Awakers. Пробудители. Том 3

Катерина Томина (2024)

Говорят, группе достаточно всего одной песни, чтобы взлететь, и одной песни, чтобы упасть. Но это не всегда своя песня. Продолжение повести о буднях молодой рок-группы, которая очень желает войти в историю, но пока что в истории вляпывается.Про рокеров, бунтарей.Про дружбу, любовь, музыку.Про тех, кто светит, и падает, и ловит.#проawakers

Глава 1. Баллада о Трое

…ещё чуть-чуть в хвосте осталось.

Когда я умру, где-то на пластинке останется надпись: «Слова и музыка: Трой Гордон, Саймон П.». На самом деле всё не так. Но в песнях вечно творится какая-то неразбериха.

Иногда Трой прибегает в самый подходящий момент. Не после полуночи, не на рассвете, а посреди бела дня и, как всегда, без приглашения. С планшетом и нотной тетрадью, где нет ни одной существующей в природе ноты. Закрывает за собой дверь до щелчка; моя комната превращается в студию звукозаписи.

— Мне нужен партнёр для написания песни.

— Я так себе соавтор, — напоминаю я. — Разве что ритм настучать могу.

— Не надо ничего стучать.

— А что надо?

— Ничего. Просто сиди такой красивый. Только книгу отложи.

Трою надо кому-то петь. Сидеть несложно.

Он молча машет пальцем в воздухе, утопая взглядом в планшете. Может означать что угодно. Нетерпеливо тыкает всё подряд, извлекая нескладный ряд звуков, чиркает карандашом в блокноте. В какой-то момент мне кажется, он и забыл про меня вовсе.

— Вот так, например, — робко перебивает он вступительный ритм метронома.

Песня высыпается на меня осколками. Лишь пару итераций спустя осколки обретают форму мозаики. Он крутит так и эдак, сбивается, куски то складываются, то не складываются. Спрашивает меня и не слушает.

А потом момент наступает. Всё вокруг превращается в музыку. Мне кажется, я не знаю ничего, кроме Троя и его песни. Кажется, если протяну ладонь, он положит на неё своё сердце.

— Не страшно петь личное в толпу?

Он пфыкает чего-то, кривит мордашку, наверное, но в темноте не видно.

— Что мне толпа сделает?

Он переключает инструмент, терзает рисованную струну контрабаса.

— Не боишься, что выпустишь её на волю, кто-то из толпы неправильно истолкует, а тебя не будет рядом, чтобы исправить?

— Боюсь, что кто-то не из толпы истолкует неверно. И как мы потом в глаза смотреть друг другу будем?

Но история, конечно, совсем не про эту песню.

∞ ∞ ∞

Пожалуй, всем перерыв пошёл на пользу. А если что-то изменилось, то исключительно в положительную сторону.

Первым изменился Майк. Точнее, сам Майк остался абсолютно прежним — от идеальных шоколадных локонов до кончиков отполированных ногтей, — но к плечу у него приросла девчонка, и всё это так странно поначалу, что быстро срастается в привычную картину мира. Никто не ожидал, что Эллиот «повзрослеет, остепенится», а он вот. Впрочем, кольцом вокруг пальца никто не блистает, но узы этих двух явно скреплены рукой Майка, которая вечно перекинута через плечо девушки. Она невысокая, ещё меньше Майка, но в объёмах пошире; белокурая, белоснежная. Смотрит снизу вверх дерзко, сотни невысказанных подколов во взгляде — язва она ещё похуже гитариста. А глаза такие голубые-голубые, невинные. Смеётся, как задира, даёт «пять» бойфренду за колкую шутку. Но почему-то сразу видно, что она девочка-девочка. Хорошенькая. А Эллиот на её фоне высокий, загадочный, красивый.

— Прелестная, прямо сил моих нет! — сплетничает Трой мне в телефон, хотя видел её только на фотках. — На капибару похожа.

— Ну ты, блин, Майку только такое не ляпни.

— Что? Капибары очень красивые, что ты имеешь против капибар?

Трой тоже себе изменяет: остаётся на связи. Не сильно распространяется, чем он занят, но звонит исправно. А потом и вовсе приглашает:

— Я дом купил. Приходите в гости знакомиться с Фредди.

∞ ∞ ∞

— Что за Фредди? — недоумевает Ральф. — Я что-то пропустил в этих ваших интернетах?

Я пожимаю плечами: мне-то зачем мониторить Гордона в соцсетях, когда он сам мне звонит? Зато Майк в курсе.

— Кроме того, что Гордон протусил каникулы в Европе с тем парнем из Sad Cassette?

Про это мы все более или менее в курсе. Свои соцсети Трой забросил, зато в ленте у «того парня» мелькает с лихвой. Дуэт выходит на удивление гармоничный. Парень лет на десять старше нашего, такой же красавчик, хотя хлёстко иронизирует над собой между строк. Я-то знаю, выслушивал в песнях, как лирический герой альбомы подряд сражался со своими личными демонами, но в последнем — задолбался проигрывать и смеётся демонам в лицо.

У Ральфа, похоже, картинка в голове никак не складывается:

— И что? Он же не Фредди. А Фредди кто?

— Может, это дворецкий? — предполагает Том под вопросительным взором Ральфа.

— Почему дворецкий?

— Не знаю, может, с домом продавался.

— Может, это вообще девушка? — пожимает плечами Ральф. — Почему Фредди не может быть девушкой?

— Что угодно может быть. — Я думаю, как бы аккуратно сбросить на ребят воображаемую бомбу, чтобы никто не пострадал. — Может, Трой нашёл своё «долго и счастливо»?

— Ути-пути, солнышко моё наивное, — дразнится Майк, умилённо прижимая руки к груди. — Всё надеешься, что во вселенной Гордона появится новая звезда и он от тебя отлипнет?

— Мы же виделись с ним недавно, но про Фредди ни слова не было. Что он ещё сказал? — пытается выяснить Ральф.

— Ничего. Просто пообещал, что Фредди нам понравится.

— Думаете, он тоже музыкант? — высказывает Том очередное предположение.

— Ой, ну раз Трой решил разделить с кем-то свою драгоценную крышу, то, скорее всего, это барабанщик, — подначивает Майк. — Или кот.

— Думаете, он высокий? — спрашивает Том куда-то в пустоту.

— Разумеется, — фыркает Майк снизу вверх, — Это главный аргумент, чтобы всем нам понравиться.

— Ладно, понравится или нет, главное, чтобы Трою нравился, — заключает Ральф, будто для себя в голове решил, что Фредди — опасный хулиган верхом на моцике весь в татухах, но человек порядочный.

∞ ∞ ∞

Разумеется, прав был Майк.

Фредди — кот.

∞ ∞ ∞

— Смотри, какой офигенный, я же говорил! — с придыханием хвастает Трой, наглаживая любимца, который стоит на столе, как на пьедестале, окружённый толпой фанатов.

У Фредди четыре лапы, хвост трубой и стандартный окрас. Иными словами, ничем примечательным он не отличается.

— Я его как увидел, так сразу влюбился и решил забрать домой.

— Откуда?

— Из кошачьего приюта.

— Что ты там делал? — Майк тщательно инспектирует зверюгу, но исключительно взглядом. — Они приняли тебя за бездомного и подобрали?

— Так я и был бездомным, — смеётся Трой. — А теперь домашний, и в чём интрига?

— Ты купил дом коту, — подытоживает Майк. — Настоящий дом.

— Конечно. А куда бы я его повёл, на съёмную квартиру? Посмотри на него, он же офигенный!

— Отличный кот, — подтверждаю я.

Ральф тоже тянет руку погладить зверя, который тут же тянется головой, отвечает взаимностью.

— А почему «Фредди»? Полосатый и когтистый, как Фредди Крюгер?

Том и Трой одновременно кидают на него идентичный взгляд, полный непонимания и порицания, будто во всей вселенной существует Один-Единственный Фредди, и что за вопрос такой дурацкий?

— А, ну логично вообще, — одобряет Майк, протягивая питомцу свой драгоценный гитаристский палец для ознакомления. — Он заценил бы, тот ещё котолюб был.

Трой с Томом синхронно кивают.

∞ ∞ ∞

Майк времени даром не теряет. Достал гитару, сидит неспешно перебирает струны, как чётки. Том тоже занят делом: забрался на стул с ногами, высыпал конфеты из вазочки на стол, сидит сортирует. Шторы распахнуты, и окна тоже настежь так что ветки лезут внутрь: в троевском доме светло, свежо и зелено, как в роще.

— Не боишься, что убежит? — Ральф кивает на кота.

— Боюсь. И что мне, запирать его теперь?

— А как же ответственность за приручённых?

— Сам меня приручил, сам пусть и несёт, — отшучивается Трой, но взгляд у него очень серьёзный.

— Как Европа? — отвлекается Том от своего занятия.

— Как всегда. Маленькая, красивая. Скучная без нас, конечно.

— Что вы там делали с этим парнем из Sad Cassette?

— А что там можно делать без бухла и концертов? Загорали, спали, ели.

— И что в итоге? — не унимается Майк.

— Что в итоге? Загорели, отоспались, отъелись, — суммирует Трой.

— Ну это я вижу. — Майк тянет руку, бесцеремонно треплет солиста по золотистой кругленькой щеке. — А потом что?

— Потом я вернулся.

— Блин, ты там два месяца тусил с фронтменом знаменитой группы и даже рассказать нечего? — негодует гитарист. — Соглашение о неразглашении подписал, что ли?

— Ах да! — вспоминает Трой. — В зоопарк ещё ходили. Тебе от сусликов привет.

Гитарист закатывает глаза и сдаётся.

— У него там развод состоялся. — Том тоже в курсе, о чём поют песни знаменитые группы современности. — Ещё до рехаба.

— А-а-а, ну тогда ясно всё, — заключает Эллиот. — Жена бросила, бухать нельзя, а тут такой Трой-герой спешит на помощь.

Трой с непроницаемой улыбкой разводит руками и не говорит ни слова.

— Ну хрен с тобой. Значит, оказали друг на друга хорошее влияние, — заключает гитарист. — Хорошо выглядишь. На этого похож… — Он щёлкает пальцами под вопросительным взглядом Троя и взрывается смехом. — На мужика!

Здесь Майк тоже, пожалуй, прав. Трой будто в плечах пошире; не сутулится и на земле стоит прочнее. И футболка цветастая по размеру, и мягкие завитки волос складываются идеально. Да и в целом такой вот Трой на диво адекватен, хорош собой как никогда и даст фору любой рок-звезде с обложки.

Сам Гордон, разумеется, не согласен.

— Божечки, вот досада, — качает он головой. — Разве молодая перспективная группа может себе позволить, чтобы солист был похож на мужика? И в чём тогда интрига?

— Так это исключительно на каникулах. Потом пара недель рабочего стресса и превратишься обратно в истеричную самку скелета.

Солист морщит нос в его сторону, но не спорит. Майк слишком редко ошибается в последнее время.

Но на этом история, конечно, не заканчивается.

∞ ∞ ∞

— Чем ты ему так насолил? — вопрошает Майк, — Поматросил и бросил?

— Никто никого не матросил, — отнекивается Гордон невпопад. — Мы просто тусили.

— А потом случилось вот это? — не унимается гитарист, продолжая крутить текст вверх-вниз, разбирая по строчкам. — Вот это особенно злобно. Верно, конечно, но всё равно жесть.

— Может, это вовсе и не про меня.

— Хорош прибедняться, герой. Конечно, про тебя, про кого ещё? Сотворим ответочку мудаку? От души по наглой морде.

— Нормальная у него морда. Именитая, между прочим. Отвянь.

— Не, козёл на тебя бочку катит, а на меня злишься. Нормальный вообще?

Особенно расстроенным в честь всей этой истории Трой не выглядит. В этот раз расписание выступлений не уходит в бесконечность вокруг всего света, но график всё равно напряжённый. Так что Трой сосредоточенный, весь в работе. Променял сигареты на дурную привычку уходить в забег по незнакомой местности. Я всё жду, когда он сорвётся обратно и можно будет пойти покурить вдвоём по-человечески. Но Трой срывается не обратно, а исключительно на меня.

Особенно пламенный разговор у нас состоялся на прошлой неделе после скучного выступления, которое я решил немного взбодрить, ускорив ритм особенно унылой песни. Получилось забавно. Песня понеслась, словно лошадь скаковую пришпорили: с Майком, который едва поспел заскочить в седло, догоняющим Ральфом, что чуть было не сошёл с дистанции… Трой выстоял. Выстоял только ради того, чтобы спустить на меня всех собак после. Да и то вышло так уморительно, что обидеться на него не вышло. Он, конечно, строгий, когда дело касается работы, но истерит, как осипший Дональд Дак. И как всегда за своё в финале:

— Больше ни капли в рот не возьмёшь, понял? Если надо будет, лично выпью все твои запасы.

— Всё только обещаешь, — подмигиваю я. Пьяный Трой мне нравится больше. Пьяному Трою больше нравлюсь я.

Он говорит о том, что сцена — это его «зона комфорта», его счастливое место, куда не должна ступать нога человека, которому он не может доверять.

— Не ожидал от тебя такой подножки, — заключает он, и вид у него такой, будто я вонзил ему кинжал в спину. Только Трой может раздуть небывалую драму из банальной шутки. А после «той самой песни» с меткими деталями в адрес субъекта весь драматизм кажется ещё смешнее.

— Ну вот здесь он не прав, — завершает Майк свой разбор текста. — Про то, что Трой считает себя офигенно горячей булочкой, потому что он и есть офигенно горячая булочка, сей факт неоспорим. Все, кто «за», поднимите руки.

Все руки, кроме троевской, послушно взлетают вверх.

— Но он сам так не считает, — победно заключает Майк, спрыгивая со стола; Трой покорно опускает голову со своим фирменным фырком.

— Да ладно, попоют чуть-чуть и забудут, — вносит Ральф нотку позитивного мышления.

Разумеется, через пару недель песня звучит из всех утюгов.

∞ ∞ ∞

Отныне все интервью сводятся к единому вопросу.

— Ты уже слышал песню, которую тебе посвятили?

— Да, она офигенная!

— Но она выставляет тебя не в самом выгодном свете.

— И?

— Неужели не обидно?

— Конечно обидно! Вы её слышали?

— Довольно оскорбительно.

— А то! Хотя могло быть хуже.

— Что именно?

— Мне могли бы написать хреновую хвалебную песню. Так себе достижение. А эта, конечно, обидная, но она офигенная. Разве нет?

Это похоже на игру в дженгу наоборот. Каждый вопрошающий тянет на себя по бруску в надежде, что терпение Троя обрушится именно на него, с красочным репортажем в качестве бонуса. Но Трой несокрушим и раздражающе обаятелен. По крайней мере, когда дело касается работы.

∞ ∞ ∞

Эмма не согласна, что в целом вся история довольно забавная. В последнее время Эмма часто не согласна; и чем чаще, тем реже я звоню.

— Эм всё мне рассказала. — Трой протягивает мне стакан с шипящей таблеткой, великодушный и отрезвляюще спокойный. Шторы задёрнуты так, что темень едва проглядная, только дисплей электронных часов выдаёт, что час уже не ранний. — Рассказала, что это не её проблема, и чтобы ты сам разбирался.

Осуждения в его голосе нет, но я всё равно вступаюсь, принимая стакан с лечебным пойлом.

— Она не плохая. Она меня любит.

— Я и не говорю, что плохая. — Трой подтягивает стул, садится напротив, чтобы не смотреть на меня сверху вниз. — Ты не один, Сай. Давай разбираться вместе. Что мне сделать, чтобы ты бросил?

Я смеюсь в пустой стакан. Как будто в нём дело. Конечно, всегда и везде всё дело в Трое Гордоне, и только он — Великий и Единственный — способен и реки обратно в русло закинуть, и динозавров воскресить, и, конечно, мимоходом наставить меня на путь истинный.

— Ну что, вытащил своего именитого алкаша из рехаба и теперь возомнил себя великим мотиватором? — говорю я ему; и ещё много чего говорю следом, но у него такое выражение лица, будто он обрёл способность принимать происходящий в мире пиздец с распростёртыми объятиями. Только голову на другой бок склоняет, упирается локтями в колени и слушает дальше.

— Если необходимо распустить группу, мы разойдёмся, — предлагает он после моей нескладной тирады.

— Ты меня выгоняешь из группы?

— Нет конечно. Какие мы Авэйкеры без Саймона П.? Просто разойдёмся и не будем.

— Это ультиматум или что, я не понял?

— Нет. Это жертва, на которую мы все готовы пойти.

— Ага, а ребята в курсе, что ты тут за них всё порешал?

— Все в курсе, Сай. Я же говорю, ты не один.

Один раз Трой забежал так далеко, что заблудился, и обратно пришлось добираться на такси. Вернулся он с разбитой коленкой и сквозь смех и восторг рассказывал, что надо же быть таким дуралеем и хвала новым телефонам, которые могут ловить такси где угодно по местоположению.

— Прямо чувствую, как живу в будущем! — заключил он тогда, придурочно сияя глазами.

Это было пару дней назад. Говорят, если сильно долго бежать, эйфория может длиться сутками.

— Сай. — Он дружески тянет мне кулак после затянувшейся паузы, я молча щёлкаю пальцем по костяшкам в знак согласия.

Возможно, Эмма права, и вся история в самом деле не такая забавная.

∞ ∞ ∞

Как ни странно, яростней всего на сторону Троя встаёт Рик. К этому времени «Оскары» на него не сыплются, но спрос на актёрский талант парня явно подрос, а с ним и медийный вес каждого слова из уст самого Рика.

— Я не знаю, что произошло в этой песне, но считаю, что непрофессионально, грубо и неуместно открывать публике настоящее имя героя. Я лично знаком с ребятами, снимал для них клип, и знаю, что Трой умный, трудолюбивый, самодостаточный, очень ответственный молодой человек. Я не могу написать об этом песню, но считаю своим долгом высказаться об этом хотя бы так.

∞ ∞ ∞

А потом то, чего все так долго ждали, происходит после второй чашки кофе посреди тихого-мирного завтрака в уютном отеле.

— Да заткнись ты уже наконец, Господи Иисусе! — орёт Трой в радиоприёмник.

— Во-о-о-от! Вот! Другое дело. — Майк одобрительно хлопает коллегу по плечу, спешно подтягивая телефон. — Сейчас Картохе маякну, она больше меня этого ждала.

Трой прячет схуднувшую мордашку в ладонях, недобро косится на Майка сквозь растопыренные пальцы.

— Ну почему «Картоха»-то? Ей разве не обидно?

— Вот как себе заведёшь любимую девушку, так и называй как вздумается. А моя — Картоха.

— «Любимая девушка». — Что-то тает в троевских глазах за решёткой из пальцев. — Расскажи, как ты её любишь.

— Люблю как люблю…Что ты от меня хочешь услышать? — огрызается Майк. — Расскажи, как ты ненавидишь мудака этого.

— Никак. Просто бесит, что он высказал всё за раз, и, может, ему полегчало или что-то там, а мне теперь слушать и слушать.

— Не слушай, — предлагаю я. — Всё равно брехня всё.

— Да нет же, — не соглашается Трой. — Хуже всего, что всё правда, до последнего слова. Я это знаю, вы это знаете. Теперь все знают.

Майк щёлкает клавишами в телефоне, Трой замолкает, и никто не спорит.

— Хотя нет, — передумывает солист, — хуже всего, что это песня. Люди уходят, но песни, истории живут вечно, понимаете? Когда-нибудь через тысячи лет, когда меня совсем не будет, археологи раскопают эту песню, и что они обо мне подумают?

— Разумеется, археологи будущего только о тебе и думают, — соглашается Майк. — Поплачешь по этому поводу?

— Нет. Занят. Может быть, на следующей неделе.

∞ ∞ ∞

На следующей неделе в прямой эфир Гордон выходит один в обнимку с гитарой. Руководит процессом какой-то языкастый модный блогер, а Трой во втором окошке поделённого пополам экрана. Фактически он сразу и в телефоне, и у меня за стеной, снова слушает те самые вопросы, на которые отвечал сотни раз. За стеной не слышно, но чувствительный микрофон выдаёт его нетерпеливый вздох.

— Я буду петь, — предупреждает Трой. — Раз уж все решили, что песня про меня, значит, мне её и петь.

Блогер что-то восторженно верещит в своей дурацкой манере.

Трой поёт.

Это из приёмников каждый день песня сыплется бодрым ритмом, щедро приправлена нотками сарказма в глубоком баритоне. Сейчас всё не так.

Песня льётся исповедью под несмелый струнный ряд. Он не гитарист; руки фальшивят пару раз, но голос — никогда, голос разливается океаном бездонным, разнося всю правду о Трое Гордоне. Он поёт о своих неудачах, слабостях, изъянах, которых снаружи не видать, но сквозь броню всё равно просвечивают. Поёт пронзительно и смиренно, как никто другой. Не смотрит в камеру, но даже в столь мелком окне видно, как дрожат руки под конец.

— Сейчас бы закурить, но я бросил, — сознаётся он с робкой улыбкой, возвращаясь взглядом в реальный мир.

В такого Троя совершенно невозможно не влюбиться.

И где-то там, я думаю, что мы не так всё поняли.

Когда доходит очередь «того самого парня» отвечать на вопросы про этот кавер, который быстро стал достоянием общественности и продолжает свой победный марш по соцсетям, тот теряет своё красноречие и долго мотает головой.

— Вы сами слышали, как он поёт? Он лучше меня, этот парень. Гораздо, гораздо лучше.

Мы всё не так поняли, убеждаюсь я. Ничего глубоко оскорбительного в песне нет и не было. Это личное. Честное. Это любовная баллада.

(29.07.2021)