Розовый Слон

Кеша Герберина (2024)

Сережа жил обычной пресной жизнью. Пока в нее с ноги не влетел страшный диагноз — рассеянный склероз. Который вначале разбил прежнюю жизнь вдребезги, а потом построил путь к новому и, как выяснилось, счастливому будущему.Эта книга о том, как герой справляется с труднейшими испытаниями в своей жизни будто бы легко и играючи, и даже свой диагноз предпочитает называть розовым слоном.

Вторник №13

Есть и плюсы. Это не хипстерская болезнь вроде депрессии или синдрома накопленной усталости.

Я даже могу себе представить, как козырну в обществе своим рассеянным склерозом. И, конечно, при этом буду, глубокомысленно закатив глаза, разубеждать своих собеседников в том, что это как-то связано с памятью. Зато непременно упомяну в разговоре Стивена Хокинга. Мол, у этого именитого гения тоже какой-то там склероз, а значит, мы почти родственники, и я вот-вот тоже на днях напишу свою книгу…

Но док, в кабинете которого я сижу, наконец, отвлекся от занимающего его чтения моей медицинской биографии. Да я б на его месте тоже зачитался — я всегда знал, что однажды моя жизнь окажется насыщенной и интересной. Не подозревал, что в таком ключе, правда.

— Я выпишу вам рецепт. Это самый прогрессивный препарат на сегодняшний день. Он поможет вам чувствовать себя, как бы это сказать, в узде… Но вы должны понимать, Сергей. Это только начало лечения. Болезнь прогрессирует быстро и в ближайшие месяцы к общей усталости прибавятся проблемы с конечностями. Онемение рук и ног — нормально для рассеянного склероза. Вероятно, через год вы не сможете ходить…

Эти слова — каждое как серпом по моей ранимой душе, — были произнесены так буднично, что я возмутился. А точнее — испугался. Сходство со Стивеном Хокингом оказалось ближе, чем я думал.

— Не буду ходить? Док, вы меня не знаете, оттого я могу простить вам ваш снобизм. Но давайте забьемся, что ровно через год, день в день, я станцую ламбаду вот тут, — я ткнул пальцем на его белоснежный стол, — прямо в центре вашего стола. И да — я буду без бахил. — Шах и мат.

С этими словами я выхватил у него рецепт с классической докторской белибердой, которую я прочитал как “Карлсон” и воинственно затопал прочь. Это, кстати, был мой дебют. Я впервые использовал этот прием — заменил название лекарства с липким оттенком страха на кое-что более знакомое, более… оптимистичное. Я еще не знал, что впереди мне предстоит не раз применить этот метод. Может, стоило его запатентовать?

Вечером того же дня я сидел в ознобе, держа в руках лекарство со свежепридуманным мной названием “Карлсон”. Кому-то надо было сделать мне укол. Но мы с жинкой до чертиков боялись всех этих иголок.

— Окс, мне кажется, ролевые игры — это определенно наша тема. Предлагаю тебе быть медсестричкой. У тебя и платьице беленькое было где-то…

— Вот только не заставляй меня это делать! Ты же знаешь, я до смерти боюсь крови и вообще. Вон и Игорек заплакал, пойду его успокою, — И побледневшая жинка моя, выбрав из двух зол меньшее, удалилась в другую комнату.

Сейчас, перебирая в памяти моменты моего долгого пути, я думаю, что именно этот был начальным. В тот вечер, сидя на диване с иголкой в одной руке и ампулой — в другой, я чувствовал себя напуганным мальчишкой. Напуганным не столько иглой, которую мне предстоит воткнуть себе в живот, сколько одиночеством, которое неминуемо ожидало меня впереди. Откуда я это знал? Интуиция…

Я потратил на эту процедуру час. Прошел все стадии от отрицания и торга до депрессии и принятия. Там за стеной давно стихли всхлипывания Игорька, но жинка моя так и не появилась.

В конце концов я взял себя в руки, повторил легендарный жест супермена. Спросил себя, а я в этой ситуации супер или нет? И выяснив, что все-таки супер, воткнул дурацкую иголку с дурацким “Карлсоном” в себя.

“Пиздеееец!!!” — успел заорать я до момента, пока не вспомнил, что на дворе ночь и у нас тонкие стены.

И практически сразу, изможденный, но довольный собой, лег спать.

Проснулся я довольно быстро. Мне было нечем дышать. Мне снилось, будто злоумышленники из сериала типа “Бандитского Петербурга” проникли ко мне на диван и надели на нас с диваном пакеты. Дышать было невыносимо, так что пришлось проснуться. Э

Но это не помогло. Кислорода по-прежнему не хватало. Я жадно хватался губами за воздух, дергался и извивался, дикий страх проник буквально ко мне под кожу. В конце концов я выбежал из комнаты и помчался в детскую.

Тихо, но требовательно растряс Оксану. Она моментально поняла: со мной тот самый пиздец, о котором я кричал какое-то время назад. Набрала “Скорую”.

— Сергей, одно могу сказать. Жить вам будет тяжело. Но жить будете. Если бы вы приехали хотя бы на час позднее, я бы уже не смогла вам этого сказать. Сожалею, но этот препарат вам не подходит. Он спровоцировал у вас отек Квинке. Будем пока выживать на капельницах… — Сказала мне врач в палате той же ночью. Мне поставили мою первую в жизни капельницу. И далеко не последнюю.

— Отек Свинки? А моя биография с каждым днем становится все интереснее, — успел сказать я за секунду до того, как провалиться в глубокий сон. Пусть я и супер, но переживания сегодняшнего дня убили во мне всякую способность бодрствовать.

Конец ознакомительного фрагмента.