Между любовью и мечтой

Ирина Сластён, 2021

Женя – студентка исторического факультета, которая мечтает о жизни полевого археолога. Она хочет посвятить жизнь раскопкам и разъездам, но всё её окружение твердит, что это мужская работа, что она скоро наиграется, влюбится и станет как все нормальные девушки.Так и происходит. Женя встречает Дмитрия и разрывается между отношениями, учёбой и попыткой закончить исследование, которое позволит ей получить финансирование на раскопки мифических амазонок. Женя понимает, что совмещать семью и работу археолога ей не удастся: ей необходимо сделать выбор между любовью и мечтой.

2

Порой во время экспедиций у меня срабатывает внутренний будильник, заведённый на четыре утра. Так случилось и в этот день. Проснувшись, я взяла куртку и тихо выбралась из палатки. Меня встретил прохладный, свежий воздух. Было темно, солнце только начало подниматься. Я сделала вдох полной грудью и окончательно взбодрилась. Тишину нарушали голоса ранних птиц. Через полчаса по всему лесу звучали их трели. Чудесное время суток. Так приятно сидеть в тишине и чувствовать, как весь мир просыпается ото сна.

Из палаток вышли студенты ответственные за пропитание и приступили к работе. Я неподвижно сидела и смотрела на огонь, который уже распалили, чтобы приготовить завтрак.

Через час ко мне подсела Оля.

— Доброе утро, — Она протянула мне горячую чашку.

— О, спасибо, — я и не заметила, что практически все уже встали.

Сергей Леонидович и Юлия Владимировна, вместо того чтобы сесть завтракать, листали какие-то книги в нашем импровизируемом исследовательском центре — тенте, где мы хранили находки и документацию.

Алина подошла к костру уже при полном параде: макияж, идеально уложенные рыжие волосы. Спрашивается, зачем это здесь? Но ещё больший вопрос как ей удаётся сохранить идеальный вид в течение дня под палящим солнцем, когда у обычных людей пот смывает всю косметику? Вот это для меня настоящая загадка. За Алиной шёл сонный Саша, потирая глаз, он кивнул мне в знак приветствия.

— Помирились? — спросила меня Оля.

— А они ссорились? — Я не слышала, чтобы Саша и Алина ругались, если они в чём-то не согласны, Алина давит, Саша отступает.

— Я про тебя с Антоном. Вчера. Он писал?

— А, да. Решили расстаться. — Я осмотрелась поблизости, но не нашла ничего съестного, — Подай мне, пожалуйста, печенье.

— И ты можешь так спокойно есть? — Оля передала мне упаковку печенья лежащую рядом с ней.

— Да, я проголодалась, — сказала я и взяла печеньку.

— Вы что поссорились?

— Я забыла предупредить, что осталась на раскопках. Он обиделся. Ну, и как бы он прав. Тем более что это был не первый раз. Помнишь весной на практику срочно уезжали?

Оля кивнула.

— Он меня тогда тоже прождал, не знаю сколько.

У неё округлились глаза. Зря я ей это сказала. У Оли слишком классический взгляд на отношения. И вообще на жизнь. У неё есть парень и планы на «жили долго и счастливо». Она окончит университет, вернётся в свой городок, устроится учителем истории в местную школу и будет спокойно жить, воспитывать детишек и принимать родственников по праздникам.

— Попросила бы прощения: сделала грустный голосок, — стала учить Оля, — всплакнула и…

— Жень ты идёшь? — окликнул меня Саша. Я вспомнила, что с утра так и не переоделась в рабочую одежду. А мы уже должны были выдвигаться к раскопу.

— Да, сейчас, — крикнула я и поняла, что надо спешить. Мы с Сашей работали в одном квадрате, не хотелось, чтобы он нашел что-то ценное без меня.

— Зачем? — ответила я Оле, и допила чай. До меня только сейчас дошло, что когда Антон спросил «и это всё?», он не ожидал, что я соглашусь расстаться. А что он хотел? Что б я рыдала? Или уговаривала? Зачем?

— Не, ну ты должна же хоть чуть-чуть расстроиться? — не унималась Оля.

Я встала, чтобы пойти переодеваться.

— Я никому ничего не должна, — сказала я, и понимая, что она на это может обидится, добавила. — Оль, я сама хотела с ним расстаться, только не по телефону, но итог один. Меня всё устраивает.

Оля вопросительно посмотрела на меня.

— Все эти отношения, — продолжила я, — они отнимают много времени и сил. Мне интереснее заниматься наукой, чем разбираться во всей этой эмоциональной чуши.

— А как же любовь?

— У меня есть любовь! — Оля недоуменно посмотрела на меня.

Я показала руками на то, что нас окружало.

— Какая же это любовь? Это скукотища.

— Кому как. — Я развернулась и быстро ушла, чтобы она не успела ничего добавить.

На бегу я убрала резинкой в хвост непослушные кучерявые волосы. Давно пора отрезать: столько мороки с ними, особенно в жару. Нашла в нашем кавардаке шорты, футболку и переодевалась стоя возле дерева, когда из своей палатки выбирался Игорь и оценивающе осмотрел меня.

— Утро обещает быть добрым.

Я натянула свою любимую футболку с изображением лопаты и надписью «Не связывайся с археологом, я знаю места, где тебя никто не найдёт».

— Петров, пошевеливайся, уже все ушли, — поторопила его Оля.

— Опять без завтрака? Не, мы так не договаривались. — Он подошел к моему месту, заметил печеньки и забрал упаковку.

— На бегу есть вредно, — напомнила Оля. Она взяла меня под руку, и мы направились к месту раскопа.

— А я долго жить и не собираюсь. — Он опустил свои очки на нос и пытался нас обогнать. Через секунду мы втроем бежали наперегонки, кто первым доберётся до раскопа.

***

Пока Сергей Леонидович с Юлией Владимировной изучали найденный вчера скелет воина, мы с Сашей расчищали свой квадрат. Вот у Индианы Джонса всё живописно и эффектно: если он что-нибудь и найдет, то это обязательно окажется предмет из золота. В жизни быть археологом — значит сидеть в поле и мести песочек кисточкой. Сначала мы используем лопаты, но с каждым слоем инструмент мельчает: кирка, мастерок, кисть, пинцет. Всё это делается, чтобы случайно не повредить находку.

Иногда ничего не находим. Ну, то есть что-нибудь да находим, сережку какую-нибудь потерянную 5 или 15 лет назад, но этот «артефакт» не представляет большого интереса для науки.

Была я в экспедиции, где мы откапывали город. Обывателю бы показалось, что мы одни камни отделяли от других. В общем-то, так и было, только, смотря на камни и землю, археолог видит нечто большее: каждый слой отличается по цвету, несёт свою информацию и относится к определенному периоду истории. Но не все памятники связаны с сокровищами, богатствами и архитектурными открытиями. Но это не значит, что они несут менее важную информацию. Например, осколки посуды. Оля, Алина и ещё пару девчонок обычно стоят на керомичке. Они тщательно вымывают каждый найденный осколок. Черепки сосудов важны для изучения миграций, по стеклянным бусам можно определить даты культурного слоя, а обожженные остатки зёрен — основной источник знаний о древнем земледелии.

В ходе археологических раскопок мы находим массу разнообразного исторического материала. Главное, не испортить найденный артефакт. Его шлифуют, фиксируют положение, в котором он был обнаружен, с указанием сторон света. Всё, всё, всё важно. После первичной обработки, его фотографируют, зарисовывают, наносят на план. Это очень ответственная работа, потому что по этим рисункам и схемам впоследствии будут писать отчет. Сейчас всё чаще используется фотоаппарат. Но фотография много не передаёт и Сергей Леонидович работает по старинке.

На раскопках каждый за что-то отвечает: Катя за рисунки. Игорь за хозяйственную часть, Как он голову свою не забывает не понятно. Алина за керамичку. А я за свой квадрат. Мне больше нравится работать с землей. И непосредственно с находками. Это непередаваемые ощущения, когда сначала чувствуешь инструментом, что в земле что-то лежит, потом медленно расчищаешь и появляется частичка прошлого. Рассказывает о человеке, который пользовался этим предметом, его народе. Чем больше у меня знаний, тем интереснее становится, тем больше информации я могу прочесть по находке.

Я отвлеклась от размышлений на крики Игоря. Вместо того чтобы работать лопатой, он прыгал между квадратами и фотографировал нас восклицая: «хорошо», «во, вот так!», «больше огня!», «а теперь подними футболку» и всё в таком духе. Периодически ему приходилось уклоняться от летящего в него камня или убегать от парня с киркой, которому он сделал неудачный комплимент.

— Жень подойди сюда, — позвал меня Сергей Леонидович.

Куратор стоял над квадратом со скелетом. На дне квадрата, возле находки, Катя зарисовывала зеркало, а Юлия Викторовна, сидя на корточках, обследовала кости.

— Нужно достать предметы, потом укомплектовать, — сказал Сергей Леонидович.

Я кивнула и спустилась по лестнице вниз. Достала из заднего кармана перчатки, надела их и взялась за инструменты.

— Да, это определенно женщина. Больше нет никаких сомнений. — Юлия Викторовна поднялась на ноги.

— Женщина? С оружием? Вы уверены? — удивилась я.

Юлия Викторовна недовольно посмотрела на меня. Конечно, как я могла усомниться в её знаниях? Я поджала губы.

— Так на будущее, — подозвала она меня, кивком головы.

Когда я приблизилась, она указала на череп.

— Самое простое — женский череп. Очень гладкий, у него низкие линии бровей, никаких тяжелых надбровных дуг, — она провела пальцами в месте, где должны находиться брови.

Я кивнула, и она передвинулась к бедренным костям.

— И ещё. Если соединить тазовые кости, то обнаружится широкие тазовое отверстие. Мне бы лекцию как-нибудь вам провести.

— Было бы здорово, — обрадовалась я.

— Проведу. Как только откопаете особь противоположного пола.

— Ясно, — грустно вздохнула я. Счастье, что мы один скелет нашли. Про второй я и мечтать боялась.

— Дальше уже ваше дело объяснять как она оказалась здесь и с кем воевала, — обратилась Юлия Викторовна к куратору.

— Хмм, — только и ответил Сергей Леонидович.

— В смысле, воевала? — не поняла я. История говорит, что женщины в то время сидели тихо дома, плели и готовили. Это подтверждает археология: с ними находят иголки, пряльце и прочие женские предметы.

— Кости говорят, что она пережила много сражений. Все эти повреждения, — Юлия Викторовна показала на рёбра и бедренную кость, — это не бытовые травмы.

Максимум, что я могла видеть по этим косточкам — это скелет человеческой особи, возраста от 16 и до бесконечности. То есть точно не собака, не лошадь и не динозавр. Стало понятно, что мне пора учить язык антропологов. Они читают по костям, как мы определяем эпоху по керамике или цвету почвы.

Я суммировала всё что услышала, получается этот скелет мог принадлежать… амазонке?!

— И сколько ей лет?

— Сейчас пару тысяч, а на момент гибели…было меньше сорока, — Юлия Викторовна пожала плечами, — точно в лаборатории выясним.

Мне стало интересно, что здесь забыла эта воительница и где её сёстры по оружию?

Я посмотрела на то, что осталось от колчан и стрел. Они лежала к скелету ближе, чем зеркало. Первоначально, я думала, что это мужчина, потому что только у мужчин находят оружие, и зеркала тоже. Наверное, и среди скифов были метросексуалы, хотя это сложно представить. Чаще всего их изображают как свирепых воинов, этакие русские викинги, но мельче по размеру, от того и шустрее. Но, оказалось, что это усыпальница достаточно состоятельной женщины. Вначале мы нашли подземный ход и считали, что расхитители уже здесь побывали в прошлом веке или в те далекие времена, когда нашу героиню только погребли, но нет, похоже, ход был сделан её современниками для похоронного ритуала.

Наклонившись, я увидела, что на золотых украшениях изображены рисунки животных: кто-то из семейства кошачьих, типа пантеры, которая забравшись на спину антилопы, кусала её за ухо.

— Вы видели такие изображения раньше?

Сергей Леонидович покачал головой. Теперь ясно, что они так много обсуждали. Вообще, он специалист по древней Руси, скифы — не его направление, так что он мало может рассказать по этой теме.

Я опустилась на колени и осторожно поддела лопаткой зеркало, захватив землю, чтобы не причинить урон будущему музейному экспонату. Смела песок и осторожно зубочисткой вычистила резной рисунок на ручке зеркала. Мне иногда кажется, что находка может разлететься в пыль прямо в руках, как только потеряет связь с землёй, в которой лежала веками. Иногда так и происходит. Например, с бусинами. «Изучая разрушаем» — это о нас.

— Кать ты это уже зафиксировала? — уточнила я.

Она кивнула.

Я переложила зеркало в контейнер. Дальше уже Катя им займется, прикрепит бирку и данные. Я последний раз посмотрела на будущий экспонат. Когда-то в это зеркало смотрелась древняя женщина — жена царя или жрица, а может воительница, которая командовала войском таких же свирепых дев как и она. Дальше его будут изучать в лаборатории. А потом увидят посетители местного музея.

Я взялась отделять от земли золотые детали. Начала со стены. Каждый раз, доставая очередной артефакт, я испытываю трепет, наверное, с такими же чувствами родители берут первый раз на руки своих новорождённых детей. В стене что-то показалось. Это можно принять за камушек, но я была уверена, что это нечто ценное. Привычным движением я спрятала свой кулон в виде лупы, чтобы не мешал, и взяла лежащую неподалёку кисточку. Отчистив слой за слоем, убедилась, что это точно скелет женщины.

— Сергей Леонидович, — позвала я. Когда он повернулся, я показала на новый предмет.

— Егор, ты как копал? — спросил он в сторону и спустился, чтобы ближе рассмотреть моё открытие.

— Оно было закрыто зеркалом.

— Это чаша для приготовления косметики, — сказал куратор, осматривая керамическую чащу.

— И шкатулка, — добавила я, показывая на полуразложившуюся древесину. Интересно, что внутри?

Меня накрыла тень. Я подняла голову и увидела Юлию Владимировну. Сергей Леонидович показал на чашу для приготовления древней косметики.

— Я же сказала: жен-щи-на, а вы не верили.

Мы согласно кивнули.

У Кати прибавилось работы.

— Это тоже нужно занести на план, — дал ей указание Сергей Леонидович. Она послушно кивнула и что-то записала на полях в планшете.

— Обед, — послышалось отовсюду.

Вот так всегда — на самом интересном месте. Я поднялась наверх и оглянулась на скелет. Кажется, у неё искривлённые кости ног. Ну, ей уже по подиуму не ходить, но если я права — это многое говорит о её образе жизни.

Практически все уже были на пути к лагерю. Оля с Алиной шли впереди и болтали.

— С утра не наговорятся, — сказал Саша, подходя ко мне.

Оля любит поговорить, со всеми может сдружиться. Она шла, размахивала руками и что-то описывала собеседнице, но Алина её не слушала, она обернулась, нашла Сашу и сделала жест головой, он побежал к ней. Не зря её поставили старостой нашей группы. Умеет управлять людьми, даже взглядом.

Весь наш день подчинен строгому распорядку. Подъем в 5:40. Водные процедуры, завтрак. К семи часам отправляемся на раскоп. В два обед. Потом свободное время. Сегодня сильное солнце, вернемся на раскоп только после того как спадет жара. В восемь ужин, в одиннадцать отбой. И так каждый день в течение всего лета. Можно уехать и раньше, но я остаюсь до самого конца. Есть и такие экспедиции, где работы ведутся круглый год, жду не дождусь, когда смогу участвовать в них.

Когда мы собрались в лагере, обед ещё был не готов. У стола с продуктами стоял Петров и уплетал один из своих невообразимых сэндвичей.

— Что у тебя там? — с отвращением спросила Алина.

— Печенье, тушенка, сгущенка, — еле различимо ответил жующий Петров.

— Кажется, там чего-то не хватает? — усмехаясь, заметил Саша.

— Ага, — согласился Игорь, — но вафлей нигде нет.

— Какой ужас! — скривились девчонки. И я с ними была согласна — непереваримое сочетание.

— Могу поделиться. Такая нямка, пальчики оближешь, — Петров протянул сэндвич Алине. Та с отвращением отшатнулась.

— А он не травонётся? — спросила опасливо Оля, подходя ко мне.

— Игорь? Нет, — ответила я. Меня всегда удивляло, что у него нет никаких рамок. Даже в такой вещи как еда. Он не думает как правильно, как это выглядит, просто делает, как хочет. Единственное, что я не понимала: это внутренняя свобода или у него проблемы с головой?