Предвведение в любомудрие родного языка и родного

Ким Сушичев

Книга поверхностно знакомит читателя с прикладной философией родного языка и родного, задачей коей является изучение, собирание, сохранение, возвращение и развитие родного, в частности, изучение родного языкового образа мира, восстановление нарушенного родного самосознания и нарушенной укладной памяти народа, возвращение его забытого укладного наследия, а также разработка философии, которая сможет стать образом мысли и жизни всех жителей Русского и иных миров и объединить всё человечество.

О Русском пути, патриотизме, воспитании, любомудрии и русском языке

..Не одно влияние чужеземного идеологизма пагубно для нашего отечества; воспитание, или, лучше сказать, отсутствие воспитания есть корень всякого зла……Одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия.

Пушкин А. С. О народном воспитании. 15 ноября 1826 г.

«Воспитание любви к родному краю, к родной культуре, к родному городу, к родной речи — задача первостепенной значимости, и нет необходимости это доказывать» (Д. С. Лихачёв).

«В вашей семье и под вашим руководством растёт будущий гражданин, будущий деятель и будущий борец… Всё, что совершается в стране, через вашу душу и вашу мысль должно приходить к детям» (А. С. Макаренко).

«Светлые дни детских впечатлений, полученных от общения с родной природой, провожают человека далеко в жизнь и укрепляют в нем желание отдать свои силы служению Родине» (А. И. Герцен).

«Подлинная школа воспитания сердечности, душевности и отзывчивости — это семья; отношение к матери, отцу, дедушке, бабушке, братьям, сестрам является испытанием человечности» (В. А. Сухомлинский).

«Никто не рождается космополитом, и у каждого есть родина. Как не потерять связь с ней и жить полноценной жизнью? Этому надо учиться» (Жан Рено).

«Чувству Родины нельзя научиться, но нельзя не учить. Это сродни обучению писательскому или художественному мастерству: педагог может и не знать, получится ли из его ученика творец гениальных композиций, но вот привить ему тягу к прекрасному он в состоянии, верит в это и одержим этим. Камень за камнем вместе складываем мы здание, имя которому — любовь к Руси» (Ю. Тюрин).

«Есть много родов образования, но выше всего стоит нравственное воспитание, которое делает нас человеком» (В. Г. Белинский).

«Родина не может существовать без свободы, свобода без добродетели, добродетель без граждан. У вас будет все, если вы воспитаете граждан; без этого у вас все, начиная с правителей государства, будут лишь жалкими рабами. Однако воспитать граждан — дело не одного дня; и чтобы иметь граждан-мужей, нужно наставлять их с детского возраста» (Жан-Жак Руссо).

«Воспитание духовно-развитой личности невозможно без пробуждения любви к родной земле. И любовь эта — одно из проявлений духовности, той самой духовности, которая делает человека Личностью, а нацию — народом здоровым и непобедимым» (Д. А. Демиденко)

«…Гражданин не может состояться в человеке, оторвано от корневой системы своего народа. И потому всё воспитание молодых — от букваря до вузовской скамьи — надо пронизать действенной хозяйской привязанностью к Родине и её природе, ко всему, что составляет дедовское наследие, на чём лежит отпечаток мечты и золотых рук наших гениев» (Л. Леонов).

Да, именно отсутствие правильного патриотического (отчинного) воспитания и просвещения и является корнем того зла, что правит у нас в обществе. А правильное воспитание и просвещение могут быть только на основе философии (любомудрия), причём, не того лжефилософского бреда, что нынче понимается под философией, не вузовского философоведения и истории философии, философией не являющихся, а подлинной философии, т. е. такой, какой она задумывалась Пифагором, Платоном, Аристотелем, стоиками и какой была когда-то, диалектической, системной (целостной, упорядоченной), а не обрывочной, однобокой. И не на основе изучения любомудрия, а на основе жития в любомудрии, пребывания в нём. Потому что философия (любомудрие) — это не только совокупность всех наук, учений, знаний и умений, но и образ мысли и жизни. Любомудрием надо не заниматься, им надо жить. Только так, иначе всё безполезно.

«Философия — тоска по родине, желание везде быть дома» (Новалис).

«Это есть смысл нашего пребывания на земле: мыслить и искать и вслушиваться в дальние исчезнувшие звуки, так как за ними лежит наша истинная родина» (Герман Гессе).

«Русь всегда была страной философской. Но философской не в немецком и европейском смысле этого слова. Философия Руси всегда была сердечной философией, философией духа» (Д. Лихачёв).

«Ничто не могло быть противуположнее поэзии, как та философия, коей XVIII век дал своё имя. Она была направлена против господствующей религии, вечного источника поэзии у всех народов, а любимым орудием её была насмешка холодная и осторожная и насмешка бешеная и площадная» (А. С. Пушкин).

«Надежда мiра, его возрождение придут из России, и не будут иметь никакой связи с тем, что сегодня называют коммунизмом. Именно в России возникнет подлинный и великий источник свободы… Это будет совершенно другой способ существования, базирующийся на принципе, который станет основой новой философии» (Эдгар Кейси).

«Самая лучшая философия есть та, которая основывает должности человека на его счастьи. Она скажет нам, что мы должны любить пользу отечества, ибо с нею неразрывна наша собственная» (Н. М. Карамзин. «О любви к отечеству и народной гордости», 1802).

«Говорят, что несчастие хорошая школа; может быть. Но счастье есть лучший университет. Оно довершает воспитание души» (А. С. Пушкин).

Только любомудрие поможет понять, что же такое родина и любовь к ней на самом деле, понять и обрести.

Только диалектическая, системная философия (целостное любомудрие) даёт возможность иметь целостный — трезвый, ясный, глубокий гляд на вещи, только она даёт возможность сохранить трезвомыслие/ясномыслие, здравомыслие/благоразумие.

«Чем выше цветы поднимаются к солнцу, тем глубже идут их корни в землю, на коей растут» (Фридрих Гримм). «Чем более мы будем национальны (народны), тем более мы будем европейцами (всечеловеками)» (Ф. М. Достоевский).

Понимаете всю глубину и мудрость этих мыслей? В них указан путь патриота (отчинника), отличный от пути западника (безродника, безкорника, мирового горожанина, межнародника, ненавистника, предателя и губителя родного) и нациста (инородоненавистника), — Серединный путь, путь Правды, Золотой середины, Меры, Умеренности, Равновесия, путь избегания крайностей, Разумный путь — Путь разумного человека, путь создания общечеловеческого наднародного и межнародного всеуклада (всекультуры) — уклада укладов (культуры культур), коий позволит объединить все имеющиеся уклады (культуры), не уничтожая их, путь объединения всех народов Земли в единую и дружную семью народов, в коей каждый из них сохранит свою самобытность. «Если для общения людей необходим язык, то для культурного общения необходим как бы язык в квадрате, язык, культивируемый как особое искусство, язык нормируемый» (А. М. Пешковский). Вот и для культурного общения всех народов земли необходим уклад в квадрате (всеуклад, надуклад, межуклад — уклад укладов).

Это то, чего не понимают наши крайники: западники и нацисты, мыслящие однобоко, односторонне, крайностно и потому впадающие в крайности («Односторонность есть пагуба мысли» (А. С. Пушкин). Они видят только одну из сторон. Для них мысль Достоевского непонятна. Как это так «Чем более мы будем национальны (народны), тем более мы будем европейцами (всечеловеками)»? Это ж не по-аристотелевски, это же противоречие! Так быть не может и не должно. Или-или, либо одно, либо другое. Только одно из двух. Только так и никак иначе! Такое кривое виденье загоняет их в ловушку ложного выбора и выбора ложного пути. Они противопоставляют одно другому, народ, народность, родное, родину, Русь ненародному, неродному, иностранному, мировому, всечеловеческому, Европе, человечеству. Считают, что это несовместимые, взаимоисключающие вещи. Поэтому нужно, либо отгородиться от всех, замкнуться в себе, отказаться от всего неродного, иностранного, либо отказаться от родного, народного и стать безродниками, безкорниками, межнародниками, мировыми горожанами (но вот у западников почему-то это самое межнародничество и мировое горожанство, о коих они любят говорить, подменяется западничеством-западноверием-западнопоклонничеством), а вот мысль о том, что всё это можно соединить и совместить, им даже и в голову не приходит. Им невдомёк, что можно сочетать и родное и неродное, что родное и неродное не противоречат и не взаимоисключают, а наоборот, дополняют и взаимообогащают друг друга, что нет нужды ни от чего отказываться (ни от чего плохого, вредного). Народное, родное, русское (и пр. народное) — это часть европейского, мирового, общечеловеческого. Неродное включается в родное как его часть. От родного не нужно отказываться и подменять его неродным. Неродное нужно просто соединять с родным. Нужно встраивать одно в другое, с сохранением их неповторимости. Они взаимообогащают друг друга. Народное, родное, русское (и пр. народное) обогащает европейское, мировое, общечеловеческое, и наоборот. Таков разумный путь.

Путь к всечеловеческому единству лежит через родное, народное.

«И менее всего любовь к родному означает вражду и ненависть к другим народам. Путь к всечеловечеству для каждого из нас лежит через Русь» (Н. Бердяев).

Всерусскость = всечеловечности. «Человек или страна, внутренне примирённая, вмещает в себя приемлемый образ всего мiра» (Ален Безансон).

«У нас, у русских, две Родины — наша Русь и Европа. Назначенье русского человека есть, безспорно, всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, быть может, и значит только — стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите. Наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретённая, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей» (Ф. М. Достоевский).

Русскость хоть и равна всечеловечности, хоть и всемирна, но не сводится к ней, она самобытна.

«Русский не потому русский, что отличается „всемирной отзывчивостью“ и способностью „почти совершенного перевоплощения в чужую национальность“; русский не потому русский, что „русскость“ сводится ко „всечеловечности“, „всеединению“ и „всепримирению“, как полагал Достоевский. Нет, русской душе открыты не только души других народов, но и ещё всё то, что открыто и другим народам: и сверхчеловеческий мир божественных обстояний, и ещё нечеловеческий мир природных тайн, и человеческий мир родного народа. И русский народ призван в своей духовной жизни не к вечному перевоплощению в чужую национальность, не к примирению чужих противоречий, не к целению европейской тоски и пустоты, а к самостоятельному созерцанию и положительному творчеству. Русский человек, русский народ, русский гений имеют сказать в истории мировой культуры своё самобытное слово, не подражательное и не заимствованное. Настоящий русский есть, прежде всего, русский в смысле содержательной, качественной, субстанциональной русскости, и лишь в эту меру и после этого он может стать и быть братом других народов. И никогда наши великие сами не ходили и нас не водили побираться под европейскими окнами, выпрашивая себе на духовную бедность крохи со стола богатых. Утверждая русскость Пушкина, я имею в виду не гениальную обращенность его к другим народам, а чудеснейшее, целостное и победное цветение содержательной и субстанциональной русскости в нём. Россия стояла на великом историческом распутии, загроможденная нерешенными задачами и ни к чему внутренне не готовая, когда ей был послан прозорливый и свершающий гений Пушкина для того, чтобы оформить, прекрасно оформить душу русского человека, а вместе с тем и Россию. Русский мир в его целом и великом измерении (макрокосм) должен был найти себе в лице Пушкина некий гениальный микрокосм, которому надлежало всё принять, всё величие, все силы и богатства русской души, её дары и её таланты, и в то же время — все её соблазны и опасности, всю необузданность её темперамента, все исторически возникшие недостатки и заблуждения; и всё это пережечь, перекалить, переплавить в огне гениального вдохновения и показать русскому человеку, к чему он призван, какие глубины и высоты зовут его, какою духовною мудростью и художественною красотою он повинен Господу Богу, себе и другим народам» (И. А. Ильин).

Путь к всечеловеку лежит через родночеловека, народочеловека, человека-отчинника (патриота). Патриотизм и космополитизм — это не взаимоисключающие противоположности, это взаимодополняющие части одного и того же. Именно патриотизм (роднолюбие) является ключом к всеединству, межнародничеству и мировому горожанству. Только патриот (роднолюб) может быть настоящим всечеловеком, мировым горожанином.

Но, чтобы это понять, нужно быть философом (любомудром), мыслить философски, диалектически (целостно) иметь философский гляд на вещи, философский склад ума. Мы все по природе своей философы (любомудры), мы такими рождаемся, но потом забываем это, нас отучают от этого и не развивают в нас это, но это всё в нас есть, оно никуда не девается, это наша природа, нужно только вспомнить.

У нас есть два можных пути: человеческий разумный патриотический (отчинный) путь развития и недочеловеческий неразумный крайностный (западнический, безкорный, безродный, безликий и нацистский (инородоненавистнический) путь вырождения, разчеловечивания, оскотинивания. Сейчас мы идём по второму, чтобы перейти на первый нам необходимо совершить духовный переворот.

«Кажется, будто такой переворот предстоит ныне нашему родному языку. Мы начинаем догадываться, что нас завели в трущобу, что надо выбраться из неё по-здоровому и проложить себе иной путь. Всё, что сделано было доселе, со времён петровских, в духе искажения языка, всё это, как неудачная прививка, как прищепа разнородного семени, должно усохнуть и отвалиться, дав простор дичку, коему надо вырасти на своём корню, на своих соках, сдобриться холей и уходом, а не насадкой сверху. Если и говорить, что голова хвоста не ждёт, то наша голова умчалась так далеко куда-то вбок, что едва ли не оторвалась от туловища; а коли худо плечам без головы, то некорыстно и голове без тула. Применяя это к нашему языку, сдаётся, будто голове этой приходится либо оторваться вовсе и отвалиться, либо опомниться и воротиться. Русской речи предстоит одно из двух: либо испошлеть донельзя, либо, образумясь, своротить на иной путь, захватив при том с собою все покинутые второпях запасы» (В. И. Даль).

Это переворот не только и не столько в языке, сколько в духе. Но язык — это основа духа, поэтому начнётся всё с него.