Он, она и кот

Мелани Милберн, 2015

Изабелл Харрингтон много лет трудилась на благо своего отеля. Но генеральным директором стал Спенсер Чатсфилд, получив решающие два процента акций. Спенсер – давний враг Изабелл. Десять лет назад он из-за пари закрутил с ней роман, а когда правда выплыла наружу, без сожалений расстался с девушкой. Что же будет с ней, с отелем и… с ее котом?

* * *

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Chatsfield’s Ultimate Acquisition

© 2015 by Harlequin Books S.A.

«Он, она и кот»

© «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

Глава 1

Нигде в списке важных дел Изабелл не значилась уборка за котом всего за несколько минут до самой важной встречи в ее жизни. Она бросила отчаянный взгляд на питомца:

— Аттикус, за что?

Кот продолжал невозмутимо намывать лапу.

«В чем проблема?» — спрашивал он всем своим видом.

Изабелл подбоченилась:

— Скажи на милость, почему ты не сделал это вчера, когда у меня было время отвезти тебя к ветеринару? Сейчас меня ждет полусотня людей, и… — Она бросила взгляд на часы на тонком запястье. — Мне нужно быть там через пять минут!

Она представила себе клан Чатсфилдов: Джин, его восемь взрослых детей и… племянник, Спенсер Чатсфилд, со своими младшими братьями. У нее закипала кровь в жилах, когда она думала о Спенсере. Неужели ему недостаточно того, что он сделал десять лет назад? Как она могла так быстро и бесповоротно влюбиться в юношу, который лишь тешил свое самолюбие? Изабелл охватывало все большее и большее раздражение. Тогда она была слишком глупа, чтобы сразу понять, с кем имеет дело. Слишком доверчива и наивна, чтобы помешать ему получить желаемое.

Семь месяцев назад он вернулся в ее жизнь легкой и непринужденной походкой с предложением выкупить контрольный пакет акций ее отеля. Ее! Спенсер зря надеялся, что она будет вести с ним дела.

По всей видимости, он опять прибег к своим грязным приемчикам и каким-то невероятным образом стал владельцем сорока девяти процентов акций нью-йоркского «Харрингтона». Теперь они оказались в равном положении, потому что Изабелл принадлежали другие сорок девять процентов. Ему придется постараться, чтобы попробовать лишить ее акций или воли. Особенно воли.

— Нужно было завести черепаху, — сетовала Изабелл, убирая комок шерсти. — О чем я вообще думала, когда брала тебя?

Аттикус лишь лениво моргнул.

— Или собаку. — Она смыла шерсть в унитаз. — Милую, крошечную собачку.

Женщина быстро окинула свое отражение критичным взглядом. Волосы никак не хотели ложиться, как ей нравится.

— Любое другое животное! Ты слышишь меня? Тебе просто повезло.

Она снова встала над котом:

— Уверен, что не умрешь, пока меня не будет?

Серый перс презрительно отвернулся.

Изабелл схватила сумку и телефон. Ей оставалось лишь надеяться на то, что это не было молчаливым предупреждением.

* * *

Она увидела его, как только вошла в зал заседаний. Спенсер сидел неподалеку от своих братьев — Бена и Джеймса. На нем были безупречно сшитый темно-серый костюм, белоснежная рубашка и полосатый галстук.

Они взглянули друг на друга. Почему-то у Изабелл перехватило дыхание. Выражение лица Спенсера осталось все таким же непроницаемым. Он обладал восхитительным даром скрывать свои мысли за невозмутимой, слегка насмешливой улыбкой. Изабелл же не могла справиться со своим бурным темпераментом. Все силы уходили у нее на то, чтобы не давать воли эмоциям.

Вздернув подбородок, она окинула взглядом собравшихся:

— Прошу простить меня за опоздание. Я занималась… У меня была встреча с горничными.

Леонард Штайнберг, менеджер, который проводил встречу, улыбнулся:

— Надеюсь, все закончилось успешно?

— Великолепно. — Изабелл поискала глазами свободный стул. Волею судеб это место оказалось прямо напротив Спенсера. — Мы ждем еще кого-нибудь?

— Таинственного акционера, — протянул Спенсер Чатсфилд и постучал ручкой по столу.

Изабелл подавила дрожь, которая кралась по ее позвоночнику всякий раз, когда она слышала его баритон с британским акцентом. Ей следовало сосредоточиться. Это был тот самый момент, которого так ждала семья Чатсфилд. Момент, когда последние два процента будут выложены на стол переговоров. Она точно знала, кто сейчас войдет в эту дверь. Изабелл стало об этом известно некоторое время назад. Она задавалась вопросом: мог ли кто-то еще сложить воедино все части этой головоломки? Реакцию прессы нетрудно предсказать. Семья Чатсфилд была горазда на скандалы, а это станет настоящей бомбой.

Дверь открылась, и в зале появилась мачеха Изабелл.

— Мама?

— Ты?

— Как ты могла?

— Лилиана…

Изабелл сочувствовала каждому их них. Всем, кроме Спенсера. То, что Лилиане удалось в век цифровых технологий сохранить анонимность, стало настоящим чудом. Но Изабелл всегда считала мачеху скрытной особой, какая-либо близость с Лилианой казалась ей невозможной.

Лилиана бросила мужа Джина и детей, когда страдала послеродовой депрессией. На тот момент самой младшей, крошке Каре, не было и года. Она больше никогда с ними не общалась. Изабелл до сих пор не могла понять, как эта женщина отказалась от собственной плоти и крови, но мачеха была сложной личностью и предпочитала все держать в себе. Каково Чатсфилдам снова увидеть мать, которая вернулась, как голливудская звезда, которая неожиданно снизошла до них!

— Понимаю, вы потрясены. Многие из вас неприятно удивлены, — произнесла Лилиана. — Тем не менее — бизнес есть бизнес. — Она повернулась к Спенсеру. — Я отдаю два моих процента тебе.

Изабелл не смогла усидеть на месте и вскочила на ноги:

— Что?!

Лилиана одарила взглядом и ее.

— Но только в том случае, если Изабелл по-прежнему будет управлять отелем.

Изабелл чувствовала себя, как рыба, выброшенная на берег. Она смертельно побледнела.

Это не может быть правдой!

Эти два процента значили для нее все. Они — ее мечта. Цель всей ее жизни — стать обладательницей контрольного пакета акций «Харрингтона». Да она всю себя отдала этому бизнесу! Персонал отеля стал ее второй семьей. Они рассчитывали, что Изабелл будет следовать вековым традициям. Как может отель перейти к тому, кто руководствуется исключительно жаждой наживы?

Это ее бизнес, а не какого-то там Спенсера Чатсфилда.

— Как владелец контрольного пакета акций «Харрингтона» Спенсер становится генеральным директором, — сказала Лилиана.

Изабелл проигнорировала гул голосов братьев и сестер Чатсфилд и их отца Джина, который был на грани нервного срыва. Спенсер оставался спокойным и молчал. Хладнокровным и спокойным. Вероятно, он искренне наслаждался происходящим. Она почувствовала дурноту. Наверняка Спенсеру приятно наблюдать за тем, как все ее надежды обращаются в прах. Должно быть, он знал, чем закончится эта встреча. Чем еще можно объяснить его дьявольское спокойствие? Что он предпринял для того, чтобы заручиться расположением Лилианы? В свое время Изабелл и сама убедилась в том, что этот человек умеет добиваться желаемого. Для него цель всегда оправдывала средства. Спенсер заваливал ее подарками, задаривал цветами. Изабелл старалась противиться, действительно старалась, но в итоге пала жертвой. А как могло быть иначе? Она была неопытна, только закончила колледж.

— Я не стану работать с этим человеком! — Она метнула в Спенсера убийственный взгляд.

Лилиана попыталась вразумить ее.

— Изабелл, поверь, я очень долго размышляла над этим. Думаю, твой отец хотел бы того же.

— Мой отец?! — Изабелл задыхалась от возмущения. — Это же он проиграл свои акции Джонатану за чертовой партией в покер! Они должны были быть моими!

Лилиана вздохнула. В ее позе чувствовалось нетерпение.

— Послушай, пока тебе трудно понять, но мне это кажется наилучшим выходом.

— Почему ты так поступаешь? Почему отдаешь свои акции ему?!

Она мотнула головой в сторону Спенсера. Ей было неприятно даже смотреть на этого человека. Невыносимо было видеть, как он наслаждается своей победой.

Эта победа должна была достаться ей!

— Почему не мне? Ведь ты знаешь, как много этот бизнес значит для меня. Знаешь, как много сил я…

Лилиана нетерпеливо махнула рукой.

— Решите как-нибудь между собой.

Затем она обернулась к своим родственникам.

— Представляю, что вы думаете обо мне. Тем не менее я должна рассказать вам правду… Объяснить, почему я поступила так.

Джин поднялся и, грязно выругавшись, вышел из зала. На прощание он так оглушительно хлопнул дверью, что по всем стаканам с водой пошла рябь.

Лилиана глубоко вздохнула и снова обратилась к своим повзрослевшим детям:

— Это — первая причина.

Несмотря на собственное потрясение, Изабелл продолжала пристально наблюдать за тем, как молодые Чатсфилды переживают встречу с матерью, которую в последний раз видели в нежном возрасте. На их лицах были написаны гнев, расстройство, отчаяние.

Но прежде чем Лилиана успела сказать еще что-либо, со своего места поднялся Спенсер:

— Думаю, будет лучше, если мы оставим Лилиану и ее детей в обществе друг друга.

— Но…

— Нам предстоит обсудить наши дела. — Он подошел к Изабелл и взял ее за руку.

Тон Спенсера был непререкаем, а от его прикосновения по телу женщины побежали мурашки.

Она не могла поверить, что этот человек до сих пор оказывает на нее столь сильное влияние.

Она чувствовала скрытую в его руке силу.

«Отстранись, беги, спасайся», — сигналил мозг. Однако тело предалось воспоминаниям. Оно узнало его прикосновение и откликнулось. Честно говоря, было достаточно одного взгляда, чтобы ожили желания, от которых она отказалась. Физический контакт со Спенсером, каким бы случайным и небрежным он ни был, заставлял Изабелл предвкушать то, что за ним последует.

Они вышли из зала, Спенсер плотно прикрыл дверь:

— Замечательная семейная встреча.

Изабелл вырвалась и зашипела, как кошка:

— Убери от меня свои руки!

Он вопросительно изогнул бровь. Похоже, ее гнев лишь позабавил его.

— Десять лет назад ты так не говорила, — тихо сказал он, растягивая слова.

Изабелл сжала руки до такой степени, что ногти больно вонзились в ладони. Ее душили гнев и ненависть к этому человеку. Вздохнув, она с яростью посмотрела на него.

— Кажется, я еще тогда четко объяснила, что думаю о тебе и твоих деловых предложениях.

Он погладил щеку.

— Можешь еще раз дать мне пощечину, но предупреждаю, на сей раз тебе это с рук не сойдет.

Изабелл начала бить нервная дрожь. Она не принадлежала к тому типу людей, которые получают удовольствие от насилия. Никогда в жизни она не позволяла себе поднять руку на человека. Но то, что произошло семь месяцев назад, заставило ее отступить от своих принципов и забыть о хорошем воспитании. Тогда Изабелл налетела на Спенсера, как смерч. До сих пор она помнила, какой звонкой оказалась ее пощечина, какой сильной. Высокий и сильный Спенсер невольно покачнулся. На его безупречном лице с точеными высокими скулами остался красный отпечаток ее ладони. Спенсер ничего не сказал, но его взгляд заставил ее сжаться от страха.

Точно так же он смотрел на нее сегодня — предупреждал, дразнил, бросал вызов. Это не могло не оказывать на нее физического воздействия. Колени подогнулись. Изабелл силилась выбраться из этих зыбучих песков.

Разве такое возможно?

Она не могла допустить, чтобы это продолжалось. Нужно положить этому конец, взять себя в руки.

Резко отвернувшись, она небрежно бросила:

— Мне нужно работать.

А затем решительно зашагала по коридору в свой кабинет.

Спенсер нагнал ее за два шага.

— Нам нужно работать.

Он принялся мягко, но решительно подталкивать ее в спину. Когда они достигли цели, он, опередив Изабелл, распахнул перед ней дверь кабинета, взял ее под локоток, а когда оба оказались внутри, закрыл дверь.

Изабелл страшно раздражало то, что Спенсер начал вести себя в отеле как полноправный хозяин. Она подозревала, что он делает это умышленно. Зачем он прикоснулся к ней? Что хотел этим доказать? Неужели она осталась такой же слабой и наивной, как в двадцать один год?

Несмотря на то что у ее шелковой блузки были длинные рукава, Изабелл ощущала его пальцы так, будто они прикасались к ее коже. Пристально глядя Спенсеру в глаза, она палец за пальцем отцепила его ладонь, а затем сдула с блузки воображаемые пылинки.

— Кажется, ты не услышал меня. — Изабелл вздохнула. — Я не собираюсь иметь дело ни с тобой, ни с твоим бизнесом. Если тебе хочется купить парочку отелей — поиграй с братьями в «Монополию».

Его губы изогнулись в улыбке.

— Подумать только, прошло десять лет, а ты все еще злишься на меня.

Она сжала губы. Да как он смеет насмехаться над ней из-за того, что она до сих пор чувствует себя преданной? Спенсер умышленно соблазнил ее только ради того, чтобы похвастаться перед друзьями тем, что уломал недотрогу Изабелл Харрингтон. Она могла только представлять себе непристойности, которыми он обменивался со своими дружками за кружкой пива. Хорошо, что она не призналась ему, что он был ее первым мужчиной. Дефлорация девственницы из Нью-Йорка, несомненно, стала бы для него триумфом.

Но было кое-что еще. Секрет, который знала только ее подруга Софи.

Изабелл осеклась. Нет, она действительно имеет полное право презирать этого человека и злиться на него. Ничто и никто не в силах это изменить. Спенсер никогда не сможет возместить ущерб, который причинил ей.

— Ты мне безразличен.

Прежде чем она успела отвернуться, он заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос. Это прикосновение вызвало очередной фейерверк ощущений. Ей следовало бы отстраниться, но Изабелл была намерена наглядно продемонстрировать ему, что он больше не волнует ее. Было опасно и неосмотрительно позволять ему так приближаться, но она не смогла устоять перед искушением. Спенсер был большим и мощным магнитом, а она всего-навсего крошечной скрепкой. Каждый раз, когда их взгляды сталкивались, она ощущала его мощное силовое поле. Однако молодая женщина отказывалась признавать это. Изабелл задержала дыхание, когда он тем же пальцем погладил ее по щеке. Последний раз к ней так прикасались очень и очень давно. Ее кожа истосковалась. Тело изнывало под одеждой.

Глаза будто по собственной воле принялись изучать его рот — мягкие, зовущие, теплые губы, чувственные и невероятно притягательные. Ее целовали и другие мужчины, но никто даже не приблизился к уровню мастерства Спенсера. Никому не удавалось заставить ее тело отзываться так, как этому человеку. Казалось, его губы обладали уникальной способностью выпускать из нее ту личность, к которой никто другой не имел доступ. Спенсер мог сделать с ней все что угодно — разрушить до основания и создать вновь.

Его палец соскользнул к ее подбородку и приподнял его.

— Думаю, для тебя настало время пересмотреть свое мнение. В конце концов, теперь я — твой начальник.

Изабелл отстранилась и скрестила руки на груди.

— Я не собираюсь выполнять твои поручения.

Его умопомрачительные губы снова растянулись в сладчайшей из улыбок.

— Но ты же слышала, что сказала Лилиана… Теперь контрольным пакетом акций владею я.

Изабелл сжала кулаки.

— Пожалуйста, поделись, как тебе удалось это провернуть. Не сомневаюсь, ты сочинил какую-нибудь увлекательную историю, чтобы переманить ее на свою сторону. Эти два процента должны были стать моими.

Спенсер вопросительно изогнул темную бровь:

— Что дает тебе право на это?

Изабелл сжала зубы так сильно, что челюсть грозила хрустнуть.

— Я работала в этом бизнесе, когда была еще ребенком. Большую часть своей жизни я провела в отеле, обучаясь, впитывая каждую деталь этого дела. Я была горничной, работала на кухне. Именно это помогает мне принимать правильные решения и действовать рационально и обдуманно. Когда твоя тетя пленила моего отца, я была единственной, кто держал оборону и не позволял персоналу расслабиться. Именно я разработала план, следуя которому, мы выбрались из кризиса. Я вложила в отель душу и тело, отказалась от всего, чтобы поддерживать уровень «Харрингтона», и он остался конкурентоспособным. Лилиана прекрасно знала об этом. У нее не было права отдавать свои акции тебе.

— Как ты правильно заметила, акции принадлежали ей. Она могла поступить с ними, как ей заблагорассудится.

Не выдержав, Изабелл выругалась.

— Ну конечно, ведь она всегда так поступала, неправда ли? Эта женщина творит что взбредет в голову, и никто ей и слова поперек не скажет!

Спенсер, немного помолчав, поинтересовался:

— Как давно ты ее знаешь?

— Может, ты хотел спросить, как давно я знаю, кто она на самом деле? — (Его лицо превратилось в непроницаемую маску.) — Недолго.

— Это срок.

Изабелл недовольно поджала губы.

— Наверняка ты знал обо всем еще до того, как она вошла.

Он продолжал смотреть ей прямо в глаза.

— Мне достаточно было выявить несколько фактов. В наше время довольно трудно что-либо скрыть. Прибегнув к Интернету, можно узнать что угодно и о ком угодно. Как ни старайся, инкогнито не сохранить.

Искал ли Спенсер информацию о ней? Несмотря ни на что, Изабелл не могла презирать его. Она сама долгое время следила за ним посредством компьютера. Ее интересовали его женщины, хотя он ни с кем не встречался и года, где он бывал, где отдыхал. Все отзывались о Спенсере как о знатном распутнике. Конечно, он не мог превзойти своего кузена, Луку Чатсфилда. О его любовных приключениях, которые, к слову сказать, закончились сразу после свадьбы, до сих пор ходили легенды. Но Спенсеру стоило установить турникет в своей спальне.

— Я говорила с ней несколько месяцев назад. Мне казалось, что, с ее стороны, слишком жестоко держать свою семью в неизвестности. Конечно, я могу понять, когда человеку хочется побыть наедине с самим собой. Но какая женщина способна бросить шестимесячного ребенка?

— Всем известно, что она страдала послеродовой депрессией.

Изабелл вздернула брови:

— На протяжении двадцати с лишним лет?

Спенсер пожал плечами, словно это его не волновало:

— Наверняка она понимала, что не сможет скрываться вечно.

Изабелл начала что-то подозревать.

— Неужели ты подкупил ее?

Спенсер рассмеялся и прикрыл глаза рукой.

— О мой бог, не думал, что кто-то может быть столь низкого мнения обо мне. Но ты, дорогая, превзошла всех моих злопыхателей…

— Не смей называть меня так!

Он прислонился к письменному столу Изабелл и засунул руки в карманы.

— Расскажи, какой мачехой была Лилиана?

Она опустила глаза, задумалась.

— Лилиана всегда старалась держаться от нас на расстоянии. Казалось, она боялась последствий того, что стала частью нашей семьи. Мы с отцом были очень близки. Но когда в его жизни появилась она, я больше не была для него на первом месте. Даже бизнес отошел на задний план, а это что-то да значило. Отец боготворил ее. Лилиана могла заставить его сделать что угодно. Наверное, именно поэтому он никогда не настаивал на том, чтобы она рассказала ему о своем прошлом. Это был их маленький секрет.

— До того, как ты сложила два и два.

Изабелл нахмурилась:

— Я удивлена, что это не всплыло раньше. Ее могло выдать единственное фото. Однако она утверждала, что терпеть не может фотографироваться. Всегда отказывалась, ссылаясь на размазавшийся макияж или неаккуратную прическу. — Изабелл обхватила себя руками. Ей было досадно, что мачеха так легко провела ее. — Теперь все это стало очевидным…

— Ваши отношения были натянутыми. Почему ты решила, что она передаст свои акции тебе?

Изабелл уже пожалела о том, что разоткровенничалась с ним — поведала о своих проблемах. Спенсер использует эту информацию себе во благо. Нет, она не упоминала о мачехе и уж точно не называла ее имени, когда у них был роман. Определив ее отношения с Лилианой как натянутые, Спенсер всего лишь ткнул пальцем в небо и чудом попал в цель. Изабелл действительно старалась наладить отношения с новым членом своей семьи. Она годами пыталась сблизиться с мачехой, однако Лилиана оставалась закрытой. Она все держала в себе, не проявляла излишнего (точнее, вообще какого-либо) интереса к другим, а особенно к троим тосковавшим девочкам.

— Я наивно полагала, что усилия, которые я прикладывала все эти годы, были ею замечены. По всей видимости, я ошибалась.

— Мне кажется, что ее условие оставить тебя управлять отелем можно счесть за комплимент.

Изабелл подозрительно прищурилась:

— Скажи-ка, это действительно было ее предложение?

Ни один мускул не дрогнул на лице Спенсера.

— Почему ты считаешь, что инициатива могла исходить от меня? Думаешь, я хочу, чтобы ты была моей подчиненной?

— Равноправным партнером! — с жаром возразила она.

Снова этот дразнящий огонек в его голубых глазах…

— Мы хотим придать блеск нью-йоркскому «Харрингтону», вдохнуть в него новую жизнь, модернизировать. Сделать его современнее. Что ты думаешь по этому поводу?

Изабелл встала, используя свой стол в качестве барьера. К черту Спенсера и его двусмысленности! Он развернулся, теперь его длинные ноги оказались у нее на пути. Она могла бы попытаться перешагнуть через них, но ее не привлекала перспектива рухнуть на пол в случае неудачи.

— Ты ничего не понимаешь в стиле «Харрингтона», — заявила Изабелл. — Все вы, Чатсфилды, одинаковы. Вы уверены, что единственное, что может предоставить отель, — это мягкая постель, куча чистых полотенец и полный бар.

Что-то, словно едва заметная тень, промелькнуло на его лице. Он расплылся в улыбке:

— Что же мне могут предложить здесь, если я не успею вернуться домой?

— Ты интересуешься номером?

— О чем еще я могу спрашивать?

Изабелл снова скрестила руки на груди.

— Ты, несомненно, читал о миссии «Харрингтона». Мы предлагаем роскошные, уютные номера самым достойным клиентам.

Уголки его губ чуть-чуть приподнялись.

— Значит, никакого сброда?

Она вздернула подбородок.

— Нет.

Его глаза изучали Изабелл.

— В прошлом квартале прибыль отеля упала.

Она напряглась.

— Зима выдалась холоднее, чем обычно. Прибыль снизилась — да, это типично для сезона. Весной все придет в норму.

Спенсер принялся вертеть в руках хрустальное пресс-папье, которое он взял на столе. Изабелл залюбовалась его руками. Она помнила, на что способны эти пальцы. Ее тело так и не смогло забыть удовольствие, которое они дарили. Тогда Спенсер казался ей исключительным.

Но это было не так. У него было множество любовниц. Одна сменяла другую. Его не интересовали глубокие отношения. По натуре Спенсер был охотником. Ему всегда требовалась цель. Поэтому он так стремился завладеть «Харрингтоном». Этот отель — трофей. Она тоже когда-то стала трофеем.

Наконец он оставил пресс-папье в покое.

— Как насчет того, чтобы показать мне свои лучшие достижения?

— Я знаю, что ты делаешь.

— Что я делаю?

Изабелл сжимала губы, пока они не заболели.

— У тебя ничего не выйдет. Я не та дурочка, которую ты когда-то соблазнил.

Взгляд Спенсера обратился к ее губам, затем к глазам. Его собственное лицо при этом вроде бы несколько смягчилось, будто он помнил, что именно было между ними.

— Я никогда не считал тебя глупой.

Она постаралась не заметить, каким серьезным был его тон. Глаза мужчины потемнели, поменяли цвет — с голубого на темно-синий. Изабелл пугало желание, которое будил в ней Спенсер Чатсфилд. Почему она не может контролировать себя? Молодая женщина слегка качнула головой. Ей следует сконцентрировать свое внимание на настоящем. Спенсер не хочет ее. Ему был нужен отель. Он лишь забавляется с ней, очаровывает. Изабелл прекрасно понимала, о чем он думает. Насколько гибкой и сговорчивой она будет, если окажется с ним в постели? Он станет соблазнять ее до тех пор, пока она не примет его условия и не подпишет все бумаги. Прежде чем она успеет что-либо понять, ее славный отель канет в небытие.

Изабелл расправила плечи:

— Я распоряжусь, чтобы дежурный менеджер устроил для тебя экскурсию по отелю.

— Но я хочу тебя.

Она упрямо вздернула подбородок. Почему ей слышится сексуальный подтекст в каждом его слове?

— У меня есть предварительная договоренность о встрече.

Тело Изабелл пылало под его пристальным взглядом.

— Отмени ее.

Она бросила на него ледяной взгляд:

— И что ты сделаешь, если я откажусь? Уволишь меня?

Спенсера явно забавляло то, сколько власти ему удалось обрести над Изабелл за столь краткое время. Она же не находила в этом ничего приятного. Изабелл начинала испытывать дурноту.

— Вряд ли ты мне поверишь, если я расскажу, что хочу сделать с тобой, — произнес он с загадочной улыбкой.

Изабелл густо покраснела. Она гордилась своей выдержкой, но сегодня от нее не осталось и следа. Нужно быстро спасаться от него.

— Ты, должно быть, в курсе, что существуют законы, касающиеся сексуальных домогательств на рабочем месте?

— Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Да.

Солгать было легко. А вот предоставить доказательства не так просто. Она мысленно пробежалась по контактам в своей записной книжке… В конце концов, можно попытать счастья на просторах Интернета. Трудно ли найти себе пару?

Если Спенсер и был разочарован, то не подал виду.

— Когда ты вернешься со своей встречи?

— А что?

— Я бы хотел обговорить с тобой некоторые идеи.

Она прищурилась.

— Идеи какого рода?

Он усмехнулся:

— Неужели тебе кажется, что у меня на заднем дворе стоят несколько бульдозеров, которые сровняют это место с землей, как только ты отвернешься?

— Это меня не удивило бы, — призналась молодая женщина. — Я в курсе твоих методов.

Изабелл уже было трудно вздохнуть.

— Встретимся в пять часов. Прежде мне нужно взглянуть еще кое на что.

— Чудесно! — Она бросила выразительный взгляд на его ноги. — Не возражаешь?

Оскалившись, Спенсер выпрямился и открыл для нее дверь.

— После тебя.

— Я не собираюсь оставлять тебя в моем собственном кабинете.

— Что? Думаешь, я стану копаться в твоих ящиках?

Снова густо покраснев, Изабелл двинулась к выходу, но Спенсер продолжал стоять не шелохнувшись. Она сделала глубокий вздох. Его рука коснулась ее ладони, сжатой в кулак.

— Тебе не кажется, что теперь самое время закопать топор войны? Мы в одной команде.

Изабелл прижала руки к телу и процедила сквозь зубы:

— Я презираю тебя. Все это для тебя не что иное, как игра. Ты сделал все возможное, чтобы обставить меня. Но я не сдамся без боя. Можешь сколько угодно владеть контрольным пакетом акций, но меня тебе контролировать не удастся.

— Как мило слышать это от тебя, от той, которая пыталась подставить меня и при помощи своей подруги подобраться к моему брату Джеймсу. Вот это удар в спину, не правда ли?

Она рассмеялась:

— А ты? Твой план провалился. Ты хотел, чтобы Бен притворился, будто влюблен в мою сестру и собирается жениться на ней. Но все вышло из-под твоего контроля. Они с Оливией действительно полюбили друг друга.

— Тем хуже для них.

— Ты жалок. Хотя чего можно ожидать от человека, который только и знает, что пользоваться людьми.

— Черт! Изабелл, я не использовал тебя. — Спенсер нахмурился и стал выглядеть старше своих тридцати четырех лет. — Послушай, это была глупая шутка с парой приятелей. Это было грубо, и мне жаль, что ты узнала об этом.

— Жаль? — вспыхнула Изабелл.

— Хорошо. — Он опустил голову и провел рукой по волосам. — Прости меня.

Изабелл отказывалась смягчаться даже после извинений. Этот человек опоздал на десять лет. Он уже никогда не сможет искупить свою вину перед ней — за потрясение, которое она испытала. Это если не вмешивать сюда беременность… Изабелл больше не желала думать об этом. Она надолго лишилась уверенности в себе. Ей понадобилось несколько лет, чтобы снова отважиться на свидание с мужчиной. Изабелл никак не удавалось расслабиться, просто быть собой. У нее постоянно были опасения, что ею снова могут воспользоваться. Теперь она использовала мужчин так же, как это делал Спенсер с женщинами. Секс — физическая потребность, как голод или жажда. Так она это воспринимала. Но это не значит, что у нее было много любовников. Лицо последнего она давно забыла; сохранились лишь не вполне приятные воспоминания о том, что было между ними в постели.

— Можешь оставить свои извинения при себе, — отрезала Изабелл. — Мы навсегда останемся врагами. На земле не существует человека, которого я ненавижу больше.

— Знаешь, говорят, что врагов надо держать при себе.

— Продолжай мечтать, Чатсфилд. Я занята.