Папа в подарок

Кара Мель (2025)

— Вы сбили моего ребенка! — кричу на шефа и кидаюсь вперед. — Настенька, Настенька, — плача зову свою дочку. В груди происходит атомный взрыв и выжженная пустыня после. — Нечего ребенка одного на “ватрушке” спускать! — рычит шеф. Стреляю в него злым взглядом. Кидаюсь в сугроб. Утопая в глубоком снегу пробираюсь вперед и нахожу лежащую на надувной подушке дочку. — Мама! Мама! Меня папа нашел! — сверкая глазами от счастья сообщает мне. Ударилась головой… Сотрясение… Только такие мысли и мелькают в голове, ведь нет никакого логичного объяснения словам доченьки. Отец моей малышки наплевал на нее, ему она не нужна. Он укатил в отпуск на море со своей новой “любовью”, а мне даже на подарок для дочки на Новый год от себя не оставил денег. — Милая моя, твой папа сейчас далеко, — пытаюсь успокоить ее. — Да нет же, — радостно сообщает дочка. — Вот же он! — показывает рукой на моего шефа. — Тебя Дед Морож на шанках привез, да? Почему он тебя не научил правильно еждить?

Глава 3. Иван

— Что за клуша оставила снегокат прямо посреди проезжей части? — недовольно рыча, выхожу из авто.

Я опаздываю на работу. У меня сегодня первый рабочий день в новом офисе, а тут еще это дурацкое транспортное средство, как назло, попало прямо под колеса и раскрошило бампер.

Теперь еще придется эвакуатор ждать.

Круто, Ольховский! Только ты, блин, мог так попасть!

— Иван, почему ты остановился? — недовольно куксится Вера, поправляя прическу.

— Если ты не слышала, то у меня сломалась машина, — говорю, с трудом сдерживая вертящиеся на языке грязные словечки. Не для детских ушей они.

— Папа, ты меня отведешь в детский сад? — спрашивает Сонечка и начинает грызть ногти в ожидании ответа.

— Малыш, сегодня в группу тебя поднимет мама, — отвечаю дочке до того, как в разговор вклинится Вера.

Моя бывшая жена и без того оказывает негативное влияние на дочь, делает из маленькой девочки не пойми кого в погоне за идиотскими лайками. Если она продолжит и дальше использовать нашу дочку для достижения своих корыстных целей, то мне придется применять более суровые методы.

Ребенок должен расти ребенком и воспитываться в нормальной безопасной среде, а не становится посмешищем и непутевой актриской.

— Ты обещал! — шмыгая носом, топает ногой дочь.

— Соня, — останавливаю ее предупреждающе низким голосом. — Прекрати истерику.

— Иван, ты не прав, — вставляет свои пять копеек бывшая жена. — Ты обещал дочери поднять ее в группу.

— И что? — мне приходится собрать всю волю в кулак, чтоб не взорваться. — Ты тоже слишком много всего обещаешь, — жестко ставлю на место жену.

Она поднимает на меня взгляд, полный возмущения, и раскрывает рот, желая разразиться гневной тирадой, как я не позволяю ей этого сделать.

Выхожу из машины, достаю дочь и обещаю малышке, что обязательно провожу ее в следующий раз. Показываю на разбитый бампер, объясняю причину, по которой мне нельзя уходить с места происшествия, и вместе с недовольной матерью отправляю ее в группу.

Только успеваю выдохнуть и связаться со своими парнями, чтобы прислали водителя и эвакуатор, как ощущаю хлесткий толчок в плечо. Оборачиваюсь и, совершенно изумленный смотрю, на невысокую хрупкую девушку.

— Вы! — фурией летит на меня. — Вы раздавили мой снегокат!

— Я? — моментально завожусь.

Она совсем ку-ку? Сама бросила его на проезжей части, а теперь еще жалуется!

— Нечего свои вещи раскидывать, где ни попадя, — парирую, злясь. — Из–за вас я машину сломал, — показываю ей на оторванный бампер.

Судя по вытекающей из-под капота лужице, я еще и радиатор пробил.

Шикарное начало шикарного дня! С новой должностью!

— Почините! Ничего страшного, — фыркает.

Она совсем бесстрашная что ли? Или с головушкой у нее не лады?

Неужели не осознает, как сильно попала?

Тем временем девица наклоняется вниз, тянет за металлическую составляющую покореженного снегоката, раздается громкий хруст, треск, и вместе с детским транспортным средством от машины отлетают бампер и решетка радиатора. Девушка теряет равновесие, ее начинает заносить, и я в самый последний момент подхватываю ее, не позволяя упасть.

— Ой, — пищит, округляя глаза. — Спасибо, — выдыхает, приходя в себя.

Смотрим на машину.

— Извините, — говорит убитым голосом. — Я не специально.

— Специально так не получится, — усмехаюсь.

— Ольховский! Так вот почему ты не повел в группу свою дочь! — недовольно фыркает бывшая жена. — Решил баб у детского сада клеить?

Дура совсем. Слов других нет.

— Вер, ты прежде, чем говорить, мозги включи, — зло говорю ей. — Думать порой очень полезно.

— Хам! — пафосно кидает мне и собирается забраться в авто.

— Ты куда? — смотрю на нее, как на идиотку.

— Не видно? — презрительно выгибает бровь, открывает дверь и залезает в салон.

Пожимаю плечами. Как хочет.

— Вы в порядке? — смотрю на расстроенную девушку, которая по-прежнему держит в руках остатки от снегоката.

— Моя дочка Лазарева Анастасия ходит в группу “Лучик”, — говорит убитым голосом. — Раз я оказалась виновной в порче вашего имущества, то готова буду возмести ущерб. Но только по решению суда! — добавляет с жаром.

— Разберемся, — успокаиваю ее. — Машина застрахована. Не беспокойтесь.

— Все равно, — смотрит на меня, поджимая губы. — Я не собираюсь уходить от ответственности, — заявляет.

На глазах стоят слезы, но она старательно их сдерживает и не позволяет пролиться. Стойкий оловянный солдатик, не иначе.

В груди становится нестерпимо тесно, аж все горит. Мне приходится бить себя по рукам, чтобы не почесаться.

— Как найти меня, вы знаете, а теперь я должна уйти, — говорит, прижимая к груди не поддающееся восстановлению детское транспортное средство. — Дочка одна в группе ждет, понимаете?

Девушка уходит, а я лишь потом понимаю, что так и не узнал как ее зовут. Как-то некрасиво вышло.

— Ольховский! Вези меня в салон красоты, — из приоткрытого окна высовывается голова недовольной бывшей жены. — Я, между прочим, опаздываю.

— А больше тебя никуда не отвезти? — ухмыляясь, спрашиваю у нее. — Ты б лучше ребенку одежду по сезону купила.

— Зачем? — фыркает. — Для этого у нее есть отец. Или нет?

Смотрю на Веру и не понимаю, каким местом раньше думал. Дура тупая!

Рядом со мной останавливается черный внедорожник, и из него выходит Максим. Мой телохранитель и водитель на одной ставке.

— Иван Владимирович, карета подана, — лучезарно улыбаясь, сообщает, подходя ко мне. — Можете ехать. Я все вопросы решу.

— Благодарю, — забираю у него из рук документы. Отдаю ключи от сломанной тачки. — Макс, в салоне Вера. Она отказывается выходить и требует отвезти ее в салон красоты, — предупреждаю.

— Не переживайте, — читая между строк, с ехидной ухмылкой заверяет меня. — Все сделаем в лучшем виде.

— В тебе я не сомневаюсь.