Школа спящего дракона

Кира Измайлова, 2018

Что делать, если, открыв поутру глаза, ты видишь над собой не знакомый потолок, а роскошный балдахин? А если тело немного похоже на твое, но явно принадлежит другой женщине? Счастье, что память ее досталась тебе… правда, вместе со всеми проблемами! Отныне ты не бывшая учительница Вера Усольцева, а Гайяри Соль Вэра, младшая дочь советника Императора. И ты фактически в изгнании, потому что дар твой слишком опасен. Хотя в школе Примирения на краю света ты больше не доставишь хлопот. Или нет? Ведь в школе этой творится что-то очень и очень странное, и причиной этому не только твое появление…

Глава 3

— Вы слушаете, хозяйка? — позвал Триан, оторвав ее от раздумий.  — Если коротко, там и рассказывать особенно не о чем. Дело было круг с лишком тому назад в Тинувере, где вы оказались проездом в…

— В Таговер.

— Я, между прочим, тоже не люблю, когда меня перебивают,  — проворчал рассказчик.  — Ну да ладно. В Тинувере, как вы наверняка помните, почти так же гнусно, как в этой вот дыре. Я, правда, еще не осмотрел ее сверху донизу, но того, что успел увидеть, хватило, клянусь!

— Как это ты ухитрился? — нахмурилась Вера.

— Вы же сразу по приезде приказали мне присоединиться к замковым зеркалам,  — напомнил Триан.  — Ну да немудрено запамятовать, вы же помирать собирались…

— Точно разобью!

Она подобрала подвернувшуюся под руку комнатную туфлю и выразительно замахнулась.

— Молчу, молчу, хозяйка!

— Лучше рассказывай по делу, обещал же не отвлекаться. Хотя нет, стой,  — сама себя перебила Вера.  — Что там с этим… присоединением?

— Пока ничего интересного,  — заверил Триан.  — Зеркала вроде моего есть только у главного неудачника в этом замке…

— О ком ты?

— О ректоре, хозяйка, о ком же еще? Неужто при виде его кислой физиономии вы способны поверить, будто он наслаждается своим делом?

— Пожалуй, ты прав,  — согласилась Вера, хотя не могла припомнить, как выглядит этот самый ректор. Очевидно, Соль Вэра познакомилась с ним так недавно, что не сочла это воспоминание хоть сколько-нибудь важным.  — Но, может быть, у него просто желудок больной?

— Уж конечно, у мастера-травника непременно будет больной желудок,  — язвительно ответил Триан.

— Переборщил с придонником, вот тебе и язва,  — не осталась она в долгу.

Пришлось лихорадочно зарыться в «библиотеку», но это теперь придется делать постоянно, так что лучше уж привыкнуть заранее.

— Возможно, и так. Звания частенько ничего не значат, а о его истинном мастерстве не мне судить, хозяйка,  — согласился Триан.  — Так вот, с его зеркалом я связался сразу же. Еще парочка имеется в учительских покоях, но хозяева пока не одобрили нашей связи. Может, еще и не слышали о вашем приезде, а может, попросту боятся: вдруг вы их и через зеркало проклясть сможете?

— Запросто,  — усмехнулась Вера, сделав очередную мысленную пометку.  — Что, и это все?

— Нет, еще у учеников есть, но к тем я и соваться не стал, потому как даже такое существование мне дорого.

— В смысле?

— Ну так это же шиарлийские зеркала! — возопил Триан.  — Что, если они решат, будто мы шпионить станем? Нет, хозяйка, если вы с их хозяевами сами договоритесь, так я всегда рад, но сам не полезу, и не просите… С зеркалами подземников тоже, кстати, не хочу дела иметь. Их, вдобавок, пока дозовешься, от натуги треснуть можно… Ну да что с них взять, с бронзовых?

— С этим мы позже разберемся. А ректор, значит, на связи?

— А как же. Уже пытался убедить меня показать вашу спаленку, хозяйка. Ну и вас, ясное дело… Но шиш ему, ничегошеньки он не увидит, даже если золотую оправу в бриллиантах мне посулит,  — гордо сказал Триан.

— Какая безвкусица…  — поморщилась Вера, занеся в мысленный список ректора-вуайериста.  — Вдобавок такая оправа выйдет тяжелой и непрочной.

— Именно так я и рассуждаю, хозяйка! — обрадовался он.  — С моей-то, конечно, позолота давно облезла, зато лапы устойчивые. Ну да что с него взять? Ему даже невдомек, что я не обычное зеркало, а очень даже… хм-хм… душевное.

— А ты и рад стараться… Кстати, чем он объяснил желание на меня посмотреть?

— Разве тут нужны объяснения? — поразился Триан.  — Но в целом… Сказал, желает взглянуть, как гостья расположилась после долгой дороги, удобно ли устроилась. А я заявил, что без вашего приказа, хозяйка, показать ничего не могу. Только вас позвать, но лучше этого не делать, потому как вы спросонок дюже злы бываете…

— Молодец,  — искренне сказала Вера.  — Здесь, значит, ты еще не все рассмотрел?

— Говорю же, хозяйка, зеркал вроде меня здесь мало, да и обычных не так чтоб много. Где удалось побывать, там удалось. Прямо скажу, не императорский дворец!

— Это и так ясно, а конкретнее?

— Обычный приграничный замок, каких мы десятки повидали,  — ответил Триан.  — Разве что вместо чад с домочадцами эти вот все… ученики. Ну и прислуга, куда ж без нее? Немного, правда.

— А охрана? — зачем-то спросила Вера.

— Насчет этого ничего сказать не могу, хозяйка. Если кто и есть, то снаружи. Это вам виднее: меня укутанным везли, я даже не слыхал ничего! А вы бежать собрались?

— Пока нет,  — вздохнула она.  — Только что приехали, надо хоть дух перевести… А теперь вернись-ка к своей истории, а то до полудня ведь не закончишь!

— Как прикажете, хозяйка,  — отозвался Триан.  — Стало быть, в Тинувере я тоже был проездом, если это можно так назвать: на своих двоих шагал. И как раз в Таговер — там на ярмарке шестой недели всегда подзаработать можно.

«Так, не запутайся в здешнем календаре,  — сказала себе Вера.  — В неделе шесть дней, в месяце шесть недель, в году — о чудо! — двенадцать месяцев. Год у них, выходит, длиннее нашего? Не поймешь, сравнивать не с чем… А, это как раз не важно!»

Триан, получалось, говорил о ежемесячной ярмарке. Были побольше, раз в три месяца, еще крупнее — раз в полгода, но не о них речь.

— Работник из тебя…  — вздохнула она.  — Только языком молоть и горазд.

— Ну так за то мне и платили,  — ответил Триан.  — Я всяких небылиц столько знаю, что если каждую в золотой превратить, столько на себе и не унесу. Да что там — и на двуконной телеге не свезу! Еще петь могу, но это лучше когда все уже упьются: тогда похабные песенки хорошо идут, а за то, что фальшивлю, бить не станут. Ну и плясал когда-то недурно…

— И, конечно, в Тинувере мы не могли не встретиться,  — перебила Вера.

— О да, хозяйка! — из зеркала донесся смешок.  — Брел я, стало быть, по обочине — по дороге не пройти было: такую грязь развезло, что в колее хоть топись… И вдруг откуда ни возьмись вылетает карета, а за ней вторая, обе угвазданы по самую крышу, и лошади тоже, а уж на что возницы похожи, лучше и не представлять! Останавливаются они возле постоялого двора, а я тут как тут: думаю, вдруг пригожусь? Кареты резные, золоченые, такие отмывать — мука! А здешние и так с ног сбиваются перед ярмаркой. Значит, лишние руки наверняка пригодятся, вот я малость и заработаю…

— И что дальше? — подбодрила Вера.

— Что-что… Дверца первой кареты открывается, и выходите вы, хозяйка,  — Триан протяжно вздохнул.  — Я такой красоты вельможной сроду не видывал, так что дара речи лишился и стоял, будто столб придорожный.

— Почему сразу вельможной-то?

— А будто я герб на дверце даже под грязью не разглядел,  — фыркнул он.  — Да и по вам сразу видать, что вы из старой знати. Такие лица только у них и бывают.

— Какие это — такие? — насторожилась Вера.

— Ну…  — Будь Триан человеком, он наверняка почесал бы в затылке или пожал плечами. Увы, зеркало не могло даже притопнуть львиной лапой.  — Необычные. Красивых много, среди Созвездия я и покрасивее потом девиц видал, уж простите, хозяйка… Да только таких, как вы, издали заметишь! Что вас, что сестер ваших с братьями, что отца… Ой. Ой… Я не хотел, хозяйка!..

— Продолжай,  — велела она как могла более зловеще.  — Увидел ты мою красоту неземную, а потом что?

— Вы, хозяйка, огляделись, посмотрели, во что кареты превратились, плюнули себе под ноги и рукой махнули. Я даже глаза протер: все блестит, ни грязинки, ни пылинки, у лошадей гривы волосок к волоску…

— Пропал твой заработок?

— Ага, я так и подумал. Потом сообразил: когда еще колдунью встретишь? Да и пошел с вами знакомиться.

— Ну ты и нахал! — покачала головой Вера.

— Нахал, не нахал, однако же вы меня с ходу в жабу не превратили,  — ответил Триан,  — потому как вел я себя со всем обхождением и на си… в вырез вам не пялился. Старался, во всяком случае.

— Зачем же я тебе понадобилась?

— Как это зачем, хозяйка? Я же сказал: сразу герб узнал, это раз. А два — вся Империя знает, что дочь Правого полумесяца — знаменитая колдунья, которая уже полмира объездила и другую объездит, потому как до знаний очень уж охоча.

— Вот, значит, как это преподносилось…  — протянула Вера.

— Ну да, и я вашего батюшку очень даже понимаю, хозяйка,  — осмелел Триан,  — потому как на одном месте вы со скуки взбеситесь, а чего тогда натворите, я даже представлять не хочу! А так попутешествовали, развеялись, новое что-нибудь узнали — и хорошо. Не так, что ли?

«Понятно, Ханна Соль направлял энергию дочери в мирное русло, как умел,  — подумала она.  — А ей это казалось попытками сослать ее с глаз долой. Впрочем, одно другому не мешает».

— Вот я и подумал: вдруг благородной госпоже скучно в этом захолустье? Вдруг она не прогонит простого бродягу-сказочника и угостит ужином? Вдруг даже сама что-нибудь расскажет о своих странствиях?

— Так есть хочется, что переночевать негде? А переспать тебе с собой не завернуть? — не выдержала Вера.

— Вот-вот, именно так вы и ответили, хозяйка, когда я попытался к вам подобраться,  — вздохнул Триан.  — Только… гхм… чуточку грубее. Я даже покраснел, а такого, скажу я вам, со мной с детских лет не случалось. Но уверил, что не возражаю…

— Бедняга, как же ты жив остался? — искренне спросила она.

— Сам не знаю, не иначе, чудом… Вы наутро сказали, хозяйка, что давно не встречали такой потрясающей наглости вкупе с полным отсутствием чувства самосохранения.

— Вот как…  — протянула Вера. Похоже, покойная Соль Вэра не гнушалась простых радостей жизни.

— Да, хозяйка, это была лучшая ночь в моей жизни,  — печально произнес Триан.  — И последняя, что характерно. На следующий день я увязался за вами в Таговер, и вот по пути-то все и случилось…

— Верно… Помню.

Действительно, это нашлось в воспоминаниях Соль Вэры: веселый сказочник чем-то ей приглянулся, так почему не приветить его ненадолго? После Таговера их дороги разошлись бы раз и навсегда, если бы не случайность: кто-то прознал о том, куда направляется дочь Правого полумесяца — почти без охраны,  — и решил попытаться захватить ее. А может, и убить. Соль Вэра так и не поняла, а разбирательства не было — сама же и отказалась.

Сперва они приняли перегородивших дорогу за обычных грабителей, и Соль Вэра посмеялась — они что, ослепли? Не видят герба на каретах?

Это и крикнул им Триан, распахнув дверцу и высунувшись наружу. И полетел с подножки в подсохшую грязь, когда стрела пробила ему горло. Рядом упал возница, наконец-то спохватилась охрана…

Конечно, с нападавшими был маг, и довольно сильный, но продержался он недолго: Соль Вэра попросту взбесилась. Не из-за Триана — он был ей никем, обычный попутчик, не первый и не последний в ее странствиях,  — а от наглости напавших. Покуситься на саму Соль Вэру было намного безопаснее, чем на то, что она посчитала своим, пускай и временно.

Ее люди не пострадали, а от встречного отряда осталась только здоровенная яма посреди дороги. Ну как посреди — шагов на сто в любую сторону, целая пропасть. Потом туда вода набралась, озерцо получилось, а дорогу пришлось в обход пустить.

Власти, конечно, заинтересовались этим инцидентом, но дочь Правого полумесяца, живые свидетели, поклявшиеся в том, что неизвестные напали первыми, без предупреждения, ненавязчивый совет из столицы не заострять внимания на такой ерунде… Соль Вэру и не думали задерживать, и она вскоре покинула Таговер. В багаже теперь ехало большое старинное зеркало в оправе с львиными лапами — она увидела его в доме городского головы, а тот не сумел отказать гостье в скромном сувенире.

— Интересно, почему именно зеркало? — подумала Вера вслух.  — И почему именно большое? Неудобно же с собой возить.

— Так это я попросил, когда вы меня позвали обратно, хозяйка,  — пояснил Триан.  — Подходящего человека поблизости не оказалось, а вселяться в какой-нибудь перстень не хотелось, вы его и потерять можете. Вечно у вас все раскидано! Так вот закатится под кровать, а вы и не вспомните… Зеркало же предмет массивный, заметный, о нем позабыть сложнее. Опять же польза от него имеется — оно ведь не простое, связное, а уж со мной заодно так и вовсе находка! Обычное связное само никуда не проникнет и не рассмотрит, что вам нужно.

— Верно…

Больше двенадцати лет это зеркало с нею, вот как! И подходящие люди попадались в странствиях, можно было переселить дух Триана в кого-нибудь, но… Он сам отказывался наотрез: запомнил себя пусть не красавцем, но парнем симпатичным, и оказаться в теле похуже не желал. А в женском — тем более! Другие не нравились Соль Вэре — то слишком стар, то увечен. Идея же изгнать из приглянувшегося тела дух при помощи настойки олетты не нравилась обоим.

Может, она хотела искупить вину перед Трианом и вернуть ему полноценную жизнь? Или настолько привыкла к говорливому зеркалу, что уже начала забывать — когда-то обитающий в нем дух был обычным человеком?

— Опять же в этом зеркале я вас во весь рост видеть могу,  — сказал Триан, прервав печальное течение Вериных мыслей.  — Плотские радости мне недоступны, ну да ничего, у меня воображение богатое…

— Хорошо, что я тебя заколдовала как следует,  — сказала Вера.  — Иначе бы точно разбила!

— Погодите, хозяйка, так я что… небьющийся? — восхитился он.  — И вы об этом молчали? Постоянно угрожали меня грохнуть? Выкинуть в окно? Швырнуть в меня подсвечником?

— Если я по-настоящему захочу тебя расколотить, собственное заклятие мне не помешает,  — ответила она, встала и потянулась.  — Что ж… Который час?

— Да уж рассвет скоро,  — отозвался Триан.  — Неужто сами не чуете?

— Чую,  — ответила Вера, прислушавшись к себе.  — Просто намекаю, что устала от болтовни и намерена отдохнуть, ясно тебе?

— Конечно, хозяйка,  — смиренно ответил он.  — Можете даже занавесить меня, как клетку с певчей птицей. Я от этого, правда, не усну и не умолкну, но…

Она повесила на зеркало свой пеньюар: все равно требовалось одеться. Ложиться досыпать не было смысла. К тому же о многом следовало поразмыслить.

— О, хозяйка…  — мечтательно протянул Триан из-под цветастой ткани.  — Мир заиграл новыми красками…

Кстати, о красках: с этими расцветками тоже нужно что-то сделать. Бунтарка Соль Вэра могла самовыражаться как угодно, но Вера не собиралась носить ее вырвиглазные наряды!

— Хозяйка,  — негромко сказал Триан из своего угла,  — я ничего не забыл.

— О чем ты?

— Вы же меня каждый год заставляете эту историю пересказывать, и чем дальше, тем чаще и чаще. Ну так я хорошо ее помню. Дорога Предков зовет, конечно, да только я не хочу все бросать и… туда.

Вера сглотнула: точно, если Соль Вэра добровольно рассталась с памятью, чтобы поскорее уйти по бесконечной дороге, то и этот дух, забыв о прошлом, сможет покинуть вместилище и присоединиться к предкам.

— Хорошо,  — сказала она наконец,  — что память тебя не подводит.

— Сказочнику без этого никуда,  — был ответ.  — Если я легенды перепутаю и принцессу не с тем рыцарем окручу, слушатели мне бока намнут и будут правы!