Закрой глаза и смотри

Кира Сорока (2024)

В больнице тошно… А быть слепым, хоть и временно — просто отстойно… Мы встретились случайно, буквально столкнулись. И даже прикольно, что она тоже не видит… Мне нравится её голос. Она ненавидит мою заносчивость… Её глаза, наверное, зелёные. Не знаю, почему я так решил, просто интуиция. Она считает меня страшненьким, я её не разубеждаю. Потом сюрприз будет, когда глаза откроет. Или всё закончится намного раньше?

Глава 6

Яна

«Прости меня за то, что не была рядом… Когда тебе было больно, я тебя не знала», — тихо напеваю я, а шум реки уносит мой голос вниз по течению.

Моё место для репетиций всего в пятистах метрах от больницы, под старым мостом возле самой воды. Вставляю в ухо наушник, ловлю мотив.

«Твои шрамы я любовию покрою… И я за руку войду в огонь с тобою… Я — это ты, только сильная внутри-ииии… Ауааа…»

Крик птицы заставляет меня вздрогнуть и замолчать. Всё время боюсь попасться. Боюсь, что родители узнают о моих репетициях. Папа категорически против моих планов на вокальное будущее.

Телефон вибрирует смской от мамы.

«Яночка, а ты где?»

Поднимаюсь на ноги, отряхиваюсь, иду обратно к больнице. Через узкий лаз в заборе попадаю в рощу и выхожу к центральной аллее. Быстро осматриваюсь и пишу маме ответ.

«Я присматриваю за Машей на аллее. Денис тоже здесь».

Такая вот вроде бы невинная, но ложь, да простят меня родители.

«Хорошо, будь там», — тут же приходит от мамы.

«Есть!»

Мысленно закатываю глаза и отдаю ей честь. Быстрее бы уже Ромка, что ли, вырос и занял моё место здесь.

Медленно бреду к лавочке, на которой сидят Денис и Маша. Не собираюсь вмешиваться, они вроде бы прекрасно общаются…

— Значит, его зовут Бумер, да? — Денис гладит по макушке Машиного лабрадора.

Бумер — собака-поводырь. Девятилетняя Маша уже давно здесь. И Бумер с ней давно, они приехали вместе.

— И кому ты заплатила, чтобы тебе позволили взять с собой домашнее животное? — явно подшучивает над Машей Гольдман.

Она хихикает и тоже гладит собаку.

— Никому не платила, он просто мой.

— А мне вот палка досталась, — делано вздыхает парень и стучит кончиком трости по асфальту.

Машка вновь хихикает. Ей явно понравился новый знакомый. Не знаю, давно ли они болтают, но надеюсь, Гольдман понял, что Маша — это особый случай.

Почти все пациенты нашей больницы выходят отсюда зрячими, а она… скорее всего, нет.

С её недугом мой папа борется довольно давно. Отец Маши — давний друг моего отца. Он крупный бизнесмен, спонсирующий нашу больницу. И мой папа пытается вылечить его единственную дочь. Безрезультатно… Она слепая с рождения. Глаукома и атрофия зрительного нерва. И если с первым справились, сделав ей самую рядовую операцию, то со вторым — проблема… Наука ещё не шагнула так далеко, и мой папа тут тоже бессилен.

Маша здесь по собственному желанию. Её отца вечно нет дома, а с мачехой она жить не хочет. В общем, Маше нравится здесь. Она умудряется дистанционно учиться, общается с другими пациентами. Правда, всегда расстраивается, когда её новых друзей довольно быстро выписывают.

Скоро отец заберет её домой на несколько месяцев. Его допекают родственники. Видите ли, Маша не должна жить в медучреждении, даже если она сама этого хочет. В общем, поживёт какое-то время дома. Но потом наверняка снова вернётся к нам.

Мимо меня бодрой походкой марширует Ромка. Этот беспредельщик свистнул у кого-то трость и теперь шкрябает ею по дорожке, закрыв глаза и изображая слепого. Но явно подглядывает, потому что бросает мне «здолово, сестла», а потом уверенно чешет прямиком к Маше.

Ловлю его за плечо, разворачиваю.

— Ну чё? — дёргается, пытаясь вырваться.

— Чья это трость? — шиплю на него, выдернув из руки палку.

— Моя, — лаконично заявляет брат.

— Чья, Ром? — угрожающе нависаю над ним.

— Там… взял, — оборачивается на рощу.

А там на поваленном дереве сидят и мило воркуют наши пожилые пациенты.

— Малфа Геннадьевна сказала, что ей не надо, — Ромка наконец объясняет появление у него трости.

— Ладно, иди, — отпускаю его.

— А тлость? — тянется к ней Рома.

— Я сама её отнесу.

Фыркнув, брат вновь чешет прямиком к Маше. Точнее, к Бумеру. Начинает его гладить и сюсюкает:

— Пливет, мой холоший… Мой мальчик… Гулять пойдёшь со мной? Маш, пошли, а? — тянет и пса, и его хозяйку, ревниво поглядывая на Гольдмана. — Машка, пошли, я сказал! Будем Бумела учить команде «Умли».

Девочка вскакивает с лавочки. Смущённо приглаживает каштановые волосики, убирая прядку за ушко.

— Уходишь? — криво усмехнувшись, спрашивает Денис.

Ромка аж грудёнку свою выпячивает и глядит на незрячего Дениса весьма агрессивно.

— Да, потом ещё поболтаем, — говорит Маша, перехватывая дугу на шлейке собаки.

— Ну пока, — говорит Денис.

— Пока.

Рома тащит Бумера за шлейку, Маша едва поспевает следом.

Мой брат явно присвоил эту девочку себе. И его совершенно не смущает, что Маша на два года старше.

Пару минут наблюдаю за ними. Заходят поглубже в рощу, отстёгивают Бумера. Тот начинает бегать за палками, которые кидает ему Ромка. Маша садится на траву, прислонившись к дереву, срывает сухую траву и что-то плетёт из неё наощупь.

Поворачиваюсь к Денису. Подойдя немного ближе, застываю за лавочкой.

Бросив трость у своих ног, Денис подтягивает ноги на лавку и поднимает лицо вверх, уткнувшись затылком в спинку скамейки. Его глаза под повязкой будто бы направлены в небо. В руках — телефон.

Денис громко произносит:

— Открыть ВК. Есть новые сообщения?

Телефон отвечает механическим голосом:

— Новое сообщение от Эрики Гольдман.

— Прослушать.

Тот же голос начинает бесстрастно озвучивать:

— Ден, прекращай хандрить. Операция прошла успешно. Ты восстановишься, вернёшься в команду. По-другому и быть не может. Я тщательно изучила статистику подобных операций. В восьмидесяти случаях всё заканчивается благополучно. Главное — беречь себя после операции. И я даже рада, что ты отсидишься в больнице. Меньше шансов, что куда-нибудь влипнешь.

Денис недовольно хмыкает и тихо бормочет:

— Ну спасибо, сестрёнка…

Вновь обращается к своему телефону:

— Написать Эрике Гольдман… «Я познакомился с девятилетней слепой девочкой, Рика. И ей не могут помочь, как я понял. Вот где треш… Так что, не парься обо мне».

Вырубает телефон, швыряет его на скамейку, тяжело вздыхает.

— Не парься, я справлюсь, — повторяет шёпотом.

В его голосе отчётливо улавливается отчаяние и грусть. Тонна грусти. Это внезапно обескураживает меня. Денис казался таким невозмутимым парнем…

Стою молча за лавочкой, ковыряя концом трости землю. Внезапно парень резко оборачивается и ловит рукоятку этой трости вместе с моими пальцами.

— Ну и кто меня тут пасёт? — агрессивно вздрагивают его ноздри.

— Эмм… Я… Я не пасу, — мямлю в ответ, растеряв все слова от неожиданности.

— Ох, это ты, слепая незнакомка…

Агрессивные нотки в голосе Дениса меняются на весёлые, и он тянет меня за трость, заставляя обойти скамейку и приблизиться к нему. Отпустив палку, ловит мою кисть.

— Не отпущу, а то опять исчезнешь.

В полном шоке я плюхаюсь на лавочку. Вот это поворот… Денис считает меня слепой, и я должна как-то сказать ему, что это не так. Но неожиданно это оказывается очень сложным заданием.