Двойной сюрприз

Кира Морриган, 2011

Двойняшки Кирстен и Черстин похожи как две капли воды. Их личная жизнь не складывается именно по этой причине: у каждой возникает ревнивое подозрение, что любят не её, а сестру. Однажды порог сувенирной лавочки, в которой работают девушки, переступает Андреас, и с этой минуты меняется жизнь всех троих. Он догадывается, в чем беда сестёр – они словно неотделимы друг от друга…

2

— Рождество… — задумчиво проговорила Кирстен, и подошла к батарее, чтобы немного прибавить отопление.

— Ты о чем?

Черстин очнулась от своих размышлений.

За окном едва заметно опускались на землю снежинки. Они таяли и оставляли мокрые пятна. Зашумел электрический чайник в подсобном помещении, закипая.

— Скоро Рождество, — пояснила Кирстен.

— До сочельника еще далеко, — пожала плечами сестра, — он ведь только 24 декабря.

— Ну? А сегодня?

— Конец октября на дворе, — и Черстин снова пожала плечами.

— И это значит, что?..

— А что?

— Опять истерия. С рождественскими скидками, новогодними распродажами. С елочными пластмассовыми игрушками в гипермаркетах. С дешевыми гирляндами в каждой кондитерской.

— Чем плохо? Надоело?

— Торговцы и рекламисты нагнетают обстановку. Создают ажиотаж. Лишь бы распродать, — Кирстен засмеялась.

— Их можно понять… — Черстин механически вытянула ноги. — На всем можно зарабатывать деньги, даже на таком празднике, как Рождество.

— Особенно на таком празднике, как Рождество… — поправила Кирстен.

— Ты на что-то намекаешь?

— Конечно. У меня уже ворох идей!

— И в чем они заключаются?

— В том, что мы, как минимум, начнем рождественскую кампанию на неделю раньше прочих магазинов.

— О!.. — с недоверием протянула Черстин. — И это все?

— Можно сделать небольшое или, наоборот, большое объявление в витрину, а можно раздавать листовки, всякие флаеры. И текст: «Приобретите все спокойно и у нас, а не в дорогих супермаркетах в толчее и спешке!»

— Думаешь, клюнут?

— Пока не знаю, — честно ответила Кирстен. — Но, сестренка, я хоть что-то придумываю, пытаюсь планировать, прикидывать. А ты, наверное, слишком расслабилась от спокойной и сытой жизни. Даже в магазине толком ничего преобразовывать не хочешь!

— А что нужно, по-твоему, здесь переделывать? — удивилась Черстин. — Ведь и так все относительно хорошо.

Кирстен смягчилась:

— Ну, не переделывать… Усовершенствовать. Улучшать. Придумывать какие-нибудь симпатичные новогодние затеи!

— Ладно, уговорила. Сделаем мы временную рождественскую вывеску. И листовки можем раздавать. Ну, то есть не мы, конечно, а какие-нибудь студенты или школьники, в качестве подработки.

— Умница! Я знала, что ты меня поддержишь.

— Только вот есть ли у нас в магазине на все это деньги?

— А что? Разве нет?

— Думаю, что много не наберется, — Черстин покачала головой. — На днях мы разбирались с приходящим бухгалтером в балансе. Выручка не слишком большая. А любые мероприятия стоят денег. Как насчет дизайна листовок? И надо будет заплатить пресловутым студентам. За раздачу этих самых листовок.

Кирстен задумалась.

— Разве никто из наших знакомых не рисует на компьютере? Он мог бы взять с нас дешевле, чем в дизайн-студии. А типография запросит относительно небольшую сумму, если мы будем печатать у них листовки с готового макета.

— А как же быть с объявлением в витрину? Рисовать самим по трафаретам? Самодельное объявление, тоже мне, уровень…

— Думаешь, выйдет местечково?

— Провинциально, по крайней мере, — кивнула Черстин.

— А если мы сделаем это ну очень-очень стильно?

— Взываешь к моему чувству художника?

— Я взываю к твоему чувству прекрасного.

— Думаю, что ты мне льстишь.

— И что же ты предлагаешь? Засадить дедушку рисовать для нас рекламу рождественских скидок? Здорово ты придумала, ничего не скажешь!

Девушки засмеялись.

— Впрочем, — отсмеявшись, сообщила Черстин, — у меня есть одна идея.

— Надо же. Это как, от безысходности? Впрочем, выкладывай…

— Мы сделаем какой-нибудь необычный плакат в стиле ретро. Для контрастности можно выложить необходимые слова черными буквами, вырезанными из старых газет.

— И в качестве украшения — всякие бутылки с мартини, бокалы с коктейлями!

— Надеюсь, что ты имеешь в виду картинки из журналов?

— Ну да, конечно. У нас же не слишком одобряется распитие спиртного.

— Ага. Государственная монополия. Впрочем, неважно, это не имеет отношения к нашей рекламе. Так что же дальше?

— Да, собственно, и все. Такого рода объявление должно помочь создать у потенциальных покупателей ощущение одновременно и предстоящего праздника, и в то же время изысканности, исключительности.

— Что ж… Будет чем заняться предстоящими вечерами.

— Хорошо бы сделать это несколько побыстрее, — напомнила Кирстен. — Чем быстрее мы начнем нашу рождественскую кампанию, тем лучше для нас…

Черстин напомнила сестре в свою очередь:

— А что у нас с товаром?

— В каком смысле?

— Мы будем предлагать что-то особенное? Кажется, на доставку экзотических вещей уже не остается времени.

— У нас есть партия причудливой французской керамики, — загибая пальцы, принялась перечислять Кирстен, — шейные платки и шарфики из Индии.

— Газовые?

— Шелковые, плюс шелк с шерстью.

— Ммм. Надо же, а я и забыла.

— Если бы ты поменьше возилась с бухгалтерией, а побольше — с ассортиментом товара, может, и была бы в курсе, что у нас есть.

— Главное, что я знаю про кружку мечты, — засмеялась Черстин. — Хорошо, что еще? Как ты планируешь выставлять этот товар?

Кирстен в задумчивости прошлась вдоль прилавка и полок, заглянула в витрину, что-то бубня себе под нос.

— На витрину мы можем поставить самые изящные статуэтки, которые у нас есть, — предложила она. — Кроме того, вазочки, свечи, копилки, шкатулочки для украшений.

— Ты разошлась, — засмеялась сестра.

— Разумеется, мы отберем самое лучшее.

— Да уж я на это надеюсь. А остальное?

— Предлагаю вечером после закрытия перебрать то, что лежит у нас на полках, — сказала Кирстен. — На передний план, на видные места положим все самое яркое, соблазнительное, интересное. Думаю, что на многое из этого мы можем сделать хорошую скидку.

— И не хорошую скидку, а просто скидку. Не собираюсь терять свои деньги.

— Пятнадцать процентов тебя устроят?

— Пятнадцать? — возмутилась Черстин. — Да это попросту грабеж!

— И заметь, грабитель не кто иной, как родная сестра, — подмигнула Кирстен. — Хорошо, тогда двадцать.

— Ты с ума сошла.

— Почему же это? — удивилась Кирстен. — Пойми, это Рождество! Люди будут довольны, что они могут купить у нас подарки всем, ну, или почти всем своим близким и друзьям. К тому же если они увидят, что цены значительно снижены, они будут охотнее разбирать всякие приятные мелочи. Что может быть более удачным дополнением к хорошей покупке?

— Осознание того, сколько денег при этом удалось сэкономить? — вздохнула Черстин и улыбнулась невольно.

— Именно! Пойми, так у нас еще к Новому году разойдется весь товар!

— Думаешь?

— Ну, сто процентов никто не даст, а девяностопроцентную гарантию я тебе дам хоть сейчас. Мы сможем полностью обновить ассортимент, и будет хорошая выручка. А после Рождества люди наверняка захотят пройтись по магазинам, и у нас уже будет, чем их удивить и порадовать.

— Не знаю, может, ты и права… — пробормотала Черстин.

— Главное — начать. Давай начнем? Переберем все вещи, посмотрим, что залежалось в кладовке. Может, оно залежалось там незаслуженно!

— Может, и так, — согласилась двойняшка.

— Начнем?

— Слушай, давай начнем после обеда, а? Не знаю, откуда в тебе столько энергии без подпитки. Лично у меня уже полчаса сосет под ложечкой. А чайник вскипел давным-давно.

— И кто сегодня пойдет за обедом?

Сестры никогда не оставляли магазин без присмотра. На дверях магазинчика было написано, что работают они без обеда. К сожалению, им не на кого было оставить кассу и весь товар. Но и ходить обедать по очереди им не нравилось — они старались не разлучаться, пусть это старание было и не таким уж осознаваемым.

Поэтому обедали двойняшки в подсобном помещении магазинчика. Если с вечера они не ленились упаковать жареную рыбу или бутерброды с паштетом в контейнеры, то не нужно было никуда идти, просто подогревался чайник и заваривался чай или кофе.

Если же вечером было не до тщательных сборов, даже не до готовки, то одна из сестер отправлялась в ближайшую закусочную или булочную за пирожками, пирожными, йогуртами или полуфабрикатами. В магазинчике имелась микроволновка, к помощи которой Кирстен и Черстин прибегали время от времени.

— Давай ты пойдешь? — предложила Черстин.

— Почему это я?

Сегодня Кирстен оделась совсем легко даже для жителя Стокгольма. И в сильные морозы многие здесь ходили без шапок, зато с расстегнутым воротом и горлом нараспашку. А уж сегодня, при пяти градусах тепла Кирстен ограничилась тем, что набросила на плечи легкую замшевую курточку, но по дороге на работу поняла, что погорячилась…

Не настолько уж она оказалась горячей, чтобы не замерзнуть.

— А, так ты боишься очутиться на холоде? — догадалась Черстин. — Ну, возьми мое пальто. Я разрешаю.

— Ишь ты, какая добренькая. Держу пари, что тебе просто не хочется идти самой.

— Не хочется, — призналась Черстин.

Кирстен прищурилась:

— А что ты сегодня сделала такого хорошего, чтобы я шла тебе за обедом, а? Даже кружку не продала такому хорошему клиенту!

От смеха Черстин согнулась пополам.

— Ладно, схожу, — довольная неожиданно произведенным эффектом, согласилась Кирстен. — Но обед я выберу на свое усмотрение!

— Идет, — кивнула Черстин. — Денег дать?

— У меня есть.

— Ну, давай бегом. Одна нога здесь, другая… тоже здесь. А то и впрямь есть хочется.

— Да, с едой мы сегодня припозднились, — кивнула Кирстен.