Мы прорвемся

Кира Голубь

В Аниной семье главной всегда была бабушка. Папа постепенно спивался, мама много работала, и бабушка старалась заменить девочке родителей. Аня обожала бабушку, пока однажды не подслушала ее разговор с мамой и папой и не поняла причины семейного разлада.

© Кира Голубь, 2021

ISBN 978-5-4493-6553-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Настоящее

По утрам Анюта долго лежала с закрытыми глазами. Прислушивалась к звукам, к себе. Какой он — новый день? Стоит того, чтобы открыть глаза, спустить ноги с кровати и прожить до вечера?

«Вася! Васенька, где ты?» — услышала Аня через стенку. Она встала на пол и почувствовала его стылость. «Холодно, как в склепе», — девушка побрела в бабушкину комнату. По пути обулась в старые мамины тапочки, накинула на худенькие плечи выцветшую кофту и открыла дверь.

«Тебе решать: стакан наполовину пуст или полон», — часто говорила бабушка. Сама она придерживалась «золотой середины»: счастья не должно быть много — к нему быстро привыкаешь, а когда оно уходит, — что обязательно случается — жизнь становится невыносимой. С присутствием горя примиряешься, с отсутствием счастья нет.

Горькой стороной бабушкиной жизни был сын Василий. У него стакан всегда был полон. Только не радостью, а водкой.

Говорят, муж и жена подобны сообщающимся сосудам. Видимо, все так и есть, потому что чем полнее был стакан Василия, тем меньше жизни оставалось в Аниной маме. Она долго сопротивлялась, не позволяя последним капелькам высохнуть, хотела поделиться ими с Анютой. Не успела — однажды мамин стакан опустел.

А потом и бабушка стала угасать. Теперь она спала или лежала, не реагируя ни на что. А когда открывала подслеповатые, обесцвеченные временем глаза, начинала будто искать кого-то. Первое время Аня думала, что её. Но нет — бабушка всматривалась в девушку, ее взгляд потухал, и она снова уходила в небытие.