Одиннадцать врагов IT-сыщика

Кирилл Кащеев, 2013

Детективы из агентства «Белый гусь» на грани провала: новое дело даже не сдвинулось с мертвой точки. Ведь у «мозгового центра» команды сыщиков – Вадьки Тихонова – серьезные неприятности. Лицей, где учится этот компьютерный гений, оказался в центре полицейского расследования. Похоже, именно оттуда неизвестный шутник звонит в магазины и офисы, сообщая о заложенных бомбах… Поймать телефонного террориста у полиции не получается. И совершенно непонятно: почему именно Вадька оказался главным подозреваемым?

Глава 4. Блистательное общество

— Как ты на них ходишь? — сквозь зубы процедила Мурка.

— Ногами, — шепнула в ответ Кисонька и неодобрительно покосилась на Муркины ноги, облаченные в туфельки на высоком каблуке. Эти самые ноги постоянно подрагивали и так и норовили подломиться в щиколотках. — При умелом использовании каблуки — очень полезная штука! Изволь не киснуть, улыбайся!

Мурка улыбнулась приближающейся гостье. Женщина невольно отшатнулась — ей вдруг показалось, что она в джунглях и из сплетения ветвей на нее скалится разъяренный тигр.

Ресторан и впрямь напоминал джунгли. Вьющиеся растения по стенам, деревья в кадках у входа — их сросшиеся ветви образовывали арку, возле которой семейство Косинских встречало гостей. Мама близняшек, Марья Алексеевна, с тревогой покосилась на дочерей. Их страстное желание принять участие в презентации ее насторожило. Что-то здесь было не так! Кисонька еще ладно, небось новые шмотки продемонстрировать хочет. Но Мурка! Наряжена, причесана, накрашена, и туфли, туфли на каблуках! Ох, определенно девочки что-то задумали!

Марья Алексеевна дала себе слово, что будет внимательно присматривать за дочерьми. А гости все шли и шли. Надо было приглядывать за официантами, и командовать, что когда подавать, и напомнить, чтоб шампанское вовремя вынули из морозильников… Мама позабыла о своих подозрениях, тем более что Мурка и Кисонька вели себя идеально: здоровались, улыбались, за гостями ухаживали. Вот и сейчас — она поискала дочек глазами — точно, спешат навстречу вновь прибывшим. Марья Алексеевна невольно поморщилась — новые гости были не из приятных. Ничего, пусть девчонки тренируются, в жизни часто приходится общаться с не слишком приятными людьми.

— Вон он, наш заказчик. — Мурка подтолкнула Кисоньку локтем. — И жена при нем. Слушай, а этот тип кто?

— Понятия не имею, — шепнула Кисонька. — Пошли, а то упустим.

Протокольно скалясь в улыбках, они двинулись навстречу.

Невысокий упитанный усач с круглой, всегда улыбающейся физиономией казался бы добродушным — если б не жесткий взгляд внимательных темных глаз. Его хорошо одетая, подтянутая жена, умело накрашенная, с роскошной гривой ухоженных волос, казалась бы красивой — если бы не стервозно поджатые губы. На шее у нее льдистым огнем переливался жгут сложного плетения из оправленных в золото и платину бриллиантов. То самое колье, из-за которого ее муж пришел в агентство «Белый гусь».

Мурка мимолетно подумала, что у этой парочки все фальшивое: и бриллианты не бриллианты, и сами они вовсе не такие, какими хотят казаться. Она поглядела на их спутника и почувствовала даже некоторое облегчение. Дядька как дядька — не молодой, но и не особенно старый, высокий, даже вроде накачанный. Улыбается открыто, смотрит прямо. Нормальный, в общем, дядька. Единственной вычурной деталью в его облике был крупный перстень с ярко сияющим бриллиантом.

«Интересно, хоть этот-то настоящий или тоже фуфло стеклянное?» — прикинула Мурка.

Кисонька тем временем бросилась к троице, будто к самым дорогим друзьям:

— Рады вас видеть, Петр Николаевич… Ольга Матвеевна…

— Хельга Матфеевна, — еще больше поджав и без того узкие губы, поправила Кисоньку супруга заказчика.

— Ой, а у нашей бабушки когда-то шкаф такой был, «Хельга» назывался, — решила поддержать беседу Мурка.

Ольга Матвеевна, она же Хельга Матфеевна, поджала губы так, что рот ее превратился в почти неразличимую щель. А Мурка тут же получила от Кисоньки короткий пинок в лодыжку. Непривычные к каблукам ноги подломились, и Мурка не слишком изящно плюхнулась на колени.

— Ох ты господи! — воскликнул заказчик и хлопотливо кинулся поднимать девчонку. — Видишь, Олечка, как тебя тут уважают! — весело косясь на жену, пробурчал он. — Дочки хозяев прямо на колени перед тобой падают!

— Вижу, — процедила Ольга Матвеевна. Рот у нее от злости аж внутрь втянулся.

— Больно? — сочувственно спросил спутник заказчика у потирающей коленку девчонки.

— Ничего, — пробормотала Мурка. С коленкой и впрямь было все в порядке, но рыжая совершенно отчетливо ощущала — гадские колготки пустили стрелку. Пока еще стрелка пошла вверх. Оставалось надеяться, что из-под подола платья она не выглянет.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила Кисонька и вручила гостям по бокалу вина. Втайне она рассчитывала, что Ольга Матвеевна хоть губы расслабит. А то ведь не женщина получается, а почтовый ящик с щелью для писем вместо рта. Страшно смотреть.

Ольга Матвеевна и впрямь вытянула губы трубочкой, манерно глотнула, и тут же снова ее рот превратился в презрительную щель.

— Местное вино. — Она брезгливо отставила бокал. — Пригласить состоятельных людей и подать напитки от городских виноделов!

Кисонька и Мурка переглянулись и недобро уставились на Ольгу Матвеевну. Надо же, зовут, как бабушкин шкаф, выражение лица, как у почтового ящика, а туда же, их родителей критикует!

— Я, как депутат горсовета, считаю, что все правильно! — торопливо вмешался Петр Николаевич. — Нужно поддерживать местного производителя!

— А мне вино нравится, — улыбнулся их спутник и сделал еще глоток.

— Хотите сказать, его можно сравнить с французским? — агрессивно жестикулируя бокалом, так что девчонкам пришлось уворачиваться от разлетающихся брызг, вопросила Ольга Матвеевна.

— Французское вино совсем другое, — терпеливо пояснил мужчина. — К нему еще надо привыкнуть.

— Хотите сказать, я не привыкла к французскому вину? — наступала Ольга Матвеевна.

— Я убежден, что вы привыкли именно к нему. Наверное, поэтому местное вино вам не нравится, — примирительно сказал мужчина, и только очень чуткое ухо могло уловить в его голосе оттенок насмешки. — Кстати, мы еще не познакомились, — он повернулся к девчонкам.

— Хотите сказать, я не знаю, кого, с кем и когда знакомить? — тут же влезла Ольга Матвеевна.

— Я хочу сказать этим девочкам, что меня зовут Аркадий Викторович, — уже с явным раздражением ответил мужчина. — Я приятель Петра Николаевича и приехал к нему ненадолго, обсудить некоторые дела. По профессии я ювелир.

Мурка и Кисонька в очередной раз переглянулись. Ювелир! Значит, это и есть тот самый приятель, который определил, что колье Ольги Матвеевны — подделка!

— Мы — Мурка и Кисонька, — представилась Кисонька и тут же поправилась: — По-настоящему мы Алла и Элла, но Мурка и Кисонька нам нравится больше.

— Вполне в духе современных молодежных тенденций, — согласился ювелир. — И прием ваши родители организовали стильный. — Он отсалютовал девчонкам бокалом. Не обращая больше внимания на Ольгу Матвеевну, двинулся по залу, время от времени останавливаясь и заговаривая с людьми.

— Какая наглость! — взорвалась Ольга Матвеевна, и физиономия ее опять превратилась в копию почтового ящика. — Что он хотел всем этим сказать?

— Лучше я не буду тебе объяснять, — устало вздохнул ее муж.

— Хочешь сказать, что я твои объяснения не пойму?

— Хочу сказать, что тебе они не понравятся, — сообщил Петр Николаевич и, тоже кивнув девчонкам, с любезной улыбкой зашагал к их отцу.

Ольга Матвеевна надменно фыркнула.

Глаза Кисоньки горели охотничьим азартом. Все складывалось необыкновенно удачно, сестры остались один на один с подозреваемой. Теперь главное — разговорить ее, вытянуть хоть что-то полезное.

— Съешьте бутербродик, — предложила Кисонька, указывая Ольге Матвеевне на блюдо с крохотными круглыми тарталетками.

Та покосилась на блюдо так, будто перед ней были дохлые тараканы.

— Икра? Ничего себе приемчик ваши родители устроили — с совковый шиком! В наше время икра — дурной тон!

— Хотите сала с луком? — ненавидяще процедила Мурка. — Можно принести с кухни, у них наверняка есть. — И предусмотрительно отскочила, убирая ноги от очередного Кисонькиного пинка.

Ольга Матвеевна только усмехнулась и огляделась по сторонам, выискивая, к чему бы еще придраться. И конечно, тут же нашла!

— Это что, секретарша вашего папы? — ехидно поинтересовалась она. — Ваша мать ничего не понимает в светских приемах. Отвратительная организация — богатые люди, можно сказать, хозяева вынуждены сидеть рядом с какими-то служащими!

— Вы не сидите, вы стоите. Такой прием называется «фуршет», на нем в основном стоят, — теперь уже не выдержала и Кисонька.

Мурка благородно не стала пинать сестру. Она Кисоньку понимала. Кто она такая, эта выдра в фальшивых бриллиантах, чтоб критиковать их маму!

Неимоверным усилием Кисонька взяла себя в руки. Агентство надеется на них, они должны вытрясти из противной тетки хоть какую-то информацию! Она стала лихорадочно соображать, как бы подвести Ольгу Матвеевну к разговору о колье. Но тут в толпе послышался вскрик.

Девчонки оглянулись. Высокая дама в синем вечернем платье испуганно держалась за шею. У ее ног сверкающей кучкой бриллиантов и сапфиров лежало упавшее украшение.

Ювелир Аркадий Викторович поднял колье за цепочку. Украшение развернулось в роскошный водопад искристых камней. Аркадий Викторович держал его на весу, словно любуясь, а сам зачем-то поводил возле колье пальцем, на котором красовался алмаз. Камень сверкал в свете люстр, бросал яркие сполохи.

— Что он делает? — удивленно буркнула Мурка.

Кисонька пожала плечами.

Ювелир тем временем почтительно возложил колье на шею дамы и застегнул замочек. Словно сложнейшее драгоценное кружево, колье закрыло вырез вечернего платья, заискрилось…

— Класс! — невольно выдохнула Мурка.

— Глупости! — снова ощелилась ртом Ольга Матвеевна. — Я про ее колье все знаю, мы в одной ювелирной компании покупали! Лучшие мастерские в городе! Все богатые люди там заказывают! — сообщила она, поглаживая свое украшение. Она кивнула на даму в синем: — У нее колье в стиле барокко, как у императриц, — голосочек Ольги Матвеевны вновь стал ехидным. — В наше время барокко такой же дурной тон, как и икра ваших родителей!

— У наших родителей нет икры, они не рыбы, — буркнула Мурка.

Но Ольга Матвеевна не слушала.

— Актуальные тенденции все здесь! — сообщила она, обхватывая себя руками за горло. Было не вполне понятно, что именно Ольга Матвеевна считает актуальным: то ли свое модерновое колье, то ли немедленное самоудушение.

— Видите, у меня тут некоторые камни закреплены, а другие в таких плетеных сеточках — из платины, между прочим… И катаются в этих сеточках совершенно свободно, — сообщила Ольга Матвеевна, демонстрируя, как именно камешки катаются в сеточках.

Мурка вздохнула: значит, речь все-таки о колье. Самоудушаться Ольга Матвеевна не станет. А жаль.

— Называется «динамическое украшение»! — продолжала вещать Ольга Матвеевна. — Вот где последний крик моды! Не то что всякое старье! — Она злобно покосилась на Аркадия Викторовича, явно говорящего комплименты даме в синем, на толпящихся вокруг восхищенных гостей и завистливо процедила: — И бриллианты в ее колье меленькие! Уронила свою ерундовую цацку вовремя, и надо же, все вокруг нее вертятся!

— Вы свою об пол шарахните, на вас пялиться будут! — шепнула себе под нос Мурка. — Только с размаху, как раз все стекляшки переколотите!

Не ясно, услышала ее Ольга Матвеевна или нет, но она пакостно улыбнулась и громко объявила:

— Знаешь, Мымрочка… Или как там тебя? Мурочка?

Мурка задохнулась от бешенства.

— У тебя стрелка на колготках. Какая ты неопрятная! — сладенько закончила Ольга Матвеевна.

Слышавшие ее гости принялись поглядывать на Муркины ноги. Девчонка опустила глаза. Наглая стрелка не просто выглянула из-под подола. С каждым Муркиным движением она ползла все ниже, расчерчивая чулок заметной полосой. Мурка покраснела.

— Выйди, переоденься, — шепнула Кисонька.

— У меня не во что. — Мурка чуть не плакала. Ну что за кретинские выдумки все эти платья, колготки! Ну не умеет она их носить! Джинсы! Что угодно за джинсы!

— У тебя нет запасных колготок?! — возмутилась Кисонька. — Вот тебе твои вечные джинсы! Не умеешь нормальные вещи носить! — Она подхватила свою сумочку и поволокла сестру прочь из зала, оставив за спиной ухмыляющуюся Ольгу Матвеевну.