Ребенок от бывшего

Ирина Шайлина (2024)

Я беременна от бывшего. Он богат и успешен, мне нет места в его жизни — он думает, что я его предала. Наша встреча происходит, когда до родов остаётся совсем немного. Я ношу под сердцем его дочь и могла бы хранить свою тайну вечно, но судьба решила иначе: нам предстоит вступить в фиктивный брак. *ХЭ! *Роды маленькой крошки❤️ *Фиктивный брак

Глава 8. Полина

Первое утро в роли матери не было добрым и радостным. От наркоза я отходила крайне долго. Он воспринимался мной, как вязкое болото, вырваться из которого необходимо, но почти невозможно. Вынырнешь, вдохнешь жадно и первая мысль — где мой ребенок? все ли с ним хорошо? жив ли??? А потом снова в болото, так и не получив ни единого ответа на вопросы. Иногда сквозь забвение слышала легкий шум чужих разгововров, но не могла различить слов. Легче стало только к утру. Смогла открыть глаза и сфокусировать взгляд на женщине в Белом халате.

— Где мой ребёнок? — охрипоым голосом спросила я.

В горле запершило, я закашлялась, кашель острой болью отозвался в животе.

— О, очнулась! — то ли обрадовалась, то ли удивилась медсестра. — В реанимации она.

Я внезапно дышать разучилась. Воздух стал густым и липким, и отказывался проходить в мои лёгкие.

— От дурная! — всплеснула руками она. — Недоношенные все в реанимации, так положено! А с ней все хорошо, орала недавно, проголодалась.

Я отвернулась к стене, с трудом преодолев боль в животе. Страх отпустил не сразу. Я находилась в реанимации, кроме меня тут была еще одна девушка, ей явно было легче, сидела в телефоне. А у меня и телефона нет, он дома, под кроватью. И мама ещё не знает, что я родила. Медсестра помогла мне попить, я снова уснула. Проснулась во время визита врача. Она осмотрела шов, который красной линией пересекал мой живот снизу, одобрительно цокнула языком.

— Все хорошо, мы в палату тебя переведём, а там и ребенка увидишь. Только… — тут она замялась. — Только нет у нас пока одноместных, заняты. Можем положить только в трехместную.

— Без проблем, — согласилась я.

Я тогда только об одном думала — поскорее увидеть свою дочку.

— Мы вас переведём сразу, как будет возможность!

— Да не нужно.

— А Доронин?

— Он же не муж мне… Так, старый друг.

На том и порешили. Из реанимации в обычную палату меня перевезли на кресле каталке. Две кровати уже заняты были. На одной лежит, отвернувшись к стене брюнетка. На другой — блондинка. Её я видела на первом этаже, когда УЗИ делала, и тогда она уже мне не понравилась. Я ей, видимо, тоже — смерила меня высокомерным взглядом. Ну да, мне здесь не место.

Эта палата, пусть и на три кровати, сияет свежим ремонтом, имеет свою душевую. Если бы не Кирилл я бы рожала в обычном районном родильном доме. И за это я ему благодарна. Вообще за всю эту ночь. За дочь. Сначала он подарил её мне, а потом спас её жизнь. Моя жизнь на этом фоне особого значения не имела.

Возле каждой кровати стояла маленькая кроватка, скорее кювез с бортиками. Моя и брюнетки пустая, а вот у противной блондинки лежит запеленутый младенец, которого мне не видно толком.

Скорее бы мою принесли. Я столько недель мечтала о встрече с ней, и теперь каждое мгновение ожидания мучительно. Чужой младенец заворчал, блондинка сюсюкая приложила его к груди. Меня так и тянуло посмотреть, но я стерпела. Скоро мою принесут.

Тем временем у блондинки зазвонил телефон, который она даже на беззвучный не поставила. Впрочем, другая девушка, которая, как мне казалось, спала, на громкий звук не отреагировала.

— Ну, как хорошо, — ответила кому-то блондинка. — Относительно. Элитный роддом, а в соседях не пойми кто… одну с улицы привезли даже тапочек своих нет…

Я стиснула зубы и накрылась с головой одеялом пытаясь отгородиться от чужого разговора. Мне все равно. Главное, что моей девочке здесь окажут лучшую помощь в городе. А я вполне могу стерпеть чужую невоспитанность.

Уснуть больше не получалось. Укол обезбаливающего, который я получила утром уже отпустил, послеоперационный шов горит огнём, радости нет вовсе, пусть и все мысли о моей девочке. Разве так я себе роды представляла? В моих мечтах это был лучший день в моей жизни. Я родила бы сама и сразу приложила ребенка к груди. А тут уже время обеда, а ребенка все не несут…

Её принесли, когда я уже отчаялась ждать, а на глазах закипали слезы. Медсестра с ребенком вошла, замерла сначала, а потом протянула туго запеленутого младенца мне.

— Это мне? — не поверила от неожиданности я.

— Тебе, тебе, — рассмеялась та.

Я робко приняла ребенка. Спит. Так тихо сопит, что почти не слышно и от этого немного жутко. Такое лицо маленькое…

— Так вот ты какая, моя дочка, — с восторгом прошептала я.

Положила её рядом с собой и принялась рассматривать. Маленькая! От того кажется, что ни на кого не похожа. Ни на меня, ни на папу своего… куколка. Игрушка. Только бесценная.

Дочка почувствовала мой взгляд и заерзала, будто пытаясь выбраться из пеленок, только силенок не хватало.

— В моем животе ты была куда бойчее! — улыбнулась нежно я.

Дочка обиделась — насупила почти невидные бровки, закряхтела, а потом тихонько заплакала. Я расстегнула выданный мне халат, приложила дочку к груди. О, она была умной! Сразу поняла, что делать нужно, втянула в рот сосок и зачмокала. Устала, уснула, потом проснулась и ещё пососала. Час, который нам дали пролетел слишком быстро, я не налюбовалась дочерью, не надышалась ею! А её пришли забирать.

— У меня молока нет вовсе, — испугалась я, отдавая её. — Она не будет голодной?

— От голода у нас не умрет, — ответили мне. — Пей больше жидкости. Роды у тебя были экстренные, организм не успел подготовиться. Да и бог с ним, придет молоко, главное ребенка спасли. Вечером ещё принесу ребенка, пока в реанимации будет.

Я кивнула, жадно глядя на ребенка в её руках — так хотелось себе обратно забрать. Женщина же повернулась к той брюнетке, что лежала без движения

— Ксения, — сказала она ей. — Ваш ребёнок стабилен, переводить в больницу будем только через неделю. Вы точно не хотите приложить его к груди?

— Не хочу, — ответила та, не повернувшись.

Тогда я её осудила. Заочно, не сказав не слова, а блондинка закатила глаза и годовой покачала.

Потянулось время тихого часа. Я подумывала, как бы сообщить близким о том, что родила, когда дверь палаты открылась и Кирилл вошёл. В шапочке медицинской, халате белом, бахилах. Халат ему шёл — да все ему идет, слишком красив. А я — с немытой головой, в казённом халате и с животом разрезанным.

— Привет, — сказал он улыбнувшись, словно не случилось ничего. — Дверь в квартире я поменял. Кот пытался сбежать, но я догнал его на третьем этаже. В вещах лазить не стал, все новое тебе купил. Вот.

И два огромных пакета у моей кровати поставил. У меня слезы навернулись. Я плохо помнила прошлую ночь, обрывками, но четко понимала — если бы не он, моей дочки могло бы не быть.

— Спасибо, — глухо сказала я. — Спасибо тебе…

— Да брось, — пожал плечами он. — Я видел малышку. Она прекрасна.

Тут плакать еще сильнее захотелось. Я ему скажу, твердо решила я. Так будет правильно. Только не сейчас, когда так любопытно глядит блондинка, потом, наедине.

— Телефон вот твой не нашёл.

— Под кроватью он, — улыбнулась я.

— Привезу, — кивнул Кирилл и вышел, я даже возразить на успела, неудобно ведь пользоваться его помощью.

Села в постели, вытащила тапочки, бросила на пол, ноги в них засунула — размер в размер. Помнит…

— Меня Дарья зовут, — вдруг улыбнулась блондинка, видимо решив, что я достойна общения с ней.