Лейла. Навстречу переменам

Катерина Цвик, 2021

Вот и остался родной город за горизонтом, а корабль надувает паруса и несет Лейлу навстречу новым приключениям и свершениям. Впереди ее ждет учеба в университетской школе, и не беда, что для этого ей придется выдавать себя за мальчика. Разве подобные мелочи могут остановить такую целеустремленную натуру, как Лейла? К тому же, ей предстоит разгадать загадки прошлого и не только своего…

Глава 2

Высадились мы через полтора дня после шторма гораздо восточнее Новерлина, главного порта Тализии, к которому изначально шли, в небольшом порту городка Ворвель, чем-то напомнившим мне родной Шалем.

Признаться, после первого в моей жизни такого долгого плавания я встретила землю с огромной радостью. И в этом была не одинока: и Ромич, и профессор были со мной солидарны.

Мы планировали причалить в Новерлине, но после встречи с пиратами решили плыть чуть западнее в большой портовой город, и оттуда отправиться по суше ближе к столице. Там думали ненадолго задержаться: узнать новости, обновить гардероб и немного пообтесаться среди тализийцев. Но жизнь внесла в наши планы коррективы, и сейчас мы находимся в Ворвеле, а отец снял у местной вдовы несколько комнат на десять дней.

— По-моему, нашему профессору необходима передышка, плавание далось ему гораздо тяжелее, чем в прошлый раз. Тебе нужно подтянуть физическую форму и научиться держать в руках меч, да и «Ласточке» нужен ремонт. К тому же, я хочу провести с тобой побольше времени, — сказал он в ответ на моё удивление по поводу такой задержки.

Мне самой не хотелось снова так быстро с ним расставаться, хотя я и думала, что мы отправимся в путь чуть ли не на следующий день. Мы изначально решили, что отец доставит нас до тализийского порта, и вглубь страны мы отправимся сами. Он беспокоился о судьбе мамы и мальчиков, которые остались в Шалеме, на территории двух воюющих королевств, и, несмотря на беспокойство обо мне, не мог снова надолго оставить их одних.

— Знаешь, — ответила я ему, — я рада, что ты еще немного побудешь рядом, хотя и понимаю, что дома тебя очень ждут.

Отец обнял меня и погладил по голове:

— Ты же знаешь, что мысленно я всегда буду с тобой. А уж если узнаю, что тебя кто-то обидел, то приплыву хоть с другого конца света и лично откручу негодяю голову!

— Конечно, папа, — улыбнулась я, греясь в его любви и заботе. — А кто со мной будет заниматься?

Я имела в виду тренировки с оружием, и отец это понял:

— Поиск наставника ляжет на плечи профессора. А пока придется довольствоваться тем, что умеют мои матросы.

***

Вечером тоже дня в бухту порта причалил еще один потрепанный кораблик. Он тоже попал в тот страшный шторм. К нашему удивлению, отец оказался знаком с одним из пассажиров. Им оказался туранский купец, который вез своего воспитанника на обучение в Тализийский университет. Они тоже направлялись в порт Новерлина, однако шторм спутал все их планы. Отец договорился с Фахримом, сыном Руфима, что мы с профессором и Ромичем будем добираться до места с ним и его воспитанником под присмотром их охраны. Так было проще и для самого отца, и для моей маскировки, которую я предпочла снять, чтобы в будущем, по мере взросления, иметь возможность изменять какие-то параметры своего тела, ведь артефакт мог изменять лишь три из них. Воспитанником купца оказался очень застенчивый симпатичный мальчик, в чьей крови явно наблюдалось смешение крови фаргоциан с их голубыми глазами и черноволосых туранцев. Мальчик мне сразу понравился, было в нем что-то светлое, в глазах светились интерес ко всему вокруг и непонятная грусть.

— Фахрим-аха, — услышала я разговор отца с купцом, когда вечером мы пригласили их на ужин, — к сожалению, Лей совершенно не умеет обращаться с оружием. Его отец, мой друг, погиб на охоте несколько лет назад и не успел обучить сына, а финансовое состоянии вдовы не позволило нанять достойного учителя… — Отец немного замялся, но под внимательным заинтересованным взглядом пухлощекого купца продолжил: — Возможно, в вашем теперешнем окружении найдется кто-то, кто смог бы позаниматься с мальчиком? Я оплачу его услуги.

Глаза Фахрима весело блеснули:

— Вы знаете, уважаемый Ратмир-аха, у моего воспитанника та же проблема! Признаться, он попал ко мне совсем недавно и тоже имеет подобные сложности. Поэтому один из рабов-защитников сейчас усиленно занимается с мальцом. Я с удовольствием разрешу этому милому мальчику, — он доброжелательно посмотрел в мою сторону, — позаниматься с ним без какой-либо платы. Думаю, им будет даже полезнее учиться вместе.

Наличие обученного владению оружием раба в свите купца указывало на его богатство и высокий статус, так как купить такого бойца непросто и стоят они очень недешево. Они с малых лет проходят настолько серьезную подготовку и психологическую обработку, что выпускать таких мастеров в большом количестве было бы опасно — один такой раб стоит десятерых солдат.

— О! Спасибо вам, уважаемый Фахрим-аха! — расплылся в благодарностях отец. — Буду очень вам признателен!

В их разговор вступил профессор, который все это время с интересом прислушивался к беседе:

— Уважаемый Фахрим-аха, скажите, могу ли и я попросить вас об услуге?

— Что за услуга? — благосклонно склонил голову купец.

— Как вы уже знаете, в своих странствиях я тоже нашел себе воспитанника, и хотя он старше этих сорванцов, — он указал на нас рукой, — но так же совершенно не знаком с воинским делом, а я бы хотел, чтобы он хоть немного в нем поднаторел. Возможно, вы согласитесь, чтобы ваш раб позанимался и с ним?

Для Ромича мы придумали именно такую легенду, и сейчас профессор этим воспользовался.

— О! Не вижу для этого никаких препятствий! — всплеснул руками толстячок-купец. — Буду рад помочь вам обоим! Жаль только, что мой Нарим плохо знает тализийский, боюсь, его ждет много трудностей в школе… — глубокомысленно сокрушаясь, намекнул он.

Профессор без труда этот намек уловил и ответил полным достоинства голосом:

— Поверьте, уважаемый Фахрим-аха, мне не составит никакого труда позаниматься в пути с вашим воспитанником тализийским языком. Тем более что Лей и Ромич, без сомнения, мне в этом помогут. Я уже обучил их туранскому и тализийскому и, смею вас заверить, они могут продемонстрировать довольно высокий уровень владения ими. А недавно мы принялись за изучение фархатского, думаю, и с эти языком проблем у них не возникнет.

— О! Замечательно! Правда, Нарим? — обратился купец к мальчику.

Почему-то этот веселый доброжелательный толстячок не вызывал у меня симпатии, чувствовалась в нем какая-то неискренность, и принимать его помощь не хотелось, но выбора у нас не было, поэтому я просто решила держаться от самого купца подальше.

— Да, конечно. Спасибо вам, Тимуран-аха. Буду рад стать вашим учеником, — сидя поклонился мальчик.

А я, решив немного подбодрить Нарима, толкнула его легонько плечом, улыбнулась и весело подмигнула. Неуверенная улыбка стала мне ответом.

Вот так мы с Ромичем заполучили учителя и стали учителями сами — нам было несложно помочь Нариму в освоении языка

Учитель по фехтованию, вопреки моим представлениям о том, что он должен быть бугаем с огромным мечом наперевес, оказался невысоким жилистым мужчиной около тридцати лет, с жесткими чертами лицами и равнодушным выражением глубоко посаженных черных глаз. Именно он впервые вручил мне деревянный ученический меч и учил с ним обращаться, не щадя ни моих рук, ни ног, ни самолюбия.

За десять дней, что мы провели в Ворвеле я успела проводить отца, который до последнего пытался уговорить меня уехать с ним в убежище, подружиться с Наримом, убедиться еще раз, что моя жизнь в роли мальчика не будет легкой, и понять, что на дух не переношу Заруха — младшего сына туранского султана, который по той же случайности, что и мы, промахнулся мимо Новерлина и причалил к порту Ворвеля на следующее утро после нас с Наримом.

Зарух тоже направлялся учиться в Тализийскую университетскую школу. Вот и спорь после этого с утверждением, что мир — это маленькая деревня! Как оказалось, два года назад Турания и Тализия заключили несколько взаимовыгодных договоров о сотрудничестве, одним из пунктов которых было обучение ребят из Турании в Тализийском университете, причем соглашение касалось и одаренных детей тоже. Заруха воспитывали в стиле «я — наместник Всевышнего на земле, а все остальные — пыль под ногами», а потому общаться с ним было совершенно невозможно! Но и игнорировать его мы тоже не могли — Фахрим делал все, чтобы выслужиться перед воспитателем принца, который был не последним человеком при дворе султана и сопровождал мальчика к месту учебы. А потому нам приходилось поддерживать с ним отношения и стараться не слышать высокомерия в голосе и насмешек, что перманентно сыпались из уст этого поганца.

С появлением Заруха и его свиты у профессора тоже возникли проблемы, ведь он несколько лет учил детей султана, после чего попал в опалу и, по официальной версии, был обезглавлен почти пять лет назад. Зарух его не узнал — на тот момент был еще слишком мал для занятий и профессора не видел, но вот кто-то из его свиты вполне мог вспомнить старого учителя и заинтересоваться его чудесным воскрешением. Дальнейшее развитие событий было несложно предугадать, и жизни профессора, как и жизням тех, кто когда-то помог ему избежать смерти, грозила бы серьезная опасность. Поэтому все то время, что принц со свитой находились в городе, проф не выходил из дома, совершенно при этом не скучая, так как взялся за чертежи двухколесного велосипеда, который я ему описала, чтобы спасти старика от скуки.

— Не может быть, что эта конструкция сможет удерживаться в вертикальном положении во время езды, да еще и ездока на себе тащить! — кричал в возмущении профессор, но я видела, что уже заронила интерес в его сердце.

— А вот и может! — настаивала я. — И эта заслуга ездока, который очень быстро научится управлять им и сам же себя и повезет! Вас должно волновать совсем не это, а устройство цепи, крепление колес и педалей!

— Да кто в состоянии сделать эту твою цепь? Ты хоть понимаешь, что подобное может сделать разве что ювелир, а никак не кузнец?! Представляешь, сколько тогда будет стоить этот агрегат?

— Не разочаровывайте меня, профессор! Наши кузнецы отлично умеют работать с отливкой небольших деталей. Просто их придется сделать немного мельче, чем они привыкли. А уж как сделать форму для этих деталюшечек и разработать их крепление — это уже ваша забота. К тому же со временем можно будет что-то придумать, чтобы удешевить транспорт.

На несколько минут профессор погрузился в свои мысли, а я подумала, что даже представить себе не могла, что крылатая фраза «изобрести велосипед» в моем случае когда-то может приобрести вполне свойственное ей значение.

— Лейла, это точно поедет? — все еще недоверчиво спросил он.

— Профессор, если вы сделаете то, что я тут нарисовала, то ЭТО точно поедет! Вы ведь уже оценили возможности мясорубки, которую я заказа у кузнеца, и винта внутри нее. Я видела, вы уже нарисовали несколько вариантов ирригационный системы, основываясь на этой детали.

Профессор со стуком закрыл открывшийся от удивления рот:

— Ты поняла, что я рисовал ирригационную систему?

— Профессор, те забавные грядки и ростки чего-то там на них, которые вы нарисовали около чертежа, сложно спутать с чем-то другим.

— Но ты поняла! Деточка моя, может, ты расскажешь мне еще о каком-нибудь агрегате? — глаза профессора загорелись почти фанатичным огнем интереса.

Я на это лишь рассмеялась:

— Профессор, ничего сверхъестественного я вам сообщить не могу. Вы попробуйте воплотить в жизнь то, что уже успели начертить. — И, увидев разочарование в его глазах, все же добавила: — Скажу лишь, что этот винт можно использовать не только в ирригационных системах, но и в системах обработки сточных вод.

Об этом интересном применении Архимедова винта я когда-то вычитала при подготовке очередного реферата.

И все, профессор пропал из жизни на все десять дней нашего пребывания в Ворвеле.

***

А вот Зарух, к сожалению, не спешил исчезать из нашей жизни, чего нам всем очень хотелось. Фахрим окончательно втерся в доверие к воспитателю этого малолетнего принца, и тот оставил его на попечение купца до самой школы. Сам же со свитой, оставив с ним пятерых телохранителей и личного лекаря, который — мы проверили — появился во дворце уже после исчезновения из него профессора, отправился в столицу Тализии для решения каких-то дипломатических вопросов. Это, конечно, по официальной версии, а по-моему, он просто так устал от мальчишки, что воспользовался первым же подвернувшимся шансом от него избавиться. Хотя, конечно, это я просто злобствовала, так как совершенно не могла представить, как мы выдержим общение с ним почти два месяца, оставшиеся до занятий.

С отъездом воспитателя у профессора отпала необходимость прятаться, и через десять дней, закупившись предварительно лошадьми, провизией и прочими сопутствующими товарами, мы, как и планировали, отправились в путь.