Пари на любовь

Кейт Вэйл (2024)

РЭЙЧЕЛ Неудачница. Вот кем я себя считала на протяжении многих лет. Моя жизнь стремительно летела под откос, но я продолжала играть свою роль, пока не осталась совершенно одна и с разбитым сердцем. В надежде что-то изменить я выстроила идеальный план, благодаря которому окружающие перестанут смотреть на меня с сожалением. Но лишь Крис знает, чего я хочу на самом деле. Вот только я поклялась, что больше никогда не влюблюсь. КРИС Серфинг, девушки и стремление показать себя — вот три основных постулата моей жизни. Я просыпался на берегу океана, брал доску и плавал до тех пор, пока солнце не пряталось за горизонтом. Один звонок изменил мои приоритеты. Теперь я застрял в маленьком городе и ненавижу свою жизнь. Но все меняется, когда я слышу ее голос. Рэйчел, словно луч света, пробивается сквозь непроглядные тучи. Мы заключили соглашение, согласно которому останемся лишь друзьями. Навсегда. Однако это пари с самого начала было обречено на провал…

Глава 6

Рэйчел

— Вам что, по пять лет? — гневным взглядом пригвождаю братьев к бортику бассейна.

По крайней мере, мне так кажется, потому что они громко смеются, глядя так, будто на моей голове клоунский колпак. Облить меня с головы до ног холодной водой — верх веселья. Кажется, я до сих пор пахну хлоркой.

Разворачиваюсь и, откинув за спину влажные волосы, беру со стола свой лимонад. Папа улыбается, наблюдая за нашей перепалкой, и переворачивает на гриле стейки, а мама выходит из дома и ставит на стол графин с лимонадом.

— Рэйчел, не желаешь еще раз искупаться? — кричит Йен.

Я сдерживаюсь, чтобы не вскинуть руку и не показать братцу средний палец. Родители за сегодня уже вдоволь услышали ругательств с моей стороны. Я понимаю, что быть самой младшей в семье — не особо привлекательная перспектива. Все подколы и шишки всегда летят на меня, но ради разнообразия можно было сделать исключение.

Сегодня традиционный семейный ужин. На заднем дворе накрыт стол, мама готовит наши любимые блюда, и я почти захлебываюсь слюной от этих божественных ароматов. Братья наперебой рассказывают отцу о своих последних достижениях, словно они подростки, желающие утереть нос друг другу. Я же благополучно устраиваюсь на лежаке, стоящем в самом дальнем углу двора, и нежусь в закатных лучах. Люблю наши семейные ужины. Пусть братья ведут себя как дети, несмотря на то, что им уже под тридцать лет, я все же рада, что мы можем собраться все вместе. Я слишком долго вела себя как последняя эгоистка и отталкивала близких, так что теперь каждый такой вечер для меня словно подарок.

Только с нами нет Алекс. Она все еще находится где-то в Европе, и я очень надеюсь, что к моему дню рождения сможет вернуться домой.

— Йен, Майк, быстро вылезайте из бассейна, и хватит приставать к сестре! — Голос мамы хоть и звучит мягко, но ни один из братцев не смеет перечить.

Я хихикаю и наблюдаю, как эти два с виду взрослых мужчины послушно выбираются из бассейна и берут с лежака полотенца. Мама снова уходит в дом.

Йен просушивает волосы, а затем садится рядом со мной, задевая мокрыми шортами мои ступни. Подтягиваю под себя ноги, но он будто специально крутит головой из стороны в сторону, чтобы последние капли попали на меня. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что на нас никто не смотрит, все же показываю брату средний палец, на что он усмехается и бросает в меня мокрым полотенцем.

— Ты отвратителен! — морщусь я, откидывая махровую ткань на соседний лежак.

— С кем разговаривала? — В его глазах пляшут смешинки.

— Кажется, я вышла из того возраста, когда ты мог допрашивать меня насчет парней.

— Значит, это все-таки был парень.

— Отстань! — Я отворачиваюсь, но тут же натыкаюсь на любопытный взгляд Майка.

— Сестренка, у тебя появился парень? — Он поигрывает бровями и взъерошивает русые волосы.

Возможно, я готова вытерпеть нападки Йена, но не думала, что Майк настолько впадет в детство и заразится тупостью от брата.

Я не собираюсь говорить им о Крисе. Во-первых, они мои братья и чисто теоретически не видят ни в одном парне ничего хорошего. Как-то Майк до того напугал одного из моих ухажеров, что потом никто ко мне не подходил на протяжении нескольких месяцев, боясь получить повестку в суд лишь за один непристойный взгляд. Во-вторых, мои отношения с Крисом их не касаются. То, что происходит между нами, находится в рамках заключенного договора и не подлежит обсуждению. Я так долго выстраивала свою жизнь по кирпичикам, что боюсь сделать лишний шаг, чтобы она не рухнула.

— Что за нездоровый интерес к моей личной жизни? — вспыхиваю и встаю с лежака, чтобы увеличить расстояние между собой и этими любопытными пронырами. — Неужели в зрелой жизни все так скучно?

Не устаю напоминать этим двоим, что их возраст приближается к тридцати. И всегда делаю это успешно: оба братца хмурятся.

Не я начала эту войну.

— Как Николь? Когда настанет самый счастливый день в твоей жизни? Или ты решил дождаться той стадии, когда все можно будет свалить на потерю памяти? — спрашиваю Майка и усаживаюсь за стол.

С довольным видом накладываю себе салат, пока старший брат бормочет ругательства.

— Ты хочешь сделать Ник предложение?! — искренне удивляется Йен, устраиваясь рядом со мной. — Почему Рэйч в курсе, а я нет?

— Свадьба? Майк! Почему ты раньше ничего не сказал? — Мама садится во главе стола и награждает сына пристальным взглядом.

— Николь беременна? — встревает папа.

Он ставит тарелку со стейками на стол и устраивается напротив мамы.

Майк прожигает меня гневным взглядом темных глаз, а я с улыбкой беру самый большой стейк и кладу себе на тарелку.

Нечего было меня доставать. Расскажи я им о Крисе, они бы все уши прожужжали, что я опять куда-то влипла. А я не собираюсь оправдываться. Уж тем более за дружбу с Крисом.

— Так, никто не женится. Просто у Рэйчел бурная фантазия, — цедит он сквозь зубы и разрезает стейк с таким остервенением, будто вместо мяса на тарелке часть моего тела.

— Как знать, — я пожимаю плечами и с улыбкой накалываю на вилку огурец.

Потом еще спасибо скажет. Майк и Николь вместе уже около пяти лет. Ее не отпугнули до ужаса скучный характер и педантичность моего старшего брата. Я так редко вижу улыбку Майка, что хочется записать это как восьмое чудо света. Если дело касается эмоций, он обходит их стороной. Тем не менее я прекрасно знаю, что Майк уже некоторое время ищет подходящее кольцо. Нельзя оставлять ноутбук включенным и надеяться, что никто ничего не увидит. В прошлый раз это была я, а ведь могла быть и Николь. И, может, этот разговор подтолкнет его к действиям, а то, того и гляди, память все же покинет его.

Ужин, как всегда, проходит за нашими перепалками, смехом и вздохами мамы, когда Йен говорит, что не собирается связывать себя не только узами брака, но и в принципе отношениями. Майк рассказывает о деле, над которым работает целый месяц. Я же молча ковыряю салат, стараясь не привлекать к себе внимания. Рассказывать, что я близка к статусу «официантка месяца» — не то, чем хотелось бы поделиться.

В такие моменты я чувствую себя пятым колесом, вечно мешающим слаженной работе механизма.

Солнце постепенно садится, и становится прохладнее. Тарелки с едой пустеют, в то время как количество выпитого братьями пива растет. Когда телефон Майка издает короткий сигнал, он молча встает из-за стола и, сжав губы в тонкую линию, уходит в дом. А Йен в свою очередь хватает ноутбук и устраивается на лежаке.

Мама выносит из дома мой любимый плед и, накинув мне на плечи, садится рядом. Мягкая ткань приятно обволакивает. Скрестив руки на груди, я сильнее вжимаюсь в нее, кладу голову маме на плечо и прикрываю глаза. Так хорошо и спокойно. Даже несмотря на издевки братьев на протяжении всего дня, я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Посреди сумасшедшей беготни между кафе и кастингами хочется чего-то родного.

— Как у тебя дела? — спрашивает мама, беря мою руку в свою.

— Хорошо. Альфи считает меня лучшей сотрудницей месяца и дал парочку выходных.

Если быть точнее, он сказал, что не готов терпеть мои стычки с Джо на протяжении всего дня, и дал возможность отдохнуть. Кто я такая, чтобы спорить с начальством?

Мама искренне смеется.

— Я в этом даже не сомневалась, — она похлопывает меня по колену и смотрит с улыбкой.

Пронзительный взгляд голубых глаз Амелии Дэниелс пробирает до глубины души, и я сама невольно улыбаюсь. С самого детства мне говорят, что я очень похожа на отца, но именно цвет глаз делает меня копией мамы.

Все же годы берут свое, и я замечаю, что вокруг глаз у мамы появляется все больше морщинок, а в волосах — седины. Если не причуды братьев послужили причиной ранней седины, так точно мои выходки, и все чаще мне за это становится стыдно. Но надо признать, что в свои пятьдесят три мама выглядит великолепно.

— Что насчет прослушиваний? Ты обещала рассказать обо всем, как встретимся.

Я тяжело вздыхаю. Подбираю под себя ноги и накидываю на них плед.

— Пока что меня игнорируют. Обещали перезвонить в течение пары дней, но, как видишь, таблоиды не пестрят моими фотографиями, — отшучиваюсь.

— Детка, — от ее сочувственного вздоха я съеживаюсь.

— Это вполне нормально. У меня есть пара запасных вариантов.

Когда я разговаривала с Амандой последний раз, она сказала, что у нее есть вариант устроить пробы в рекламу для молодых мамочек. От меня требуется мило улыбаться и нахваливать новый суперфен, который сократит время сушки волос до считаных секунд. Даже я понимала, что это обман, но если мне заплатят деньги, то почему бы и нет? В конце концов, когда Йен озвучил окончательную сумму ремонта за машину, я поняла, что она значительно опустошит мой бюджет.

— Может, стоит попробовать что-то другое? Тебе так нравится мода. К тому же Алекс неоднократно предлагала свою помощь.

— Нет, — вырывается слишком резко, и я сразу улыбаюсь, заметив, как счастливое выражение на лице мамы сменяется непониманием. — Я хочу сама всего добиться. Хватит пользоваться ее славой.

— Рэйчел…

— Мам, прошу, просто поверь мне, я добьюсь всего сама, — протягиваю руку и касаюсь ее щеки.

Она легонько кивает.

Я знаю, что мама наверняка захочет продолжить этот разговор. Убедиться, что у меня действительно все в порядке. Порой из-за этого я чувствую себя неудачницей: от меня вечно ждут подвоха. И мне бы хотелось опровергнуть их мысли, но, увы, за свои двадцать лет я слишком часто огорчала семью.

Встаю из-за стола и, взяв несколько пустых мисок, направляюсь в дом. Очищаю их от остатков еды и загружаю в посудомоечную машину вместе с остальной посудой.

— Решила замарать руки? — слышу голос Йена позади.

— Должен же это хоть кто-то сделать, раз ты не способен держать в руках ничего, кроме джойстика для игр, — парирую я.

Брат громко смеется.

— Как видишь, на кое-что я все же гожусь, — он ставит рядом со мной несколько пустых бутылок из-под пива.

— Я тебе не мама и не собираюсь подтирать за тобой.

— Я смотрю, кто-то не в духе. Неужели Крис тебя отшил?

— Подслушивал! — бросаю гневный взгляд на брата и шлепаю по плечу. — Ты уверен, что вы с Майком вышли из пубертатного периода?

— Слушай, я живу один, позволь хоть в такие вечера насладиться порцией веселья.

— Так заведи себе подружку. Настоящую, с которой можно не только говорить, но и заниматься куда более приятными вещами, чем демонстрация апгрейда новой игры.

Он принимает оскорбленный вид и театрально хватается за сердце.

— Удар ниже пояса, сестренка. Но прошу заметить, что у девушек голову сносит, когда они слышат, что я являюсь разработчиком популярных игр.

— Поверь, если ты думаешь о своей работе в таком ключе, то это не значит, что бедняжки с тобой согласны.

Я, конечно, шучу. На самом деле Йен еще со школы увлекался компьютерными играми. Он прошел долгий путь от консультанта в магазине и до владельца собственного бизнеса. И я знаю, как тяжело ему было первое время, но мне нравятся наши шуточные перепалки. Если с Майком я порой не знаю, как себя вести, то с Йеном мы разговариваем на одном языке.

Протираю стол сухим полотенцем и, облегченно выдохнув, поворачиваюсь к брату. Его темно-русые, почти каштановые, волосы уже высохли и зачесаны назад, а голубые глаза с интересом наблюдают за мной. Он довольно высокий, так что, когда мы находимся рядом, мне приходится задирать голову.

— Что? — нахмурившись, спрашиваю я.

Он пожимает плечами:

— Да ничего. Просто поверить не могу, что тебе скоро двадцать один.

— Говорит тот, кому скоро стукнет тридцать.

Он недовольно закатывает глаза, а я хихикаю.

— Раз уж мы заговорили о возрасте и ответственности, могу тебя обрадовать: механики обещали починить твою машину в ближайшее время. Я обо всем договорился.

— Я все тебе отдам. Только, возможно, не сразу.

Йен хмурится и смотрит на меня так, будто я сказала какую-то нелепицу.

— Я разве что-то говорил про деньги?

— Таков был наш уговор.

— Рэйч, ты думаешь, я возьму у тебя хоть цент? Либо ты наглоталась хлорки, либо переработала. Хотя я склоняюсь к тому, что ты еще не до конца выросла.

— Очень смешно.

Больше не приму никаких подачек. Пусть и из добрых побуждений.

Он потирает подбородок большим и указательным пальцами и делает вид, что задумался.

— Ты можешь приходить ко мне в квартиру и убираться до конца своих дней. Такой вид платы очень даже сойдет, — он нагло ухмыляется.

— Мечтай! — толкаю Йена в плечо и непроизвольно улыбаюсь. — Я не могу взять твои деньги просто так, ты же понимаешь?

— Рэйчел, давай мы больше не будем возвращаться к этому вопросу, — он говорит мягко, но в то же время уверенно. Словно его слова не подлежат возражению.

Я закусываю губу.

— Тогда никаких подарков ближайшие несколько лет.

Йен закатывает глаза, а потом я вижу в выражении его лица тень неуверенности. Он потирает шею и, опершись на край гранитной столешницы, поднимает на меня взгляд, полный сомнений.

— Кстати, насчет этого, — замявшись, произносит он. — В общем, у меня не получится прийти к тебе на день рождения. И Майк с Ник тоже не смогут.

— В каком смысле? Ты сейчас разыгрываешь меня? — складываю руки на груди и пригвождаю брата взглядом. — Это какой-то розыгрыш?

В этот раз Йен избегает смотреть мне в глаза, и я вижу, что ему действительно стыдно. Он хмурится и переминается с ноги на ногу.

— Ты же помнишь, что мы давно собирались съездить отдохнуть.

— И вы решили сделать это на мой день рождения? Оригинальный подарок, ничего не скажешь.

— Рэйч, так получилось. В отеле какая-то накладка, и нам поменяли даты.

Он подходит ко мне и приобнимает за плечи. Как в детстве, когда просил за что-нибудь прощения и смотрел с жалостью.

— Не бери в голову. Я проведу этот день без вас и оторвусь на миллион процентов, пока вы будете тухнуть в своем отеле и купаться в бассейне, — принимаю невозмутимый вид и, вздернув голову, выдаю широченную улыбку.

— Мы потом обязательно все наверстаем.

— Думаю, у нас разные понятия «наверстаем», — я продолжаю улыбаться. — Не бери в голову, я все понимаю. Спокойной ночи, Йен.

Встаю на носочки, быстро целую брата в щеку и выхожу из кухни. Миную большую столовую, гостиную и поднимаюсь на второй этаж, в свою комнату. Как только закрываю за собой дверь, улыбка сползает с лица, и я оседаю на пол. Знаю, что глупо предъявлять братьям насчет отдыха, и понимаю, что они устали, работая круглые сутки, но все же я рассчитывала, что в этот день мы сможем быть все вместе.

Через неделю мне исполнится двадцать один. По всем законам я стану совершеннолетней и хотела провести этот день с самыми близкими. Как-то я упрекнула Алекс в том, что она отдалилась от семьи. Но ведь я поступала гораздо хуже. Семейное празднование с легкостью меняла на второсортную вечеринку и выпивку. Игнорировала счастливые улыбки, поздравления и праздничный торт, над которым мама трудилась с самого утра. Если старшие дети приносили родителям радость и они могли гордиться ими, то я стабильно заставляла их разочаровываться во мне. Помню огорченный взгляд отца, когда он забирал меня из полицейского участка в шестнадцать лет. Я была готова сгореть со стыда и все ждала, когда же он начнет кричать, упрекнет, скажет, что я — ходячее несчастье. Но мы возвращались домой в удушающей тишине, что было во сто крат хуже, чем крик. Тогда я поняла, что перешла какую-то грань и должна перестать разрушать как себя, так и близких. Наутро чувство стыда оказалось настолько велико, что я сбежала из дома через окно и вновь влипла в неприятности.

Если мои старшие братья и сестра хороши в том, что добиваются поставленных целей, я же не изменяю себе и продолжаю набивать шишки.

Видимо, теперь пришла пора получить ответ той же монетой.

Вытаскиваю из кармана шортов телефон и набираю Алекс. Проходит несколько мучительных гудков, но она не отвечает. Может, у нее выступление, а может, она спит — понятия не имею, сколько часов у нас разница. Мне просто надо услышать, что сестра не пропустит этот день и проведет его со мной. Но Алекс не отвечает. Решаю отправить сообщение, а утром, если ответа так и не будет, позвоню Кэмерону.

Несколько раз перечитываю сообщение и отправляю его. Алекс не может пропустить этот день. Она никогда этого не делала. Даже когда мы были в ссоре, она всегда одна из первых поздравляла меня.

Стараюсь не поддаваться эмоциям и иду к кровати. Снимаю шорты и забираюсь под одеяло в одной майке. Пусть завтра надо будет встать за два часа до начала рабочего дня, чтобы вовремя добраться, но я предпочту остаться у родителей. Очень странно чувствовать себя одинокой в доме, наполненном близкими людьми.

Я некоторое время ворочаюсь в кровати, но сон никак не идет. Руки вновь тянутся к телефону. Нахожу номер Криса и уже хочу нажать на кнопку вызова, как вспоминаю, что он говорил про поход в бар. Наверняка он сейчас коротает вечер с какой-нибудь красоткой, и я не вправе портить ему настроение, какой бы эгоисткой ни была. Устанавливаю будильник и, заблокировав экран, кладу телефон на прикроватную тумбочку.

Я решила начать жизнь с чистого листа. Судя по всему, это означает, что теперь мне стоит научиться воспринимать отказы, какими бы болезненными они ни были.