Портрет моего мужа

Карина Демина, 2019

Когда-то Мар был молод, красив и амбициозен, а я – в достаточной мере наивна, чтобы поверить в любовь наследника древнего рода к простой нейте. Поверить. Довериться. И бежать, потому что, как оказалось, заключить брак куда проще, чем его расторгнуть. Прошло пятнадцать лет. И вот теперь Мар, любимец короны и самый молодой канцлер в истории королевства, вновь на пороге моего дома. Что ему нужно? Мелочь, всего-то сыграть в примирение, а заодно найти того, кто желает смерти моего дорогого супруга. Всего-то месяц в его родовом поместье, среди любящих родственников, и я, наконец, получу долгожданную свободу. Если верить Мару. Но я точно знаю: Мару верить нельзя.

Глава 9

Замок все-таки обыскали, потратив на это остаток дня. А после, убравшись с острова — сала Терес решил, что не собирается проявлять гостеприимство к людям столь оскорбительно недоверчивым — вернулись на следующий день расширенным составом.

Пара алхимиков.

Еще один поверенный, озаботившийся захватить связку судебных решений, которую он попытался было всучить сала, но был послан по батюшке. Впрочем, это не помешало сала сформулировать протест. И его он лично передал рыжему, потребовав зарегистрировать оный согласно общему положению о вольностях и правах сала…

…пара дней и еще пара.

Все похожие один на другой, словно отражения друг друга в кривом зеркале, том самом, что висело внизу, в темном закоулке, медленно зарастая пылью. Его дурной нрав был известен всем обитателям дома, вследствие чего зеркало обходили стороной. Мало, знаете ли, удовольствия вдруг узнать, что твой нос велик, а под первым подбородком появился второй, что платье тебя полнит, а и без платья вес далек от идеального… в общем, говорю же, характер у зеркала был на редкость поганый. Уж не знаю, что оно показало Мару, но супруг от него отшатнулся, схватившись за родовой амулет. А вот рыжий перед зеркалом задержался надолго, едва ль не обнюхал, после и снять велел.

Это он, конечно, зря.

Тайные ходы в замке имелись, я сама знала с дюжину, но эта стена была обыкновенной. А весило зеркало прилично, там вон рама из холодного железа с литьем, полагаю, не просто так ставленая.

Но стену рыжий простучал.

И обратную сторону зеркала осмотрел, вооружившись огромной лупой с розовым стеклом. Мне даже стало любопытно, что он такого заметил.

— Проклято, — рыжий покосился на меня, будто полагал виноватым.

— Это не я.

— Давно уже…

— Тещенька моя, небось, — сплюнул сала Терес, — та еще ведьма была, упокойте боги ее душу. Она его приволокла. Все зудела, что только в нем правда и видна…

— Правда? — Мар вцепился в мою руку и подтолкнул к зеркалу, — ну-ка…

Правду я уже видела, а потому не испугалась, увидев блеклое недоразумение с испуганным взглядом. Отражение мое было пыльным, каким-то неуверенным, будто зеркало само не способно было решить, стоит ли тратить на него силы.

— Что ты себе позволяешь, сопляк? — рев сала Терес заставил замок содрогнуться. — Вон пошел… с моего острова.

— Вы права не имеете, — Мар вздернул подбородок, а рыжий убрал лупу во внутренний карман. Жаль. Я бы не отказалась разглядеть ее поближе. Почему стекло розовое?

Цвет — это банальное колорирование стекла?

Или дело во внешнем эффекте наложенных на лупу чар? А если так, то каким образом они умудрились воздействовать на глубоко нейтральное вещество? Или… конечно, логичнее предположить, что стекло — вовсе не стекло, но минерал, тот же кварц…

Темный и плотный.

Или же… алмаз? Фантазийный алмаз с высокой степенью сродства к энергетическим потоком. Но алмазы в принципе удобны в работе именно в силу этой самой высокой степени сродства. Конечно, получается, что исходный камень для подобной линзы должен быть огромным. Но если предположить, что камень искусственного происхождения…

…тип решетки один, и еще во времена моей учебы среди наших ходили упорные слухи, что в Гарваальде давно уже усовершенствовали печи Крейца. Неужели, правда? Печи я видела, и даже сама проводила первичный синтез, отслеживая стабильность потоков, правда, получить удалось только алмазную пыль, а энергии на это ушло… но это ведь учебная печь, пусть и вполне себе рабочая.

Можно предположить, что где-то есть и другие, более совершенные.

Способные создавать алмазы, в том числе и розовые…

…как они это делают?

Для синих достаточно добавить алюминий, коричневые требуют железа, а зеленые — хрома… вот только истинно розовые, сколь помню лекции профессора Лённрота отличаются лишь внутренней структурой. А потому получить искусственно их…

Невозможно.

Или не невозможно?

Я посмотрела на рыжего с немалым интересом.

Вот если бы…

…нет, красть что-либо у человека, состоящего на службе, нехорошо. Более того, неразумно, а я уже достаточно совершила неразумных поступков, чтобы стать осмотрительной. Если я попрошу… всего-навсего попрошу…

Сала Терес что-то выговаривал.

Мар не оправдывался — он ненавидел оправдываться, и поэтому априори не признавал себя виноватым — но держался нарочито отстраненно, всем видом своим показывая, что к сала и людям его, и ко всему происходящему отношения не имеет. А вот рыжий наблюдал за этой парой слегка склонив голову. Интересно, что еще у него в карманах прячется…

— Вон! — рявкнул сала Терес, и замок заворчал, задрожал, отзываясь на гнев хозяина. Стало быть, и вправду старика допекли. — Чтоб ноги твоей на моей земле не было!

— Полагаю, — рыжий счел возможным вмешаться, — нам всем стоит просто поговорить.

— Поговорить? — в голосе сала Терес слышался грохот камней. — Когда вы унизили мою гостью? Меня, как хозяина? Когда перерыли все здесь, будто я в чем-то виновен, когда…

Рыжий поднял руки и белое пламя окутало его ладони.

— Прошу прощения, — сказал он тихо, — это дело получилось несколько более… беспокойным, нежели я предполагал. Эйт Ильдис немедленно покинет ваш дом…

— Но… — Мар не был согласен с подобной постановкой вопроса.

— Подождет. А мы побеседуем с эйтой Эгле… и возможно, достигнем компромисса.

* * *

Мар убрался.

Молча.

Он был зол, и я кожей ощущала его готовность вспыхнуть.

Удержался. Но я не сомневалась: он запомнит и не простит. Пугало ли это меня? Нисколько. Я привыкла к этому месту, к камню и холоду, к морю и скалам, к ощущению покоя и безопасности. Я… пожалуй, я могла бы назвать Ольс домом. И в тот момент действительно была готова остаться здесь до конца дней своих.

— Эйта…

— Нейта, — поправила я рыжего.

— Согласно Уложению о браке вы приняли титул супруга, — пояснил рыжий, а я подумала, что столько времени прошло, но он так и не соизволил представиться. Быть может, сала Терес и знал его имя, точнее наверняка он знал.

Как и другие.

Я же…

К чему тратить внимание на женщину?

— Надеюсь, суд в скором времени исправит это… недоразумение, — у меня хватило сил смотреть в глаза. Светлые. Прозрачные… а если действительно заказать партию искусственных алмазов? Не фэнтезийных, но самых обыкновенных. Использовать их вместо природных кристаллов. Камни брать мелкие, на четверть карата. В таком размере дефекты решетки маловероятны, следовательно, настроить потоки будет куда как легче…

Сала Терес держался за моей спиной этаким молчаливым гарантом безопасности. Сомневаюсь, что он не доверял рыжему, все же королевские псы были известны своей репутацией. Безжалостны. Напрочь лишены сочувствия. Однако при всем том болезненно справедливы. А я… я не делала ничего дурного.

Я просто пыталась жить.

Как умела.

Нам подали чай.

Северная гостиная. Окна здесь — пластинки цветного стекла в свинцовой оправе, правда, поверх свинца нанесен тончайший рунный узор, что позволяет выдержать им таранные удары ветра. Из местных окон не тянет. А еще они не покрываются льдом и сохраняют удивительную для стекла прозрачность. Если приглядеться, можно увидеть, как по ту сторону вытянулось розоватое небо, в котором уже проступили первые крупные звезды.

— Думаю, — рыжий первым заговорил. Он взял на ладонь чашку чая, но благоразумно не стал пробовать. И правильно. Местные весьма неплохо разбирались в травах. — Вся эта ситуация изрядно вас утомила.

Я наклонила голову, демонстрируя всяческую готовность слушать.

Утомила.

Верно подмечено.

В гостиной сумрачно. И пусть горят свечи — на Ольсе не используют силу там, где можно обойтись без нее — но совокупного света их недостаточно, чтобы отпугнуть приближающуюся тьму. А еще я остро ощущала близость бури.

— И что вы можете предложить? — чай слегка горчил.

И не совсем, чтобы чай. Гедре совершенно искренне не понимала, к чему тратить золото на какую-то траву, когда на Ольсе собственных трав изрядно.

Зверобой.

Мята или мелисса? Или и то, и другое? Кажется, черничные веточки и ягоды шиповника. Толика медового аромата, стало быть, без таволги не обошлось.

— Перемирие… вы показались мне разумным человеком.

Вот как-то не нравится мне подобное начало. Я коснулась полированного подлокотника, на котором проступили белесые пятна морской соли.

Ее здесь и вправду хватает. Иногда эта вездесущесть изрядно портит жизнь, но сейчас я вынуждена была признать, что в соли есть своя польза. И немалая.

— Я разумный человек, — согласилась я, хотя и не сразу. — И потому я прекрасно осознаю, что меня ждет, если я поддамся.

— И что же?

— Положение откупной жены. Слишком полезной, чтобы избавиться от нее, и слишком… не такой, чтобы отнестись всерьез. Да, он даст мне дом, определит нормальное содержание. Даже, полагаю, будет закрывать глаза на любовников, если таковые появятся.

Приподнятая бровь.

А удивление у него получается отвратительно. Все-таки, как его зовут-то? И не будет ли с моей стороны вольностью спросить… хотя… мы тут о любовниках говорим, так что, думаю, именем поинтересоваться можно.

— Мне даже позволят родить ребенка, чтобы не чувствовала себя ущербной. Но и он, и я… мы всегда будем напоминанием о великой жертве, на которую пришлось пойти ради семейного дела. Нас никогда не признают равными…

— Это вас беспокоит?

Я пожала плечами.

— Не слишком.

— Тогда в чем причина вашего… упрямства?

— Быть может, в том, что я хочу, чтобы ко мне относились с уважением? Любви… любви уже не надо, спасибо, наелась, но хотя бы уважения я заслуживаю?

Молчит.

И я молчу, разглядываю чашку. Не фарфор, хотя и он найдется. В замке Ольс спрятаны немалые сокровища. С другой стороны обожженная глина — тоже неплохо. Тепла и уютна, а что еще нужно осенним вечером?

— Для него и его семьи я — всего-навсего средство. Инструмент. Капризный, как оказалось…

— Вы… понимаете, что государство в принципе не способно гарантировать счастливую семейную жизнь?

А разве я требовала у государства гарантий?

— Но оно, — я решительно посмотрела в светлые глаза, — может предоставить свободу…

— Далеко не всегда.

Молчание.

Вязкое, как овсянка, к которой и я притерпелась, а вот сала Терес каждое утро ворчит, что большей дряни он не пробовал, только все равно ест, потому что иначе Гедре обидится.

— Будем откровенны, — рыжий к чаю так и не притронулся. — Даже если вы подадите прошение в канцелярию короля… лично Его Величеству, вам откажут.

— Из-за патентов?

— В том числе. Судебный спор весьма осложнит жизнь и не только вашему мужу.

— А если… я подпишу отказ от претензий?

Рыжий развел руками. То есть, этого недостаточно?

— Видите ли… дело не в патентах, но в технологии, которая позволит королевству во многом упрочить свое положение в мире. В настоящий момент политическая ситуация такова…

…что развода мне не видать.

–…и мы не можем допустить, чтобы часть технологий попала, скажем, в империю… или еще куда.

…где ей быть не положено. То есть, за границу меня точно не выпустят. Впрочем, что это меняет? Я уже поняла, что там легче не станет.

С другой стороны…

Я закусила губу.

Вздохнула.

— Мы… могли бы заключить соглашение… о работе…

Рыжий покачал головой.

— Боюсь… не поймите меня неправильно. Мы, безусловно, заинтересованы в новых специалистах…

…но не настолько, чтобы из-за них встревать в свару с благородным семейством.

–…и мы признаем, что ваши наработки стали хорошей основой…

Что? Наработки?

Основой?

Да я… с другой стороны, кто бы поверил, что женщина способна думать. Это же нелепо… пора бы привыкнуть, да. Женщины, они не способны ничего сами создать, а вот наработки, которые вдохновят мужчину, так уж и быть.

–…однако Его Величество не может позволить себе… встревать в дела семейные. Конфликт с Ильдисами весьма обострит отношения в свете. Вы сейчас плохо себе представляете, что такое старые семьи, — а вот здесь рыжий несколько сфальшивил. И словно, сам эту фальшь ощущая, заерзал. — Это не только и не столько сила, сколько связи. Они грызутся друг с другом за крупицы власти и влияния, но стоит тронуть кого-то одного… во всяком случае, тронуть без веской на то причины…

А я веской причиной не являюсь.

— Более того, в настоящее время король весьма благоволит к молодому Ильдису. Ему удалось почти невозможное, а это талант… талант, который должен служить на благо королевства.

И взгляд такой, печальный, тоскливый даже.

Ему, наверное, подвигов хочется, а не уговаривать одну упрямую девицу вернуться к ее не менее упрямому мужу. В этом подвига нет, одно занудство. Но к совести моей взывать бессмысленно… хотя я бы все еще не отказалась от возможности поближе разглядеть волшебную лупу.

Чем больше думаю, тем меньше сомневаюсь, что в ней алмаз.

…стало быть, слухи не преувеличены.

— Сейчас Ильдис занят реорганизацией Сейманских верфей…

…контрольный пакет акций на которые принадлежит лично Его Величеству, а остальное считается государственной собственностью.

— Высока вероятность, что именно его семье… точнее промышленному объединению под руководством эйта Ильдиса, будет доверено строительство новых портов. А это, если вы не понимаете…

Куда уж мне, убогой.

Деньги и власть.

Власть и деньги.

И еще, конечно, амбициозный план объединить все треклятые острова в одной транспортной системе. А если добавить заложенный на верфях огромный цеппелин, способный пересечь Кирнейский пролив…

…в общем, ясно, государству сейчас разводы не нужны.

— Поэтому милая эйта, прошу, проявите благоразумие… — рыжий поднялся. — И помиритесь с мужем. Поверьте, он не самый плохой человек…

Вот только мне этого было недостаточно.