Лорды гор. Белое пламя

Ирмата Арьяр, 2017

Под сверкающим льдом вершин Белогорья скрыты грязные секреты горных кланов. Внутри белой клетки огромной шахматной доски притаилась черная. Кто предатель, проникший в сердце гор? Что важнее: любовь или тайна? Закулисье властных интриг случайно приоткрывается перед двумя молодыми магами, Дигеро и Ярреном, и девушкой из закрытого подгорного мира, у которой нет даже имени… Приквел к циклу "Лорды гор" с другим сюжетом и героями.

Глава 5. Вира

Тысячелепестковый храм Чаши, раскинувшийся в толще Белых гор, огромен. Никто не представлял его истинные размеры. Под каждой горой и сопкой имелись его Лепестки, и жрицы шептались, что некоторые находились даже за пределами Белогорья, а самые древние, на самых нижних ярусах, были заброшены, потому что никто не знал их ключ.

Сделать план, то есть, сопоставить внутреннюю структуру ходов и внешние очертания каменных пик тоже никто не мог: горы дышали, ходы между Лепестками то закрывались, то открывались новые, а иногда и весь Лепесток внезапно исчезал, как не было.

Еще никогда этого не происходило, если в пещере была хотя бы одна жрица. Потому одна из парий дежурила в своем храме всегда.

Лепестками Чаши назывались особые пещеры, покрытые тускло светящейся субстанцией, похожей на живой огонь. На нижних ярусах в них встречались горячие источники. В самом источнике и поблизости от него могли жить только полумагические формы растений, плесень и подгорные змеи, питавшиеся зазевавшимися синтами, насекомыми и вездесущими мышами. Воздух в таких пещерах был всегда влажным, насыщенным ядовитыми и галлюциногенными испарениями. Потому синты назвали пещеры и рощи священными, и не совались в них без особых масок.

Опасный центр окружала полоса подземных плодовых и грибных садов — источник сладостей, приправ и лекарств. Мясо и молоко верхних животных синты не ели, считая их скверной, даже фруктами и овощами, впитавшими свет солнца, брезговали. Исключение было для корнеплодов и земляных орехов — кроме грибов, основной пищи подгорцев, на которую они меняли ювелирные изделия и змеиные яды.

«Знали бы в храме, какой пищей я оскверняюсь каждый раз, когда выхожу на поверхность!» — ухмылялась неота, научившаяся даже силки для зайцев ставить под мысленным руководством отца, свежевать добычу и жарить на костре. Она и жирную утку могла сбить камнем из пращи. Та, кто так долго готовилась к побегу, всю жизнь училась выживать.

Выше ярусом шла храмовая зона — естественные и рукотворные отнорки, обустроенные как общие залы или как личные кельи жриц — хранительниц священных арок, рощ, змей и синтских тайн, таких как сотворение без магии магических амулетов из змеиной кожи и драгоценных камней.

Следующим ярусом кверху располагались мастеровая и жилая зона подгорного народа. «Кровь недр», — так они себя называли. Горы были пронизаны их муравьиными ходами, как капиллярами.

А сердцем всего был таинственный центр Чаши, куда имели доступ только посвященные жрицы. Где он находился, не знала даже мать неоты, жрица Онриль.

В структуре Храма было еще много тайн, в которые не посвящались такие безымянные и бесправные вещи, как неоты. К примеру, Арки Переходов.

Дочь Грэмира не могла понять, какое чудо переносит ее из одного лепестка в другой, стоило только встать в особую, светящуюся и инкрустированную драгоценными камнями и золотыми рунами арку и хорошенько представить рисунок другой арки, цели перехода.

Отец как-то пытался объяснить ей про сплав белой магии, свойств камней, пути духов и физических законов, но неразвитый ум Безымянной отказывался понимать его объяснения.

Ведь в самой девушке нет магии, а огромный «амулет» исправно работает. Как?

И она просто пользовалась аркой, всякий раз закрывая с ужасом глаза и боясь бесследно раствориться в толще горной породы, если вдруг собьется таинственный механизм.

На каждом таком портале, как называл эти арки отец неоты, был неповторимый рисунок. Лепестки храмов и назывались по этим рисункам, хотя арок было больше, чем священных пещер, и вели они не только к храмам, но и в штольни или даже на поверхность.

Если забудешь хотя бы один камушек или рунный завиток — переход не состоится, и придется искать свободную жрицу, которая помнит нужный рисунок и может запустить этот огромный амулет переноса, сотворенный в древности белыми магами и синтскими мастерами.

Нужно обладать феноменальной памятью, чтобы помнить все шифры всех арок, никто и не знал их точное количество, и говорили, что ко многим лепесткам путь уже забыт, и они увяли вместе с хранившимися в них тайнами. А некоторые порталы были намеренно разрушены верхними горцами, потому что слишком близко располагались к их дворцам и секретам — таким, как Долина Лета.

Чем большее количество порталов могла пройти подгорная жрица, тем выше она ценилась во внутренней иерархии храма Чаши.

Неоту обучили шифру всего лишь пяти порталов, чтобы девушка могла хорошо служить там, где понадобится. Большее считалось и ненужным для «вещи храма», ее всегда могли доставить в нужное место сами жрицы.

Но Безымянная знала гораздо больше, никому не открывая своих знаний. Она знала все, что помнил ее отец и смог объяснить, а неота — воспринять. Если мысленных объяснений Грэмира не хватало, он мог привести дочь к какому-нибудь забытому жрицами, но известному вейриэнам порталу простым ходом, через пещеры, а там уже оставалось запомнить новый рисунок.

Случись неоте обрести имя и стать жрицей Чаши, она мгновенно поднялась бы в иерархии почти до самых вершин.

Если бы захотела.

Возвращаться в свой Лепесток неоте не хотелось, но приказ отца был однозначным: найти безопасное место, а ничего более безопасного, чем родной Лепесток, изученный вдоль и поперек со всеми его лазами, сталактитами и жителями, девушка не знала.

Потому отправилась именно туда.

Но, когда она вышла в из арки, то сразу поняла: что-то случилось. Что-то изменилось в подгорном мире.

Во-первых, вышла неота не в Бирюзовой Арке, а снова в горе Ассияшт, только не в заброшенной, а в храмовой арке. Холодный пот ужаса выступил на спине неоты, когда она поняла, что произошла катастрофа. Либо ее личная — путаница в памяти всех рисунков-ключей. Либо глобальная: сбой всех переходов.

У нее ослабли колени от страха.

Конец ознакомительного фрагмента.