть предложение…

Макс коротко изложил его суть. Тележурналистке Светлане Холиной вместе с оператором было предложено сегодня сопровождать группу диггеров в их подземной экспедиции.

–…экипировку мы вам предоставим, — пообещал Макс.

Светлана сразу же загорелась. Подобный сюжет обещал быть прорывным. Его сразу же покажут и другие телеканалы.

— Я согласна. Но есть формальность. Сейчас свяжусь со своим руководством. Я же не фрилансер, а девушка подневольная.

— Надеюсь, только в смысле профессии, — улыбнулся Макс.

— Разумеется.

Звонок был сделан. Продюсер канала тут же просек фишку и дал добро.

— Поехали, — Макс указал на свою машину. — Ребята уже подтягиваются.

— Сергей, у тебя аккумуляторы заряжены? — спросила Светлана у оператора.

Немолодой оператор похлопал себя по широкому поясу, из кармашков которого выглядывали два запасных аккумулятора.

— А что у нас со светом? — спохватилась журналистка.

— Фонари мощные. Думаю, вашего света почти и не понадобится, — пообещал Макс.

— У меня «бебик» на камере, — вкрутил профессиональное слово оператор. — Не художественное кино снимаем, а репортаж.

«УАЗ» лихо развернулся и исчез за углом.

— Сработало, — выдохнул обладатель кейса. — Главное, она про нас не догадывается.

Помещение клуба диггеров размещалось, как и положено, в подвальном помещении. Светлана осматривалась. В стене имелась большая стальная дверь.

— Тут раньше было бомбоубежище? — спросила она.

— За дверью теперь располагается небольшое издательство. Она заварена, — ответил Макс.

Оператор Сергей снимал обстановку. На широком столе лежала склеенная из нескольких листов карта центра столицы.

— Ее только издалека можно снимать, — предупредил Макс, когда объектив камеры был развернут к карте.

— А что, еще есть секретные карты? — удивился Сергей.

— Эта одна из самых секретных, — серьезно произнес Макс. — За нее террористы много бы заплатили.

— Мы с этой картой будем ходить по подземельям? — спросила журналистка.

— Она у меня в планшетнике зашита.

На лестнице, уходящей в темноту, послышались шаги.

— Это ребята подтягиваются? — спросила Светлана.

— Они.

Сергей сразу же вскинул камеру, чтобы снять момент выхода других диггеров. Ребятами оказались ботаник в очках и самоуверенная девица и тугих джинсах.

— Волк и Черная Пантера, — представил друзей Макс.

— У вас в клубе все под кличками? — поинтересовалась Светлана и сама представилась.

— Кроме меня, — произнес Макс. — Давайте одеваться, время не ждет.

В жестяных шкафчиках оказались прорезиненные костюмы, бахилы, перчатки, каски с шахтерскими фонарями.

— Затягивайте все застежки, никогда наперед не знаешь, через какое дерьмо придется пробираться.

— Дерьмо в прямом смысле? — спросила Светлана, застыв в растерянности: Черная Пантера переодевалась без стеснения на глазах у всех.

— Случается, что и в прямом смысле. Под землей чего только нет. Сами увидите.

Светлана отошла за шкафчик и под его прикрытием стала переодеваться. Вскоре вся группа была готова к выезду.

Уже начинало темнеть, во дворе старого дома никто не обращал внимания на экзотически одетых диггеров. Жильцы давно привыкли к тому, что у них в подвале обосновался клуб.

— Ваш клуб кем-нибудь финансируется? — поинтересовалась Светлана.

— Иногда спонсоры что-нибудь подбрасывают, но держимся в основном на энтузиазме.

Все забрались в «УАЗ», выехали на улицу. Ехали недолго. Машина притормозила в четырех кварталах от разрушенного здания и въехала в арку. Мест для парковки не оставалось. «УАЗ» легко въехал на вытоптанный газон и замер возле мусорных контейнеров.

— Приехали, — сообщил Макс. — Выгружаемся.

Светлана в комбинезоне грязно-оранжевого цвета и в каске с фонарем на лбу встала перед машиной. Сергей снимал ее, включив «бебик» — небольшой осветительный прибор на камере.

— С московскими диггерами мы прибыли на место, откуда нам предстоит спуститься под землю и, возможно, открыть тайну обрушения памятника архитектуры… Знакомьтесь… — Светлана называла диггеров, Сергей снимал их.

Макс вытащил из машины стальной крюк, подцепил им массивный люк и сдвинул его в сторону.

— Спускайтесь, — предложил он.

— А вы? — растерялась Светлана.

— Я последним пойду.

Волк соскользнул вниз. Его самого уже не было видно, только свет фонаря.

— Давайте ко мне, — донесся снизу голос.

Черная Пантера помогала Светлане спускаться, снизу ее ловил Волк. Следом за журналисткой спустили оператора. Оставшийся наверху Макс сел в машину и поставил ее так, чтобы днище прикрывало люк, затем каким-то чудом пролез под «УАЗом» и спустился в колодец головой вниз на руки товарищам.

— А это для того, чтобы никто не упал в колодец, пока мы здесь лазаем, — сообщил он. — Техника безопасности прежде всего. Но с нами точно не пропадете, — пообещал он телевизионщикам.

Светлана вертела головой, пытаясь осмотреться, понять, где же они оказались. Помещение было довольно просторным. Стены бетонные со следами дощатой опалубки.

— Где мы? — Она повернулась к Максу.

— Вы меня слепите.

— Извините. — Журналистка слегка повернула голову, и свет перестал бить в лицо Макса.

— Это так называемые Ильинские катакомбы, — произнес Макс, словно это могло что-нибудь прояснить.

— Почему Ильинские?

— Потому, что их Илья открыл. Так зовут парня, который их первым на карту нанес. Он из другого клуба. Раньше люк был завален землей, никто о нем не знал. А он со старожилами поговорил и откопал.

— В каких годах построены катакомбы? — поинтересовалась журналистка.

— Похоже, что в сороковых прошлого века. Возможно, во время войны строили. Во время войны из этих домов люди были выселены. Ладно, пошли. Это по улицам быстро дойти можно, а нам еще потопать придется.

— Вы раньше тут бывали? — Журналистка смолкала лишь для того, чтобы выслушать ответ.

— Два года тому назад.

— И шесть месяцев, — уточнила Черная Пантера. — Мы, кстати, вдвоем с тобой ходили.

— По моей наводке, — Макс не хотел терять пальму первенства в этом вопросе.

Тоннель сужался. По бокам через равные промежутки времени возникали массивные стальные двери, покрытые ржавчиной.

— Что за ними находится? — спросила Светлана, и ее голос эхом отозвался в катакомбах.

— Хрен его знает, — честно ответил Макс.

— Мы можем заглянуть за них?

— Не получится. Заварены.

— Но есть же специальные приспособления, которыми можно срезать.

— «Болгарка»?

— Да.

Диггер глянул на журналистку так, как выпускник смотрит на первоклашку.

— Срезать можно. Только о последствиях надо думать.

— В каком смысле?

— А то, что такие вот двери могут быть заминированы.

— Что вы говорите?

— А вы как думали? В Москве же в начале войны к эвакуации готовились.

Чем больше углублялись в катакомбы диггеры с телевизионщиками, тем мрачнее они становились. Серый бетон сменился кирпичной кладкой. С потолка капала вода, хлюпало под ногами.

— Под старой больницей проходим, — шепотом сообщил Макс.

— А вы почему шепчете? — спросила Светлана.

— Тут громко говорить нельзя. Призраки водятся.

— Вы серьезно?

— Разве я с вами шутил?

— Давайте остановимся, — попросила журналистка. — А ты, Сергей, запишешь наш разговор.

Диггеры остановились. Высветили Светлану и Макса фонарями.

— Вы сказали, что видели здесь привидения.

— Тише, — проговорил Макс.

Сергей кивнул, мол, звук пишется, можно продолжить.

— Мы с Черной Пантерой и Волком… — начал Макс.

— Это у диггеров клички такие, — пояснила Светлана.

–…отличные ребята. Пантера шла впереди. И тут мы увидели женщину в белом. Она сидела под стеной, обхватив руками колени. Как живая. Я даже испугался. А когда к ней приблизились, она как сидела, так и взлетела к самому потолку и в него вошла. Исчезла.

— Может, пока мы тут говорим, она незримо присутствует рядом? — предположила Светлана.

— Может, и присутствует, — согласился Макс.

— Ее наша техника снимет, — воодушевилась журналистка.

И вновь Макс глянул на нее, как на несмышленую первоклассницу.

— Призрака снять нельзя, если только он сам этого не захочет.

— Как это?

— А вот так. Доказано опытом. Пошли, — Макс мигнул планшетником, проверяя маршрут.

Светлана наступила на что-то живое, послышались писк, хруст, а за ними и отчаянный вопль журналистки.

— Крыса!

— Их тут целые полчища. Только трогать и пугать их не надо.

— Никто не пытался их травить? — слегка придя в себя, спросила Светлана Холина.

— Их отравишь, — ухмыльнулся Макс. — Эти твари приспособились изоляцией со старых кабелей питаться. Жрут материю, пропитанную битумом, и не дохнут. Я с рижскими диггерами встречался, так у них в Латвии еще при Советском Союзе хотели крыс дымовыми шашками потравить. Ходили бригады коммунальщиков по улицам в старом городе и в люки забрасывали дымовые шашки с дустом. А в Риге подземелья почище московских, там вообще черт ногу сломит. Так крысы из-под земли через все дырки в город поперли, прямо на улицы. В три слоя шли, друг на дружку залезали. Даже машины проехать не могли. Люди на деревья карабкались. Крыс трогать нельзя. У них с людьми баланс установился. Все, дальше я не ходил.

Макс остановился. Посветил фонарем на стальную сварную плиту, выступавшую из стены.

— Что это такое? — Журналистка пощупала ржавую створку.

— Похоже на шлюз, — сказал Макс. — Только странно тут как-то. Ходил кто-то до нас. Конечно, под землей следы долго сохраняются. Тут дождей нет. Снег не падает. Но не было следов в прошлый раз. Это я гарантирую.

Светлана посветила фонариком.

— Сергей, снимай следы.

Оператор стал снимать.

— Там, впереди, их еще целая уйма, догоняйте, скоро на месте будем, — позвал Макс и зашагал с диггерами дальше.

— Вот мы видим свежие следы, — говорила в микрофон Светлана. — Макс утверждает, что их здесь раньше не было. Тот факт, что тут недавно некто побывал, ничего не объясняет, но заставляет насторожиться…

И тут стены завибрировали, с потолка посыпались камешки. Журналистка инстинктивно втянула голову в плечи. Оператор прикрыл камеру рукой сверху, хоть и продолжал снимать. Огромная стальная плита стала выдвигаться из стены, сдирая нижним краем слой подсохшего ила, обнажая рельсу, по которой и двигалась. Проход стал закрываться.

Светлана крикнула:

— Назад!

Макс и его приятели бежали, надеясь успеть вернуться. Но было уже поздно. Плита с хрустом вошла в паз. Теперь весь подземный проход был наглухо перегорожен. С другой стороны в плиту колотили Макс с друзьями.

— Что происходит?! — крикнула Светлана.

— Черт его знает, — долетел до нее крик Макса.

Затем что-то зашумело, загудело.

— Вода, вода прибывает! — заорал Макс.

Из-под плиты, прямо под ноги Светлане и оператору, потекла мутная вода. В глубине тоннеля запищали разбегающиеся крысы. Судя по тому, что с боковой стороны плиты вода выбивалась фонтанами уже на уровне груди Светланы, она прибывала очень быстро — стремительно.

Плита, перегородившая подземелье, потрескивала, прогибалась, от нее откалывались куски ржавчины.

— Сейчас ее сорвет, — проговорил оператор, пятясь.

— Ребята, что у вас?! — крикнула Светлана.

Ее слова потонули в шуме воды.

— Уходим. — Сергей потащил упирающуюся Светлану назад.

— Мы их бросим?

— А что мы можем сделать?

Эти слова привели журналистку в чувство. Она нутром чуяла приближающуюся смерть. Если плиту сорвет, то поток воды обрушится со страшной силой.

— Мы за помощью! — выкрикнула она, чтобы успокоить Макса и его приятелей, и побежала прочь.

Воды в тоннеле уже натекло до колена. Пару раз Светлана падала. Вокруг в темноте пищали спасающиеся от потопа крысы. Оператор больно ударился плечом о выступающую из бетонной стены скобу, поднял камеру, посветил вверх. Скобы уходили в колодец. Свет уперся в чугунный люк.

— Светка, сюда! Тут лестница!

Журналистка рванулась назад. Сергей подсадил ее. Девушка карабкалась по ржавым скобам к спасительному люку. По тоннелям разносился звук — скрежет металла и хруст бетона.

Свою ошибку телевизионщики поняли, когда Светлана головой уткнулась в чугунный люк, у нее не было сил сдвинуть его с места.

— Дай, я попробую.

Находясь на высоте, обдирая руки, рискуя сорваться, Сергей и Светлана поменялись местами. Оператор передал камеру журналистке и плечами уперся в люк. Стала гнуться источенная ржавчиной стальная скоба, на которой он стоял.

— Свалишься, — прошептала Светлана.

И все же люк поддался, поднялся. Сергей сдвинул его и выбрался наружу. Тут же лег на землю, отложил камеру и вытащил журналистку.

Они мокрые сидели на асфальте посреди проезжей части улочки. Мирно горели фонари. Редкие прохожие с удивлением смотрели на них. Скрипнули тормоза. Остановившийся водитель пялился на странную парочку. И тут внизу загудело, плеснуло. Оператор среагировал мгновенно и профессионально. Он схватил камеру и направил объектив в колодец. Там в свете включенного «бебика» переливалась, пенилась вода. Когда она немного спала, успокоилась, то на поверхность вынесло тело Макса. Оно покачивалось лицом вниз. Узнать его было несложно по конскому хвосту длинных волос на затылке.

— Боже, — прошептала Светлана, спиной вперед отодвигаясь от люка. — Ты снимай, а я полицию и спасателей вызову.