Спорим, будет больно!

Кира Фарди (2024)

— Даже не подходи ко мне! — я сжимаю кулаки и смотрю в упор на ненавистного мажора. — И что будет? — он криво ухмыляется. — Увидишь! Одним неуловимым движением он оказывается рядом, жестко хватает меня за подбородок. — Ты не отвертишься от меня, куколка. Я сгибаю колено. — Спорим, будет больно? — Больно будет тебе, — короткий гортанный смешок, — когда я тебя брошу. * * * Артур Уваров нацелился на меня. Не дает дышать, преследует повсюду. Но я же понимаю, что мы живем в разных мирах, и ничего хорошего из наших отношений не получится. А то, что сердце бешено колотится, когда он просто проходит мимо, так это ерунда, временное помешательство. Я не собираюсь выполнять прихоти мажора, но… наше противостояние приводит к беде.

Глава 7

Эта сельская девчонка не идет из головы. Забралась на чердак, засела там и обустраивается как дома. Ее темные глазищи так и сверлят меня, так и испепеляют взглядом, а я как идиот смотрю на пухлые губы и представляю, какие они на вкус.

Вот и сейчас смотрю, как она удаляется по боковой улице, а в груди будто раскаленным железом жжет. И внутренности пластами выворачиваются наизнанку.

Что б пусто было этой деревенской ведьме!

Бросаюсь следом, забыв о приятелях. Зачем, не знаю сам, отчего-то непременно нужно узнать, где живет эта девчонка. И это желание сильнее меня.

Шагаю быстро, не замечая ничего вокруг.

— Арчи, ты куда?

Меня догоняет Тоха.

— Твоя бабушка, вроде бы, за рекой живет, — напоминает и Виталя.

— Ш-ш-ш! — прикладываю палец к губам.

Девушки вместе с мужчинами скрываются за поворотом. Я дергаюсь следом, но мозг вдруг включается в работу.

«Что делаешь, спятил?» — вопит возмущенно нутро. — В сталкера превратился?»

Я замираю на углу: одно дело шагать в том же направлении, что и заноза, и совсем другое — преследование.

Все же дергаюсь в переулок, но приятели хватают меня за руки.

— Стой! — шипит Тоха. — Спятил? В кутузку хочешь попасть?

И я будто выныриваю из воды на белый свет. Тут же возвращаются звуки и краски дня. Нет, нужно выгнать скандалистку с чердака. Срочно!

— Арчи, не парься, — хихикает вдруг Виталя. — С девочками еще встретимся.

— Как?

— Есть способ.

Что-то на сердце опускается тяжесть. Я прекрасно знаю все подлые приемчики Витали. У него хитрый и изворотливый ум, видимо, природа компенсировала недостаток роста змеиной натурой. Уже много раз мы с Тохой вытаскивали этого мелкого говнюка из передряг, но жизнь его ничему так и не научила.

— Ну?

Я хватаю Виталю за грудки и подтягиваю к себе.

— Эй, ты чего? Грабли убери! — верещит он. — Я просто сунул пухленькой гусенице записку с номером.

— Твою ж мать! Паршивец! — я замахиваюсь кулаком, Виталя приседает. — Сдались тебе деревенские девки? Или думаешь, твой папаша или моя мамаша разрешат иметь с ними шуры-муры?

— А им и не обязательно знать.

— Точно. Где предки, и где мы, — поддерживает Виталю Тоха.

— Ну что нам в деревне делать? — ноет мелкий, пряча глаза. — Скукота! Хотел просто развлечься. Кобылки необъезженные, на городских шалав не похожи.

Слово «кобылки» все дерьмо внутри взбалтывает. Я встряхиваю Виталю за воротник, но Тоха бросается между нами.

— Харэ агриться, Арчи, заканчивай с наездами! На наших девках пробы ставить негде, к любому в койку прыгнут, а это свежачок. Прикольно же. Мы же только поиграем.

— Да пошли вы! Могли бы в столице зад протирать, чего за мной поперлись?

С одной стороны, я понимаю пацанов. Клубы и бары им поднадоели, а здесь в деревне экзотика.

Но с другой…

Все же приехали помочь матери сделать праздник для бабули, не хотелось бы фейсом об тейбл…

— Ага, на Виталю набросился, а сам следом за красотками поперся, — упрекает меня Тоха. — Или ты охранял скандалистку?

На это ответить нечего, я лишь фыркаю и шагаю к мосту.

— Да я просто записку сунул, пухляшка может и не позвонит, — оправдывается Виталя.

«Тоже верно. И чего на парней набросился? — злюсь на себя я. — А все эта ведьма виновата, чтоб ей пусто было!»

Бабушка встречает объятиями. Мы давно не виделись. Я уже и забыл, какая она маленькая и въедливая. С порога начинает поучать.

— И во что это вы вырядились, хлопцы? Вон верзилами какими вымахали, а рванье на себя нацепили.

Она показывает на мои протертые до дыр джинсы от дорогущего итальянского бренда.

— Это, бабуля, — я обнимаю старушку за плечи, — модные нынче тренды.

— Тренды-говенды! Вот я сейчас по ним пройдусь!

Бабуля хватает со стола ножницы и несется ко мне. Я хохочу, уворачиваюсь, подмигиваю друзьям, они тут же включаются в игру. И сразу вспоминаю детство, вечное ворчание бабушки и ее безграничную любовь до самопожертвования.

Когда мама решила заняться бизнесом, бабуля отдала ей все свои накопления, продала солидный особняк, который построил в пригороде столицы дед-генерал. А сама переехала в родительский домик в этом поселке. Ни минуты не сомневалась в своем решении, настолько доверяла любимой дочери. И сейчас наотрез отказывалась возвращаться в город.

— Я уж здесь, по-стариковски, буду век доживать, — отмахивалась бабуля от уговоров. — В поселке все родные люди, поддержат.

Вечером приезжает мама, сидя за круглым столом, мы обсуждаем завтрашний день. Бабушка уже спит, мы планируем ей сюрприз.

— Вы готовы поработать в кафе? — окидывает взглядом нас мама.

— А почему бы не нанять официантов? — осторожно спрашивает Тоха.

— Ты дурак? — набрасываюсь на него я. — Не понимаешь, что бабуле потом здесь жить. Она хочет гордиться своей семьей.

— Я тебя не заставляю, — пожимает плечами мама.

— Нет, что вы! Я просто спросил.

И тут я замечаю, что Виталя крутится на стуле и все время поглядывает на меня. Я слышу звук вибрации, идущий из его кармана, и киваю в сторону двери. Приятель мгновенно вылетает. Через несколько минут он показывается на пороге и подает нам сигналы.

Мы с Тохой переглядываемся и слушаем маму уже вполуха. В душе рождается нехорошее предчувствие.

— Ладно, мам, мы все поняли.

Я встаю и шагаю к выходу.

— Вы куда?

— Прогуляемся. Еще время детское.

Виталя ждет во дворе, притопывая от нетерпения.

— Пацаны, пухляшка позвонила.

Он показывает экран смартфона. Мое сердце пускается в пляс, в груди будто бомба взрывается, разнося по организму гремучую смесь раздражения, растерянности и неожиданного томления. И вдох пропадает, рот раскрываю, а воздух не проходит.

— И… что? — наконец выдавливаю из себя.

— Предложила встретиться на школьном стадионе.

— Тебе лично?

Опять нет вдоха. В ожидании, кажется, замирает вместе со мной природа. Ни листик не шелохнется, ни порыв ветерка не набежит.

— Да, не знаю я, не понял. Айда все вместе. Где тут у вас стадион?

Виталя спрашивает, а смотрит на меня. И мне не нравится огонь в его глазах. Совсем не нравится. Я несколько секунд смотрю на приятелей. Отпускать Виталю одного нельзя, неизвестно, что придумает его шальной мозг.

— За мной.

— Погоди, я сейчас!

Виталя скрывается в пристройке, где нам бабуля выделила комнату, и возвращается с рюкзаком.

— Ты в поход собрался?

— Не-а, — уклончиво отвечает он. — Ну, там шоколадки, конфетки, пивасик.

Он хихикает, а мне еще тревожнее становится.

— Не спускай с него глаз, — говорю одними губами Тохе.

— Не дурак, знаю.

Возбужденный Виталик несется впереди. Я лишь иногда хватаю его за воротник и поворачиваю на нужную дорогу. К стадиону подходим уже в полной темноте, лишь парочка фонарей освещает путь.

— Жутковато что-то, — пожимает плечами Тоха. — Может, ну их…

— О, мальчики, приветики! — раздается сзади голос.

Мы дружно разворачиваемся, и разочарование затапливает грудь. На встречу пришла только пухленькая подружка занозы.

— Салют. Куда дальше? — подкатывает к ней Виталя и хватает под руку. — Как зовут тебя, принцесса?

— Зинаида, — хихикает та и смущенно отворачивается.

— Ох, ну и имечко! — охает Тоха и прыскает в кулак.

— А что? Самое народное, что ни есть.

Зина обижается, сбрасывает руку Витали с локтя, но отвязаться от того не так-то просто. Он мгновенно притягивает девчонку к себе.

— А мне нравится, классное имя. Веди нас, Зинаида, в тайное местечко, познакомимся. Есть такое?

— Ну, разве на качели…

— Идем на качели.

Я тащусь следом. Мне вовсе не интересна эта недалекая девушка, а то, что она недалекая, видно сразу и по ее поведению, и по речи. Вздыхаю, так и подмывает спросить о подружке, но Тоха меня опережает.

— А сердитую подружку чего не захватила?

— Варьку?

«Так, ее Варвара зовут, — отмечаю про себя. — Вар-вар-вар-вара».

Имя так и перекатывается на языке, так и просится наружу. Резкое, даже грубое, оно как нельзя лучше отражает строптивый характер хозяйки.

— А есть еще одна? Зови! — подначивает Виталя.

— Нет, что ты! Варя у нас правильная. Она ночью на свиданку с незнакомцами не пойдет.

— А ты, значит, неправильная?

— Ага, хи-хи, я обычная, как все.

Виталя садится на качели, хлопает рядом с собой по сиденью. Зина растерянно смотрит на нас.

— Мы туда, — машет рукой в сторону второй качели Тоха и тянет меня за собой.

— Ты чего? — шиплю на него.

— Не видишь, что ли? Виталя клинья клеит.

— На хрена ему эта Зинка сдалась?

— А чего ты психуешь? Агришься, что ее подружка не пришла?

— Да, пошел ты в…

— Первый туда и иди!

Несколько минут мы молча качаемся. С соседней качели доносятся звуки приглушенного разговора, смех, шуршание: это Виталя предлагает новой подруге то шоколадку, то водичку.

Вдруг звенит телефон. Зину будто ветром сдувает с сиденья.

— Варька, — выдыхает она, глядя на экран. — Тихо все!

Мы замираем. Я напряженно прислушиваюсь к разговору, Зина отвечает однословно, потом вообще отбегает в сторону.

— Так, нам пора.

Я встаю и смотрю на приятелей.

— Куда? Сейчас для тебя краля придет. Стой! — шепчет Виталя.

— Слушай…

Зина возвращается. Ее глаза лихорадочно блестят.

— Все, мальчики, пока! Варька идет сюда.

— И что? Пусть идет. Мы не съедим ее, — хохочет Тоха. — Познакомимся поближе.

Он делает характерный жест бедрами, и во мне опять взрывается бомба.

— Язык прикуси! — рявкаю на него.

— Да что я сказал? Ты сегодня будто с цепи сорвался!

Зина мечется между нами, потом умоляюще складывает руки на груди.

— Уходите. Встретимся завтра на дискотеке.

— Да мы уже свалим из этого захолустья, — сердится Виталя.

Еще бы! Добыча сорвалась.

— Варька злая. Я обманула ее.

— Ну, прощай!

Я молча иду к выходу из стадиона, знаю, что приятели последуют за мной. Пусть деревенские девчонки идут лесом, нам с ними не по пути.

Не успеваем добрести до выхода, как я вижу на дороге Варю. Я бросаюсь в кусты, пацаны за мной.

Она проносится мимо, как ангел мести, с выпученными горящими глазами и сжатыми губами.

— Ух, так бы и… — шипит за спиной Тоха.

— Еще раз и в глаз, — поворачиваюсь к нему.

Мы так и сидим в кустах, пока девушки разговаривают, а когда они уходят, Виталя предлагает:

— Проследим?

В наступившей тишине это слово звучит неожиданно громко, Варя оглядывается, мы вжимаем головы в плечи.

— Зачем?

— Просто так. Интересно же, где живут.

— Мне — нет.

— Бросишь нас?

Я молча встаю. Девушки уже у моста, еще немного, и они скроются из виду. И я срываюсь с места. Новые знакомые сворачивают в свой проулок и расходятся по домам. Варя идет к воротам с почтовым ящиком на калитке, а Зина скрывается за кустом на два дома дальше.

— Ну, довольны? На сегодня приключения закончены!

Не разговаривая, мы возвращаемся в дом бабули. Я слушаю, как сопят носами друзья, и не могу заснуть, хоть тресни. Представляю, как Варя снимает одежду и остается только в нижнем белье, и челюсти судорогой сводит.

Я сажусь, потом встаю и иду к выходу.

— Ты куда? — сонно спрашивает Тоха.

— В туалет. Я сейчас.

И я бесшумно выскальзываю из дома.