Психомифологический разбор змееборческого повествования восточных славян. Сказочный мiр как отражение мiра души

Ким Сушичев

Данная книга посвящена психомифологическому разбору восточнославянского змееборческого повествования, содержащегося в восточнославянских сказках. Сказки – это зеркало народной души, летопись её становления. Познавая сказки – мы познаём себя, ведь наша душа является порождением народной души и мы в своём душевном становлении проходим те же ступени, что и наши далёкие предки. Мифологические и сказочные первообразы продолжают жить в нас и оказывать незримое влияние на нашу жизнь.

Глава вторая

О змееборческом повествовании восточных славян

2.1. Змееборческое повествование восточных славян

Змееборческое повествование — одно из самых распространённых в мифологии (боговщине) народов мiра.

«Древнейшими письменными памятниками, отмечающими змееборческий миф (передание), являются клинописные тексты (значицы) Ближнего Востока III — I тыс. до н. э. Первую купу этих родников (источников) составляют шумеро-вавилонские песни богам: «Нинурта и Асаг» (Цилиндры Гудеа, Lugale), «Ворочение Нинурты в Ниппур» (Angim), «Нинурта и Анзу» [Lugale; Angim; Annus, 2002; Емельянов, 2004: 232—247]. Во вторую купу входят вавилонские, хеттские, хурритские и угаритские передания (предания) середины II — I тыс.: «Энума элиш» [Ee], «Тархунас и Илуянка» [Laroche, 1965, pt. I; Иванов, 1977: 52—53], «Кумарби и Хедамму» [Вильхельм, 1992: 103—105], «Баал и Ям» [Шифман 1987: 90—91].

Змееборческий клинописное предание прошло в своём развитии два отрезка: а) гороборчество (борьба с племенами враждебных восточных гор) — Нинурта и Асаг, Нинурта и Анзу — предание бронзы; б) мореборчество (борьба за освоение Средиземноморья и приморских оземий с середины 2 тыс.) — Мардук и Тиамат, Баал и Хедамму, Тархунас и Иллуянка — предание поздней бронзы и начала железа».

В. В. Емельянов. Змееборческий миф по клинописным источникам // Морфология праздника: Сборник статей.

В преданиях древних египтян бог солнца Ра и его защитник ослиноголовый бог-воин Сет каждую ночь убивают подземного змея Апопа. Желая помешать плаванию Ра и погубить его, Апоп выпивает воду подземного Нила. Однако Ра неменно побеждает своего противника. С помощью всех богов и своего грозного защитника, змея Мехена, Ра поражает чудовище копьями и ножами и, пронзив каждый выгиб его огромного туловища, заставляет его выплюнуть всю проглоченную им воду.

«Великая змея на челе твоём

Поражает злотворящего змея

И разрубает позвоночник его,

Раздирает его полымя,

И огонь пожирает его.

Побеждает его Исида

И ранит его Нетида,

Поражает Тот его мечом

И свергает его.

Великая Девятка сражается с ним,

И ликуют они, когда он повержен.

Дети Гора хватают ножи

И наносят ему раны многие.

Сильный Ра, слабые вороги!

Живой Ра, мёртвые вороги!

Есть Ра, нету тебя Апоп»

(«Речения выхода в день» (Книга мёртвых).

Змееборческий миф (предание) свойственен также и для всех индоевропейцев. У древних индийцев сначала Трита Аптья (С. К. Булич. Трита Аптья / ЭСБЭ — СПб., 1890—1907. С. 843), а затем Индра силой напитка сомы уничтожают трёхголового Вишварупу (Ригведа, мандала X, гимн 8, тексты 8—9 (Ригведа X, 8, 8—9. Духовные и священные писания Востока (2018) и его двоюродного брата змеевидного духа хаоса (нелада) Вритру (РВ I, 32, 3, 4; II, 11, 10; III, 32, 6; IV, 17, 8; VIII, 78, 5; X, 55; В. Н. Топоров. Вишварупа // Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь / Под общ. ред. М. Ф. Альбедиль и А. М. Дубянского. — М.: Республика, 1996. С. 130—131); у иранцев Траэтаона (авест.) убивает трёхголового змея Ажи-Дахаку («Яшт» XIX 36—37, ср. также V 34, IX 14, XV 24, XVII 34 (Видевдат I 17 (Авеста в русских переводах. СПб, 1997. С. 73), Аждахагу, Дахагу (пехл.); Фретон (ср.-перс.), Фаридун, Феридун (перс.) заковывает в цепи и заточает в печоре (пещере) или в жерле горы Демавенд злого правителя Закхака, Зогака (перс.) [МНМ. Т.1. С.462, 562]; у древних греков Аполлон с помощью стрелы (Бетти Редис. Пифон, Пифия // «Кто есть кто в античном мире»), сотни (Симонид, фр. 26 Бергк = Юлиан // А. Ф. Лосев. Мифология греков и римлян. М., 1996. С. 415, 593) или тысячи стрел (Овидий. Метаморфозы I 443) поражает змея-прорицателя (Гигин. Мифы 140) или сторожа прорицалища (Пифон / А. Т.-Г. Мифы народов мира) Пифона (Дельфина, Дельфиния); Посейдон воюет со стоголовым змеем или змеевидным чудовищем Тифоном (Гесиод (Theog. 820); Пиндар (Pyth. VIII, 16), а Зевс придавливает Тифона горой Этной на Сицилии (Псевдо-Аполлодор. I. 6, 3 / Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека / Перевод, заключительная статья, примечания, указатель В. Г. Боруховича. — Л.: Наука, 1972; Тифон / А. Ф. Лосев. Мифология греков и римлян / сост. А. А. Тахо-Годи; общ. ред. А. А. Тахо-Годи и И. И. Маханькова. М.: «Мысль», 1996. С. 837—840); у древних скандинавов Тор и мировой морской змей Ёрмунганд убивают друг друга («Речи Вафтруднира» (песни о богах) и «Речи Фафнира» (песни об удальцах) // «Старшая Эдда»; «Младшая Эдда»).

«Древнейший индоевропейский обычай — Хеттский, донёс до нас весьма подробное описание мифологического (боговщинного) повествования об убиении Громовержцем Змея. Собственно до нас дошли два мифа (предания), объединённые в одно повествование (в связи с определённым праздником) жрецом-умастителем города Нерик по имени Килла. В обеих разносказах честное единоборство со Змеем приводит Бога Грозы к поражению. В первом разносказе на помощь Громовержцу приходит богиня Инара, коя затевает пир. В итоге обильных возлияний из котлов с пивом и вином Змей напивается допьяна и не может вернуться к себе в нору, тогда его связывает верёвкой смертный любовник богини, невидимый Хупасий. Пришедший Бог Грозы убивает Змея. Затем богиня Инара возводит на скале дом, где поселяет Хупасия. Последний нарушает её запрет не смотреть в окно и, видимо, выгоняется из круга бессмертных (?). Инара разрушает дом на скале, а Бог Грозы сеет сорные травы zahheli — (аккадск. sahlū) над его развалинами (такой же символический (ознаковочный) обряд экзекрации проводит хеттский царь Анитта, передавая Богу Грозы хаттскую столицу Хаттусу».

И. А. Святополк-Четвертынский. Реконструкция индоевропейской змееборческой модели. Змееборческие концепты в Авесте, среднеперсидских текстах, Шахнаме, Риг-Веде, в хеттском мифе об Иллуянке, в древнегреческой традиции и шумерском мифе Lugal ud Me-Lam-bi. Институт Языкознания РАН г. Москва. http://dragons-nest.ru/def/dragonslaying.php.

Отголоски давнего змееборческого мифа (предания) присутствуют и в некоторых восточнославянских сказках и стАринах (былинах). Там удалец (или удальцы) (а) бьётся со Змеем или со Змеями на токах, гумнах или водных рубежах, (б) перемогает (побеждает) Змея или Змеев, (в) перемогает пытающихся ему отомстить жён или сестёр Змеев, (г) убегает от Змеихи-Ягабихи (Матери Змеев, Бабы-Яги), с коей не может справиться и коя иногда переворачивается в огроменную свинью, коя хочет его пожрать, (д) находит убежище в кузнице у некоего кузнеца (или двенадцати кузнецов), коий (е) перековывает свинью-змеиху в кобылу, кою удалец объезжает и на коей ездит какое-то время, (ё) потом её отнимает у него некий потусторонний старичок «с одним боком, одним оком, с одной ногою, с одной рукою и половиной головы, половиной бороды» (одноглазость, однорукость того или иного дейщика зачастую служит внешним признаком принадлежности его к потустороннему мiру), зачастую оказывающийся отцом или тестем Змеев.

Свойственное восточным славянам сказочное повествование переняли и живущие рядом с ними народы.

«О мощном влиянии разных восточнославянских сказок данного рода на сказки соседних народов говорит их сопоставление. Оно располагает к предположению, что не только в своей давнейшей основе, но и в различных видах повествование сложилось на народном оземье восточных славян, а затем распространялось длительное время за её пределами. Вероятно, раньше всего в Литве, Латвии, западнославянских сторонах, — так как виды повествования, записанные там, хотя и носят следы зависимости от восточнославянских родников, отражают частично некоторые особенности их сказочного вида, лишены в своём большинстве полноты, обстоятельности, стройности повествования, — всё же довольно тесно переплелись с образами сказок из давна обычными для местного устного набора, спытали их действие. Причём, если в балканских сказочных данных преобладает особая разновидность повествования (АТ 300 А *), то у западнославянских, балтских, финно-угорских, тюркских народов и народов Кавказа бытует преимущественно основная, старейшая его разновидность (АТ 300 А), как и у восточных славян».

Конец ознакомительного фрагмента.