Воин сновидений

Кирилл Кащеев, 2018

Две юные ведьмы и воин сновидений вовсе не планировали совершать подвиги, они просто возвращались с каникул домой. Но когда поезд, в котором ты едешь, объят огнем, а на твой город наступает Дикая охота, выбора не остается. Кошмарной кавалькадой они несутся в облаках: огнеглазый дух, бледная дама в черной карете, живая голова без тела и многоголовое чудовище, а предводительствует ими коронованный скелет! Никто не выживет там, куда придут они, а значит… они не должны дойти! Даже если это будет стоить жизни воину сновидений. Даже если ведьма будет плакать.

Глава 13. Куда улетела собака?

–…Хорошо, ты утверждаешь, что никакой собаки у вас в купе не было, — усатый начальник поезда тяжко вздохнул — странный разговор, странная ситуация и девочки тоже не вполне обычные, хотя найти слова, чтобы определить их отличие от других детей, он бы не смог. Странные, и все тут!

— Я собаки в купе не видела, — педантично уточнила Танька. Ведьма должна быть аккуратной в словах, да и врать — нехорошо, поэтому она говорила чистую правду — ну не видела она, как Ирка в купе перекидывалась!

— И с собой вы ее не везли?

Танька помотала головой — конечно, не везли, Ирка сама ехала.

— Не везли! — воинственно согласилась проводница. — Она в окно влезла! А я ее палками в нос! — и чуть смутившись, добавила: — Курительными!

Пришедший вместе с начальником поезда парень в форме железнодорожной полиции поглядел на проводницу с профессиональным интересом и рявкнул:

— Давно покуриваешь?

— Кого? — обалдела проводница.

— Ну эти, палки… На первой же станции отдел по борьбе с наркотиками вызовем!

— Наркоманка! — осуждающе глядя на проводницу, ахнул начальник поезда. — Недаром вы эту штуку на голове носите! А еще говорили, для здоровья, — начальник кивнул на венчающую голову проводницы пирамидку юшинсе. — Какой позор для трудового коллектива!

Проводница морковно покраснела и выхватила из кармана коробочку с «окурками» палочек:

— Это не наркотики! Это из журнала… Против зла… — Она осеклась и, опасливо поглядев на начальство, исправилась: — В смысле, для приятного запаха…

Полицейский недоверчиво взял коробочку, поднес ее к носу… и тут же звучно чихнул. Проводница печально вздохнула — мировое зло наступало.

Успокоившийся начальник поезда подергал за ручку плотно закрытое окно купе. Рама даже не дрогнула. Он поднял глаза и пристально уставился на проводницу.

— А чего вы на меня так смотрите — думаете, с ума сошла? Я тоже так думала, когда чудище с крыльями увидела! — возопила проводница.

На лице начальника поезда снова проступило подозрение. Он опять уставился на коробочку с палочками. Полицейский завернул одну в носовой платок и сунул в карман, пробормотав:

— На анализ отдам! Не может там ничего не быть, раз собаки с крыльями! Точно гашиш!

— Не верите? — ахнула проводница. — Думаете, я все выдумала? А как же дырка в двери? И труп у них на нижней полке лежал! Мальчика!

Полицейский провел пальцем по слегка вспучившемуся пластику на совершенно целой двери.

— Ну и где тут дырка? А вспучилось от огня, наверное, — протянул он.

— И где труп? В смысле, мальчик? — оглядывая купе, устало спросил начальник поезда.

— О, слышите! — вдруг предостерегающе вскинула палец проводница.

Начальнику поезда и впрямь показалось, что он слышит то ли едва различимый шорох, то ли тихий стон. Глаза темноволосой девочки неожиданно вспыхнули, как два зеленых фонаря. Начальник кинул быстрый взгляд на полицейского — видел ли тот? Слышал ли? Судя по невозмутимой физиономии парня, тот ничего не заметил. Может, и впрямь показалось?

— Не иначе как в ящик для багажа запихали! — возбужденно объявила проводница.

Девчонки встали и посторонились, молчаливо разрешая начальнику поезда заглянуть в ящик под нижней полкой. Чувствуя себя абсолютным дураком, тот приподнял полку. Но одновременно к нему пришло убеждение, что проводница не совсем рехнулась — с этими девочками и впрямь не все чисто! Потому что дети так себя не ведут! Он представил собственную дочку — такого же подростка, как эти две юные барышни. Окажись она одна, без отца с матерью, среди чужих взрослых, обвиняющих ее чуть ли не в убийстве — что было бы? Да растерялась бы, конечно, потом испугалась и обозлилась, начала кричать, что ничего такого не делала, реветь, звать родителей… Даже скандалить и обзываться могла от обиды, но… Вот так, сохраняя полное хладнокровие, без единого лишнего слова дожидаться, пока обвинитель сам выставит себя дураком — такое не для ребенка! Не каждый взрослый на это способен, а только жизнью битые, во всех щелоках мытые крутые мужики да бабы, которым уже ничего не страшно, потому как они всякое видали.

— Или собачища та здоровенная схрумкала! — разглядывая пустой багажный ящик, выдвинула предположение проводница.

У черноволосой девчонки при этих словах на лице вдруг проступило возмущенно-обиженное выражение.

— Все купе было кровищей забрызгано… — продолжала проводница.

Начальник поезда еще раз оглядел купе — ничего похожего на кровь. Он и не сомневался. Зато черноволосая, похоже, не была так уверена: тоже украдкой стрельнула глазищами по стенам и окну — будто проверяла, хорошо ли прибрались. Ох, не знает он, и впрямь ли труп, но девчонки что-то скрывают!

— Так где же ваш товарищ? — начальник поезда попытался строго и испытующе поглядеть в глаза черноволосой. И тут же почувствовал… страх! Ему вдруг почудилось, что он проваливается в два огромных зеленых омута, откуда нет спасения и возврата. Он торопливо отвел взгляд. Да что такое, взрослый человек, а боится смотреть на ребенка!

— Какой товарищ? — невинно поинтересовалась светловолосая девочка.

— Та-ак, — протянул начальник поезда. — Собаки не было, теперь ты скажешь, что и мальчика с вами не было.

— Если вы обратили внимание, я вообще ничего не говорю, — в холодном тоне светленькой впервые проскользнуло раздражение. Но тоже совсем не детское, а какое-то величественное даже. Аристократическое. Сейчас она была похожа… ну прям на графиню, отчитывающую обнаглевшего городового. — Вы сами пришли в наше купе искать трупы и собак с крыльями.

— Вот и дальше помалкивай! — перебила ее проводница. — У самой глаз на руке, а туда же — болтает!

— Где глаз? — слабеющим голосом поинтересовался начальник поезда, невольно разглядывая руки светловолосой девочки. Совершенно слепые… Тьфу, господи, в этом сумасшедшем доме и сам рехнешься! В смысле, нормальные руки, без всяких глаз!

— На запястье глаз, — тем временем простодушно пояснила проводница. — Она в окно лезет — прямо на стол ногами! — а глаз на меня как вылупится! И искрами сыплет!

— Эта девочка тоже влезла в окно? — оживился «поездной» полицейский. — У нее что, билета не было?

Проводница слегка растерялась:

— Да был билет! На вокзале-то она по билету села, это уже потом, на ходу, в окно влетела!

Измученный начальник поезда уже хотел поинтересоваться, зачем человеку, который один раз сел в поезд по билету, садиться еще раз, тем более на ходу и через окно, но не успел. Проводница звучно хлопнула себя по лбу:

— Билеты! У них же у всех билеты были! И у этих двоих, и у трупа!

— Как же вы труп в вагон пустили, даже если с билетом? — совсем развеселился полицейский.

— Как же его не впустить, если он приходит, билет предъявляет, все как положено? — снова растерялась проводница. — По нему ж не видно, что на самом деле он труп!

— По трупу не видно?

— Так он тогда еще мальчишкой был!

— А потом кем стал — девчонкой?

— Трупом он стал, трупом! — завопила проводница.

— Ну-ка, замолчите! — рявкнул начальник поезда так, что не только спорщики мгновенно заткнулись, но и в коридоре, где шушукались изнывающие от любопытства пассажиры, воцарилась тишина.

— Вы имеете в виду, что на третью полку в это купе был продан билет? — повернулся к проводнице начальник.

Проводница истово закивала.

— Билет еще ничего не доказывает, — пробормотал начальник поезда, — Но в любом случае я хочу на него взглянуть.

Проводница сорвалась с места и буквально через мгновение вновь ворвалась в купе, прижимая к груди дерматиновую папку.

— Вот вы у меня где! — потрясая папкой вскричала она и плюхнулась на полку. — Пожалуйста, 9-е место! — дрожащими от нетерпения пальцами она вытащила из кармашка папки билет и вручила начальнику поезда. — 10-е место! — будто комментатор на соревнованиях, возгласила проводница. — И вот, 11-е… — проводница запустила пальцы в кармашек папки… Лицо ее стало растерянным. Она пошарила внутри. Потом оттянула край кармашка и заглянула. Перевернула папку и встряхнула. Из всех кармашков на пол густо посыпались сложенные билетики. Почти рыча сквозь стиснутые зубы, проводница рухнула на колени и принялась их разворачивать один за другим. Ворох бумаги покрыл коврик. Проводница уже не рычала, а постанывала. Наконец она стянула с головы пирамидку и попыталась утереться ею, как сельский мужик шапкой. Укололась о проволоку… — Пусто! — одними губами шепнула она. — 11-го места — нету! Украли! Но как? Папка же в шкафу была… И купе я запирала… Как же вы пролезли?

Лица девчонок остались неподвижными, просто неестественно спокойными.

— А был ли мальчик? Может, и мальчика-то никакого и не было? — решительно рубанул полицейский. — Почудилось, а? Пожар все-таки, напугались… Опять же палочки еще проверить надо…

— Я не наркоманка! И не истеричка! — в совершенной истерике закричала проводница. — Мальчик был, труп его тоже, с билетом труп, не какой-нибудь! И собака с крыльями!

— С билетом? — хихикнув, поинтересовался полицейский и тут же осекся под грозным взглядом начальника поезда.

— Без! Без билета, точно! — разошлась проводница. — Такие собаки всегда «зайцами» ездят! И глаз был! А пожар… Откуда вы думаете, пожар взялся? Тоже без них не обошлось! — тыча пальцем в девчонок, рявкнула она.

Начальник поезда откашлялся и встал. Сгреб с пола рассыпанные билеты, сунул их в папку — потом разберем — и, взяв кричащую проводницу за плечо, потянул ее вон из купе.

Девчонки остались внутри, пристально глядя на закрывшуюся дверь.