Поцелуй для папарацци

Кейт Хьюит, 2015

Бен Чатсфилд давно порвал с семьей. Став известным шеф-поваром, он не интересовался семейным бизнесом. Но когда брат обратился к нему с просьбой поработать управляющим в берлинском отеле Чатсфилдов, Бен согласился. Голливудские звезды, приехавшие на кинофестиваль, доставили ему немало хлопот, а вздорная Оливия Харрингтон заявила журналистам, что Бен – ее бойфренд.

Virgin’s Sweet Rebellion

© 2015 by Harlequin Books S.A. «Поцелуй для папарацци»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Пролог

— Знал? Ты знал?! — Бен Чатсфилд уставился на своего брата Спенсера, пытаясь справиться с ошеломляющим по силе порывом гнева. Он сжал кулаки, и слова, пропитанные обидой и злобой, уже готовы были сорваться с его губ. Однако Бен сдержался. По старой привычке он решил скрыть свои истинные чувства. На его губах появилась кривая усмешка, словно шокирующее признание Спенсера ничего не значило. — И как давно тебе об этом известно?

— О том, что я внебрачный ребенок? — Спенсер равнодушно пожал плечами. — Пять лет. Я узнал это в свой двадцать девятый день рождения.

Пять лет. Бен моргнул. Последние пять лет он провел вдалеке от брата, от всей своей семьи, и для чего? Оказалось, все было понапрасну.

— Ты хорошо поработал здесь, — сменил тему Спенсер, но Бен ничего не ответил.

Спенсер осматривал уютный, но в то же время элегантный небольшой ресторан в Ницце, владельцем которого был Бен. Пару минут назад его брат распахнул двери ресторана и зашел внутрь. Спенсер выглядел как самый обычный турист, решивший перекусить по дороге. Не осталось и следа от того старшего брата, лидера «трех мушкетеров», каким Бен его помнил и по которому страшно скучал. Выйдя из кухни, Бен замер, увидев Спенсера, а тот, как ни в чем не бывало, радостно улыбался ему, словно они в последний раз виделись на прошлой неделе, а не четырнадцать лет назад.

— Привет, Бен, — сказал брат.

И поведал, что уже пять лет знает о тайне, в которую Бен оказался посвящен, когда ему исполнилось восемнадцать. Та тайна разбила Бену сердце и вынудила его покинуть дом, разорвав все связи с семьей. Горькая правда дорого ему обошлась, а Спенсер теперь стоит перед ним и улыбается.

— Это все дела прошлые, — сказал Спенсер, и Бен заметил, что он пытается прекратить неприятный разговор. Но было поздно. Уже пять лет как поздно. — Что было, того не изменить. Я всегда чувствовал, что у Майкла есть причины относиться ко мне не так, как к тебе и Джеймсу, и рад, что наконец-то понял, в чем дело. Ему было хорошо известно, что я не его сын. С этим я давным-давно смирился.

— Рад за тебя, — ответил Бен.

Его голос был спокойным, несмотря на то что внутри бушевал ураган эмоций. Сожаление и чувство вины, печаль и радость — все смешалось, когда он снова увидел своего любимого брата. Но гнев затмевал все.

Старая обида прожигала грудь и раскаленной лавой обволакивала внутренности. Неужели Спенсер думает, что он может вот так запросто снова появиться в жизни Бена, как будто ничего не было? Не извинившись, не дав никаких объяснений, отмахнуться от четырнадцати лет, которые они провели в разлуке.

— Что ты здесь делаешь, Спенсер? — спросил Бен.

Брови старшего брата слегка приподнялись. Его озадачило и удивило равнодушие, которое он уловил в тоне Бена.

— Неужели ты не рад меня видеть? Много времени прошло…

— Ты всегда знал, где я нахожусь.

— Да и ты знал, где нахожусь я, — парировал Спенсер.

— Я не предполагал, что тебе известна правда.

— А в противном случае все было бы по-другому? — нахмурился Спенсер, и Бен отвел глаза:

— Возможно.

Вернулся бы он в лоно семьи, если бы понял, что Спенсеру известно его происхождение? Трудно сказать. У него осталось не очень много счастливых воспоминаний о семье и о том, что это такое — быть одним из Чатсфилдов.

— Но ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнил Бен. — Что ты здесь делаешь?

Его захлестнула очередная волна гнева, когда он начал понимать, что брату что-то от него нужно.

— Я решил, что настало время «трем мушкетерам» воссоединиться, — заявил Спенсер. — Джеймс сейчас тоже в Ницце. Он приехал на выходные и сгорает от нетерпения, мечтая встретиться с тобой. Мы снова можем быть вместе, Бен, на благо семьи Чатсфилд.

Семья Чатсфилд… Империя дорогих отелей, на создание и процветание которой его отец положил все силы. Спенсер мог бы стать наследником всего этого богатства, если бы не был внебрачным ребенком. Хотя все равно он им стал, после того как их дядя Джин согласился сделать Спенсера главным исполнительным директором компании. Бену было об этом известно. Он старался не читать в прессе ничего, что касалось Чатсфилдов, но до него доходили обрывки слухов.

Похоже, Спенсер хочет, чтобы Бен снова трудился на благо семьи. Неужели он рассчитывает, что брат с радостью согласится, как будто не было долгих лет разлуки?

— Тебя совершенно не волнует наше воссоединение, — с горькой усмешкой бросил Бен. — Отбрось притворство, Спенсер. На самом деле тебе нужно, чтобы я что-то сделал для тебя. Для семьи Чатсфилд. Не так ли?

Спенсер опешил.

«Я больше не тот мальчишка, которого он помнит», — подумал Бен. Преданный, словно щенок, готовый всем угодить и всех осчастливить, но обреченный на вечные неудачи. С него хватит! Он не собирается стараться для кого-то, тем более для Спенсера или для семьи.

— Я сейчас немного занят, как видишь. — Бен скривил губы в безрадостной улыбке.

Лучше перевести все в шутку, нежели поступить так, как он жаждет, а именно — кому-нибудь врезать, быть может, даже Спенсеру.

— Ты проделал огромную работу, — заторопился Спенсер. — Я слышал, что этому ресторану присудили почетные мишленовские звезды. Мои поздравления. Сколько всего ресторанов ты открыл?

— Семь.

— Восхитительно!

Бен ничего не ответил. Ему не нужна была похвала брата.

— Ты, скорее всего, слышал в новостях о сделке с Харрингтонами… — начал Спенсер.

— Которую не удалось заключить? Да, слышал.

Бен знал, что Чатсфилды предложили выкупить компанию Харрингтонов, что его брат Джеймс в скором времени женится на Лейле, принцессе Сураади. Он сделал ей предложение перед зданием отеля «Чатсфилд» в Нью-Йорке — после того, как на гигантском биллборде высветилось его признание в любви. Ажиотаж вокруг семьи раздражал Бена, но людям это нравилось, и популярность Чатсфилдов просто зашкаливала.

— Харрингтоны в конце концов согласятся на сделку, — заверил он Спенсера. — У них нет серьезных связей и достаточного влияния, чтобы долго сопротивляться.

— Переговоры будут напряженными, — заметил Спенсер. — Со мной согласны многие учредители нашей компании, но не все. Пока что.

Бен пожал плечами. Его не волновал семейный бизнес.

— Послушай, — не унимался Спенсер. — Мне нужно срочно лететь на переговоры в Нью-Йорк и Лондон. Мое присутствие там необходимо.

— Присутствуй.

— А на следующей неделе я должен быть в Берлине, чтобы заниматься отелем во время Берлинале.

— Чего, прости?

— Это кинофестиваль. Большинство голливудских знаменитостей останавливаются в нашем отеле. Это очень важное и ответственное событие для нашей компании.

— Не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь. — Хотя Бен потихоньку начал догадываться, в чем дело.

— Мне нужно, чтобы кто-то заменил там меня, — пояснил Спенсер. — Кто-то из Чатсфилдов.

— Ты решил, что я брошу свой бизнес и отправлюсь в Берлин, чтобы помочь тебе? — поинтересовался Бен. — И это после четырнадцати лет тишины?

Глаза Спенсера сверкнули.

— Это ты ушел от нас, Бен.

Бен был на волоске от того, чтобы ударить брата. Он сжал кулаки, сердце бешено забилось в груди. Желание причинить Спенсеру боль было невыносимым, но Бен, как всегда, сдержался. Однажды вспышка гнева привела к тому, что он чуть не лишил человека жизни.

— Да, я ушел. И не собираюсь возвращаться ради тебя и твоего отеля.

Спенсер внимательно посмотрел на него.

— Ты изменился, — тихо произнес он.

— Верно.

— Но ты все еще мой брат, Бен. И я все еще твой брат. Возможно, мне стоило прийти к тебе гораздо раньше. Но ты тоже мог со мной связаться. Так что виноваты мы оба.

Раньше Бен с радостью взял бы всю вину на себя и постарался бы все уладить. Он сделал бы все возможное, чтобы осчастливить Спенсера и всю свою семью. Сегодняшний Бен, который четырнадцать лет старался подавить обиду и гнев, просто пожал плечами.

— Пожалуйста, — сказал Спенсер. Он склонил голову набок, и уголок его губ изогнулся в милой ребяческой улыбке, которую Бен помнил с детства. — Ты мне нужен.

Бен покачал головой:

— Недавно я открыл ресторан в Риме и собираюсь поехать туда…

— Две недели, братишка. Нам необходимо снова стать семьей и выступать единым фронтом. Я хочу этого больше всего на свете.

Сплоченная семья. Об этом Бен мечтал в детстве. Он терпел постоянные ссоры родителей, приступы гнева отца и изо всех сил стремился к тому, чтобы все изменилось к лучшему. Однажды он пожертвовал своими желаниями ради благополучия Чатсфилдов, и, похоже, история повторяется. В конце концов он откликнется на просьбу брата. Честно говоря, Бен сожалел о том, что порвал с родными, хотя в то время ему казалось, что другого выхода нет…

— Две недели, — сказал он, и на лице его брата появилось выражение облегчения и радости.

— Да…

— Я всего лишь шеф-повар, а не шоумен. Пусть этим занимаются другие.

— Все будет нормально, — заверил его Спенсер. — Тебе всего-то надо улыбаться и пожимать людям руки, честное слово.

— Я не имел никакого отношения к делам семьи Чатсфилд четырнадцать лет, — напомнил он Спенсеру. И себе самому. — Почти половину своей жизни.

— Больше причин, чтобы вернуться. — Спенсер говорил искренне. — Я скучал по тебе, Бен. И мне известно, что тогда ты пытался защитить меня…

— Забудь об этом.

Горло Бена сжалось от переполняющего его гнева, или печали, или какого-то неизвестного ему чувства. Он не хотел говорить о прошлом. Не желал даже думать о нем.

— Я благодарен тебе… — настаивал Спенсер.

Бен оборвал его:

— Хорошо. Я помогу тебе в Берлине. Но потребую кое-что взамен.

Спенсеру не стоит, как прежде, рассчитывать на его слепую преданность. Многое изменилось за эти годы. И сам Бен сильно изменился.

— Ладно. И что же ты хочешь?

— Я хочу открыть свой ресторан в отеле «Чатсфилд» в Лондоне.

Спенсер недоуменно заморгал:

— Там уже есть первоклассный ресторан.

— Его шеф-повар скоро уйдет на пенсию. К тому же он давно начал сдавать позиции. — Бен надменно вздернул бровь. — Что скажешь?

Спенсер внимательно посмотрел Бену прямо в глаза, но тот не сдался и не отвел взгляд. В конце концов Спенсер кивнул:

— Ладно. Помоги мне с фестивалем, и я подумаю над тем, как открыть твой ресторан в нашем лондонском отеле.

— Не просто подумаешь, — спокойно продолжил Бен. — Мне нужен подписанный контракт.

Спенсер усмехнулся:

— Ты мне не доверяешь?

— Это просто бизнес.

— Хорошо. Пришли документы в мой офис, и я их подпишу. Так мы договорились?

— Договорились.

Спенсер покачал головой:

— С тобой сложно торговаться, Бен. Ты стал намного сильнее с тех пор, как мы с тобой в последний раз виделись.

Тогда ему было восемнадцать лет, и он был до смешного наивным…

Бен наконец осознал, что перед ним стоит его брат. Сквозь пелену гнева он начал ощущать какое-то чистое, давно забытое чувство. Его сердце наполняла радость.