Глава 2
Корабль дал гудок — мы прибыли. Я спустился по трапу на брусчатку, даже это мне показалось новым этапом. Может быть, с этого и стоит начать свои записи?
«Плитка под моими ногами была идеальной твёрдости, толщины, ширины и размера — я в восторге!» — глупости!
С чего бы мне пришли эти мысли в голову? Может, в новой стране — новые мысли? Думаю, так он и есть. Значит так и начну.
Я открыл толстую тетрадь с кожаным переплётом и сделал первые записи.
«Оказывается, в каждой стране свои мысли, а в этой — ещё и брусчатка удобная.»
Я осмотрелся, пытаясь найти во взглядах людей… хмм… гостеприимство?
Пусто.
Хотя, откуда мне знать? Я пока и сам не понимаю, что хочу увидеть. Может быть, лучше было бы, если бы это была вражда? Тогда хотя-бы я сразу смог отсечь ненужное. Или же, наоборот, нужно, что бы это было добро? Я б тогда смог остаться здесь на год, два или тридцать лет — откуда мне знать сколько продлится моя жизнь?
Нет, сейчас это всё не важно.
Нужно добраться до отеля.
Подхватив свою дорожную сумку, я двинулся по перекрёстку двух улиц.
Здания, расположенные в два ряда, тянулись по одной дороге в разные стороны. Казалось, что им нет конца.
⁃ Мистер, вы бы лучше работу нашли, нежели сидеть здесь и клянчить чужие, честно заработанные деньги! — послышалось где-то рядом.
Я оглянулся.
Возле огромного прилавка с надписью «Булочки в переулочке», стоял толстый мужчина в тёмном бархатном пиджаке, со свинячьей мордой. Его маленькие глазки неодобрительно сверкали, посматривая вниз.
Я перевёл взгляд и увидел того, на кого так яростно ополчился здоровяк. Худощавый мужчина лет пятидесяти, с грязным лицом и в порванной одежде сидел под тем самым прилавком, прижимая к себе табличку с надписью «Дайте денег на еду».
— Знаю я, как честно вы зарабатываете эти деньги! Уж лучше так! — прохрипел седой.
⁃ Да что ты знаешь! — возмутился здоровяк.
⁃ Кхм-кхм! — негромко кашлянул я, дабы остановить бесполезную дискуссию и обратить внимание на себя.
Мужчины обернулась.
⁃ Я шёл мимо, и случайно услышал ваш диалог, — облизнув пересушенные губы, продолжил: — Ваша дискуссия бесполезна. Я предлагаю вам пари.
⁃ Пари?! — удивились в один голос мужчины.
⁃ Именно, — подтвердил я.
⁃ И что же это за пари такое? — ухмыльнулся мужчина с мерзкой мордой.
⁃ Я дам сто долларов тому, кто достойно аргументирует своё жизненное положение.
⁃ То есть, нам всего лишь нужно рассказать о своей жизни? — уточнил бродяга.
⁃ Вы верно меня поняли.
Я не сомневался, что эти двоя согласятся. Жажда денег присуща обоим: одному из-за жадности, другому — из-за сложившегося финансового положения.
⁃ Ну так что, вы согласны? — спросил я, вытаскивая из кармана шелестящую купюру.
Мужчины кивнули, и я махнул рукой в знак того, что можно начинать.
⁃ Меня зовут Бенджамин, — начал бродяга, — мне почти шестьдесят, и я не всегда побирался! Ещё несколько лет назад я был профессором математики, преподавал в лучшем институте этого города! Но жизнь не справедлива к гениям, — он замялся, но быстро продолжил, — Два с половиной года назад меня сократили. Я до сих пор не могу понять почему! Я был лучший! — он шумно выдохнул, — У меня началась депрессия, длилась она полгода, я ничего не хотел делать, не хотел ни с кем разговаривать, и тогда моя жена…
Я перебил его:
⁃ У вас была жена?
Мужчина удивленно вздёрнул брови:
⁃ Да! Жена и трое детей! — он ответил так, будто это было очевидно, — Так вот, на чём я остановился? — он задумчиво потёр подбородок, после чего поднял палец в воздух, — Вспомнил! И тогда моя жена решила выставить меня за дверь! Она убила меня этим… Она что, не понимала, что я болен? Крича, что я лентяй, выставила мои вещи на лестничную площадку. В этом городе у нас нет родственников, к которым я мог бы податься, да и друзей у меня не было. Только коллеги по работе, да и те скоты последние.
⁃ Кем работала ваша жена? — спросил я.
⁃ Бухгалтером в офисе.
Я достал сигарету и закурил.
⁃ И много ли она зарабатывала?
⁃ Гроши, только на еду и хватало.
Я выпустил густой дым и перевёл взгляд на мужчину в пиджаке.
⁃Меня зовут Сильвестр, — начал он, — мне тридцать восемь и я — бизнесмен. У меня сеть пекарней, — мужчина кивком указал на витрину, возле которой мы стояли, — я из Польши. Моё детство было ужасным, мать меня родила от заядлого игрока и пьяницы, который не мог купить в дом даже буханку хлеба, из-за этого маме приходилось работать сразу на трёх работах. А когда она возвращалась домой, то получала порцию побоев от пьяного отца. На девятом году моей жизни в Польше начался холокост. Мать бросила отца и нам пришлось бежать в Белоруссию, где мы прожили около восьми лет. Там я и начал впервые работать. Каждый день, вставая в пять утра, шёл развозить почту. С полученных денег часть отдавал маме, а часть откладывал на что-то ценное, и так несколько лет. В скоре у меня это вошло в привычку, и уже через двадцать лет, с отложенных денег, я открыл свою первую пекарню, и сейчас я здесь, продолжаю упорно работать,⁃ мужчина пожал плечами, заканчивая рассказ.
Перед тем, как выслушать обе стороны, я сделал пометку о том, что оба мужчины согласятся на пари ради денег, один из-за жадности, другой из-за финансового положения. Но тогда я не предполагал, что правильно сформулировал мысль, но сопоставил её не с тем.
⁃ Бенджамин, первое, что я заметил: то, что вы рассказали о своей семье после того, как похвалились своими достижениями, — я удручающе покачал головой, вновь выпуская дым, — Второе: Вы сказали, что ваша жена не понимала, что вы больны, и почему-то выставила за дверь! И то, что её зарплаты только на еду и хватало. А то, что у вас трое детей, вы вспомнили хоть раз за это время? Ваша жена была бухгалтером, она вычеркнула ненужное звено, дабы восстановить экономику семьи. Возможно, после вашего ухода им стало хватать и на одежду.
Я затушил сигарету ногой и глянул на старика.
Тот удивленный, скорее всего тем, что я не посочувствовал ему, вскинул брови.
Краем глаза я заметил, как Сильвестр нервно теребит край своего пиджака, возможно, ожидая, что я и из его истории вынесу горькую правду.
Но я лишь протянул ему банкноту:
⁃ Она ваша.
Мужчина, кивнув, неловко принял бумажку и моментально спрятал её во внутренний карман пиджака.
Проследив за махинацией Сильвестра, я достал из дипломата маркер, взял у Бенджамина картонку и исправил надпись: «Подайте, пожалуйста, на еду». Отдал картону старику и кинул в рядом лежащжую шляпу двадцать долларов.
⁃ Всего доброго, — попрощался я, и направился к своему хостелу, который уже выглядывал из-за угла.
