Запретный союз

Кейтлин Крюс, 2015

Лили Холлоуэй ни за что не желает возвращаться к безжалостному богачу Рафаэлю Кастелли, своему сводному брату, от которого сбежала пять лет назад. Но он узнает, что она родила от него сына, и не намерен ее отпускать. Чтобы сохранить свободу и остатки благоразумия, Лили притворяется, что потеряла память.

Глава 3

— Немыслимо! — только и сказал Люка, а Лили постаралась сделать вид, что ее не удивило шокированное выражение его лица.

— Вот так, — мрачно ответил Рафаэль, хотя смотрел на Лили страстно и яростно, отчего ей стало жарко под зимней одеждой. — Вот тебе наше рождественское чудо.

— Как? — изумленно спросил Люка.

Все трое прошли к ряду стульев у окна с видом на торговый центр. Высокие братья Кастелли стояли и пялились на Лили, а она старалась казаться беспечной.

— Как же ей удалось выжить в аварии? — произнес Люка. — Как ей удалось скрываться ото всех пять лет?

Лили не собиралась рассказывать о том, как легко это было сделать. Нужно было просто уйти. А потом никогда не возвращаться в свое прошлое. И ни за что не оглядываться назад. Никогда не общаться с людьми, которых знала, и не ездить туда, где бывала прежде.

— Как ни странно, — ответил Рафаэль тем же мрачным тоном, хотя обращался к Люке, — она утверждает, что она другой человек и никогда не попадала в аварию.

— Между прочим, она стоит перед вами и может объясниться сама, — язвительно заметила Лили. — Я ничего не утверждаю. Если вы с кем-то меня спутали, то это ваша проблема, а не моя. Вы напали на меня на темной улице. По-моему, я была к вам удивительно снисходительна, учитывая обстоятельства нашей встречи.

— Ты напал на нее? — Темные брови Люки взлетели вверх, когда он перевел взгляд на брата. — На тебя это не похоже.

— Конечно нет. — Рафаэль не сводил взгляда с Лили.

Благодаря освещению в кафе Лили видела золотистые искорки в темных глазах Рафаэля, которые когда-то увлекали ее сверх меры. И она помнила, как он совсем недавно ее целовал. Она сказала себе, что ею движут только воспоминания. Ничего, кроме воспоминаний.

— Мне кажется… — Она чуть не сказала «твой брат», но спохватилась в последний момент.

Волосы Люки были слегка взъерошены, он уже несколько раз отводил их ото лба. Рафаэль, напротив, походил на сурового монаха — его волосы были очень короткими, а взгляд слишком мрачным. Но у братьев были одинаковые чувственные губы, и оба одинаково смеялись.

Лили посмотрела на Люку.

— Мне кажется, ваш друг болен, — сказала она.

— Замечательно! — категорично заявил Рафаэль. — Значит, он мой друг? Очень убедительно. Но я-то знаю, кем он мне приходится.

— Я так рада, что вы здесь, — продолжала Лили, по-прежнему глядя на Люку. — Я не уверена, но ему может потребоваться медицинская помощь.

Рафаэль что-то быстро произнес по-итальянски — Люка моргнул, потом резко кивнул. Очевидно, Рафаэль отдал приказ. И казалось, Рафаэль привык, что его приказам подчиняются, потому что Люка повернулся в сторону мужчины и женщины, сидящих на стульях в нескольких метрах от них и наблюдающих за их общением. Люка начал с ними разговаривать, отвлекая их внимание от Лили и Рафаэля.

— Теперь я смогу оставить вас под присмотром вашего друга, — произнесла Лили, обращаясь к Рафаэлю притворно-беспечным тоном.

Рафаэль снова скривил губы в своей манере, отчего по телу Лили пробежал трепет.

— Ты так считаешь? — спросил он.

— У меня своя жизнь, — довольно резко ответила она, потом поняла, что выглядит так, будто оправдывается. По-настоящему незнакомый человек не будет оправдываться, не так ли? — Я должна… — «Я должна быть осторожнее. Максимально осторожнее». — Я должна заниматься делами, которые не подразумевают мое общение с незнакомыми мужчинами и решение их проблем, не имеющих ко мне никакого отношения.

— Почему ты пришла сюда? — спросил Рафаэль очень тихо, хотя в его взгляде читались гнев и боль.

— Это моя любимая кофейня в Шарлоттсвилле, — сказала она. — Я хотела выпить кофе мокко с мятой, чтобы забыть о нашей странной встрече на улице и дать вам время протрезветь.

Он посмотрел на нее, забавляясь, и у нее похолодело в груди.

— Разве я пьян? — спросил он.

— Я не знаю, в каком вы состоянии. — Она слегка наклонила голову. — Я вообще вас не знаю.

— Ну, это ты так говоришь.

Лили категорично взмахнула рукой.

— По-моему, это причуды богачей, — сказала она. — Вы думаете, будто встретили на улице знакомого человека, потом выслеживаете его и заставляете признать, что он тот, кто вам нужен. И вас не интересует, если он показывает вам свои документы и говорит, что вы ошибаетесь. В конечном счете я могу попасть либо в тюрьму, либо в психиатрическую клинику. И такому богачу, как вы, не составит труда меня туда отправить.

— Все-таки удивительно, как быстро женщины оценивают мое финансовое состояние.

— Вы же сказали мне, что вы богаты. — Она разговаривала с ним так, как — она была совершенно уверена — с ним не разговаривал никто прежде. — И потом, вы не одеты как бродяга.

— Когда закончится этот спектакль? — мягко спросил он.

— Прямо сейчас. — Она выпрямилась. — Я еду домой. И мне наплевать, что вы по этому поводу думаете. Я полагаю, что вам перестанут мерещиться на улице призраки, как только вы выспитесь.

— Забавно то, Лили, что сегодня впервые за пять лет я увидел на улице не призрак, а тебя. — Он не выглядел так, словно ему весело. — Ты абсолютно реальна и стоишь прямо передо мной.

Она заставила себя улыбнуться:

— Говорят, у каждого есть двойник.

— Что было бы, если бы я распахнул твое пальто и посмотрел тебе под блузку? — спросил он тихо, но угрожающе.

— Вы бы получили тюремный срок за нападение, — бодро ответила она.

Он мрачно скривил губы:

— Я бы увидел татуировку в виде алой лилии на черной виноградной лозе на твоем правом бедре и боку, верно?

Его мрачный взгляд был настолько решительным и твердым, что у нее перехватило дыхание. И ей стало гораздо труднее просто стоять рядом с ним, сохраняя самообладание.

— В Шарлоттсвилле много хороших психиатров, — сказала она ему, удостоверившись, что ее голос не дрожит. С незнакомцем она должна раз говаривать вежливо и немного с сочувствием. — Я уверена, один из них примет вас вне очереди. И в этом вам, несомненно, помогут ваши деньги.

На этот раз он широко улыбнулся. Однако прежний Рафаэль улыбался иначе — ярко и беззаботно, заражая оптимизмом всех вокруг.

Она так увлеклась, убеждая себя, будто он на нее не влияет, что вовремя не заметила опасности. Он быстро коснулся пальцами ее виска, и Лили не знала, как реагировать, когда по ее телу разлились приятные ощущения.

Должна ли незнакомка отскочить в сторону? Или ей нужно стоять, застыв от шока и неверия?

— Уберите от меня руки, — процедила она сквозь зубы, почувствовав, что от неожиданности онемела с ног до головы.

— Этот шрам остался у тебя после травмы во время катания на лыжах в Тахо, — промурлыкал он, словно произнося слова любви, а не обвинение. Он поглаживал шрам на ее виске. — Ты налетела на льдинку, а потом врезалась в дерево. Тебе повезло, что у тебя сломалась только лыжа. Ты спустилась по склону горы, и вся семья пришла в ужас, когда ты появилась в шале с окровавленным виском.

Он подошел ближе, присматриваясь к ее маленькому шраму, который она уже давно перестала замечать.

Лили по-прежнему не двигалась.

— И мне пришлось язвить в твой адрес, как скучающему старшему брату, каким я никогда не был по отношению к тебе, — резко произнес Рафаэль. — Но это была игра для наших родителей. До поры до времени.

Лили моргнула. Она помнила, что означало это «до поры до времени». Рафаэль воспользовался ключом от ее гостиничного номера, который она по глупости ему отдала, и пришел, когда она была в душе. Она помнила все в подробностях. Пар. Горячую воду на своей холодной коже. Рафаэля, который залез к ней в застекленную маленькую душевую кабину, будучи полностью одетым. Он мрачно поджимал губы и внимательно разглядывал Лили.

Потом он поцеловал ее в губы, а она бросилась в его объятия, словно они давным-давно были любовниками.

— Никогда не пугай меня так снова, — пробор мотал он у ее волос, а потом они погрузились в забытье, отдавшись страсти. Затем Рафаэль отнес ее в комнату, положил на кровать и снова занялся с ней любовью. Дважды.

Тогда Лили считала их отношения очень романтичными. Но ей было всего двадцать два года, и она легко попала под чары Рафаэля.

— Это очень волнующий рассказ. — Она ударила его по руке, отводя ее от своего лица. — Но я все равно не стала той женщиной, которая вам нужна.

— Тогда пройди тест ДНК и докажи это.

Лили закатила глаза.

— Спасибо, но я не стану этого делать, — сказала она.

— Это было не предложение.

— Неужели приказ? — Она рассмеялась, замечая, что за ними наблюдают Люка и двое других людей. Ей пора уходить. — Я уверена, вы привыкли отдавать приказы. Но ко мне это не имеет никакого отношения. — Поймав взгляд Люки, она натянуто ему улыбнулась: — Оставляю его в вашем распоряжении.

Лили направилась к двери. Она ожидала, что Рафаэль ее остановит. Но этого не произошло. Чувствуя разочарование, она распахнула дверь и оглянулась.

Рафаэль стоял и с хмурым видом наблюдал за ней. Она вздрогнула под его взглядом, убеждая себя, что во всем виноват декабрьский холод.

— Ты моя, — тихо произнес он по-итальянски. Этой фразе он научил ее много лет назад.

Лили фыркнула, холодный ночной воздух коснулся ее волос и щек.

— Я не говорю по-испански, — ответила она резче, чем намеревалась, притворяясь, будто не может различить испанский и итальянский языки. — Я не та, кого вы ищете.

Как только Лили ушла, Рафаэль опешил от неизвестного ему ощущения, которое испытал после того, как осознал, что она в самом деле жива.

Его брат и местный винодел разговаривали, а его помощник пытался показать ему что-то, связанное с бизнесом, на своем мобильном телефоне. В ответ Рафаэль просто махнул рукой, и все замолчали.

— За пределами города есть питомник, им управляет некая Пеппер, — быстро сказал он своему помощнику по-итальянски. — Разыщите его. — Он перевел взгляд на Люку: — Позвони личному врачу отца и спроси, как человек мог выжить в аварии пять лет назад и какие травмы головы у него могут быть.

— Ты веришь, что у нее действительно амнезия? — спросил Люка. — Конечно, это невероятно, но это была Лили.

— В этом никто не сомневается, — согласился Рафаэль.

Люка пристально посмотрел на Рафаэля:

— Ты ужасно страдал после ее смерти. Я был тогда ближе к ней благодаря возрасту, но не переживал так сильно. Ты изменил свою жизнь после этого, словно…

Рафаэль уставился на младшего брата, с вызовом подняв брови и не позволяя ему закончить фразу. Он не знал, что Люка увидел на его лице, но молодой человек только кивнул, едва заметно и благоразумно улыбнулся и вытащил из кармана мобильный телефон.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы получить ответы на интересующие вопросы.

— Если она притворяется, что потеряла память, — произнес Люка, развалившись на заднем сиденье автомобиля рядом с Рафаэлем, — то должна была уже уехать отсюда. Она определенно не желает быть узнанной.

— Как члены ее семьи, мы обязаны убедиться, что Лили не страдает никакими расстройствами после аварии, — произнес Рафаэль.

Его слова прозвучали беспечно, хотя в глубине души он знал, что использует их как предлог. Лили жива. Это означает, что теперь он никуда ее не отпустит.

Однако пока он не готов сообщить об этом брату.

Чем дальше они отъезжали от центра Шарлоттсвилля, тем меньше машин было на дороге. Стройные деревья с голыми ветвями по обе стороны трассы росли на плодородных, пахотных землях. Лили всегда любила обширные виноградники Кастелли в северной долине Сонома. Возможно, его не должно удивлять, что она поселилась там, где все напоминало ей о Сономе. Узловатые виноградные лозы и крупные плоды стали частью жизни Лили, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Однако она совсем не обрадовалась, что ее мать решила снова выйти замуж.

И еще меньше Лили обрадовалась, познакомившись с Рафаэлем.

Он погрузился в воспоминания, пока автомобиль ехал мимо замерзших полей Вирджинии. Рафаэлю тогда было двадцать два года. Их родители собрали всех вместе в замке, откуда осуществлялось основное управление компанией «Вина Кастелли».

Франсин Холлоуэй оказалась именно такой, какой все ожидали ее увидеть. Красивая, хрупкая, с копной белокурых волос и небесно-голубыми глазами. Она была очень пугливой и говорила тихим голосом, заставляя собеседника наклоняться к ней ближе. Отец Рафаэля обожал хрупких женщин и всегда брался решать их проблемы. Свои пристрастия он реализовывал задолго до этого, женившись на матери Рафаэля, которая долгие годы до и после развода жила в специализированной клинике в Швейцарии.

Рафаэль думал, что дочь-подросток Франсин будет копией матери, но Лили оказалась существом довольно свирепым. Она неподвижно сидела на диване в большой гостиной и хмурилась, когда ее представляли членам семьи Кастелли.

— По-моему, ты не рада взаимному счастью наших родителей, — подтрунивал над ней Рафаэль после долгого ужина, когда его отец произносил речи, которые могли бы показаться трогательными, если бы Франсин не была его четвертой женой. И если бы Рафаэль не слышал этих речей раньше.

— Плевала я на счастье наших родителей, — ответила Лили, не глядя на Рафаэля. Он не привык к такому обращению. Большинство девушек ее возраста млели от одного его взгляда. Не то чтобы Рафаэль этим гордился. Просто факт оставался фактом. По его собственной оценке, он был слишком разговорчивым и утонченным для подобных неискушенных юных особ. А вот Лили при виде его фыркнула и уставилась в большие окна. — Судя по всему, им плевать на наше счастье.

— Я уверен, они о нас заботятся, — сказал Рафаэль, стараясь успокоить ее девичьи страхи. — Ты должна дать им возможность понять, что они идеально подходят друг другу, чтобы они заново начали свою жизнь.

Лили повернулась к нему лицом и посмотрела на него с презрением невероятно красивыми глазами. Ее лицо в форме сердца было девически округлым. На ней был скромный сарафан, который скрывал ее прелести. Однако при виде копны ее золотистых растрепанных волос и гладких плеч Рафаэлю вдруг захотелось к ней прикоснуться.

— Мне не нужен старший брат, — резко ответила она, отвлекая его от шокирующих размышлений. — И мне не нужны советы, особенно от такого, как ты.

— Такого, как я?

— Ты встречаешься с женщинами, чтобы в конце концов покрасоваться в таблоидах или на телевизионных шоу. И не сравнивай меня с моей мамашей. Твой отец не последний в длинной очереди рыцарей на белом коне, которым никогда ее не спасти. Они недолго будут вместе.

— Ах, — сказал он, — а по-моему, они будут вместе долго. Мой отец из рода Кастелли. — Он пожал плечами, когда она посмотрела на него и с отвращением наморщила нос. — Мы всегда полу чаем то, что хотим, Лили. Всегда.

Сидя на заднем сиденье автомобиля, который съехал с городской трассы на частную пригородную дорогу, приглушенно освещаемую дорожными фонарями, Рафаэль задался вопросом, почему тогда так сказал. Неужели он заранее знал, что между ними произойдет? Три года Лили открыто ненавидела Рафаэля и упивалась своей ненавистью. В этом она резко отличалась от других женщин. Она оскорбляла его, смеялась и издевалась над ним тысячу раз. Рафаэль убеждал себя, что она просто противная девчонка. Он твердил себе, что она его ревнует.

— Она невыносима, — прорычал он однажды, жалуясь на нее Люке после того, как Лили весь вечер пела язвительные старые песенки ему и его подружке.

— Но твоя подружка действительно ведет себя как ребенок, — с ленивой усмешкой ответил его брат. — Лили права.

А потом наступила роковая новогодняя вечеринка в замке в Сономе. Рафаэль, пожалуй, выпил слишком много шампанского. Хотя за последние пять лет, пока он думал, будто Лили мертва, он понял, что совсем не был пьян в ту ночь. Он отлично понимал, что делает, когда Лили неспешно прошла мимом него на второй этаж в семейное крыло в туфлях на высоких каблуках и в слишком коротком платье. Его сводили с ума ее слегка растрепанные медовые волосы и сладкий запах тела.

— Если ты ищешь своего Пупсика, — сказала она, имея в виду его подружку, — то она, вероятно, в детской с другими детьми. Твой отец нанял несколько нянек. — Она усмехнулась. — Она, очевидно, ждет тебя.

Рафаэль знал, что не должен был обхватывать ладонью ее шею и целовать в губы. Он думал, что она ударит его и оттолкнет, а он рассмеется. А потом он скажет ей, чтобы она помалкивала, если не хочет занять место Пупсика.

Однако поцелуй все изменил.

«И ты сам во всем виноват, — подумал он. — Ты все испортил».

Автомобиль остановился у светлого старого дома, навстречу ему выскочило несколько лающих собак. Рафаэль вылез из машины, когда из дома вышла седая женщина и направилась в его сторону.

Рафаэль опешил и замер, когда увидел, как из дома выходит Лили. Она была без пальто и шарфа, и он, не сдержавшись, оглядел ее стройную фигуру. На ней были облегающие джинсы и рубашка с длинными рукавами. При виде ее Рафаэль почувствовал сильное возбуждение.

Она смотрела на него с ужасом.

— Вы меня преследуете! — крикнула она ему, стоя на ступеньках лестницы. — Вы не имеете права приезжать в мой дом!

Не успел Рафаэль ответить, как из дома выскочил мальчик. Лили схватила его и резко произнесла:

— Я же сказала, чтобы ты не выходил ни при каких обстоятельствах.

— Арло еще нет пяти лет, — сказала пожилая женщина, загоняя собак в загон. Рафаэль не мог отвести взгляд от мальчика. — Он вряд ли понимает, что такое «ни при каких обстоятельствах».

Мальчик посмотрел на пожилую женщину, потом взглянул на Лили, которая держала его за воротник рубашки.

— Извини, мама, — произнес он ангельским голоском, а потом ей улыбнулся.

Это была озорная улыбка, наполненная светом и ожиданием того, что все грехи простятся в одно мгновение. Рафаэль хорошо знал эту улыбку. Он видел ее на лице Люки. Он видел ее на собственном лице, когда смотрелся в зеркало.

Его сердце замерло. А потом оно заколотилось с такой силой, что он едва не лишился чувств.

— Вы не имеете права здесь находиться, — сказала Лили. Ее щеки раскраснелись, Рафаэль продолжал смотреть на мальчика, который обладал его темными локонами и карими глазами представителей семьи Кастелли.

— Ты так в этом уверена, Элисон? — спросил Рафаэль, удивляясь тому, как вообще может говорить. — Если я не очень ошибаюсь, рядом с тобой мой сын.