Начало

Кирилл Газенкампф, 2022

Первый сборник прозы, написанной в разное время и в разных местах, включающий в себя рассказ «Хранитель», являющийся переработкой цикла «Кулон», и более короткие рассказы и зарисовки.

Сказки перед сном

— Ладно, народ, давайте шустро до лабы домчим и по домам, — мы подходили бодрым шагом к спуску в подземный переход между корпусами.

— Может, всё-таки лучше по улице? — неуверенно спросил Марк. Он явно волновался, хотя поводов для волнения не было ровным счётом никаких.

— Там холодно. Да и пока по улице крюк сделаешь, кучу времени потеряешь, а тут раз — и на месте, — отозвался Глеб, который шёл чуть впереди Марка.

— Уже поздно, в переход в это время лучше не ходить… — немного замялся Марк, но всё же не отставал от нас.

— Ты про студента-потеряшку? — спросил я Марка, спускаясь по ступенькам вниз — в переход.

— Про него самого.

— Что ещё за Потеряшка такой? Очередная байка? — усмехнулся Глеб, ныряя в проход за мной.

— Ну, байка не байка, а я от брата слышал эту историю. — Проходя мимо небольшого выступа из потолка — видимо балка какая-то — я, больше на автомате, легонько стукнул пальцем по листу пенопласта, которым был оббит выступ для безопасности. Весь лист был усеян следами таких же ударов.

— А, то есть это уже на уровне легенды стало, — усмехнулся Глеб, пригибаясь под выступом, чтобы не зацепить его головой.

— Ты бы вернулся — стукнул, — Марк, повторивший мой манёвр, несколько взволнованно поглядывал на Глеба.

— Да ну, вы бросьте, суеверия, приносящие вред имуществу, — самые вредные суеверия, — отмахнулся Глеб, догоняя меня.

— Зря ты так. Потеряшка не любит этого. Вот увидишь — когда выйдем из перехода, у тебя что-нибудь да пропадёт. Причём важное, — Марк уже поравнялся с нами.

— Например, ключи, — добавил я, обращая внимание на мигающие лампы в переходе. — Они когда-нибудь наладят здесь свет?

— Кто вообще этот ваш Потеряшка? — с лёгкой толикой раздражения в голосе осведомился Глеб, доставая телефон.

— Не пытайся — в переходе связь работает только на лестницах, — заметил его движение Марк. — А Потеряшка — студент, который давным-давно, после летней сессии, решил из главного до Глазного дойти переходом и заблудился…

— Так от главного до Глазного нет перехода, — перебил его Глеб.

— А по-твоему, почему он заблудился? Потому что хотел найти то, чего нет. Но это не суть. Он заблудился, а пока искал выход — все выходы в корпуса закрыли на лето. Так он и сгинул здесь — в переходах.

— Кому-то помогает найти, если что из кармана выпало, кому-то наоборот мешает — важные вещи вытаскивая. Ключи там, телефон или деньги.

— А кто-нить видел этого вашего Потеряшку? — усмехнулся Глеб, проверив рукой кошелёк и ключи в кармане.

— Видели некоторые. Худой, с растрёпанными светлыми волосами, слегка безумным взглядом.

— Портрет студента-медика любого курса перед сессией, — снова перебил Глеб, криво усмехаясь.

— Отличительная черта — очки, типа пенсне, только с полукруглыми стёклами.

— Ой, да хорош заливать про призраков всяких.

Лампы продолжали мигать, периодически погружая переход во тьму на секунду-полторы.

— Тебе смешно, а я когда в старом дежурил — чуть не поседел. Когда посреди ночи из одной из учебных аудиторий, закрытой, между прочим, сначала детский плач, а потом смешки такие, как у хулигана безнаказанного. Я аж замер как вкопанный возле двери, боясь пошевелиться. А когда этот хохотун-плакальщик приближаться к двери стал — я такого дёру прописал, что как пол не загорелся под ногами — не знаю.

— Так это потому, что там абортарий был в своё время, — объяснил Марк. — На анатомке тоже трэш творится. Помню, ребята рассказывали: засиделись там допоздна — кости учили. Уже уходить собрались — слышат, в соседней учебной комнате, где органы лежат, ходит кто-то и гремит. Ну, думают, лаборант задержался. Пошли попрощаться, а комната изнутри закрыта, а через стекло и видно только, что скелет над ёмкостями склонился. Думали, пошутил кто, а он возьми, да и черепушку свою лысую на них поверни. Тоже дёру дали такого, что Усейн Болт позавидует.

— Да, — да. Конечно. Чего только не придумают, — усмехнулся Глеб, проверяя время на телефоне.

— Придумают? А чего тогда на утро ёмкости все открыты да передвинуты, а на скелете пятна, как от формалина высохшего были?

— Ребят, а дверь-то закрыта, — прервал я начинающийся спор.

— Как закрыта? — задал самый умный вопрос Глеб, толкнув дверь, перекрывающую лестницу наверх, в лабораторный корпус.

— На ключ, как! — съязвил я в ответ, совсем не желая возвращаться назад по этим переходам.

— Молодые люди, телефоны не теряли? — Раздался голос позади нас, и мы все резко обернулись. Это был всего лишь студент, протягивающий нам наши телефоны. Самый обычный студент, в поношенном белом халате, худой, с растрёпанными белыми волосами и со слегка безумным взглядом под пенсне с полукруглыми стёклами.

— П… П… — начал заикаться Глеб

— Потеряшка! — завопили мы с Марком, вываливаясь в резко открывшуюся дверь…

— Вить, проснись! — Марк толкал меня в плечо, пытаясь привлечь моё внимание.

— А, что? — полусонным взглядом я обвёл аудиторию и сконцентрировался на Марке. — Лекция кончилась?

— Да, кончилась. Ты Глеба не видел?

— Нет, а его что ли не было? Я всю лекцию проспал…

Дилинь-дилинь! Оповестили наши телефоны о пришедшем сообщении.

— О, это как раз Глеб!

— Фотку прислал. Сейчас посмотрим.

В сообщении и мне, и Марку было лишь одно фото: селфи Глеба с каким-то худым студентом с растрёпанными белыми волосами и пенсне с полукруглыми стеклами…