Мой любимый джокер

Ирина Островецкая

В семнадцать лет мир ещё не утрачивает розовых красок для Инги, но коварное вероломство соученицы по балетной школе навсегда ломает ее судьбу. Кричащую безвыходность ситуации, в которую попала девушка, выйдя из больницы, меняет случайная встреча в казино. Приходит любовь, жаркая, беззаветная, ломающая все преграды. Неожиданный отъезд возлюбленнного не пугает Ингу: она следует за ним в чужой, негостеприимный город, который после многих пережитых в нём передряг становится самым родным. Здесь она обретёт свой дом и свою большую семью. Трагедия и романтика, страсть и беззаветная преданность, дружба и верность будут сопутствовать Инге в новом романе Ирины Островецкой «Мой любимый джокер».

«ПРО СТАРИНУ»

Тусклый луч света пронизал комнату насквозь и остановился на противоположной окну стене, образовав на ней причудливый, хаотичный рисунок. С досадой я перевернулась на спину и открыла глаза. Я же с вечера тщательно наглухо задёрнула шторы, чтобы случайный свет не потревожил меня до утра, и, вот, на тебе!

Луч был какой-то странный, исходивший неизвестно из какой щели в шторах. Я и так, и этак присматривалась к плотной тёмной ткани, но не могла определить, где же находится противная, не замеченная мною щель, ведь свет, пробравшийся сквозь неё, разбудил меня среди ночи!..

Неожиданно в светлом пятне на стене стали происходить какие-то, совсем не понятные мне, изменения. Там все мелькало, перемещалось, смешивая светлые и тёмные пятна. Потом вдруг из этого сумбурного пятна на стене появились неровные очертания какой-то фигуры, или мне показалось? Такого не может быть, это сон, догадалась я, но испуг не прошёл, и я сквозь опущенные ресницы стала наблюдать за тем, что происходило в комнате…

Очертания фигуры, между тем, становились отчётливее, яснее, и стали похожими на образ моей бабушки, давно ушедшей в мир иной. Воспоминание о ней больно кольнуло в сердце. Я наблюдала за, до боли, знакомым обликом, и не могла поверить своим глазам. Неужели такое возможно?!.. Вот она оторвалась от стены, будто пазл, слетевший с пластины, и поплыла по комнате. От неё исходило какое-то слабое голубое сияние. Я застыла в страхе на постели, не решаясь даже рукой пошевелить.

Бабушка, между тем, остановила свой полёт у моей постели и с любовью наклонилась надо мной, как когда-то в детстве. Я знала, что с любовью. От неё исходило животворящее, успокаивающее тепло…

— Не бойся меня… — сказала вдруг бабушка. Голос её не был слышен, но в мозгу отдавалось каждое словечко… — Я пришла к тебе с миром и любовью, и хочу рассказать «про старину». Готова ли ты выслушать меня?…

— Готова… — Словно загипнотизированная, ответила я. — Мне так тебя не хватало всё это время, но я не знала, как позвать тебя… Я даже могилки твоей не смогла до сих пор найти на кладбище. Как-то затерялась она среди свежих могил… — виновато прошептала я, и мой шёпот раздался громовым басом в тихой ночной комнате.

— Это не так страшно, милая моя… Главное, что ты всегда помнишь обо мне… А на кладбище ты приходи. Я позову тебя, и ты легко отыщешь моё вечное пристанище… А сейчас я открою тебе одну страшную тайну нашей семьи. Тайну, о которой знали все, но боялись сказать о таком вслух… Слишком тяжела ноша. Я хочу, чтобы об этом узнали люди и строго не судили нас…

Затаив дыхание, я превратилась в слух. Мне необходимо было запомнить каждое слово, сказанное бабушкой, чтобы утром записать необыкновенную историю «про старину»…

— Я хочу рассказать тебе о Косте. О другом Косте, не твоём… Тот человек, о котором пойдёт мой рассказ, много горя принёс людям, с кем сталкивался в жизни, и оставил о себе не добрый, ох, не добрый, след на земле… Слушай…

Костя был младшим братом моего мужа, Ивана. У них ещё сестра была младшая. Её Марфой звали. Костя был очень весёлым и жизнерадостным, а Иван слыл молчуном, и был спокойным парнем. В семье у них постоянно присутствовали ссоры между братьями по любому поводу, и заводилой всегда был Костя. Никто из братьев не хотел быть под управой. Костя любил погулять, пел песни и девок портил, а Иван всегда ему мешал. Много отцу пришлось вытерпеть из-за Кости. Он постоянно плакал из-за нехорошего поведения сына, но сделать ничего не мог. Ни битьё, ни уговоры не помогали… А Иван слыл положительным и рассудительным. Он всегда помогал отцу и матери, и был очень хозяйственным.

Иван в Кленовой, ты знаешь, это деревня такая в пятнадцати километрах от Степанькова, выжег участок и решил посеять ячмень, а Костя уговорил отца отдать этот участок ему. Отец подумал, что Костя остепенился и, наконец, женится, но у Кости были другие планы на уме. Он обманул светлые чаяния отца, и решил продать этот участок приезжему барину.

Иван осердчал и запретил продавать участок, но Костя его не послушался. Он продал участок и загулял с девками. Портил их, одну за другой, и управы на него не было. Иван однажды избил брата до полусмерти, но ничего это не дало. Костя оклемался и снова с головой ринулся в разврат. Ничто удержать его не могло. Иван не мог стерпеть жалоб соседей. Он старался загладить Костины грехи, но ничто не помогало. Костя портил девок в банях, а потом уходил, как ни в чём не бывало.

Приезжий барин, тем временем, построил дом. Получился хороший пятистенок. Барина звали Николаем. Родом он был из Питера, но вынужден был скрываться от властей за политические демонстрации. Николай женился на беременной от Кости Груне, а Костя не оставлял развлечения с ней и после замужества. Николай смотрел на бесчинства Кости сквозь пальцы. Хворый он оказался, Николай-то. Иван любил Груню, и несколько раз избивал брата за разврат, но тот лишь ухмылялся и не оставлял своих похождений.

Революция застала братьев врасплох. Никто в деревне даже осознать не мог, что пришли черные времена. Иван стал заниматься охотой, а Костя быстро сообразил, что надо идти за большевиками. Он надел кожаную куртку и стал собирать излишки у соседей. Костя ни у кого не просил, он отбирал, и не излишки, а всё, до последнего зёрнышка, даже веником заставлял подметать пол, чтобы ничего не осталось после его налёта… Он был безжалостным и кровожадным, выносил из домов всё, подчистую, не жалел никого из своих бесчисленных пассий. Его неоднократно награждали за добросовестный грабёж соседей, и соседи умирали от голода и болезней, а Косте и дела до этого не было. Он расстреливал тех, кто отказывался отдавать зерно. Он пытал мужиков у них дома, если они оказывали сопротивление. Он насиловал женщин и избивал детей, и приказывал поджигать дома тех, кто отказывался подчиняться его воле. Не один дом сгорел, в многолюдной Кленовой, по его приказам. Из весёлого балагура и бабника, Костя превратился в жестокого палача и убийцу. Он мог вспороть живот мужику и засыпать туда пшеницы, или подвесить несчастного за ноги на высокой ели и оставить его на сутки обдумывать в таком положении приказ отдать всё. Мог легко и просто изнасиловать бабу, а потом запихнуть ей во влагалище бутылку, предварительно осушив её. Мог вывернуть руки ребёнку и с удовольствием наблюдать, как тот мучается и корчится от боли. Страдания людей доставляли ему удовольствие. Он получал оргазм, наблюдая за муками людскими…

Николай не мог остановить Костю. Мужик был болен чахоткой, и ослабел до невозможности в ту зиму. Груня родила девочку. Костя и с неё начал требовать излишки. У бедной Груни даже мыши не водились, но Костя требовал отдать последнее. Груня обратилась за помощью к Ивану.

Однажды Иван вернулся с охоты. А Костя в это время пьянствовал в доме отца с товарищами из продотряда. Иван вытолкал взашей всех товарищей из дома, а Костю запер в чулане. Проспавшись, Костя поднял крик, и стал грозить Ивану тюрьмой. Иван стал уговаривать брата успокоиться, но Костя был неумолим. Он жаждал мести.

Иван отпустил брата, но тот затаил злобу, и всякий раз указывал, кто в доме хозяин. Ивану пришлось уехать в Ленинград. Не стерпел он выходок Кости. Помог Николай, муж Груни. Он сказал к кому обратиться в городе, и Иван уехал.

В Ленинграде люди Николая приняли Ивана и работу дали. Он стал помогать закройщику в мастерской и проникаться духом событий того времени. Так прошёл год, но в 1918 году случилось несчастье в Кленовой. Отец выгонял скотину в лес, и его ударил бык.

Отец скончался в страшных муках, и Иван поспешил вернуться домой. Он был единственной опорой для матери. Мать тоже слегла после смерти мужа и вскоре умерла. На руках у Ивана осталась малолетняя Марфа. Костя к тому времени уехал в Вологду и стал работать в райсовете Вологодского правительства. Груня с девочкой так и осталась жить в Кленовой. Николай помер той зимой. Иван перешёл жить к Груне, и стал воспитывать девочку.

Костя иногда приезжал домой, но к Груне не совался, Ивана побаивался.

Зимой восемнадцатого были сильные морозы. Иван помогал Груне, но трудно было выжить. Излишков не осталось. Иван ходил на охоту, тем и жили.

Костя приехал неожиданно, и пьяно вломился в дом к Груне. Груня испугалась, и стала кричать. Иван, как раз, возвращался домой. Услышав крики, доносившиеся из дома, Иван бросился на помощь. Костя насиловал Груню… Он разодрал на ней сарафан, и зверски истязал несчастную женщину. На теле у неё были видны ссадины и кровавые синяки. Сил у Груни уже не осталось, она лишь постанывала от боли, а Костя гоготал и глумился над ней, придумывая всё новые и новые пытки, чередовавшиеся с ударами в лицо.

Иван вбежал, как раз, вовремя. Костя уже начал получать удовольствие. Выстрел остановил его танец. Погрузневшее вдруг тело Кости повались на потерявшую сознание Груню.

Иван оттащил Костю в сторону. Он был мёртв, а Груня едва дышала.

Иван сел на скамью и охватил голову руками. Груня так и не пришла в сознание, и к ночи почила.

В светлице плакала девочка, в один момент ставшая круглой сиротой. Иван подошёл к ней, и хотел застрелить, но какая-то сила не дала ему спустить курок. Он застыл над ребёнком, не в силах отойти от колыбельки, а девочка плакала и тянула к нему ручки…

В дом уже бежали люди, а Иван не мог двинуться с места. Он плакал над девочкой и не мог обратить внимания на то, что происходило вокруг. Создавалось впечатление, что большой, сильный человек потерял ум от горя, так неожиданно свалившегося на него. Ружьё, как ненужный хлам, валялось у Ивана под ногами, а он и не замечал, что обронил его.

Костю положили на скамью, и позвали участкового. Иван так и не пришёл в себя до самого утра.

Костю и Груню хоронили вместе, а Ивана забрали в участок, посадили в погреб, и стали ждать околоточного из Вологды.

Мороз трещал на деревьях, помощь не могла добраться в нашу глушь, а Иван замерзал в погребе.

Мой отец сжалился над несчастным молодым мужиком, и забрал его к себе. До весны отходил Иван от стресса, а весной отец поженил нас, не смотря на моё желание выйти замуж за другого парня из нашей деревни. Моё мнение в расчёт не шло. Иван был сильным, работящим, а Генко, мой суженый, был много слабее, болезненнее Ивана, и мне ничего не оставалось, как подчиниться воле отца.

Свадьба была тихой и скромной, но кольцо Иван мне подарил. Кольцо было дорогим, алюминиевым, и я проносила его всю жизнь. Это потом сказали, что кольцо ничего не стоит, но для меня оно было символом нашей любви. Жаль, что тебе его не отдала. Сейчас колечко-то пригодилось бы. Ты смогла бы позвать меня, когда захочешь, и я бы смогла много рассказать тебе «про старину», но сейчас это трудно потому, что ты пока меня не слышишь. Ты пока пиши про другого, красивого Костю, который достоин любви и уважения. Мы с тобой постараемся изменить судьбу палача по призванию, и превратить чудовище в прекрасного мужчину без изъяна.

Ты не плачь, моя хорошая, я прожила не плохую жизнь. Мой Иван никогда меня и пальцем не тронул, жаль, что ушёл раньше меня. Я никогда не плакала, не убегала из дома, спасаясь от его гнева. Другие бабы в нашей деревне часто и густо отмачивали от крови рубахи в банях после ссор с мужьями, И Генко был таким же. А мой Иван был всегда рядом, и всегда заботился обо мне. Только три года он прожил вдали от меня. В войну он служил санитаром на санитарном поезде, а потом, ты знаешь, как мы жили.

Не плачь, девочка моя, мы с тобой попытаемся изменить судьбу изверга и изувера, и превратить чудовище в благороднейшего человека, чтобы никогда не вернулись ужасы из прошлого…

Голос бабушки звучал всё тише в моей голове, свечение начало меркнуть, и уже не стало того причудливого пятна света на противоположной окну стене, и щели в шторах вовсе не было…

Что это было, неужели сон наяву? В памяти ещё звучали последние слова бабушки, а видение исчезло, растворилось в ночном воздухе моей комнаты, будто, ничего и не было… Я открыла компьютер и принялась записывать только что услышанный рассказ «про старину»…