Война, которая спасла мне жизнь

Кимберли Брубэйкер Брэдли, 2015

Ада в жизни не видела травы и деревьев. Она ни разу не отмечала Рождество. Она никогда не выходила из дома – весь её мир состоял из маленькой комнаты, вида из окна на четвёртом этаже, брата Джейми и вечно недовольной мамы. Нельзя Аде из дома выходить, у неё ведь нога… Да и как выйти, если ходить она почти не может? Но когда из-за войны Джейми с другими детьми эвакуируют, Аде ничего не остаётся, как встать на ноги и пойти – вслед за ним, чтобы не остаться одной и чтобы выжить. И только тогда она понимает, как велик этот мир и как много в нём всего разного, сложного и… хорошего. И пусть война – это страшно, но, возможно, именно она подарит Аде шанс на жизнь.

Глава 7

У меня в волосах мисс Смит обнаружила вошь, которой, к слову сказать, до поездки в переполненном вагоне там не было, впрочем, для мисс Смит это не сыграло роли. Пронзительным тоном она потребовала, чтобы мы немедленно отправились мыться, сию же минуту. Потом уставилась на мою ногу и добавила:

— Ты наверх сможешь подняться? Что с тобой вообще стряслось?

— Пивной тележкой отдавило, — сказала я.

Мисс Смит передёрнуло. По лестнице я поднялась ползком, по ступеньке за раз. Мисс Смит провела нас в белую комнату с большой ванной, налила в неё горячей воды прямо из краника — это мне особенно понравилось — и предоставила нам минутку приватности, что бы это ни было. Рядом с ванной лежало мыло и толстые полотенца. Я нашла какую-то тряпочку и потёрла об неё мыло, а потом потёрла этой тряпочкой своё лицо и шею. Тряпочка почернела. Тогда я потёрла мылом голову Джейми, потом свою и опять повернула кран, чтобы смыть это всё. Принимать ванну оказалось необычайно приятным занятием. В конце концов грязная вода сама убежала в дырочку на дне, и вычерпывать её, как дома, не пришлось. Вымытый Джейми укутался в белое полотенце и сидел улыбался из него, а я обернула своё вокруг тела и распустила волосы по плечам.

— Ну и местечко, шик, — сказал Джейми.

Я кивнула. Место было очень приличное. Даже неважно, стерва мисс Смит или нет. С мамой мы же как-то уживались.

В дверь постучала мисс Смит и спросила, где наши вещи. Что она имеет в виду, я не поняла. Еду, взятую из дома, мы давно прикончили, а пустой бумажный кулёк из-под неё остался в вагоне.

— Я имею в виду, остальная ваша одежда, — сказала мисс Смит. — Вы же не можете сейчас опять надеть то, в чём приехали.

У остальных детей в поезде были какие-то свёртки. У нас не было. Я сказала:

— Придётся. Другого у нас нет.

Она приоткрыла дверь и смерила меня взглядом. Я попыталась спрятать правую ногу за левую, но не успела.

— Так, значит, пивная тележка — это дудки, — сердито заметила мисс Смит и открыла дверь до конца. — Косолапость у тебя. Смотри, уже весь пол в крови. — И она взмахнула рукой.

Я вильнула в сторону.

Она так и застыла с рукой.

— Я не собиралась тебя бить, — сказала мисс Смит. — Я хотела тебе помочь.

А, ну да. Из благодарности за то, что я измазала своей кровякой её пол.

Она присела на корточки и схватила мою больную ступню. Я попыталась отнять её, но мисс Смит держала крепко.

— Хм, интересно, — произнесла она. — Король Ричард Третий тоже был косолап… Никогда вживую не видела.

Я заставила себя подумать о лошадях. О той лошадке, что жила рядом с домом, и о том коне, что бежал наперегонки с поездом. О том, как я скачу верхом на жёлтом пони. Я ушла целиком в свои мысли, окружила себя этими лошадьми, и никакие прикосновения мисс Смит больше мне были не страшны.

— Так, — сказала она. — Завтра сходим к доктору, узнаем, что можно сделать.

— Не станет он с ней цацкаться, — сказал Джейми. — Хорошие люди терпеть не могут такое уродство.

Мисс Смит резко усмехнулась.

— Значит, со мной вам повезло, — сказала она. — Потому что я-то как раз совсем не такая хорошая.

Потом нехорошая мисс Смит сама вытерла пол. Нехорошая мисс Смит также завернула мою ногу белой сетчатой тряпочкой и выдала нам по чистой рубашке из своих запасов. Рубашки нам оказались ниже колен. Потом она вычесала и выстригла у меня из волос колтуны — это заняло целую вечность — и нажарила нам целую сковороду омлета.

— Пока другой еды у меня нет, — сказала она. — Я на этой неделе не закупалась. Я же не знала, что вы приедете.

Другой еды нет, ага. А к омлету ещё выдала хлеб, пусть и немного зачерствелый, притом с маслом, и чай, притом с сахаром. Омлет вышел жиденький, но я была такая голодная, что съела всё до единой крохи, и на вкус еда оказалась ничего. Я вытерла хлебом тарелку, и она положила мне ещё ложку омлета.

— Ну и что мне с вами делать? — протянула она.

Странный вопрос.

— Ничего, — сказала я.

— Ада может дома сидеть, — предложил Джейми.

— Я за ним пригляжу, — сказала я. — Вам самой не придётся.

Мисс Смит нахмурилась:

— А тебе самой-то сколько?

Тут я смутилась.

— Джейми вот шесть, — сказала я. — Так мама говорит. Ему в школу пора.

— Что-то маловат он для шести, — заметила мисс Смит.

— Так мама говорит, — сказала я.

— Но ты-то, конечно, постарше будешь? — продолжила расспросы мисс Смит. — Ты разве сама в школу не ходишь?

— С такой ногой уродской какая школа? — встрял Джейми.

Мисс Смит только фыркнула:

— Нога, положим, и больная, зато голова здоровая. — Она звякнула ножиком по тарелке. — Так. Даты рождения ваши. Имена. Фамилия. Нормальная фамилия, а не вот эти выдумки про Смитов.

— Ада и Джейми, — сказала я. — Смиты. А больше ничего мы не знаем.

Она гневно уставилась на меня. Я упорно уставилась на неё. Немного погодя её взгляд смягчился:

— Ты что, и вправду ничего больше не знаешь?

Я опустила глаза в тарелку.

— Я как-то спрашивала, — буркнула я. — Мама сказала, какая мне разница.

Мисс Смит втянула ртом воздух.

— Та-ак, ладно, — сказала она. — Пусть Джейми шесть. Тебе больше. Скажем, лет девять?

По её голосу невозможно было определить, сильно ли она злится. Я пожала плечами. Девять так девять. Числа я в принципе знала: восемь, девять, десять.

— Я напишу вашим родителям, — продолжила мисс Смит. — Леди Тортон даст мне адрес, и я напишу. А уж они мне всё расскажут. — Она окинула нас строгим взглядом. — Папа ваш что делает?

— Ничего он не делает, — сказала я. — Умер он.

И видимо, давно; а может, сбежал. Этого я тоже не знала. Если сильно-сильно зажмуриться и как следует сосредоточиться, то в памяти как будто возникал какой-то его образ, но очень размытый. Высокий. Тихий в отличие от мамы.

— А, — сказала мисс Смит. — Тогда маме вашей напишу.

Нехорошая мисс Смит приготовила нам мягкую чистую постель, накрыла её тонкими гладкими одеялами и сверху положила толстое, потеплее. Она сдвинула занавески на окнах, чтобы стало темно. Усталость я чувствовала неимоверную.

— Мисс, а чья это лошадка? — спросила я. Я просто обязана была это узнать, прежде чем провалиться в сон.

Мисс Смит ответила не сразу. Постояла немного, держась за занавеску. Выглянула из окна.

— Это пони, Коржик, — сказала она наконец. — Мне его Бекки подарила.

— Какая Бекки? — спросил Джейми, но она не ответила.