4.
Освобождение пришло вовремя, как и планировалось. И Комар, и Клим попали под амнистию.
Байков с трудом натянул на себя старомодный мятый костюм. Прапорщик на вахте высыпал перед ним на стол его вещи. Зажигалка, часы, портсигар, уже безнадежно устаревший мобильник.
— До скорой встречи! — с традиционным зоновским радушием пожелал на прощание прапорщик.
Вместо того чтобы возмутиться, Клим промолчал. Пять лет, проведенные на зоне, научили его не суетиться попусту. Пусть себе говорит, служба у него такая. Он же, Байков, цену себе знает. Весь срок проходил в авторитетных «мужиках», от работы не отлынивал, на чужом горбу в рай въехать не пытался. С «козлами» да «петухами» не якшался. В актив не лез. Начальству не стучал. Ни одного косяка за ним не числилось. Не сказав ни слова, Клим шагнул за ворота. И хоть над ним висело то же самое небо, что и над зоной, бывшему зэку показалось, что синева его стала ярче, а солнце начало пригревать сильнее. За спиной остались забор, вышки с охраной, оборачиваться не хотелось. Все это должно было теперь навсегда исчезнуть из его жизни. Впереди ожидали счастливые годы с любимой женщиной.
Пахло травой и полевыми цветами. Где-то далеко заливался жаворонок. Клим достал из кармана ложку и, по старому зэковскому обычаю, бросил ее через левое плечо, чтобы никогда сюда больше не вернуться. Закинул на плечо сумку и зашагал по дороге к видневшемуся вдалеке городку. Тут шоссе делало поворот, огибая высокую зоновскую ограду. Свернув, Клим «притормозил». На обочине стоял, сияя черным лаком и никелем, длинный старомодный «Кадиллак», лет так около двадцати от роду. Тем не менее машина смотрелась как новая, словно только что сошла с картинки. Из-за приоткрытой дверцы негромко звучал русский шансон. Немного полюбовавшись автомобилем, Клим прогулочным шагом миновал «Кадиллак». Сзади раздался требовательный звук клаксона. Байков обернулся. Из-за руля выбрался улыбающийся Комар.
— Что ж ты мимо проходишь? — спросил он, глаза Валика лучились радостью.
— Вот уж не думал, что ты за рулем. Час, как на свободе, — а уже такую точилу угнал.
— Зачем сразу угнал? — пожал плечами Валик. — «Кадиллак» мой. Незадолго до посадки купил. Братва его сюда подогнала. Десять лет назад крутая машина была, ну а теперь — почетный ветеран американского автопрома.
— Зачетный, я бы сказал. Она и теперь — неплохо смотрится, — похвалил Клим. — На таких в голливудских фильмах гангстеры разъезжают.
— А чего ему не смотреться. В гараже стоял. Пацаны его подремонтировали, покрасили. Салон кожаный, компьютер бортовой стоит, коробка-автомат. А мотор у тачки такой, что она протекторами асфальт рвет. Едешь за сотню, а впечатление, будто на месте стоит.
— Рад за тебя.
— А тебя чего — никто не встречает?
— Я своей Маришке запретил приезжать. У нее в музыкальной школе экзамены, — соврал Клим. — Чего ей лишний раз мотаться. Намаялась уже за пять лет.
— И что, согласилась? Есть повод призадуматься.
— Конечно, приехала бы. Но я ее обманул, сказал, что на день позже меня выпускают.
— Понимаю, проверить решил. Не страшно? Представь, тут ты такой приезжаешь, здравствуй, жена дорогая, а у нее в постели другой мужик, а?
— Я ей верю.
— Баб никогда до конца понять невозможно, — хмыкнул Комар. — Не знаешь, что у них на душе. Я потому с ними подолгу не задерживаюсь. Сегодня одна «сеструха», а завтра — уже другая. Спокойнее так. Я же на зону из-за бабы загремел.
— Что так?
— Давай не будем сейчас о бабах, чего печаль разводить? Воля-то, она — вот, — Комар развел руки, словно собирался обнять и небо, и весь пейзаж. Братва ж не только машину мне подогнала, но и лавешек на первое время. Живем, братан. Я, кстати, тебе должен остался. Выручил ты меня сильно. Ты куда сейчас?
— На вокзал, поезд в десять вечера отходит.
— Так не пойдет. Садись, поехали.
— До вокзала подбросишь? Мне еще билет взять надо.
— Почему это «до вокзала»? Ты что, не понял? Я тебя до самого твоего дома довезу, у подъезда высажу и с рук на руки жене передам.
— Зачем? Тебя же тоже дома ждут.
— Вот этого я не знаю. Осмотреться со стороны надо. Много воды утекло, а жизнь на месте не стоит. Мутные какие-то вести у меня с родины. Садись и не спорь. Если поездом поедешь — скоро не доберешься. Сперва до областного центра, а там — на московский, потом еще в электричке трястись. Садись.
Клим поддался-таки уговорам — знал, что Комар не отвяжется. Пойдешь пешком, так он рядом станет ехать. Салон «Кадиллака» пах средством по уходу за кожей, темно-коричневые сиденья сияли и приятно поскрипывали.
— Устраивайся поудобнее, — предложил Комар, указывая на панель. — Все электроприводом регулируется. Хочешь спинку опусти, хочешь сиденье отодвинь. Кондиционер включить?
— Не надо.
— Тоже правильно. Лучше свежим воздухом природы подышать, — Комар щелкнул клавишей.
С еле слышным гудением над головами пассажиров отъехал потолочный люк, в салоне стало светлее и как-то просторней. Комар плавно тронул машину с места.
— Полный комфорт. Это тебе не зоновская шконка. Чем думаешь на воле заняться?
— Еще не знаю, — глядя перед собой, произнес Клим. — Маришка вроде мне работу подыскала на мебельной фабрике.
— На мебельной фабрике, — пафосно произнес Комар. — Теперь только лохи на такую работу идут. Я для тебя что-нибудь получше придумаю, не такое пыльное. Ты же мужик с головой и руками.
— Не надо. Я хочу тихой и спокойной жизни. Забыть все хочу. Не был виноват, но свое отсидел. Второй раз не хочу. Годы-то щелкают.
— Не торопись, подумай. Новая жизнь у тебя начинается.
Клим взглянул на панель. На ней светился старый черно-белый мониторчик бортового компьютера.
— Как ты в нем разбираешься? — удивился Байков. — Все у тебя здесь в милях да галлонах высвечивается.
— Машина-то американская. Дело привычки.
И Комар стал вновь нахваливать возможности старого «Кадиллака». Говорил он о своей машине с нежностью, словно рассказывал о любимой женщине.
— Ты так не гони, — посоветовал Клим. — Менты еще остановят. Надо оно тебе?
— Ну остановят, ну, штраф выпишут. Так у меня бабок полный бардачок, — засмеялся Комар. — Нет у них теперь прав меня в ШИЗО бросить. — Несмотря на браваду, Валик все-таки сбросил скорость.
Солнце понемногу клонилось к западу. Мимо проносились поля, лесопосадки. В люк врывался напоенный запахами природы ветер. Клим прикрыл глаза и стал вспоминать Маришку такой, какой ее запомнил на последней свиданке. На губах поневоле появилась мечтательная улыбка.
— Маришка, — беззвучно произнес он одними губами.
— О своей думаешь? — донесся до Клима голос Валика.
— Просто так мечтаю, — соврал Байков.
У него появилось такое чувство, словно Комар контролирует его мыслями и тоже видит его жену на кровати в чем мать родила. Он попытался представить себе Марину, уже укутанную простыней, но ничего не получалось. Любимая и долгожданная женщина в его мечтах продолжала лежать абсолютно голая и не спешила прикрываться рукой. Клим открыл глаза.
— Втираешь ты. У тебя же все на лице написано — про бабу думаешь, и даже имя ее шепчешь. Поверь мне, бабы — они ненадежные. Думай про них, не думай, а они все по-своему сделают. От мужика им только две вещи надо — деньги и постель. Подвернется подходящий вариант — и поминай их, как звали. Не поверю я, что она все пять лет тебя честно ждала. Молодая же, красивая. Мужики головы сворачивают, когда такая по улице идет.
Клим понимал, что в чем-то Комар прав. К нему самому иногда закрадывались неприятные подозрения. Но он твердо решил: если у его Маришки что и было, пока он сидел, — все простит. Однако сказал другое.
— Я ей верю, а она мне.
— Ты только себя не обманывай.
Климу больше не хотелось говорить на эту тему, а вот Комар не унимался.
— Бабы не головой думают в отличие от мужиков, а…
Валик не закончил, внезапно на его лице проступила какая-то напряженность, челюсти нервно сжались.
— Что случилось? — забеспокоился Клим.
— Педаль тормоза провалилась. Жму-жму, а тише не едем.
«Кадиллак» уверенно набирал скорость.
— Так сбрось газ!
— Это не я. Он сам разгоняется. Что за черт?
Стрелка спидометра неуклонно двигалась вправо.
— Вроде и немного — восемьдесят идем, — сказал Байков.
— Так это же мили в час. Мы под сто пятьдесят валим.
Впереди дорога поворачивала. Валик побледнел. Еще несколько раз нажал на тормоз, но машина его не слушалась.
— Зажигание выключи, — посоветовал Клим.
Комар повернул ключ, двигатель смолк. Валик удовлетворенно улыбнулся.
— Получилось, замедляемся.
Автомобиль входил в поворот. Комар чуть повернул руль, но тут сработал противоугонный блокиратор. Колонку заклинило. «Кадиллак», еще идущий по инерции под сотню километров в час, вынесло на встречку и протащило крылом по ограждениям. Автомобиль замер.
Комар вытер вспотевший лоб рукавом и выглянул из окна на высокий откос насыпи.
— Если бы я тебя не послушал и летел как раньше, мы бы с тобой были уже внизу. В виде запчастей. И почему это подушки безопасности не сработали? — с подозрением поинтересовался Комар.
— Вылезаем, надо машину осмотреть, — сказал Клим.
Выбрались на обочину, подняли капот, стали проверять. Ничего подозрительного не обнаружили. Тормозной тросик не был поврежден.
— А ты попробуй отключить бортовой компьютер, — Клим уже начинал кое-что понимать.
— Думаешь, дело в нем?
— Ты же сам говорил, что здесь есть режим «автопилота», когда можно скорость выставить, а потом по прямой машина уже сама идет, хоть ноги на панель поднимай или на заднее сиденье с бабой забирайся.
— Есть такое, — Комар немного помедлил и вытащил разъем.
Странное дело, но после этого машина стала абсолютно послушной.
— Подействовало, — проехав на медленном ходу пару километров, произнес Валик. — Выходит, компьютер заглючил?
— Компьютер можно и научить, как именно машиной управлять.
— И кто его научил, чтобы меня грохнуть?
— Нас грохнуть, — напомнил Клим.
— Ты просто под замес попал. На пацанов я не думаю. Они все от души сделали. Да и не сами они «Кадиллак» до ума доводили, а на станции технического обслуживания. Вот там меня кто-то и мог заказать. А потом все бы выглядело, будто бы я скорость превысил, не справился с управлением и слетел с насыпи.
— Выходит, что так.
— Гнусно это. Надо будет разобраться, кому я мешаю.
— Ты же только что откинулся, — напомнил Клим. — Еще никому дорогу перейти не успел.
— Старые дела могут всплыть. Я же из процесса ушел. Кому-то не хочется, чтобы я возвращался. Пацаны говорили, что кавказцы в городе у нас часть бизнеса под себя подмяли.
— Кавказцы, — эхом повторил за Комаром Клим.
— У тебя к ним тоже свои счеты имеются?
— У меня не к кавказцам, они люди как люди. У меня только к одному из них счет имелся, но мы уже рассчитались с ним по-честному пять лет назад.
Комар уже убедился в том, что машина слушается руля и педалей, а потому прибавил скорость, но особо не гнал. Понемногу темнело. Первая эйфория после освобождения уже прошла, Климу казалось, что и не было заключения. А если и было, то очень, очень давно. Мерно гудел двигатель, ветер свистел в открытом люке.
— Давай я тебя за рулем сменю, — предложил Клим. — Права мои дома остались, но если и остановят — отделаемся только штрафом. Никто меня права управления не лишал. Я в базе данных числюсь.
— Не спеши, ехать нам недолго осталось.
— До Ямского еще далеко.
— А кто тебе сказал, что я собираюсь всю ночь ехать? Надо и остановку сделать, чтобы отдохнуть хорошенько.
Клим уже почуял неладное — Комар явно темнил.
— Чего ты там мутишь? — спросил Байков. — Устал — так давай я поведу, не проблема.
— Куда ты спешишь?
— Домой.
— Поездом тебе до дома пришлось бы два дня добираться. Не опоздаешь. Марина тебя пять лет ждала, еще день подождет. А нам надо после зоны развеяться, оттянуться как следует. Чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитый день. К тому же братва за все заплатила, все подготовила.
— Что подготовила, за что заплатила? — не понял Клим.
— Баньку, девочек, поляну накрыла, перины мягкие постелила. Незамысловатое удовольствие.
— Выпить я немного выпил бы, а девочки лишнее. Я жену люблю.
Комар засмеялся.
— А я разве против? Люби себе на здоровье. Я же не жениться тебе предлагаю. Неужели ты откажешься от аппетитной девчонки, готовой на все? Не верю. Вот и поворот, — Валик сверился с навигатором, притормозил и свернул в лес.
Дорога была разбитая, неровная, грунтовая. Но «Кадиллак» преодолевал все ухабы и рытвины на удивление легко.
— Просвет у «Кадиллака» больше, чем у «Жигулей», — не преминул еще раз похвалить свою машину Комар. — Развлечемся. От тебя не убудет, сил и на Марину хватит. А то «застоялся» ты на зоне. Даже лучше с ней в постели получится. Ты вспомни, когда у тебя последний раз секс был. То-то же. Два месяца назад. Вот и получится потом с женой пара суетливых движений, и ты уже кончил, а ей-то еще захочется. А так разрядишься и уже спешить не станешь. Так что Марина твоя тебе еще спасибо скажет.
— Она почувствует, что у меня была другая, — возразил Клим.
— Не почувствует. На зоне ты втирать и начить научился будь здоров. Если кум не учуял, что ты мою мобилу со свиданки выносишь, то никакая баба тебя не раскусит.
