Регул

И. Байкова

…я попадаю в небесное измерение, где знакомлюсь с небожителями и принимаю предложение стать одной из них. Вскоре выясняется, что быть небожителем – это не только потягивать амриту на облачке, но прежде всего – духовно расти и регулировать жизнь на Земле: сводить и разводить людей, составлять их судьбы, посылать испытания. Звучит заманчиво, но сперва мне нужно испытать все на себе в интенсивно-ускоренном курсе. Справлюсь ли я или же отправлюсь обратно на Землю простым человеком..?

Глава 2. На земле тоже был суд…

Я открыла глаза и увидела перед собой зеленые деревья, прекрасный летний закат и платформу вокзала. Все это было немного мутным, потому что окно, послужившее опорой для моей уставшей от жизни головы, давно забыло о существовании губки и моющих средств.

— Лапочка, проснись! Подольск! — это звучал голос моей спасительницы-бабули, которая была так любезна, разбудить меня своей опорной палкой. Постукивая ею об мою икроножную мышцу, бабушка так увлеклась, что не заметила, что лапочка уже проснулась. Думается, этот процесс доставлял ей удовольствие.

— Благодарю вас, — сказала я и подобрала вытянутые ноги.

Натянув на спину тяжелый квадратный рюкзак, больше напоминающий сейф, я пошла на выход. Это был жаркий день середины августа, когда лето находится на своем пике, но хочет еще показать, на что способно. Зелень деревьев уже не так свежа, какой была в начале лета, — она заматерела и готовится к переходу на осенний цвет. Земля, подуставшая от солнца и колес велосипедов, уже ждет, когда ее омоют дожди, а затем и снег покроет своим мягким пледом. Солнце радостно светит, но уже будто бы прощается до следующего лета. Теперь свое тепло и любовь оно припасет для кого-то еще. Однако, лето продолжается, и ты еще радуешься возможности съездить на дачу, на речку, на отдых. Ты еще под покровом живой природы, а не под толстым слоем пуховика.

Мой путь шел через поле, к одному из небольших кирпичных домиков в уютном месте, возле реки Десны. Здесь была моя дача. Самое любимое и родное сердцу место на земле. С малых лет меня привозили сюда на два-три летних месяца, которые я проводила с бабушкой и кошкой. По выходным к нам приезжали дедушка с мамой, и, возможно, еще кто-то из родственников. Поскольку я росла в то время, когда интернет и виртуальные игры были далеко не всем доступны, а по телевизору на даче показывали только три канала, я находила для себя развлечение вне гаджетов. То было рисование и чтение приключенческих книжек, прогулки, игры с животными, самурайские битвы с ребятами и пребывание наедине со своим воображением. Я была счастлива. На природе было все для воплощения детской фантазии в явь, а чего не было, — то обязательно можно было найти в старом сарае с инструментами и всякой всячиной.

Через несколько минут я уже была возле нашего участка. Отворив ворота, я огляделась: моему взору предстала следующая картина: моя семья и друзья родителей съехались на праздник живота, который сулил проходить под скорбную песнь наших печёнок. Об этом свидетельствовала армия алкогольных напитков, призванная победить скуку и усталость. Бутылки ожидали своего часа в многочисленных пакетах, которые еще не успели разобрать. Женщины занимались готовкой, мужчины разжиганием костра для шашлыков, а коты — внимательным наблюдением за происходящим.

Я поздоровалась со всеми, на что мне ответили сдержанным приветствием и последующим молчанием. Я вновь почувствовала себя лишней. Дабы не портить им настроение, я ушла на второй этаж переодеться и привести себя в порядок после дороги. Испорчу его чуть позже, — при параде.

***

— За встречу! Ура! — прозвучал звон бокалов, и первая порция спиртного пошла в ход. Был уже вечер, и мы все собрались за праздничным столом. Собравшиеся радовались встрече, смеялись и наслаждались поглощением яств. Зазвучали анекдоты, затем пошло обсуждение бытовых ситуаций и знакомых. Я отшельником сидела на краю стола, и стул мой так кстати находился возле кустов. Основная масса народа пришлась на его середину, где и бурлило веселье. Дедушка сидел на противоположной стороне и так же, как и я, выступал, скорее, наблюдателем, нежели участником. Однако было видно, что на его душе легко и светло, а в мудром уме все просто, в то время как в моем царило настоящее мракобесие.

Я наблюдала за происходящим, и у меня не было никакого желания участвовать в этих бессмысленных разговорах. Об меня явно можно было зажигать спички! Апатия и раздражение, щедро сдобренные ненавистью к себе, были в моем меню на завтрак, обед и на ужин. Дабы все это переварить, я исправно добавляла к ужину бокал спиртного. «Ира, не надо пить, это неправильно, ты знаешь. Во что превратилась твоя жизнь? Куда ты от нее бежишь? Может быть, пора что-то понять?», — говорила я сама себе, пока руки открывали очередную бутылку.

И в какой-то момент я поняла, что заблудилась в этой жизни. Я устала потворствовать чужим советам, о том, как надо жить. Мне надоели тщетные метания в поисках призвания. Мне осточертело преследовать цели, навязанные обществом и собственным невежеством. Словом, я больше не хочу жить как слепой импотент! Моя душа требует чистой истины! В ее поисках, я круто поменяла свой образ жизни. Пока я продвинулась недалеко. Прежде, чем вступить на путь, нужно было расчистить его от обломков прошлого. И вот, собственно, момент, когда обломки эти сыпались мне на голову.

И вот опять, передо мной на столе встает бутылка красного полусухого, и у меня как будто не остается выбора…

Звук вынутой пробки. Звук разливающейся по бокалу красной густой жидкости. Звук падающей в пропасть моей почти невесомой попытки сдержаться… Глоток, второй… И вот меня отпускают злоба и душащая апатия. Мир уже не видится таким ограниченным, а к сидящим напротив людям вдруг проснулась нежность и соучастие. «Они же все-таки мне родня! Почему двадцать минут назад они были для меня неодушевленными изваяниями? А сейчас я даже вспомнила, что их люблю!» — выдавало мое опьяненное сознание.

— Предлагаю тост, — подняла я бокал. — Давайте выпьем за вас! За моих родителей!

Друзья весело поддержали тост, а родители молча чокнулись бокалами, потупив взоры.

— Ира, а ты уже решила куда теперь будешь переводиться? Или может быть, вернешься в свой институт? — спросил кто-то из друзей, совершенно не подозревая о том, какой костер разжигает в сердцах моих близких.

— Нет, я пока никуда не планирую поступать. Я не хочу снова ошибиться. Поэтому нужно все взвесить, понять, решить. Сейчас у меня нет никаких идей, поэтому пока буду просто работать и думать.

— Торговать светильниками в подвале, ага. Ради этого мы столько занимались твоим воспитанием и обучением. Сколько было вбухано бабок в репетиторов, в курсы! На все наплевала и стала продавщицей!

— Я ни на что не плевала! Я просто сделала, наконец, свой выбор. Я больше не могла жить так, как «надо». Причем, это «надо» надо вам, а для меня в нем ничего нет. Когда я решила делать по-своему, вы меня возненавидели.

— Как по-своему? Бросить учебу, друзей и семью? Изолироваться от мира? Так поступают сектанты и сумасшедшие! — продолжала мама.

— За гулом ваших голосов, я сердца своего не слышу, — сказала я, и тут же поняла, что фраза, сказанная в таком тоне, может выглядеть как насмешка.

— Вернись к нормальной жизни! Бросила институт, уехала из дома и не понятно, чем занимаешься! Тебе ничего в жизни не интересно. А сколько ты стала пить… Пожалей нас! Мы ведь из-за тебя не спим, не едим! — в сердцах выпалила бабушка, а я тем временем скользнула взглядом по заставленному блюдами и напитками столу.

Я молча посмотрела на нее. Я не могла сказать — «хорошо, я сделаю, как вы хотите», а ничего другого от меня слышать не хотели.

— Тьфу! — чересчур эмоционально отреагировала она и ушла в дом, а дверь была наказана за бабушкин гнев, сильным ударом о створки.

Ну, я уже не могла терпеть. Пора мстить за боль правдой:

— Я никогда не чувствовал поддержки от вас, только вечные упреки и прогнозы, что у меня никогда ничего не выйдет! Стоило мне поступать по-своему, вы все ополчались против меня и гнули свою линию до тех пор, пока я не делала по-вашему! Никаких компромиссов! А если я смею сделать так, как мне хочется, — я не на той дороге! А какая, — «та»? Откуда вам знать, какая — та? Я вот не знаю, какая «та», но зато знаю точно — какая «не та». Поэтому я ищу…

— Искать можно до старости. Тем временем у всех уже будет высшее образование, работа и семья. А ты все будешь искать! — говорила надрывно мама, а друзья тщательно пережевывали еду.

— Ну не в этом счастье! — вышла я из себя и из-за стола. — Счастье не в работе, дипломе и детях! Не для всех оно таково, хоть и такую форму может принимать! — Я уже не принадлежала сама себе. Завидев, тарелку с деликатесами я подняла ее со стола и обратилась к притихшим и наблюдающим за мной гостям: — Вот! Смотрите! Вы все лопаете! И я лопаю и пью! Потому что не нашли мы с вами других радостей, не нашли! А все советы даете… — я с презрением взглянула на блюдо с нарезками и разносолами и со всей силы разбила о плитку под ногами. Гости так и подпрыгнули на своих местах с выпученными от удивления глазами, — такими как были у тех креветок, что теперь валялись на полу.

***

Закончив показательное выступление, я поднялась на второй этаж. Да, мой гнев нашел свой выплеск, и я успокоилась. Но на спокойную голову мне было понятно, что я вела себя как обычный подросток, объявивший бунт этому миру. Тут и не пахнет разумным разговором. Это был бой между моей обидой и обидой и страхом за меня родителей. В такое время, когда ты сам учишься принимать решения, сложные решения, и не уверен в их правильности, — тебе нужно понимание и поддержка, а не реактивное сопротивление в виде обид, уколов и бойкотов. Я понимала, что ими руководил страх за меня, а мной — обида за непонимание и страх за свое будущее. Вот и получалось вместо взвешенного разговора перетягивание одеяла. Каждый хотел показать, что на его стороне куда «холоднее».

Смеркалось. Спокойствие природы ласкало взор. Нежная прохлада спустилась на землю после знойного дня и окутала влажностью растения и деревья. На небе не было ни облака. Одна лишь туча выделялась на этом прекрасном пейзаже. Этой тучей была я. Скопище обиды, противоречий и отчаяния. Я сидела, глядя в окно и ненавидела себя за то, что не могу справиться ни со своей жизнью, ни с эмоциями — ни с чем.

Телефон оповестил о том, что пришло сообщение. Я с облегчением мысленно улыбнулась. Мысль о Егоре, моем мужчине, меня немного взбодрила. Благодаря ему, в моей жизни был хоть какой-то смысл. Он помогал мне держаться в это непростое для меня время. Он не отвечал весь день на мои звонки, вероятно, сейчас он освободился с работы и мне написал.

Я взяла телефон и прочла отразившееся на экране сообщение. Леденящее отчаяние вгрызлось мне в горло. То чувство, когда ты краешком своего сознания надеешься, что все происходящее — страшный сон, и ты сейчас проснешься. Сообщение гласило: «Я решил вернуться к жене. Если хочешь, мы можем оставаться друзьями и коллегами».

Я спустилась вниз, выбежала через ворота участка и побежала прочь вдоль участков, пытаясь до него дозвониться и прояснить, что случилось и насколько его решение взвешено. Тщетно, — телефон был отключен. В полусознательном состоянии я добрела до закрытых на ночь ворот нашего садового товарищества. Охранника на месте не было. Я уперлась лбом о ворота, и, сотрясаясь в рыданиях пыталась понять, — почему в моей жизни все двери закрыты…

***

Я вернулась домой только под утро. Это была самая мрачная ночь в моей жизни. Никогда я еще не чувствовала себя настолько ненужной и одинокой. Дома все давно мирно спали. Никто не побежал меня искать — все устали от моего странного поведения в последнее время. Проснувшись, я включила в наушниках альбом любимой группы, села на велосипед и понеслась.

Признаться, мне больше не хотелось жить. Но и умирать мне не хотелось, ведь в душе я знала — на этом боль не кончится, а даже наоборот — начнется самая настоящая.

«Я просто хочу увидеть себя в истинном свете. Увидеть этот мир, каков он есть на самом деле, а не с ракурса слепого человека», — думала я.

Я ехала по пустому шоссе, вдоль которого росли высокие деревья, по правую сторону от меня было красивое озеро, но я не могла насладиться этой красотой, потому что давно перестала чувствовать вкусы жизни. Эта мысль стала последней каплей, терпеть все это я больше не могла. Продолжая крутить педали, я вслух взмолилась:

— Хватит, прошу, хватит бессмысленной боли. Хватит испытывать меня! Я действительно так больше не могу. Боже, пожалуйста, помоги мне! Я не знаю к чему, но я готова…!

Я крутила педали так, что не чувствовала ног. Мой взор был устремлен в небо. Я почувствовала, что меня услышали. Увлекшись своими мыслями, я не заметила, как выехала на встречную полосу. Все произошло быстро.

Машина и мой велосипед столкнулись, а я вылетела на крышу автомобиля. В этот момент ее стало заносить прямо над оврагом и мое легкое тело унесло туда. Я почувствовала, как упала в воду, а через пару секунд сверху прилетел мой велосипед, как преданный конь. Железка сильно ударила меня по голове, и больше меня здесь не было.