Мой Прекрасный Принц

Ирина Шитова, 2018

Марта фон Дервиз всю жизнь прожила в маленькой глухой деревне со своею матерью, скрываясь от деспотичного отца дворянина. Но теперь, когда он умер, она решает больше не скрываться и поступить в элитную школу-пансион для благородных. Правда в этой школе учится другой фон Дервиз – приемный сын ее умершего отца, которому он вместо нее оставил все свое наследство…

Глава 3.

— А я вам говорю, фройляйн Марта, что к нему нельзя вот так просто вламываться! — цербер стоит напротив двери кабинета Нарышкина и просто грудью ее защищает. В прямом смысле этого слова! Бесит. И это постоянное «фройляйн Марта». Они как будто сговорилась! Меня вообще в прошлой школе Машей называли. Хорошо мамина подруга там оказалась директором. Так что мое странное имя никто так и не узнал. И почему это дебильное немецкое обращение, когда во мне немецкого осталось только фамилия?

— У меня к нему дело, — в сотый раз пытаюсь я объяснить этому непонятливому созданию с пятым размером груди причину своего визита. От большого перерыва остаётся всего десять минут. И пять из них я уже потратила на эту сисястую!

— Я вас запишу в приемные дни. Это среда и пятница. Тогда и приходите.

— Что ж сразу не сказали, — возмущаюсь я. — Среда же завтра. Давайте, записываете меня на среду.

Возвращаюсь к столу секретарши и плюхаюсь в кресло для посетителей. Как все в этой школе оно большое, удобное, сделанное с претензией на роскошь. Раскрасневшаяся секретарша идет на свое место, одергивая свой серенький костюмчик и поправляя зализанный пучок на голове. Вот не пойму у них, что звукоизоляция такая хорошая, что Нарышкин даже ни разу не выглянул, чтобы узнать, кто к нему ломится?

— Итак, вам нужна среда? — деловито спрашивает меня женщина, заглядывая в свою стекляшку.

— Как вы догадались, — закатываю я глаза. — Постойте, это, наверное, потому что я несколько секунд назад вам это сказала.

— Не дерзите, — осаживает она меня. И я молчу. Потому что внезапно вспоминаю, что обещала директору хорошо себя вести.

Окрыленнаясвоим успехом в моем воспитании, довольная секретарша прокручивает записи в планшете. — Так, фройляйн Марта, ближайшая свободная среда через две недели. Записываем?

Так, ну, все!

Я подрываюсь с места, и пока цербер не опомнилась, мчусь к заветной двери.

Распахиваю ее, даже не стучась. Петр Алексеевич сидит весь такой задумчивый за своим столом, уткнувшись в планшет. Плюхаюсь на так полюбившееся мне кресло, и только тогда он поднимает на меня взгляд. Он хмурится из-за моей наглости, но быстро возвращает себе нейтральное выражение лица. Вот, блин, цербер, поучись выдержке.

— Петр Алексеевич, простите, она сама ворвалась! — запыхавшаяся грудастая тормозит возле меня, поддерживая свои сиськи. Наверное, тяжело с таким грузом скакать-то.

— Что?

— Что? — раздаются один за другим вопрос от директора и его секретарши. Блин, вслух сказала. А они же вроде как по этикету должны были оба притвориться, что ничего не слышали!

Но мое смущение меняется тут же на веселье, потому что я замечаю румянец, разившийся по щекам у цербера. И что самое поразительное, но и у директора тоже!

Ё ж моё! Не думала, что увижу вообще такое когда-нибудь.

— Агафья Леонидовна, все в порядке. Я разберусь с этим, — быстро взяв себя в руки, говорит Нарышкин и жестом отпускает секретаршу. Та все еще краснея, выходит прочь.

— Вы уж извините, что так бесцеремонно ворвалась, но эта ваша Агафья Леонидовна сказала, что я могу попасть к вам только через две недели. А я так долго ждать не могу, — оправдываюсь я, в надежде, что не ошиблась, и директор и правда такой душка, каким он мне показался при первой встрече.

— Почему вы мне не позвонили по видеосвязи, если вопрос такой срочный? — укоризненно спрашивает он меня, отложив в сторону свою стекляшку.

— А что так можно? — изумляюсь я.

— Конечно, — кивает директор. — Вы можете в любой момент звонить мне или вашему классному руководителю Анфисе Павловне, — о, ей я точно звонить не стану. Только если решу, что пора заканчивать свою никчемную жизнь. — А также по личным и бытовым вопросам вы всегда можете обратиться к своему воспитателю. Он у вас также занесен в контакты. Воспитатель бывает в общежитии сразу после занятий.

— Спасибо, — искренне благодарю я директора. — Ваша цербе… то есть секретарь мне не рассказала о такой возможности. Поэтому пришлось прорываться с боем. Извините.

Он кивает, показывая, что извинения приняты, а затем интересуется:

— Так что же такое случилось, что вам пришлось воевать с моим секретарем?

И я выкладываю свои проблемы Нарышкину. А что? Он и так уже понял, что у меня нет денег. Ведь иначе я бы не просилась к ним в школу на бесплатной основе. Так что признаюсь, что мне нужна работа, так сказать, для поддержания трусов. И про беду с английским тоже.

— Сделаем так. Репетитора я вам найду бесплатного, — через минуту раздумий отвечает мне директор. — Есть у нас одна своевольная ученица. Чем-то вы ее мне напоминаете… Долго не мог придумать для нее наказания. Вот она и станет его отрабатывать, в виде занятий с вами.

— О, здорово, — и пофиг, что я для кого-то наказание. Главное мне хорошо. — А как с работой?

— Здесь сложнее, — неуверенно продолжает директор. — Знаете, фройляйн Марта, у нас есть сейчас вакансия уборщика. В обязанности ушедшего сотрудника входило мыть танцевальный и спортивный зал. Но боюсь, что у вас в связи с этим могут возникнуть проблемы — другие ученики не поймут этого.

— Да наплевать, — машу я беспечно рукой. — Переживу. Мне просто нужна работа.

Директор тяжело вздыхает и складывает руки под подбородком. Он внимательно изучает меня некоторое время, прежде чем спросить:

— Почему вам или вашей матери не поговорить с вдовой фон Дервиз? Я уверен, она войдет в ваше положение и сможет финансово помочь.

— Мне не нужны их деньги, — от моей расслабленной позы в супер-пупер кресле не остается и следа. Я напрягаюсь, слыша что-то подобное не в первый раз от директора. — Я справлюсь сама. Столько лет справлялась.

— Справитесь сами? А мама ваша, что по этому поводу думает?

«Ничего», — хочется мне закричать. Но я молчу. Так и не дождавшись от меня ни слова, директор продолжает:

— Хорошо, вы можете получить эту работу. Но будете приступать к ней после ужина, когда все остальные ученики находятся в жилой зоне. Справитесь?

— Конечно! — радостно киваю я.

Он связывается с завхозом и предупреждает о том, что я приступаю с завтрашнего дня. Проверяю наличие контакта этого важного для меня человека в стекляшке и с чувством облегчения и безграничной благодарности отправляюсь восвояси. А точнее на урок. Правда, перед этим слезно упрашиваю директора начирикать учителю по видеосвязи, что он меня задержал.

Все-таки хороший он человек.