Душа акулы

Катя Брандис, 2019

Тьяго всегда думал, что он такой, как все. Да, у него нет родителей, но что с того? В остальном он ничем не отличается от своих сверстников. Как же он ошибался! Оказалось, что на самом деле Тьяго вовсе не обычный подросток. Лишь наполовину человек, он умеет превращаться… в тигровую акулу, самого опасного хищника на земле! Как же справиться с этой новостью? А главное – как научиться жить со своими сверхъестественными способностями? Чтобы понять это, мальчик поступает в школу «Голубой риф», где учатся такие же дети, как он. Но захотят ли другие оборотни видеть рядом с собой акулу? Какие испытания ждут Тьяго? И какие вызовы ему придётся принять? Продолжение популярной серии «Дети леса». Бестселлер по версии престижного немецкого журнала Spiegel.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Душа акулы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Тупица →

* * *

Посвящается Робину

Каким-то образом я всегда знал, что я другой. Прошло некоторое время, прежде чем я выяснил, НАСКОЛЬКО другой. Быть оборотнем, в общем-то, здорово. Только обличье, увы, не выбирают… А я животное, от которого почти все с криком шарахаются. И как мне с этим справляться, скажите на милость? Может, хотя бы в этой странной школе всё будет иначе — в средней школе «Голубой риф». Но, пожалуй, лучше начну с самого начала…

Караул, акула!

Когда плещешься в море, меньше всего хочется услышать возглас «Караул, акула!». Особенно если это как-то связано с тобой.

Барахтаясь на одном месте, я выплюнул мундштук нырятельной трубки и обратился к другу:

— Слыхал? Где-то там акула. Надо выбираться из воды!

— Тьяго… что… ты… — прохрипел Ландо и отпрянул от меня. В очках для плавания его глаза выглядели так, будто вот-вот вылезут из орбит.

— Ну так что? — не отставал я.

Но меня уже никто не слушал. Мой друг во весь дух припустил к берегу — к светло-жёлтому песчаному пляжу Майами. Я с удивлением наблюдал, как Ландо из пухлого увальня загадочным образом превратился в олимпийского чемпиона по плаванию. Надо не отставать.

Загребая ластами, я поплыл за ним. Чёрт, все люди на пляже пялятся в нашу сторону! Неужели акула где-то рядом?! Я нервно огляделся, но не увидел ничего, кроме прозрачной воды, светлого песка и мятой пластиковой бутылки на дне.

Вообще-то вылезать на берег мне не хотелось. Мне было так хорошо, хотя у меня якобы аллергия на морскую воду. С другой стороны, моя кожа отчего-то посерела — это явно ненормально, если ты, конечно, не слон. Продолжая плыть, я обеспокоенно разглядывал свою руку.

Потом у меня вдруг зачесалась спина. Не останавливаясь, наполовину погрузившись под воду, я потянулся за спину, чтобы почесаться. И страшно перепугался, нащупав что-то твёрдое, чему там явно не место! Это что, плавник?! О боже! Мне его что, этот придурочный приятель приклеил?! Но я бы заметил! Я инстинктивно перевернулся, чтобы эта штука, чем бы она ни была, оказалась внизу, и поплыл дальше на спине.

Наконец я добрался до мелководья и сел в прибое, омываемый небольшими волнами. Кроме меня, в море больше никого не осталось. На пляже суетились люди, всё ещё взволнованные, хотя акула, судя по всему, уже скрылась из виду.

Я отважился вылезти из воды, только когда почувствовал, что спина снова вернулась в нормальное состояние. Странный плавник бесследно исчез — я не смог его нащупать.

Неуверенно озираясь по сторонам, я шагал с ластами под мышкой по нагретому солнцем песку, но Ландо так нигде и не обнаружил. Зато на меня подозрительно уставилась пожилая пара в соломенных шляпах и пёстрых купальных костюмах. Наверное, туристы из многочисленных отелей вокруг пляжа. Несколько молодых людей обсуждали, что это была за хищная рыба, а маленькая девочка с наполовину растаявшим мороженым в руке указала на меня пальцем:

— Это он! Акула!

— Не говори ерунды, Белинда, — одёрнула девочку мама.

Малышка заревела, как сирена. К счастью, не из-за меня, а потому, что половина мороженого упала на песок.

Я быстро прошёл мимо, подобрал с песка свои шмотки и в мокрых плавках поспешил к парковке. Надо валить отсюда!

На парковке меня ожидало ещё одно потрясение: шикарная красная «Тойота», которую Ландо «позаимствовал» у брата, исчезла. Расстроенный и злой, я бросил ласты на асфальт и сунул руки в карманы шортов. Он и правда меня бросил! Я чуть не разревелся. Ещё друг называется. Хотя, в общем-то, никакой он мне не друг — мы просто вместе оттягивались. Временами я даже не уверен, что он мне симпатичен. Особенно когда он начинает разглагольствовать, что хочет разбогатеть — как его брат, который за большие деньги продаёт всё, что запрещено и умещается в карман.

На самом деле его, конечно, зовут не Ландо, но истинный фанат «Звёздных войн», способный наизусть процитировать некоторые диалоги, обычным именем, разумеется, не удовольствуется. Он и мне пытался дать прозвище — среди прочего Голубоглазый, Тигра, Арти и Чуи, но ни одна из этих кличек ко мне не пристала. Хотя глаза у меня не обычного голубого цвета, Голубоглазый — слишком дурацкое прозвище, чтобы прижиться. На Тигру и Арти я просто не отзывался, а для Чуи я гривой не вышел, так что Ландо вскоре сам перестал меня так называть.

По мобильнику я, конечно, до Ландо тоже не дозвонился. Чёрт! Оставался лишь один человек, который может меня спасти, — иначе я окажусь здесь, в Майами-Бич^[1], в буквальном смысле на мели.

Набирая номер дяди Джонни, я чувствовал себя очень неловко. Он запретил мне заходить в море, поэтому я прогулял послеобеденные уроки и тайком поехал с Ландо на пляж — чтобы больше не быть единственным придурком, который, живя во Флориде, ещё ни разу не был на море. А теперь приходится просить дядю Джонни меня забрать. Зашибись. Что мне за это светит? Две недели домашнего ареста? Лишить меня карманных денег он не сможет: я их и так не получаю — нам это не по средствам.

Через полчаса дядин синий старенький «Шевроле» свернул на парковку и затормозил передо мной. Я смущённо открыл дверцу, сел на продавленное пассажирское сиденье и стал ждать. Дядю Джонни нелегко вывести из себя, но когда он по-настоящему разозлится, то вполне может сравниться с ураганом, извержением вулкана или цунами.

Дядя был в одной из своих просторных клетчатых рубашек и выцветшей голубой кепке «Диснейуорлд»^[2]. Не то чтобы он очень любил «Диснейуорлд» — просто эту кепку забыл кто-то из посетителей мотеля, где он работал, и она была не такой поношенной, как его старая бейсболка. От него, как обычно, пахло его любимой жвачкой с корицей. Когда я пристегнулся, он повернул ко мне своё бульдожье лицо — и я немного расслабился. Не похоже, чтобы он злился… Казалось, будто на душе у него двадцать набитых до отказа грузовиков.

— Значит, ты был в море, — начал он. — Всё прошло… нормально?

— Так себе, — уклончиво ответил я.

— «Так себе» — значит «нет»? — проворчал он.

— Э-э-э… Я, наверное, как-то странно выглядел. Потому Ландо и сбежал.

— Нам надо поговорить, Тьяго, — сказал дядя.

Я скривился — со стороны, наверное, это выглядело так, будто уголки рта у меня свело судорогой.

Когда воспитатели такое говорят, они редко хотят обсудить, что подарить тебе на день рождения или в какую пиццерию пойти. Хотя вообще-то очень кстати, что он хочет поговорить, — я тоже этого хотел! Недавнее происшествие никак не шло у меня из головы. Похоже, дядя Джонни что-то знает, но до сих пор от меня скрывал!

Мы молча поднялись по деревянной лестнице на второй этаж светло-коричневого здания, где снимали квартирку. Несколько минут спустя мы вместе сидели за кухонной стойкой, за которой обычно ели. Я разглядывал невероятно захватывающий узор на пластмассовой поверхности, надеясь, что всё это скоро закончится.

— В первую очередь я хотел сказать, что мне жаль, — сказал дядя Джонни. — Ужасно жаль. — Разговор начинался совсем не так, как я ожидал. Но это даже неплохо. Дядя продолжил: — Вообще-то я не из тех, кто обманывает людей. Но с тобой нельзя было иначе.

— Что-что? — переспросил я. — Меня приходится обманывать? Это ещё почему?

Дядя Джонни так тяжело вздохнул, что его огромное пузо заколыхалось.

— На самом деле я не твой дядя, — объяснил он.

Ну, это не новость.

— Да, я знаю. На самом деле ты моя тётя, — сказал я. Меня всегда немного раздражало, когда гости недоумённо пялились на фотографии, где я был с тётей Дженни — как две капли воды похожей на моего нынешнего дядю Джонни, если не считать длинных волос и бюста. Что такого, если кому-то больше нравится быть мужчиной?

— Я не это имел в виду, — сказал дядя Джонни, прежде чем я успел погрузиться в размышления, куда, собственно, подевался бюст тёти Дженни. — Мы вообще не родственники.

— Чего?! — Ничего умнее мне в голову не пришло.

— Я друг… ну, скорее знакомый… твоих родителей. Четырнадцать лет назад они… э-э-э… оставили тебя со мной и уехали.

— А потом погибли в аварии, — добавил я, гадая, к чему же он клонит.

— Нет, не погибли, — возразил дядя, нервно скомкал обёртку от жвачки и расправил плечи. — К счастью. Это одна из тех вещей, относительно которых я тебя обманул. Они ещё живы и, вероятно, сейчас за границей: они постоянно в разъездах.

Он своего добился. На этот раз я потерял дар речи. Наверное, мне следовало обрадоваться, что родители живы, но как-то не получалось.

— Пойми… Акулы не слишком привязаны к потомству, — продолжил мой не дядя.

— Акулы? — Разговор принимал всё более странный оборот. Может, после несчастного случая во время купания я впал в кому и всё это покажется мне страшно забавным, если не забуду об этом после пробуждения.

— Твоя мать во втором обличье — синяя акула, отец — тигровая акула.

Я засмеялся. Уж слишком странно это прозвучало. Но потом вспомнил, что произошло на пляже в Майами, и смех перешёл в икоту. Я всегда начинал икать, когда впадал в панику. Я с трудом попытался успокоиться. Может, про акул — это шутка? Наверняка так и есть. Отсмеявшись, я спросил с улыбкой:

— Значит, на самом деле я тоже акула?

— Вот именно, — сказал Джонни. Он не улыбался. На лице его читалось облегчение. Может, потому, что я так быстро сообразил, в чём дело. Кажется, это всё-таки не шутка, и я немного заволновался. — Тигровая акула, если быть точным. — Не успел я ответить, как он поспешно продолжил: — Поэтому я говорил, будто у тебя аллергия на морскую воду, понимаешь? Я знаю, как ты расстроился, когда я запретил тебе отправиться нырять с классом. И как обижался, что я никогда не езжу с тобой на пляж.

— О да, — с горечью перебил его я. Сколько раз мои одноклассники и знакомые Джонни рассказывали, что собираются потусоваться во второй половине дня или вечером на пляже в Майами. Некоторые даже отправлялись в выходные на прелестные островки Флорида-Кис^[3] заняться кайтсёрфингом^[4]. Слыша это, я всякий раз сгорал от зависти — а ещё от невыносимой летней жары. Одна девочка, которой я, видимо, нравился, даже пригласила меня однажды на сёрфинг с её родными. Мне пришлось отказаться, и девочка, обидевшись, взяла с собой другого — несносного типа, который учился на класс старше нас.

— Я не мог рисковать ходить с тобой на море, — продолжил Джонни. — Такой сильный оборотень, как ты, опасен, если ещё не научился управлять своей силой! Я ведь не акула, а всего лишь каменный окунь. Ты, конечно, не захотел бы специально причинить мне вреда, но…

— Всё это неудачная шутка, да? — Я всё ещё не терял надежды. Вообще-то Джонни редко меня дурачил, потому что знал — я всё равно его раскушу: я всегда замечал это по тому, как подёргивается левый уголок его рта. Но в этот раз уголок его рта не дёргался. Неужели он говорит всерьёз?!

Нет, конечно же, нет — всё это слишком похоже на фильм. Мы не часто ходили в кино — только когда Джонни давали в мотеле на чай больше, чем обычно — в награду за то, что он поменял кому-нибудь шину или помог в полдвенадцатого ночи раздобыть бутылку бурбона. Что-то не припомню фильмов, где люди превращаются в морских животных. А что, если он сказал правду?!

У меня перед глазами всё завертелось. Я шевелил губами, но не мог произнести ни слова. Мне с трудом удалось встать и сделать пару шагов. Оказавшись в своей комнате, я захлопнул за собой дверь, бросился на кровать и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Неужели «Караул, акула!» относилось ко мне?! Если это сон, надо срочно попытаться проснуться.

Тупица →