Феномен самости

Карл Густав Юнг, 1971

«Исследования феноменологии самости» – одна из самых необычных работ в научном наследии Юнга, находящаяся на стыке философии, психоанализа, культурологии и религии. Великий ученый обращается в ней к символическому представлению психической целостности, идеальным историческим примером которой, согласно его теории, является Иисус Христос. Эта идея позволяет Юнгу исследовать многогранный смысл раннехристианского символа Спасителя – Рыбы, философию дихотомии образов Христа и Антихриста. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

II. Тень

¹³ Если содержания личного бессознательного приобретаются на протяжении жизни индивида, содержания коллективного бессознательного неизменно представляют собой архетипы, присутствующие в нем изначально. Их связь с инстинктами я рассматриваю в других своих работах^[2]. С эмпирической точки зрения наиболее полно можно характеризовать те архетипы, которые оказывают самое частое и возмущающее воздействие на эго. Это тень, анима и анимус^[3]. Наиболее доступной для переживания является тень, ибо ее природу в значительной мере можно вывести из содержаний личного бессознательного. Единственным исключением из этого правила являются те довольно редкие случаи, когда положительные качества личности подавляются, и эго, как следствие, играет преимущественно негативную или неблагоприятную роль.

¹⁴ Тень — нравственная проблема, бросающая вызов всей эго-личности, ибо никто не в силах осознать тень, не приложив к этому серьезных нравственных усилий. Осознание тени предполагает признание существования и реальности темных аспектов личности. Данный акт является неотъемлемым условием самопознания любого рода и, как правило, сталкивается с сильным сопротивлением. В самом деле, самопознание как психотерапевтическая мера часто требует тяжелого труда в течение длительного периода времени.

¹⁵ Более пристальное изучение темных характеристик — иными словами, низших качеств, составляющих тень, — показывает, что они обладают эмоциональной природой, своеобразной автономией и, соответственно, обсессивным или, точнее, посессивным свойством. В частности, эмоция — это не деятельность индивида, а нечто, что случается с ним само собой. Аффекты обычно наблюдаются там, где адаптация слабее всего; в то же время они раскрывают причину ее слабости, а именно определенную степень ущербности и существование более низкого уровня личности. На этом уровне, с его неконтролируемыми или едва контролируемыми эмоциями, человек ведет себя более или менее как дикарь, который не только выступает пассивной жертвой своих аффектов, но и полностью неспособен к моральным суждениям.

¹⁶ Хотя благодаря инсайту и доброй воле тень может в некоторой степени ассимилироваться в сознательную личность, опыт показывает, что существуют определенные черты, оказывающие самое упорное сопротивление моральному контролю и практически не поддающиеся влиянию. Подобное сопротивление обычно связано с проекциями, которые не воспринимаются как таковые; их распознавание — великое нравственное достижение. Тогда как некоторые черты, присущие тени, без особого труда могут быть распознаны как собственные личностные качества, в данном случае и инсайт, и добрая воля бесполезны, ибо причина эмоции заключена, вне всякого сомнения, в другом человеке. Насколько бы очевидными ни были эти проекции для стороннего наблюдателя, не стоит надеяться, что субъект заметит их сам. Прежде чем человек пожелает снять эмоционально окрашенные проекции с их объекта, его в первую очередь необходимо убедить в том, что он отбрасывает очень длинную тень.

¹⁷ Предположим, некий индивид не проявляет желания признавать свои проекции. В таком случае порождающий проекции фактор обретает свободу и может достичь своей цели, если таковая у него имеется, или спровоцировать иную ситуацию, характеризующую его могущество. Как известно, проецирование осуществляется не сознательным, а бессознательным субъектом. Следовательно, человек сталкивается с уже готовыми проекциями, а не создает их. Результатом проекций является изоляция субъекта от его окружения, ибо реальная связь с ним уступает место иллюзорной. Проекции превращают мир в копию собственного лица человека, ему неизвестного. В конечном итоге они ведут к аутоэротичному или аутистическому состоянию, при котором человек грезит о мире, реальность которого навсегда остается недостижимой. Результирующее sentiment d’incomplétude и еще более неприятное ощущение стерильности, в свою очередь, объясняются проекцией как злонамеренность окружающей среды; данный порочный круг еще больше усиливает изоляцию. Чем больше проекций отделяют субъект от его окружения, тем труднее эго видеть сквозь свои иллюзии. Один сорокапятилетний пациент, страдавший неврозом навязчивых состояний с двадцати лет, однажды сказал мне: «Не могу же я признаться себе, что зря потратил лучшие двадцать пять лет жизни!»

¹⁸ Грустно наблюдать, как человек портит жизнь себе и другим, но при этом совершенно неспособен понять, что источник трагедии, которую он постоянно подпитывает и поддерживает, кроется в нем самом. Не сознательно, разумеется, ибо сознание его занято сетованиями и проклятиями в адрес вероломного мира, отодвигающегося все дальше и дальше. Скорее, иллюзии, заслоняющие собой мир, плетет некий бессознательный фактор. В действительности он плетет кокон, который в итоге полностью окутает человека.

¹⁹ Можно предположить, что подобные проекции, которые так трудно или даже вообще невозможно устранить, принадлежат царству тени, т. е. отрицательной стороне личности. Однако в определенный момент данное допущение становится несостоятельным, поскольку возникающие символы относятся теперь к противоположному полу: у мужчины к женщине, и наоборот. Источником проекций выступает уже не тень, всегда имеющая тот же пол, что и субъект, а фигура противоположного пола. Здесь мы сталкиваемся с анимусом женщины и анимой мужчины — двумя соответственными архетипами, чьи автономия и бессознательность объясняют устойчивость их проекций. Хотя тень представляет собой мотив, известный в мифологии не менее, чем анима и анимус, она репрезентирует прежде всего личное бессознательное, а потому ее содержание без особых затруднений поддается осознанию. В этом отношении тень отличается от анимы и анимуса, ибо если тень распознается с легкостью, то анима и анимус находятся гораздо дальше от сознания и в нормальных условиях осознаются крайне редко (если осознаются вообще). Тень можно обнаружить посредством самокритики до тех пор, пока ее природа личностна. Но когда она предстает как архетип, возникают те же трудности, что и в случае с анимой и анимусом. Другими словами, человек вполне способен признать относительное зло своей природы, однако попытки взглянуть в лицо абсолютного зла — опыт редкий и зачастую разрушительный.

Примечания

2

«Инстинкт и бессознательное», «О природе психе».

3

Содержание этой и следующей глав заимствовано из лекции, прочитанной мной в 1948 году Швейцарскому обществу практической психологии (Цюрих). Впервые материал был опубликован в журнале «Wiener Zeitschrift für Nervenheilkunde und deren Grenzgebiete», I/4 (1948).