Магазин иллюзий

Ирина Тузова (2024)

А вы хотели бы создать идеальную семью? Так, чтобы раз и навсегда. И что для этого нужно? История одного профессора может оказаться вам полезной. События, происходившие с ним, его мысли и чувства. Его путь. Его магазин иллюзий. А еще немного эмпатии и зеркальных нейронов.

Сеанс второй. Отрицание

— С этим определенно нужно что-то сделать, на это нужно повлиять, — Владислав Саввич взволнованно размышлял вслух на их совместной утренней прогулке. — Я не могу, я не должен, я просто не вправе игнорировать это.

Свежий, прохладный ветерок игрался с опавшей листвой, заставляя ее кружиться и танцевать. Пробуждающийся день наполнялся энергией, предвкушая новые события и повороты людских судеб. Лидия Сергеевна сегодня едва поспевала за порывистыми шагами своего мужа, иногда отставая, но обязательно догоняя его. Ей было важно время от времени заглядывать ему в лицо, словно она хотела считать с него всю степень и глубину потрясений, бурлящих в душе Владислава Саввича.

— Я даю им шанс! — почти выкрикнул профессор. — Шанс, чтобы собственными руками выковать свое семейное счастье. У одной — будущее семейное счастье, у второй — нынешнее, где и подправить-то всего-ничего. А они этого не слышат. Они этого не понимают, — от досады он всплеснул руками.

Лидия Сергеевна, казалось, испытывала аналогичные эмоции. По крайней мере ее мимика свидетельствовала именно об этом: всякий раз, когда Владислав Саввич сердито хмурил брови, брови Лидии Сергеевны сходились у переносицы; когда он недовольно кривил губы, уголки ее губ также опускались вниз; если он озадаченно морщил нос, то и на ее носу появлялись складки. Как-будто ей хотелось постичь его душевные метания, разделить их с ним на двоих и облегчить его переживания.

— У одной понятно — молодость, гормоны, — продолжил Владислав Саввич. — Все мы были молодыми и проходили через это. Но ведь как-то держали себя в руках. Почему они сейчас переходят все границы разумного? Почему они путают свободу и вседозволенность?

Владислав Саввич тяжело вздохнул и задумался. Лидия Сергеевна покорно семенила за ним. Иногда она тоже вздыхала и подносила ладонь к своим губам, будто не давая вырывающимся словам выйти наружу и удерживая их внутри себя.

— Может быть, ты прочтешь в институте лекцию на тему семьи? — неуверенно предложила все-таки Лидия Сергеевна.

— Дружочек, ты как всегда — за всех все знаешь! — раздраженно съязвил Владислав Саввич. — Кому что делать, кому чего не делать. Предоставь лучше профессионалам заниматься своим законным делом, а ты займись своим. Что там у тебя? Кастрюльки, поварешки, постирушки. Эка невидаль. Чтобы состряпать обед, большого ума не надо. А я с людьми работаю, тут индивидуальный подход нужен. Если уж тебе так хочется чем-то заняться, кроме домашних дел, лучше сделай мне подборку статей по эмпатии и зеркальным нейронам. Только будь добра, проверяй, пожалуйста, информацию. Мне не нужны мнения этих доморощенных специалистов, которые со своих сомнительных страниц социальных сетей несут откровенную чушь и пудрят людям мозги. Мне нужны исследования и материалы из проверенных источников, от людей с известным именем и надежной репутацией. Ты меня поняла?

Лидия Сергеевна кивнула, виновато опустила глаза и поджала губы, внутренне коря себя за несдержанность. Владислав Саввич, тем временем, несколько приободрился.

— Что там у меня есть на тему семьи? — начал прикидывать профессор. — Нужно будет посмотреть за завтраком. Прочту опять юным оболтусам что-нибудь из своих наработок.

Он говорил таким тоном, словно сам выдвинул эту идею. Лидия Сергеевна не протестовала — лишь бы муж перестал волноваться, это для нее было важнее.

— С вечерней дамочкой тоже знаю, как поступить, — уверенно сообщил Владислав Саввич, имея в виду Риту. — «Найди потребность и удовлетвори ее» — золотые слова, — Лидия Сергеевна осторожно покосилась на мужа, не зная, в каком смысле понимать эти самые золотые слова. — Вот взять эту клиентку, Риту, — словно прочитав опасения жены, начал пояснять Владислав Саввич. — Все у нее хорошо: семья, определенный достаток, работа, интересы кое-какие есть — рисует она. Чего еще ей надо? Сама определиться не может. Мямлит что-то невнятное. Сегодня мы с ней как раз и выявим, чего ей не хватает. Благо, методик на сей счет предостаточно. Она сама поймет, что все самое ценное у нее уже есть. И этим ценным является что? Правильно — семья и близкие, — профессор сиял довольной улыбкой.

Настроение Владислава Саввича улучшилось самым очевидным образом, что тут же отразилось и на лице Лидии Сергеевны — морщинки разгладились, глаза стали излучать радость, на губах появилась сдержанная улыбка.

— Так, с моими вопросами решили, — подвел итог Владислав Саввич и, наконец, взял супругу под руку, — теперь переходим к твоим, — по его глазам Лидия Сергеевна поняла, что муж сейчас намеревается окунуться в свои собственные мысли.

— Я хочу купить себе брючный костюм, — осторожно начала она. — Простой, но элегантный. Ты не против, Владик?

— Зачем тебе? — тут же встрепенулся Владислав Саввич. — У нас что, мероприятие какое-то намечается? Почему тогда ты мне ничего не сказала?

— Нет, никакого мероприятия не намечается, — поспешила развеять сомнения мужа Лидия Сергеевна. — Я повседневный костюм имею в виду.

— Тебе носить нечего? — удивился профессор. — По-моему, у нас весь гардероб забит какими-то тряпками, — отрезал Владислав Саввич, умолчав при этом, что подавляющим большинством из этих «тряпок» являются его деловые костюмы и рубашки.

— Просто хочется обновиться немного, — Лидия Сергеевна старалась не показывать своего расстройства. — А знаешь, я вчера Игорька встретила! — сообщила она, чтобы переменить тему.

— Какого еще Игорька? — спросил Владислав Саввич, недовольный тем, что его постоянно отвлекают от собственных размышлений.

— Ты что, забыл? — улыбнулась Лидия Сергеевна. — Мы же учились вместе в институте. Вспомнил?

— Игорька? — Владислав Саввич задумался, перебирая в уме всех знакомых с таким именем. — Ах, ну да, конечно. И как он? — равнодушно поинтересовался профессор.

— Ты знаешь, а он молодцом, — защебетала Лидия Сергеевна, довольная тем, что муж наконец-то уделяет ей внимание. — Держится достойно, выглядит прилично. И, мне кажется, он ничуть не изменился. Ты вчера такой уставший пришел, я не стала тебя беспокоить этим.

— И где же вы встретились? — уточнил Владислав Саввич.

— Да я вчера в рыбный супермаркет поехала, — с готовностью объясняла Лидия Сергеевна. — Слышу, кто-то зовет — «Лида, Лида». Оглядываюсь по сторонам, никто вроде бы ко мне не обращается. Потом опять — «Лида, Лида». Я снова по сторонам давай глядеть — никого. Морок какой-то! А он, оказывается, за аквариумом спрятался и так подшучивал надо мной. Ну что, посмеялись мы, повспоминали прошлое.

— В торговом центре, значит, была, — проницательно определил Владислав Саввич. — Там, наверное, костюмчик-то и присмотрела? — он со снисходительной улыбкой смотрел на нее

— Ну была, — виновато улыбнулась Лидия Сергеевна в ответ. — Ох, до чего же я не люблю большие магазины! Шум, гам, суматоха. Того и гляди, с ног снесут.

— Транжира ты у меня, дружочек, — он мягко потрепал ее по руке. — Ладно уж, покупай свой костюмчик. Не хватало еще, чтобы кругом стали говорить, что жена известного профессора в обносках ходит.

К теме встречи Лидии Сергеевны с Игорьком Владислав Саввич больше не возвращался, решительно определив ее, как неинтересную и малозначительную. А вот к составлению меню на сегодняшний ужин он отнесся с гораздо большим вниманием, давая Лидие Сергеевне настойчивые советы. По окончании прогулки Владислав Саввич чувствовал себя во всеоружии пред лицом грядущего дня.

***

Старинное здание института с высокими белыми колоннами помнило не одно поколение выпускников, многие из которых уже давно канули в лету. А дух в стенах альма-матер царил такой же, как и многие годы ранее: неуемное буйство юной крови, отчаянные и горячие диспуты, схлестывание противоположных взглядов и мнений, отстаивание до последнего своих позиций. Владислав Саввич в приподнятом настроении вошел в аудиторию.

— Как известно, текущий год, согласно указа президента, объявлен в России годом семьи, — приступил к сегодняшней теме профессор после приветствия. — И вот, что я подумал, уважаемые мои слушатели.

Он выдержал паузу, чтобы привлечь к себе внимание. Проницательным взглядом обвел всех присутствующих, чтобы каждый из них проникся личной ответственностью на случай, если кто-то посчитает тему неинтересной и решит отвлечься. Студенты с готовностью отвечали профессору своими открытыми взорами, заключая с ним негласное соглашение о своем предстоящем поведении и принимая его правила игры.

Тая снова сидела на заднем ряду, но смотрела на этот раз не в телефон. Она, также, как и ее сокурсники, ответила профессору прямым взглядом, за одним небольшим исключением: в ее зеленых глазах отчетливо играли озорные нотки, а на губах — едва заметная насмешливая улыбка. Всем своим видом Тая выражала некий вызов, брошенный профессору. Это не смутило Владислава Саввича, он мысленно поблагодарил ее за предупреждение и внутренне приготовился к предстоящим баталиям, неизбежность которых была предопределена.

— А не присоединиться ли нам с вами, — он намеренно причислил себя совместно со студентами к неприсоединившейся к чему-то части, подчеркивая тем самым, что он с ними на одной стороне, — не присоединиться ли нам с вами ко всем общественным мероприятиям, которые повсеместно проводятся под эгидой года семьи.

Призыв прозвучал не в вопросительной форме, профессор явно не спрашивал у студентов разрешения поговорить на животрепещущую тему. И даже не в информирующей, Владислав Саввич не просто обозначал границы предстоящей лекции. Это было сказано в мягкой, но все же ультимативной форме. Возражать, разумеется, никто не стал.

— Невозможно недооценить высший смысл и необходимость, самую высокую роль семьи, как в социуме в целом, так и в жизни отдельно взятого человека, — высокопарно начал Владислав Саввич. — Люди еще с древних времен, объединялись в племена и кланы, на интуитивном уровне понимая, что вместе они сила. Однако повсеместно, что называется — на местах, каждый из нас может наблюдать совершенно неблагоприятные картины: зашкаливающий, на мой взгляд, процент разводов; недопустимое количество матерей-одиночек; брошенные на произвол судьбы малолетние дети. Каждый из нас, когда был маленьким, твердо знал, что важны оба родителя — и папа, и мама. Неважно, с кем на самом деле рос и воспитывался ребенок: с обоими ли родителями, с одним, на плечах бабушек-дедушек или в интернате. Глядя на других детей, которые имеют счастье расти в полных семьях, такие обделенные дети всегда точно знают, в какой семье они хотят быть.

Профессор снова выдержал паузу, как бы подчеркивая, что именно сейчас он подходит к основной сути своей лекции. Владислав Саввич чувствовал себя уверенно, ничто не могло его смутить или сбить с заданного курса. Его движения и жесты были широкими и грациозными, слова произносились вдумчиво, весь его вид подчеркивал важность выбранной темы.

— А теперь, внимание — вопрос, — продолжил Владислав Саввич с неким обвинением. — Почему все мы в детстве знаем, что хотим расти в полноценных семьях, а когда взрослеем, то кое-кто об этом напрочь забывает? И появляются разводы. Появляются матери-одиночки. Появляются брошенные дети, — он с подозрением вглядывался в лица студентов, будто выискивал в них признаки того самого шпиона-предателя, который, когда достигнет необходимого возраста, напрочь забудет обо всем.

Взгляд Владислава Саввича был настолько полон порицания, что несколько студентов пожали плечами, будто оправдывались, что это уж точно не они. Еще кто-то стал озираться по сторонам, пытаясь самостоятельно вычислить вражеского диверсанта, этого замершего агента, которой в будущем, возможно, подточит все самые светлые и чистые идеалы семьи. Тая с любопытством наблюдала за происходящим.

— Я призываю вас сегодня быть открытыми и честными, — сменил свои позиции Владислав Саввич, избавив тем самым некоторых слушателей от неприятных ощущений. — Я призываю вас сегодня быть активными участниками и не бояться выражать свое мнение. Я призываю вас сегодня быть смелыми и последовательными в отстаивании своей точки зрения. И тогда, быть может, вместе мы сможем разобраться в этом непростом вопросе, найти те самые корни, которые ведут к разрыву шаблонов. Итак, для начала — мини-опрос. Что для вас семья?

— Семья — это когда у детей есть мама и папа, — выкрикнул кто-то.

— Семья — это люди, которые живут вместе и ведут общее хозяйство, — раздалось вслед.

— Семья — это сообщество людей, состоящих в браке (муж, жена) и рожденных в браке (дети), которые объединены родственными связями и общностью быта, обязательствами и ответственностью, — громко зачитал с телефона щупленький студент с внешностью школяра.

— Читать, в том числе написанное в интернете, учат в начальной школе. Здесь учат мыслить самостоятельно, — разделался профессор с мальчишечкой на раз-два, и все засмеялись.

Тая с возрастающим интересом наблюдала за происходящим, однако принимать во всем участие не спешила, не в ее правилах было ввязываться в драку в числе первых — профессор отметил это для себя.

— Семья — это ячейка общества! — с ухмылкой продекларировал услышанный где-то лозунг прыщавый детина, явно не воспринимая всерьез смысл произнесенных только что слов.

— Ооо, Карась, ну ты загнул, — выкрикнул кто-то.

— Именно! — воскликнул Владислав Саввич, и Карась стал довольно улыбаться, воспринимая возглас профессора в качестве похвалы в свой адрес. — Именно в этом русле мы и будем сегодня работать, — поправил профессор смысл своего высказывания, и детина перестал улыбаться. — Посудите сами: насколько здоровой будет семья, насколько зрелыми в ней будут отношения ее членов, настолько же здоровыми и зрелыми будут отношения и в обществе, и в государстве.

Владислав Саввич задумчиво улыбнулся, намереваясь сменить пафосную риторику на прагматичную. Такое чередование подходов всегда благотворно влияло на осознанное восприятие информации слушающими. Для этого следовало сделать небольшой переход и слегка остудить закипающие от теоретических концепций студенческие головы.

— Мне тут вспомнился один советский анекдот, — доверительно, тоном обыденного человека, произнес Владислав Саввич. — Про любовь и слайды. Слышали? — студенты отрицательно качали головами. — Не слышали? Ну так вот, я вам сейчас расскажу. В сельском клубе проходит лекция на тему любви. Анонсирован показ слайдов. Лектор: «Есть несколько видов любви. Первая — между мужчиной и женщиной». Все кричат: «Слайды! Слайды!». Лектор: «Слайды будут позже. Бывает еще любовь между мужчиной и мужчиной». Все кричат: «Слайды! Слайды!». Лектор: «Слайды будут позже. Еще бывает любовь между женщиной и женщиной». Все еще громче кричат: «Слайды! Слайды!». Лектор: «Слайды будут позже. И, наконец, существует любовь к Родине. А вот теперь слайды».

Он обвел взглядом аудиторию, оценивая произведенное впечатление. Студенты улыбались или смеялись — кто-то искренне, кто-то за компанию, чтобы не выглядеть человеком, который не понимает юмор.

— Так вот, у нас сейчас тоже будут слайды, — продолжил профессор. — Не совсем, конечно, слайды, а короткометражный фильм. И не просто про любовь, а про семью. Но про семью, как про ячейку общества. Про мою семью. Что, как не личный пример, способно научить чему-то достойному и важному? Надеюсь, что, проиллюстрировав вам собственный образец семьи, я смогу вам это доказать. А вас, в свою очередь попрошу вспомнить, в каких условиях росли вы сами. Попробуйте определить — что вам там нравилось, чего не хватало, что было абсолютно неприемлемым для вас.

Семья Владислава Саввича действительно являлась образцово-показательной. У профессора несколько раз брали интервью на эту тему, было снято ряд репортажей. А по случаю золотой свадьбы Владислава Саввича и Лидии Сергеевны одна известная телекомпания сняла небольшой фильм, посвященный пятидесятилетнему юбилею совместной супружеской жизни известного профессора и его жены. Не обязательно было слушать голос за кадром. Представленные из семейного архива фотографии и видео были красноречивее всего. Вот их свадьба. Вот они уже с детьми. Вот они все вместе в путешествии. Вот они еще где-то. Декорации менялись, но одно оставалась неизменным — Лидия Сергеевна всем своим видом выражает свою любовь, почтение и уважение к супругу, а он благодарен ей и горд за свою семью. Фильм произвел самое благоприятное впечатление на студентов, профессор это видел. Теперь ему оставалось только корректно завершить, направить юные помыслы в нужном русле и закрепить все это в их головах.

— Ну что ж, — благожелательно и немного задумчиво начал Владислав Саввич по окончании фильма. — Я представил вам свою картину взаимоотношений между мужчиной и женщиной, объединенных этим удивительным явлением под названием «семья». Я поделился с вами своим сокровенным и ценным не забавы ради, а пользы для. Мне очень хочется, я искренне рассчитываю на это, что вы возьмете отсюда только самое полезное для себя. А чтобы понять, что для вас оказалось полезным — и в просмотренном фильме, и в тех размышлениях, о которых я попросил вас еще до начала просмотра — мы сейчас приступаем к обсуждениям. Что же для вас является ценным в семейных отношениях?

Студенты, грамотно погруженные профессором в необходимое состояние, не торопились с ответами. Сейчас они словно просыпались после некоего сна, выходили из мира собственных ощущений и восприятий.

— У вас очень хорошая семья! — решилась, наконец, высказаться девушка с первого ряда, и многие ее поддержали.

— Отрицать не стану, — сообщил польщенный Владислав Саввич. — Но сейчас мне важно знать, что конкретно вы почерпнули именно для себя. Какие факторы являются определяющими при построении полноценных отношений в семье? Ну же, смелее!

— Уважение, — сказал мальчишечка с внешностью школяра.

— Хорошо, — одобрил Владислав Саввич.

— Взаимопонимание, дружба, любовь, — добавил еще кто-то.

— Жена это… в общем, того… должна во всем поддерживать своего мужа, — выдвинул свой вариант Карась, старательно избегая жаргонных слов.

— Ценное наблюдение, — похвалил его профессор, и Карась зарделся, довольный тем, что его все же похвалили по-настоящему.

— А что, если женщина не согласна с отведенной для нее ролью в семье? — взяла слово Тая и все обернулись на нее, кто с удивлением, так как контекст происходящего диалога не предполагал такого вектора, кто с осуждением, кто с непониманием. — Что, если она, например, не хочет работать, а хочет заниматься только домом и семьей. Или наоборот, — Владиславу Саввичу показалось, что Тая намеренно делает акцент паузой и едва заметным ударением на последнем слове, — не хочет сидеть дома. Может, она хочет заниматься собой, своим саморазвитием и самореализацией. Или жить активной общественной жизнью. Может, выделенная роль навязана ей какими-то обстоятельствами или чьими-то более волевыми решениями. Может быть, именно в этом кроется суть обсуждаемой сегодня проблемы?

Это был удар ниже пояса и целиком предназначался ему, Владиславу Саввичу. «Во всем видит плохое! — в сердцах подумал профессор. — Только бы спорить и противостоять. Только бы выковырять что-нибудь этакое эпатажное. Только бы очернить все самое светлое. Ну что за люди!». Профессору всегда казалось очевидным и логичным, что он делает карьеру, а Лидочка прикрывает тылы. Да, он никогда не спрашивал Лидочку, чего она хочет, чем бы она хотела заниматься. Но этого просто не требовалось! Она всегда покорно следовала за своим супругом. А главное — не протестовала, не выражала сомнений или недовольства. Неужели же, если бы ей что-то пришлось не по душе, она стала бы молчать? Владислав Саввич был уверен, что Лидочка обязательно бы сказала. Конечно, не так прямо и неделикатно, как эта наглая и самоуверенная студентка, но сказала бы, уж нашла бы подходящие слова. Однако высказываться об этом сейчас вслух Владислав Саввич не решился, резонно полагая, что этим только еще больше подогреет желание Таи поспорить. Да и не обо всем стоит говорить вслух, считал он. Поэтому, растянув губы в улыбке и широко раздвинув руки со сгибающимися и разгибающимися пальцами, Владислав Саввич стал негласно призывать аудиторию к участию.

— Чет я не вдупляю, Таек, — откликнулся на призыв профессора Карась и метнул в сторону Владислава Саввича взгляд, ищущий поддержки и одобрения. — В чем твой месседж? То есть ты хочешь сказать, что мужик ищет себе не жену, а терпилу? — он снова посмотрел на профессора, будто спрашивая: «Ну как я сказанул? Ниче так?».

— Нет, Карасев, — просто, но с достоинством ответила Тая. — Этого я не говорила. Я сказала ровно то, что сказала. В конце концов, профессор призывал нас быть честными и открытыми. Поэтому я не стала заниматься здесь формальным «бла-бла».

Последний ее аргумент был высказан на доступном для всех студентов языке, поэтому с Таей никто больше не стал спорить. Владислав Саввич понял, что сейчас его черед, к тому же близилось окончание занятия, пришло время подвести итоги. Неприятной короткой вспышкой пронеслось в мыслях Владислава Саввича то, что Тая назвала его «профессор», а не по имени-отчеству, и как-бы говорила о нем в третьем лице. Будто он не самый важный участник их дискуссии. Будто он мимоходом зашел посмотреть, о чем таком важном они тут самостоятельно рассуждают. Будто не он сам все это спланировал и направлял в нужном русле. Но постарался отмахнуться от этого и сконцентрировать свои усилия на правильном завершении лекции.

— Вот, что я вам скажу, дорогие мои, — вдумчиво начал Владислав Саввич. — Практика и основанная на ней статистика — неумолимы. Уж поверьте мне, как человеку, который знает немного больше, чем вы, — он вглядывался в глаза каждого, чтобы убедить и закрепить в их сознании именно свою позицию, избегая, правда, смотреть в сторону Таи. — Моя практика позволила мне сделать однозначный вывод: человеку свойственно ошибаться. Да и не только моя практика говорит об этом, это так и есть на самом деле. Это ни хорошо, ни плохо, это просто присутствует в жизни каждого, как непреложный факт. Многие женщины, которые обращались ко мне за помощью, считали, что несчастливы в браке. Но после моих сеансов понимали, что просто заблуждались. Я помогал им видеть хорошее в том, что давно приелось и наскучило. Я давал им возможность избежать замыленного взгляда на хорошо знакомые события и явления, освежить восприятие, взглянуть на все по-новому. — Владислав Саввич выдержал небольшую паузу для завершающей фразы. — Именно поэтому, задача тех из вас, кто все же станет психологом — помогать людям разобраться в себе, а в связке с нашей сегодняшней темой — осознать и принять свою роль в семье, как в ячейке здорового и процветающего общества.

Профессор еще раз обвел присутствующих, на этот раз победным, взглядом. В глазах студентов он видел понимание, одобрение, присоединение и даже восхищение. Воодушевившись полученными результатами, он решил посмотреть на Таю, но не встретил в ней того же отклика, что увидел в других. Она смотрела на него с каким-то сожалением и укором, будто хотела сказать: «Эх вы, а еще взрослый и умный». Владислав Саввич четко осознал, что она с ним не согласна, и понял, что перед вечерним сеансом ему снова придется поработать над собой.

***

Рита сегодня выглядела аккуратнее и собраннее, чем на предыдущем сеансе. Светлые волосы, растрепанные в прошлый раз, сейчас были расчесаны и аккуратно отведены за уши. Бесформенный кардиган был заменен на, хоть и невзрачный, но приталенный пиджачок. На губы нанесена помада сдержанного тона. Торопливых и суетливых движений стало меньше. А главное, в глазах читалась уверенность и даже некоторая решительность, что сигнализировало профессору о ее готовности к продолжению работы над собой. Владислав Саввич с удовлетворением отметил все это про себя и решил, что уж с ней-то сегодня проблем не будет.

— На прошлом сеансе я давал вам домашнее задание, — ровным спокойным голосом начал Владислав Саввич. — Облечь в слова то эфемерное и неосязаемое, что вы чувствуете, — он намеренно подобрал такие эпитеты, чтобы подчеркнуть ее, вероятнее всего, несуществующие и надуманные опасения и страхи.

Рита набрала побольше воздуха в грудь и уже открыла было рот, чтобы выплеснуть свои мысли на этот счет. Было очевидно, что она со всей ответственностью подошла к заданию профессора и пыталась самостоятельно разобраться в себе. Но Владислав Саввич жестом остановил ее.

— Прежде всего, вы пройдете один тест. — Он положил перед ней опросник и ручку. — Это необходимо для того, чтобы в своих выводах мы с вами опирались не только на ощущения, но также на ваше здравое, я надеюсь, мышление. Очень важно сопоставить свои эмоции своему разуму, чтобы определить истинные поведенческие мотивы.

Рита недоверчиво покосилась на профессора и собиралась что-то ему сказать, но Владислав Саввич лишь неторопливо кивал головой, прикрывая глаза, как бы убеждая ее: «Так надо. Сейчас делай, что говорят». Рита послушно приступила к вопросам, и профессор немного расслабился.

Сегодня перед сеансом ему потребовалось приложить немало усилий. Дело было не только и не столько в работе над собой. Свое настроение, которое, как и у любого другого человека, может меняться под воздействием различных факторов, он давно научился координировать. Все заключалось в ускользающем контроле. Владислав Саввич давно усвоил одно правило: управляй ситуацией сам или этой ситуацией будут управлять другие. Прошедшая сегодня лекция на тему семьи имела все риски выбиться из того направления, которое обозначил профессор. А все из-за этой Таи, которая, мало того, что сама не понимает, что говорит, так еще и других с толку сбивает. Как она может утверждать что-то от лица семейной женщины, если у самой нет такого опыта? Чего не предусмотрел профессор, чтобы исключить такого хода действий? Почему в какой-то момент что-то смутило его? По какой причине Тая не слышит того, что он, знающий гораздо больше нее, хочет донести? Что нужно сделать, чтобы впредь не допускать тлетворного влияния незрелых и в корне ошибочных мнений таких недоучек, как Тая?

Владислав Саввич взглянул на Риту. Она покорно ставила галочки в выбранные ячейки под каждым вопросом. Это успокоило профессора и придало ему уверенности, что текущая ситуация полностью под его управлением, и ничто не может сбить процесс с выбранной им траектории. Тем более, что он извлек уроки после проведенной студентам лекции и подготовил для Риты дополнительные вопросы. Очень нужные и очень важные вопросы. Их перечень был выстроен таким образом, чтобы Рита сама давала необходимые — безусловно, для нее самой — ответы и по итогу самостоятельно пришла к правильному выводу. А иначе никак, иначе только хаос.

Рита передала опросник Владиславу Саввичу, и тот на некоторое время погрузился в подведение итогов теста.

— Ну что ж, — несколько озадаченно сказал, наконец, профессор. — Результаты очень интересные, — он оценивающе, будто по-новому разглядывал ее, и Рита не понимала пока — радоваться ей или огорчаться.

— Что, все плохо? — на всякий случай спросила она неуверенно.

— Нет-нет, ну что вы, — поспешил успокоить ее Владислав Саввич. — Во-первых, плохо — это когда у человека затяжная депрессия или расстройства личности. И то во многих случаях все вполне поправимо. У вас ничего такого я пока не выявил, — при этих словах профессора Рита едва заметно выдохнула, испытывая облегчение. — Во-вторых, этим тестом мы всего-навсего выявляли ваши потребности. И, признаться, я несколько озадачен.

Профессор вдруг смолк и уставился на настенные часы. Рите почему-то стало не по себе, она немного заерзала в кресле, а потом даже обернулась на то место, куда смотрел профессор. Секундная стрелка огибала циферблат, движимая скрытыми часовыми механизмами.

— Понимаете, каждый человек имеет свои потребности. — вернулся к диалогу Владислав Саввич. — Закрывая одну свою потребность, человек переходит к следующей. И если понять, на каком уровне потребностей находится человек, то становиться ясно, чего ему не хватает. Существует структурная модель потребностей, согласно которой человек сначала удовлетворяет свои физиологические нужды — поесть, поспать, ну и так далее. Если для примера взять молодого человека, начинающего свою самостоятельную жизнь, то свои первые доходы он тратит на пропитание. Это все утрированно, конечно. Просто, чтобы вам понятно было. Когда он убеждается, что его зарплаты вполне хватает на пропитание, он задумывается о собственном жилье — возникает потребность в безопасности. Затем идет потребность в общении: заботиться о ком-то, любить. Ему хочется, чтобы и его любили, уважали. У него возникает потребность в признании. Ему хочется занять весомые позиции в обществе, например, сделать карьеру. И наконец, ему необходима самореализация. У всех это по-разному проявляется, но в целом суть такова.

— И какая у меня потребность? — спросила Рита с надеждой на то, что сейчас все выяснится и всем ее вопросам найдутся ответы.

Их беседа протекала спокойно и умиротворенно. Казалось, Рита с готовностью воспринимает то, о чем объяснял ей профессор. А Владислав Саввич, в свою очередь, чувствовал себя в своей стихии и планомерно выполнял свою задачу.

— А вот это, как раз, меня и озадачило, — улыбаясь, сообщил профессор. — По итогу прошлого сеанса я предположил — навскидку, на основе первичной оценки — что вы находитесь где-то между потребностью любить и заботиться о ком-то и потребностью быть любимой и необходимой для кого-то. Однако, согласно результатам теста очевидно, что это для вас уже пройденные этапы. Вы находитесь, образно говоря, на каком-то уже более высоком этаже. Здесь, конечно, нужно дополнительно…

— Так я же вам как раз и говорю, — мягко перебила его Рита. — У нас с мужем все хорошо, даже жаловаться не на что. Но откуда-то берется это ощущение…

— Да-да, к ощущениям мы обязательно вернемся, — в свою очередь перебил ее Владислав Саввич. — Сейчас важно разобраться в другом…

— Да в каком другом-то, если именно это меня и волнует, — не дослушав, настаивала Рита. — Вот на примере того мужчины из магазина как раз видно…

— Давайте не в одну кучу все будем валить, давайте по порядку, — настаивал Владислав Саввич. — Опишите, как вы с мужем проводите совместный досуг, как вы…

— Так это же и есть по порядку! — несколько несдержанно воскликнула Рита. — Вы же сами дали домашнее задание, я постаралась обдумать все как следует, — она с упреком посмотрела на профессора.

Владислав Саввич начинал понимать, что ситуация может выйти из-под его контроля. Ему стало ясно, что женщине нужно дать выговориться, как бы нечленораздельно она это ни делала. А бразды правления он всегда сможет взять в свои руки в нужный момент.

— Хорошо, говорите, — сухо предложил он, поджал губы и коротко взглянул на часы.

— У нас и правда с мужем все хорошо, — стала доказывать Рита. — И в кино ходим, и в театр, и отдыхать выбираемся. И вместе не скучно. И интересны друг другу, ну вы понимаете, о чем я… — она немного смутилась. — Многие даже нам завидуют. Говорят — хорошая, красивая пара. Но только почему-то все стало таким обыденным. Нет чего-то такого, что испытываешь в молодости. Сейчас все хорошо, все стабильно, ровно и гладко — до однообразия. Я чувствую, что еще несколько лет, и все окончательно превратится в рутину, в привычку, в какие-то действия по заданному сценарию. А я так не хочу.

Владислав Саввич искренне пытался ее понять. И никак не мог. В который уже раз к нему обращается женщина со своими проблемами в семье, а он все никак не мог привыкнуть к их близорукости в отношениях — почему они не видят, что счастье рядом. Почему приходиться объяснять, растолковывать. Что вообще у них в головах творится?

— А как вы хотите? — уточнил Владислав Саввич, постукивая одной ладонью о другую. — Вы, кажется, не в первый раз это говорите. Как хотите вы?

— Я хочу, чтобы было волнительно, как раньше, — ответила Рита и пожала плечами, будто не зная, что тут еще сказать. — Влюбленность, романтика…

«Куда их вечно несет», — раздраженно подумал Владислав о женщинах в целом и о Рите в частности. Он начинал разочаровываться в своей клиентке: не дотянула она до того идеала, до той высокой роли в правильной модели семьи, которую он ей отвел. Не оправдала его надежд. «Как хорошо, что Лидочке не приходится ничего подобного объяснять».

— Вы понимаете, что всему свое время? — Владислав Саввич посмотрел на Риту, слегка прищурив глаза. — В молодости — влечение и влюбленность. Романтика ваша. В зрелые годы взаимопонимание и мудрость. Нужно уметь принимать это и радоваться ценностям, присущим каждому возрасту.

— Понимаю, но я ведь не об этом, — слегка сдала свои позиции Рита под холодным напором профессора. — Я просто хочу знать, куда делась та самая волнительность из молодости? Почему она осталась в прошлом? Как сделать так, чтобы она и сейчас возникла, а не осталась навсегда в воспоминаниях? Я так не хочу.

— А как вы хотите, я в который раз вас спрашиваю, — вырвалось у профессора, и он начал раздражаться. — Что вообще вы подразумеваете под романтикой? Песни вам петь? Стихи читать? Что конкретно должен делать ваш муж, чтобы вы ощутили эту самую влюбленность и романтику?

— Я не знаю, — виновато ответила Рита и опустила глаза.

— Ну вот видите, сами не знаете, чего хотите, а еще требуете это от мужа, — язвительно констатировал Владислав Саввич. — Как же он поймет, что нужно для вас сделать? Может быть ему…

— Если бы я знала, что нужно для этого сделать, и потребовала бы это от мужа, то это была бы уже не романтика и перестало бы волновать! — выпалила Рита, защищая свою позицию. — В молодости ведь он сам, без чьих-то подсказок, знал, что для этого делать.

Конец ознакомительного фрагмента.