Ловушка для Боба

Кира Фарди, 2022

Я получаю издательское задание: взять интервью у Богдана Колесникова. А как это сделать, если мажор-футболист со сволочным характером бегает от репортеров, словно дикий мустанг по прериям. Приходится стиснуть зубы и идти напролом, но все идет не так, как задумано. Не знаю, откуда на мою голову свалилась эта девчонка. Она прилипла, как жвачка к подошве, не оторвать. Все, терпение лопнуло! Берегись, липучка! Я тебе ТАКОЕ интервью устрою, никогда меня не забудешь!

Глава 3. Олеся

Из бара с шумом вываливается компания. Точнее, один парень несётся впереди, а остальные пытаются его догнать и кричат по-русски:

— Стой!

— Боб, вернись!

— Вот ненормальный!

Возбужденная толпа проносится мимо, а мои мозги закипают от усиленной работы. Боб? Богдан? Неужели это наши футболисты?

Испуганно оглядываюсь и прячусь за столб: а вдруг Громов меня заметит! Но Михаила среди преследователей нет.

Ура!

— Говорите, я промазал? — орет беглец. — Выкусите!

Он подцепляет ногой какую-то коробочку, подбрасывает ее в воздух и точным ударом с разворотом запускает в крутящуюся тумбу. Бумажный мяч с всхлипом врезается в лампу, и реклама гаснет.

Кто-то вскрикивает, в очереди раздаются редкие хлопки, а потом она взрывается аплодисментами.

А я стою, разинув рот, забыв, что держу в руке смертоносное оружие папарацци — телефон.

Футболист торжествующе хмыкает, подпрыгивает, как юный козлик, и бежит обратно к бару. Решение принимаю мгновенно. Бросаюсь ему наперерез. Миг — и мы сталкиваемся. Головой врезаюсь в твёрдую грудь, из глаз сыплются искры, а огни фонарей кружатся, как в лихорадке.

— Ой! Как больно! — кричу и хватаюсь за лоб.

— Какого лешего! — вопит парень и смахивает меня, словно муху со стола. — Убирайся!

Запах алкоголя бьет в нос, я задыхаюсь он ядовитых паров и делаю вид, что падаю. Меня тут же подхватывают сильные руки и ставят на ноги. Картинка перед глазами появляется презабавная. Двое футболистов держат пьяного хама, а тот машет руками, словно мельница, ничего не видя перед собой.

— Колесников, опомнись! Куда несёшься, балбес!

«Опаньки! Так это и есть знаменитый Колесников? Ну, и рожа!» — мелькает мысль.

Друзья встряхивают друга.

— А… что? — вращает глазами скандалист. — Видели, как я попал? Видели? Я не могу промазать!

— Ты, дурак, девушку чуть не сбил с ног.

К моему удивлению, члены команды разговаривают с нападающим ласково и терпеливо, словно заботятся о нем больше, чем о себе. Только один парень с короткой стрижкой и фигурно выбритыми висками оглядывается по сторонам. Командная солидарность? Надо же! И такое бывает?

— Девушку? Где? Какую? — активируется Колесников.

Он замирает. Мутный взгляд медленно плывет по напряженным лицам и застывает на мне. Богдан встряхивает головой, взор становится осмысленным. Он скользит по моему носу, подбородку, опускается к груди. Я невольно вздрагиваю и закрываю декольте ладонями.

Но футболист уже теряет интерес, он смотрит на мои ноги и молчит. Я тоже опускаю глаза. Что он там увидел? А-а-а, белые кроссовки, покрытые пылью! Ещё бы! Я в них целый день болтаюсь.

— Меня ты сбил, — отвлекаю его от созерцания моей персоны. Не стоит она такого внимания. — Извиниться не хочешь?

— За что? — вижу искреннее удивление в широко распахнутых глазах.

Теперь я вижу, что они очень красивые, большие, миндалевидной формы, опушенные длинными загнутыми ресницами. Эх! Нам, девушкам, только в элитном салоне удается достичь такой формы и густоты, а тут свое, природное.

Вздыхаю, а сердечко пропускает один удар, даже смущаюсь немного.

— Ты меня чуть не сбил.

— Правда? Сорян! Пошли с нами!

Богдан хватает меня за руку и тащит к бару. Телефон, совершенно бесполезный, болтается в руке на уровне бёдер. Черт, так и не включила его!

Здоровенные амбалы даже глазом не ведут, когда я гордо прохожу мимо. Сердце заходится от радости бешеным стуком: «Вот так удача! Вот это повезло!»

Футболисты ведут меня к богато накрытому столу в полутемном углу бара. От вида еды мой желудок заходится жалобным плачем. Я хватаюсь за урчащий, как дикий зверь, живот.

— Голодная? — спрашивает кто-то.

— Ага.

— Рубай, сколько влезет.

Я придвигаю тарелку и цепляю обжаренную креветку. Такую вкуснотищу сто лет не пробовала, даже забываю, зачем прилетела сюда. Накладываю еду и случайно смахиваю со стола салфетки. Сую их в карман, потом выброшу, и забиваюсь в уголок дивана, рядом с которым стоит кадка с зеленью. Длинные ветки свисают над головой, а с потолка кондиционер гоняет потоки прохладного воздуха.

Хорошо! Нет меня! Я в домике.

Колесников внезапно вскакивает. Все несутся опять за ним, но он не убегает: плюхается на соседний диван, как раз недалеко от меня.

— Боб, хватит дурить! — раздаётся знакомый голос.

Высовываю нос: Громов. Вот его как раз видеть совершенно не хочу, но работа прежде всего. Включаю камеру и пристраиваю телефон в кадке, между листьями дерева, сама замираю, боясь выдать себя футболистам.

— Капитан, ты не понимаешь! — опрокидывает рюмку в рот Колесников.

Он сидит, развалившись, закинув ногу на ногу, и качает головой.

— Ребята, оставьте нас, — просит Михаил друзей. — идите, отдыхайте. — Он поворачивается к Богдану. — И что ты истеришь, словно кисейная барышня? Ещё не все потеряно. Это первая отборочная игра в группе. Сегодня проиграли, завтра выиграем. Такова жизнь!

— Миха, на фило… фило… софию потянуло? Проехали! Ты не понимаешь!

Я превращаюсь в камень, в пыль под ногами, в клеща, которого никто не замечает, пока он не напьётся крови. Вот сейчас услышу что-то важное. Вот-вот! Даже уши шевелятся от усердия.

— Я все понимаю, бро, но…

— Нет, не понимаешь! Представляешь, я один был перед воротами. Один! Пять метров — и мяч внутри. Как я мог промазать?

— Теоретически не мог, — соглашается Михаил. — Но всякое на поле бывает.

— У меня не бывает! Никогда! Но тут этот…

Чувствую себя полной дурой. Матч не смотрела, поэтому вообще не в курсе, что происходит, и телефон занят съемкой, не могу сейчас залезть в интернет. Но мне, сам того не подозревая, помогает Громов.

— Кто этот? За тобой бежал Паскевич, но не сумел достать мяч. Вы столкнулись…

— Ты ничего не видел! Этот гад и не пытался… по мячу. Он бутсой ударил меня по ноге, а там… смотри!

Колесников задирает белые брюки. Я изо всех сил тяну шею, но ничего не вижу: проклятая кадка заслоняет обзор. От любопытства теряю бдительность, приподнимаюсь, и мои любимые обжаренные креветки с шорохом падают на пол.

Громов поворачивается на шум, и мы встречаемся взглядами.

Ек-макарек!

И почему я не клещ? Сейчас заползла бы в щель и… прощайте друзья-товарищи? Или можно мухой… под потолок, и оттуда: «З-з-з…». Или комариком…

— А ты как здесь оказалась? — поднимается с дивана Михаил, прерывая мои мечты о жизни насекомых.

— Кто? Я? Ужинаю, — показываю ему полупустую тарелку. — Вот… В тени…

Иначе, как объяснить ему, что я делаю под ветками дерева в кадке.

— В тени, говоришь, ну-ну…

И тут Колесников оборачивается, простреливает меня равнодушным взглядом и спрашивает неожиданно совершенно трезвым голосом:

— Кто это?

— Журналистка.

— Какого лешего? — в его голосе появляются первые эмоции. — Что делает у нас в команде?

— Приехала взять у тебя интервью.

Перевожу взгляд с одного на другого и только разеваю рот, но не могу вставить ни слова. Друзья, не сговариваясь, бросаются ко мне.

Я — от них! Что-то жареным запахло!

Но успеваю только подпрыгнуть, как они перехватывают меня и ставят перед собой. Громов удерживает на месте, а этот гад, Колесников, обшаривает карманы.

О боже! Какое счастье, что телефон пристроен в кадке!

Снимай, миленький, снимай!

Пальцы футболиста бегут снизу вверх, ощупывают бедра, талию. Я терплю. Но, когда они ложатся на грудь, взбрыкиваю и вмазываю ему носком кроссовки по голени.

— Руки убери, чмо!

— Кто?

Колесников хватается за ногу и смотрит на меня растерянно, видимо, никто с ним так не разговаривал. И тут я делаю решительное лицо и иду ва-банк.

— Богдан Владимирович, ответьте, пожалуйста, на два вопроса. Только на два!

— На два, говоришь? — синие глаза ничего не выражают.

Вполне приятный человек, и почему о нем ходят такие слухи? Довольно улыбаюсь. Ура! Сейчас задание выполню и — домой!

— Ага! Скажите, а почему…

— Ах, ты, тварь!

Я вдруг взлетаю в воздух. Колесников перекидывает меня через плечо и несет по залу. Мои руки и ноги болтаются, как у сломанной куклы, волосы висят на лице, еще и коса бьет по носу, ничего не вижу.

— Пусти! Поставь на место! Козел!

— А за козла ответишь!

Тяжелая ладонь больно припечатывается к моему заду.

— Идиот!! Да ты… да я тебя…

Веселые испанцы оглядываются, показывают на нас пальцем и хохочут.

Футболисты выкидывают меня на улицу. Я больно приземляюсь попой на асфальт.

— Это не по-джентльменски! — воплю во всю глотку.

— Где ты видела здесь джентльменов? — усмехается Громов.

Колесников наклоняется и шипит в ухо:

— Вон, издательская ищейка!

— Если ещё раз появишься рядом с командой, — добавляет Громов, — поплатишься удостоверением журналиста.

— Ребята, ничего личного! — возмущаюсь я. — Это просто работа!

— Убирайся!

Пипец! Мое первое задание, и такой оглушительный провал!

— Ну, погоди, Колесников! — показываю кулак удаляющейся спине. — Ты у меня еще умоешься кровавыми слезами!

— Что ты там вякаешь?

Черт! И как услышал? Богдан легко слетает по ступенькам крыльца.

— Ничего-ничего, не волнуйтесь за меня, друзья, — со стоном поднимаюсь на ноги, может, мои страдания тронут каменное сердце? — Уже ухожу, — и под нос добавляю, — ухожу, но не прощаюсь…

Футболисты исчезают в глубине бара, а охранники у входа смыкают мощные торсы. Мимо этих ребят пробраться уже не получится. Бреду в соседний скверик и сажусь на скамейку. Подведём итоги.

Я нахожусь в чужой стране, в незнакомом городе, не зная местных обычаев и языка.

Мой несовершенный английский не доведёт даже до отеля, где я бросила свои вещи.

Улететь домой не могу, позвонить боссу или Нинке тоже: телефон остался в баре, и добраться до него нет никакой возможности. В сумочке немного мелочи, остальная наличка спрятана в потайном кармане чемодана. Карточки там же.

Пипец! Финита ля комедия!

От нечего делать проверяю карманы, вдруг завалялись какие-нибудь монетки. Вытаскиваю чеки, талоны, салфетки. Не джинсы, а настоящая помойка. Чего только нет! Вон, даже пропуск в офис канала болтается.

Стоп!

Хватаю бейджик на шнурке. Что это? Свой пропуск я оставила дома. А это чей? Вскакиваю, бросаюсь в круг света у соседнего столба и разглядываю карточку. На ней мутное фото какого-то парня. Читаю надпись, и меня прошибает насквозь удар тока.

Вот оно! То, что надо!

— Спасибо, спасибо! — задираю голову к ночному небу. — Шанс! Это шанс!

На моей ладони лежит пропуск на стадион Богдана Колесникова. Теперь точно получится взять интервью. Как миленький прибежит за пропуском.

Но как найти неуловимого футболиста?

Сразу хочется действовать, но не бездумно, а тщательно взвесив возможности. Точно, сначала надо забрать телефон из кадки. Надеюсь, он ещё на месте.

Короткий гудок привлекает внимание. Оглядываюсь: у крыльца стоит такси. Черт! Я совсем забыла о водителе. Подбегаю к нему и жестами прошу меня подождать. Сама ни за что не найду отель, где оставила вещи.

Теперь нужно попасть в бар, и сделать это так, чтобы меня не заметили. Бочком проскальзываю вдоль стен здания, заворачиваю за угол и оказываюсь на заднем дворе. Сюда выходит несколько дверей. Наверняка одна из них из кухни. Должны же повара выносить мусор и отходы, бегать на перекур.

Интуиция меня не подводит. Сразу натыкаюсь на парочку официантов, узнаю их по униформе. Они сидят на стульях по бокам от двери и смотрят в телефоны.

— Педро! Карлос!

Крик из глубин заведения мгновенно подбрасывает парней. Они, не сговариваясь, кидаются к двери. Я выжидаю минутку и подбираюсь к ней тоже. Дергаю за ручку.

Ура! Открыто!

Тенью скольжу по коридору до развилки и замираю: куда дальше? Но раздумывать некогда: сворачиваю в первый пролёт — зря: здесь расположены туалеты. Бегу во второй, пока меня не заметили, и оказываюсь в зале. Можно выдохнуть. Первый этап испытания на выживаемость пройден, надо прокачаться до следующего.

Задачка не из легких.

Можно, конечно, попросить официанта принести мой телефон, вот только как объяснить, почему он прячется в кадке? Моего знания языка на такую сложную речь не хватит. Результат закономерен: буду оправдываться в полиции.

Прячусь за любимым деревом, благо кадки стоят на каждом углу, и надеюсь, что в полумраке меня никто не заметит. До компании футболистов далеко, подобраться ближе нет шансов.

А что если…

Несусь на всех порах обратно, ищу кухню. Где-то здесь должны быть раздевалки. Распахиваю одну дверь за другой и наконец оказываюсь в нужном месте. Нацепить на себя белую куртку и чёрный фартук несложно, вот только вся одежда гигантского размера и пахнет потом и жиром, но мне плевать! Волосы прячу под колпаком и вылетаю в коридор.

Пробегая мимо кухни, я вижу, как повара ставят приготовленные блюда на раздачу и называют номер стола, куда нужно отнести еду. Дожидаюсь, пока появляется тарелка, хватаю ее и бегу к залу. На меня никто не обращает внимания. Вокруг суета, официанты бегают туда-сюда, и человек в униформе ни у кого не вызывает вопросов.

От напряжения и страха все внутри дрожит, адреналин шумит в ушах, а в голове бьется только одна мысль: «Любой ценой добыть телефон».