Закрой глаза и смотри

Кира Сорока (2024)

В больнице тошно… А быть слепым, хоть и временно — просто отстойно… Мы встретились случайно, буквально столкнулись. И даже прикольно, что она тоже не видит… Мне нравится её голос. Она ненавидит мою заносчивость… Её глаза, наверное, зелёные. Не знаю, почему я так решил, просто интуиция. Она считает меня страшненьким, я её не разубеждаю. Потом сюрприз будет, когда глаза откроет. Или всё закончится намного раньше?

Глава 11

Ден

Эвелина уводит меня из столовой. Слепо плетусь за ней, потеряв все ориентиры. Вонь эта больничная напрочь сбивает. То ли мы уже прошли мимо процедурки и движемся на выход, то ли мы вообще куда-то не туда свернули…

— Полегче… Притормози!

Врастаю ногами в пол, не позволяя Эвелине тащить меня дальше. Но она всё равно пытается сдвинуть меня с места.

— Нет, давай хотя бы из корпуса уберёмся. Пойдём…

— Зачем?

— Меня заругают, если увидят с тобой, — со смешком в голосе. — Не позволено мне с пациентами общаться.

— Часто общалась раньше? Неформально?

Кажется, до меня начинает доходить. Её же отстранили от работы с пациентами, что-то там про лаборантку она затирала…

— Людям свойственно выдумывать лишнее, сам же знаешь, — щебечет Эвелина, пробегая пальцами по моему бицепсу. Нежно массирует плечо. — Я просто приветлива. Со всеми.

Вот так приветлива? Гладит всех подряд… Однако её прикосновения приятны. Не останавливаю девушку.

— Так почему мы сбежали из столовой?

— Потому что некоторым это не нравится. Я люблю идти против системы.

Ну ладно… Сам такой. Точнее всегда хотел быть таким, но отец меня зверски ограничивал.

Я же Гольдман. Всегда под прицелом СМИ, и всё такое.

— И кому же не понравился наш совместный уход?

— Секрет.

Флирт Эвелины настолько очевиден, что я в моменте решаю не тормозить ни себя, ни её.

— Ко мне пойдёшь? — спрашиваю в лоб.

— Ммм… Какой ты шустрый!

Её пальцы перемещаются на заднюю сторону шеи, массируют под линией роста волос. Поднимаются чуть выше, зарываются в коротких прядях.

Эвелина похожа на тех девушек, с кем я чаще всего скрашивал не занятые тренировками дни. Знает, что нужно делать, чтобы меня расслабить.

— А что ты мне предложишь, Денис? — воркует, прижавшись щекой к моей щеке. — Чем же мы займёмся в твоей комнате?

— Кино посмотрим, — угораю я.

— Ммм… кино. Можно. Есть какие-то особые предпочтения в плане кинематографии?

Вообще-то, я люблю качественный экшен. Но мы ведь сейчас не о фильмах, верно?

— Предложи что-то, кроме кино, — перехватив её руку, снимаю со своей шеи.

— Я супермастер по массажу.

— Ммм… Массаж — это отлично, — одобрительно улыбаюсь.

— Тогда идём… Главное, не попасться, — тянет меня дальше по коридору девушка.

— Эвелина! — раздаётся вдруг за нашими спинами голос моей сиделки.

— Да твою ж мать…

Эвелина замирает, выругавшись себе под нос.

— Денис Альбертович, я как раз Вас ищу, — говорит Наталья. — Эвелина, зайди к Марине Аркадьевне. Прямо сейчас! — произносит она давяще. И тут же мягко добавляет, обращаясь ко мне: — Пойдёмте, Денис, провожу Вас до корпуса.

Видимо, Эвелина тут же убегает, и я позволяю Наталье взять меня под локоть. Мы неторопливо выходим на улицу.

— Ну как дела, Денис? Осваиваетесь? — спрашивает сиделка, как всегда, доброжелательно.

— За что Эвелину отстранили от работы?

— Это конфиденциальная информация. Так как Вы?

— По шкале от одного до десяти мои дела на твёрдую десяточку! — ухмыляюсь я. — Всё просто супер! Не парьтесь.

Мой сарказм сиделка, конечно, улавливает.

— Это не навсегда, Денис, — вздохнув, терпеливо говорит она, уже не знаю, в который раз. — Потерпите, соблюдайте все указания врача — и скоро это всё останется в прошлом, станет прожитым этапом Вашей жизни. Одним из многочисленных этапов. Такие трудности делают людей сильнее.

— Вы говорите то, что должны сказать. Я понимаю, это Ваша работа. Но всё же Вы не можете влезть в мою шкуру.

Наталья Викторовна притормаживает.

— Не могу, Вы правы. Но я очень давно здесь работаю. У меня большой опыт с пациентами, проходящими реабилитацию после операций. Вам просто сложно доверять окружающим, Денис Альбертович. Отсюда и хандра, которую Вы пытаетесь скрыть насмешками. Вот скажите, чего бы Вам хотелось прямо сейчас. Помимо того, что видеть.

Вновь усмехаюсь.

— Признавайтесь, Вы — моя фея-крёстная? Или золотая рыбка? Могу попросить всё, что угодно?

— Попробуйте.

— Эмм… — задумчиво кусаю губы.

Но проблема в том, что просить мне особо нечего. Главные желания — несбыточные.

Я хочу видеть. Хочу попинать мяч. Побыть в кругу друзей. Они, конечно, могут ко мне приехать, но я слишком остро чувствую их жалость ко мне. Меня это бесит, поэтому друзья отменяются.

Пауза затягивается.

— Я ищу одну девушку, — говорю в итоге. — Уже спрашивал о ней, но вразумительного ответа так и не услышал. Ни от Вас, ни от моего приятеля американца. Я говорю про Яну. Отведите меня к ней.

— У Вас сейчас водные процедуры по расписанию, — мягко подталкивает меня, и мы снова идём вперёд. — Может быть, завтра…

— Никакая Вы не золотая рыбка, — бормочу себе под нос.

Наталья Викторовна хихикает.

— Я поняла, Денис, что Вам нужна компания. Но девушка сама должна захотеть общаться с парнем. Вы так не считаете?

— Эй, аллё! Мы же оба слепые! Как она меня найдёт? — раздражаюсь я.

— Найдёт, не переживайте.

Когда оказываемся в моих апартаментах, Наталья Викторовна сразу приступает к делу. К счастью, моюсь я всё же в трусах и не демонстрирую свои причиндалы ни ей, ни пришедшему на помощь Владу.

Мытьё оказывается довольно сложной задачей. Повязку с меня сняли, но глаза мочить нельзя. А голову помыть как-то нужно…

В общем, я уже задолбался от этого всего. А впереди ещё минимум пять дней полнейшей слепоты. А потом ещё сколько-то там дней в полузрячем состоянии, как обещала сиделка.

Вот где качественный экшен, вашу мать!

После душа валяюсь на кровати. Телефон лежит на груди. Долбаю дебильными вопросами своего голосового помощника.

— Сколько времени?

— Двадцать один, ноль пять.

— Погода на завтра.

— Плюс шестнадцать. Облачно. Ветер юго-восточный, 4 м/с. Атмосферное давление 759 миллиметров ртутного столба. Относительная влажность воздуха 46 процентов.

— Кто выиграл конкурс красоты в этом году?

Нам в РПЛ обещали, что на финале суперкубка будет присутствовать королева красоты. Правда, наша команда в РПЛ пока не попала.

— Победительница Всероссийского конкурса красоты — Агния Морозова, уроженка Самары.

— Она блондинка или брюнетка?

— Задайте вопрос корректнее.

Пфф…

— Как тебя зовут, кстати?

— Siri.

Странное имя для помощника с женским голосом.

— Можно изменить имя?

— Да.

— Будешь Рикой. Так мою сестру зовут. Если буду иногда на тебя срываться, не обращай внимания. Не хватает мне моей бедовой сестрёнки, понимаешь?

— Задайте вопрос корректнее.

Чёртов искусственный интеллект!

— Сколько времени?

— Двадцать один, ноль семь.

Бляя… Прошло лишь две минуты моей безрадостной жизни.

— Включи камеру.

Вожу телефоном, снимая свою комнату.

— Что ты видишь?

— Чёрный цвет.

Ааа, так я в темноте лежу? Ну конечно, зачем слепому свет.

— Выключи камеру, — вновь роняю телефон на грудь.

— Siri, ты будешь Эрикой?

— Задайте вопрос корректнее.

Тихо угораю. Не хочет быть Рикой, чтобы я на ней не срывался.

— Музыку включи. Плейлист в папке «сон».

Врубает. А меня наконец-то вырубает…

***

— Расслабь веки, Денис. Вот так…

Чувствую, как мои веки открывают, и что-то закапывают. Потом мягко массируют глаза, опустив обратно веки.

— Ну вот, всё нормально, — подытоживает врач.

Сегодня меня осматривает тот самый хирург, который делал операцию. Он основал эту клинику. Судя по отзывам в интернете, которые мне читала сестра по прибытию сюда, врач он толковый. Но сиделка права, у меня огромные проблемы с доверием. Никакие отзывы в интернете не способны это вылечить.

— Можно ходить без повязки?

— Нельзя. Сейчас тебе совсем нельзя открывать глаза. Повязка защищает от этого рефлекса, — объясняет он.

— Ясно.

Повязка возвращается, я снова мумия.

— Могу подняться?

— Да.

Свешиваю ноги с кушетки и пытаюсь нашарить рукой трость. Сказал Наталье, что дойду до корпуса сам.

Врач вкладывает рукоятку трости мне в руку и внезапно заявляет:

— Твой отец звонил сегодня утром. Справлялся о твоём здоровье. Настаивает на переводе в Москву. Я запретить этого не могу, поэтому решать тебе.

— Никакой Москвы, — отмахиваюсь я. — Отец ничего не решает.

Конец ознакомительного фрагмента.