Научи меня дышать

Кейт Вэйл (2025)

МИРА Раньше я верила, что любовь не может причинить боль. Но сказка обернулась кошмаром. Теперь я выстроила защитную стену вокруг своего сердца: лучше никого не подпущу близко, чем буду собирать себя по осколкам. Однако с появлением Богдана план рушится. Самоуверенный парень с наглой ухмылкой словно ураган врывается в мою жизнь. Кажется, с ним я могу заново научиться дышать. Но я боюсь, что если Богдан узнает тайны прошлого, то отвернется от меня навсегда. БОГДАН Моя жизнь словно картинка из глянцевого журнала. Перспективная работа, город мечты, возможность попасть в лучшие клубы. Я привык к одиночеству и похоти. Утонул в них и не собирался что-либо менять. Ведь только так я не чувствовал боли. Но Мира изменила мой мир. Девушка, чье сердце заперто на тысячу замков, не покидает моих мыслей, и я намерен сделать все, чтобы достучаться до нее. Даже если для этого придется бросить вызов собственным демонам.

Глава 9

Мира

— Можем молчать сколько захочешь, но на нас уже косо поглядывает бариста. — Я смотрю на Полю с улыбкой.

Мы уже двадцать минут рассматриваем свои кружки, а Полина так и не проронила ни слова.

Тяжело вздохнув, она делает глоток холодного кофе и морщится.

— Помнишь, примерно месяц назад я заболела и попросила тебя посидеть с Аней? — она говорит так тихо, будто признается в чем-то постыдном.

Я киваю.

— Сил не было даже выйти в аптеку, поэтому я попросила Макса о помощи. — На ее губах появляется грустная улыбка. — Конечно, он сразу приехал и привез все лекарства. Наверное, мой вид говорил о многом, потому что Максим заявил, что никуда не уедет, пока мне не станет легче. Не поверишь, он даже приготовил бульон. — Она смеется, шмыгнув носом.

В чем Макс определенно силен — сделать так, что ты забудешь обо всех проблемах на свете, когда он рядом.

— Он остался на ужин, а потом мы начали разговаривать. Знаешь, впервые между нами появилось такое притяжение, что я не могла оторвать от него взгляда. Возможно, во мне говорили антибиотики. Мы и раньше часто проводили время вместе, а в тот вечер… Он рассказывал о том, каким видит клуб через пару лет, как боится облажаться и подвести родителей. Показывал себя настоящего. Я даже не помню, как мы поцеловались, но одно я знаю точно — никто и никогда так меня не целовал.

Поля закрывает глаза и делает глубокий вдох, будто одно это воспоминание одновременно причиняет ей боль и удовлетворение.

— Тогда почему ты его выгнала с утра?

Полина ковыряет кончиком ногтя салфетку и уныло пожимает плечами:

— Не знаю, наверное, испугалась.

— Чего? — Я хмурюсь.

Подруга поднимает голову и смотрит так, будто я не понимаю очевидных вещей.

— Мира, у меня шестилетний ребенок, съемная квартира и муж, который может объявиться в любой момент. Я даже на развод не подаю, так как не хочу, чтобы он вновь стал частью моей жизни.

— Ну, по-моему, то, что у тебя до сих пор есть штамп в паспорте, как раз говорит о том, что он все еще часть твоей жизни.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Она плотно сжимает губы.

Костю, мужа Полины, к сожалению, нельзя назвать семьянином года. Он относился к Полине ужасно: постоянно ревновал, пил, изменял, а потом поднял на нее руку. Подруга долго не признавалась в этом и рассказала, только когда отпираться было уже бесполезно. И все равно она не ушла от него. Так продолжалось несколько лет, а потом настало затишье. Не знаю, что послужило катализатором, из-за чего Костя окончательно слетел с катушек и набросился на Полю, но в один из дней она позвонила мне вся в слезах и попросила о помощи. Я бы могла сказать, что не верю, будто мужчина способен сотворить подобное, но, к сожалению, как никто, знаю — сильный всегда нападает на слабого. Все закончилось тем, что Макс выставил Костю из дома, а богатенькие родители помогли своему отпрыску сбежать и сделать так, что теперь его имя — лишь призрак в жизни Поли.

И все-таки я не совсем понимаю, чего испугалась подруга.

— Ты думаешь, Макс вас бросит?

Полина молчит, нервно стуча ногой по полу.

— Ты же не серьезно? — Я не хочу упрекать подругу, но никогда бы не подумала, что она такого мнения о Максе.

— Мира, ты сама понимаешь, что жить такой жизнью очень тяжело. А Максим… он привык к другому.

— Полина, он любит тебя. — Я протягиваю руку и сжимаю ее холодные пальцы. — Не я должна говорить тебе об этом, но ты прекрасно знаешь, что это так. Будь ты ему безразлична, он бы не был рядом с тобой на протяжении стольких лет.

— Он переспал с другой. Только не говори, что он сделал это из-за злости на меня. Не оправдывай его.

— Я и не собиралась этого делать.

Слишком тяжело сохранять этот хрупкий баланс и не занимать чью-либо сторону.

— Поговори с ним, — мягко прошу я. — Я не предлагаю тебе сразу прощать его, но дай ему шанс высказаться.

В глазах подруги скапливаются слезы, и одна все же скатывается по щеке. Я встаю и присаживаюсь рядом с ней. Полина крепко обнимает меня, и ее тело начинает сотрясать дрожь. Она тихо всхлипывает, уткнувшись лицом мне в плечо. Во мне скапливается столько противоречивых эмоций, что грудь сдавливает и становится трудно дышать. Хочется поехать домой и наорать на Макса, но в то же время хочется помочь Полине, при этом не говоря, что отчасти она сама оттолкнула его.

Провожу ладонью по ее спине, и Поля отстраняется. Беру салфетку и аккуратно убираю подтекшую тушь и следы слез. На щеках и шее подруги проступили красные пятна, грудь тяжело вздымается от судорожных вздохов.

— Я пока что не готова к тому, чтобы вновь встретиться с ним. Это слишком больно. — Она шмыгает носом.

— Понимаю, но прошу, не замыкайся в себе и не отталкивай меня. Помнишь, что я сказала много лет назад? Я буду рядом, что бы ни случилось.

Полина кивает и вновь меня обнимает.

Дома я оказываюсь, когда уже темнеет. Мы с Полиной еще некоторое время посидели в кофейне, не затрагивая больную для нее тему, а потом, чтобы поднять настроение, отправились на шопинг. Могу сказать, что для Поли это лучшая терапия: если я обошлась парой джинсов и новыми ботинками для выступления, то Полина покупала все, на что падал глаз. Но разве это имеет значение, если под конец вечера на ее губах была улыбка?

Ставлю пакеты около двери в свою комнату и направляюсь на кухню. Мы плотно пообедали в торговом центре, но сейчас уже восемь вечера, поэтому мой живот громко урчит. В холодильнике шаром покати. В свете последних событий я совсем забыла о продуктах. Беру последний йогурт и сажусь на подоконник.

В квартире стоит тишина, и я искренне надеюсь, что Богдан сейчас в каком-нибудь клубе позволяет очередной девице подробно изучить строение его рта. А Макс недавно написал, что останется до закрытия на работе и проверит документы по последней поставке. Очень надеюсь, что он возьмется за ум и больше не будет творить глупости.

Раздается стук входной двери, и в кухонном проеме я замечаю Богдана. На улице относительно светло, и лучи закатного солнца пробиваются сквозь тучи, озаряя кухню ярко-розовыми бликами, но Богдан все равно включает свет и вздрагивает, заметив меня.

— Надо же, а я думал, что не увижу тебя ближайшие несколько месяцев. — Его голос звучит сухо.

Он открывает холодильник и берет бутылку воды. Майка Богдана мокрая от пота, а спортивные штаны едва держатся на бедрах. Он снимает с шеи наушники, опускает их на стол и рядом с ними кладет полотенце. Я замечаю, что его черные волосы также влажные и слегка взъерошенные.

— Если ты забыл, я тут живу. — Я выкидываю пустую баночку из-под йогурта в мусорное ведро.

Богдан за несколько жадных глотков опустошает бутылку.

— Послушай, ни ты, ни я не в восторге от перспективы проводить время вместе, и поверь, если бы моя квартира была готова, я бы и на секунду тут не задержался. Но давай хотя бы сделаем вид, что ты взрослый человек и способна не устраивать истерику каждый раз, когда видишь меня. — Его голос звучит резко и так холодно, будто я успела тысячу раз перейти ему дорогу и сделать жизнь невыносимой. Он потирает лоб и бросает на меня нахмуренный взгляд.

Я не ослышалась? Ему хватает наглости заявлять, что я — ребенок, в то время как сам он ведет себя словно озабоченный подросток? Сжав пальцами край столешницы, я вскидываю голову и мило улыбаюсь.

— Ты прав, я не в восторге, что в моем доме будет жить совершенно незнакомый мужчина. И у меня на это есть причины. Так что давай расставим личные границы: ты не будешь лезть ко мне с разговорами и сделаешь вид, что меня не существует. Ты — друг Макса, и это единственное, что меня удерживает, чтобы не выставить тебя за дверь. Надеюсь, я понятно выразилась.

Когда я прохожу мимо, Богдан хватает меня за руку и награждает свирепым взглядом. Пульс начинает зашкаливать. Я нервно сглатываю. Глубокий вдох, затем выдох. Медленно сжимаю и разжимаю ладонь. Такое ощущение, что стены комнаты сужаются, забирая с собой весь кислород, а вместе с ним и чувство безопасности.

Видимо, заметив, что я застыла, словно камень, Богдан ослабляет хватку, и его рука опускается на мое запястье.

— Это один из пунктов, которые ты не можешь нарушать: не смей ко мне прикасаться. — Мой голос дрожит, как натянутая струна, еще немного — и он сорвется.

Скидываю руку Богдана и направляюсь к себе, надеясь, что его квартиру отремонтируют в ближайшее время.