Гнездо из норковой шапки

Ирина Михайловна Цыганкова, 2023

Изнасилование деревенской девушки потянуло за собой цепь смертей. И умирают только мужья, сыновья и братья, то есть мужчины. Что это, родовое проклятие? Разберутся профессионалы из "Битвы экстрасенсов".Скольким семьям придётся ответить за ошибку одного человека? Сколько овдовевших жён и осиротевших детей останется, пока будет идти разбирательство? Жизнь обычных семей. Столкнувшихся с непонятными и необъяснимыми событиями. А так же любовь и мечты простых людей.

К вечеру стало понятно, что противоборствующие группировки не договорились. Потому, что за Валеркой пришёл Серый. Было видно, что он злой, но говорил с ехидной усмешкой:

. — Ну, что, ушлёпок!? Дождался!? Вставай, пойдём на свежий воздух. И парень встал и пошёл, подталкиваемый в спину. Ему даже не дали одеться. Выйдя на ступеньки, перед глазами открылась страшная картина.

. Прямо возле клумбы стоял на двух стульях гроб! У Валерки всё похолодело и даже не от холода, от страха! Он слышал ультиматум Шефа, на счёт того, что его собираются похоронить заживо. Но до конца надеялся, что обойдётся. Теперь стало понятно, что нет.

. На треноге стояла камера, красная лампочка вверху горела, а значит запись идёт. И Шеф начал:

. — Молчан, я человек слова. Обещал похоронить твоего сына, сделаю это! Смотри, выродок, как твой ублюдок за твои грехи страдает! И Шеф кивнул охране. Два амбала взяли парня под руки, подвели к гробу и заставили лечь. А потом Шеф заговорил снова:

. Я обещал сделать это вечером, я сдержу слово. Сейчас мы его только заколотим, а похороним в 21.00, давай, ребята. И охранники накрыли гроб крышкой и стали вбивать гвозди…

1 ЧАСТЬ «СВАДЬБА»

. Фёдор и Ольга поженились в феврале 1996 года. На свадьбе, которую устроили, по требованию родителей, Ольга уже была на сносях. Огромный живот раздавался чуть в бока, полностью скрывая талию. В связи с чем, знатоки примет, ей пророчили девочку. Тётя Фёдора — Любовь Алексеевна, больше всех доказывала, что если бы у неё, Ольги живот торчал вперёд, то тогда да, мальчик. А так девка будет! Я, говорила тётка, ещё ни разу не ошиблась! Что это ихнее УЗИ!? Вредно всё это, излучение и радиация всякая. Да и брешут они, гады! Им бы только деньги драть с народа! И таблетки не пей. По телевизору говорили, что врачи специально травят людей лекарствами, всё из-за денег! Вон у моего знакомого пасека своя, так он тебе пчелиного подмора может дать, я договорюсь. На спирту настойку сделаем, будешь сама принимать и ребёночку давать по ложечке. Все своё, натуральное! Я по родственному тебе только добра желаю. Вон у знакомой моей, живот вперёд торчал, так я ей……

. — Тёть Люб, устала я — перебила Ольга. Тётка вылупила глаза от неожиданной наглости, что кто-то посмел её перебить и замолчала. Но, ровно на 3 секунды.

— А я, я.. что? Я же добра желаю вам с Фёдором, племяш, он мой всё-таки, значит, и ты тоже.

–Что тоже?

–Ну, как что? Развела руками тётка, племянница значит будешь.

. Слушая её, Ольга постепенно закипала. Любовь Алексеевна раздражала её своей болтовнёй, всё больше и больше. Ладно бы ещё, о чем-то дельном говорила, а то так, языком треплет, как помелом. Ольге очень хотелось сказать ей: — тётя Люба, заткнитесь, пожалуйста,! Но, воспитание не позволяло сделать это. И как назло, внизу живота что-то противно покалывало, как будто слегка током щипало, что ли. Срок родов ещё через пару недель. По крайней мере так сказали в женской консультации.

У Ольги шла 38 неделя беременности. И сегодня, в день их с Фёдором свадьбы, никто не ожидал появление на свет малыша. Поэтому недомогание Ольга списала на нервы и волнение. Не до праздников мне сейчас, думала она. А, тут свадьба, гости, платье неудобно сдавливает под грудью и ещё тётка эта. И что она ко мне привязалась, думала девушка?

. В доказательство неприязни, ребёнок стал толкаться, как бы в знак солидарности со своей мамой. Ольга прижала руку к животу, в том месте, где ощущались толчки и вдруг неожиданно почувствовала, как стул под ней намок. И тёплая струйка побежала по ноге. Я что, описалась, пронеслось в голове? Щёки вспыхнули, порозовели, но через секунду она уже всё поняла.

. Воды отходят, — произнесла она тихо и растерянно. Только Любовь Алексеевна её не услышала. А вернее, не слушала, потому, как рассказывала очередной народный чудодейственный рецепт из полыни, соды, чеснока и мёда, который, по её словам излечил от рака четвёртой стадии, родственницу со стороны мужа её троюродной сестры.

. Воды отходят! Немного, паникуя, плаксиво протянула Ольга уже громче. Тётка впала в ступор. Разинула рот и вылупила глаза на лужицу, которая растекалась рядом с Ольгиным стулом.

–Что вы смотрите, Любовь Алексеевна!? Зовите Фёдора. Быстрее! Походу началось! А-а-а-а-а, тихонечко простонала Ольга, скорее от страха, чем от боли.

Фёдор стоял у окна и разговаривал со своим армейским другом Сашкой. Сашка курил в слегка приоткрытое окошко и улыбался, а Фёдор что-то увлечённо рассказывал ему.

. Феденька, крикнула тётка, Федя скорее сюда! Началось, Оленька рожает! Фёдор, оборвав предложение на полуслове, резко, через весь зал, бросился к Ольге. Что.., уже.., к-к-как…, рано же вроде? Да что ты блеешь, малахольный: — гаркнула тётка!? В скорую, звони давай! Фёдор заметался по залу, вспоминая, в какую сторону кабинет директора кафе. Но потом бегом направился к барной стойке, здраво рассудив, что работники заведения подскажут где ближайший телефон.

. Скучающий бармен натирал бокалы до блеска. Иногда приподнимая их, прищуривал глаз и смотрел на свет, не осталось ли пятен на стекле?

. Вообще-то в обязанности бармена входило ещё и кассеты менять в музыкальном центре, чтобы музыка не останавливалась, а играла постоянно, создавая праздничное настроение в кафе. Делать её громче, когда гости выходят танцевать и приглушать, когда садятся за столы.

. В заведении, конечно, была должность диджея, но гости неохотно и редко оплачивали эту услугу. Иногда, на свадьбы или юбилеи, администратор кафе предлагала диджея отдельно. Но, в основном люди отказывались. Задавали резонный вопрос, а будет ли звучать музыка, если они не оплатят его? На что получали ответ: — Да, конечно. Но только кассета будет звучать целиком, а не песни по заказу. Люди отвечали: — тогда спасибо, диджея не надо. А администратор и не настаивала. Понимала, время сейчас такое, тяжелое. Не всем по карману излишество.

. Хозяину кафе, Виктору Борисовичу, держать диджея, как отдельную единицу, тоже было не выгодно, так как приходилось оплачивать зарплату из выручки, то есть из своего кармана. Поэтому они с диджеем Валерой, договорились, что он, то бишь Валерка, будет работать вечерами по будням, когда нет банкетов, когда в кафе люди приходят, чтобы просто отдохнуть и потанцевать под приятную музыку. И подвыпивший народ заказывает песни и платит за это денежку, это и будет его, Валеркина зарплата. А ему, Виктору Борисовичу, престиж. Ну, типа в кафе не только еда, но ещё и музон современный играет, а так же 25% от Валеркиной деятельности в карман капают, тоже не лишний и, наверное, главный аргумент.

. Валерка, предварительно обсудив с Борисычем, поставил таксу — 5000 рублей за песню. Написал это красным фломастером на картонке и начал работать по будням. А, по скольку ему было только 22 года и он ещё не успел обременить себя семейными узами, дома его никто не ждал и делать там ему было нечего. Он предпочитал приходить в кафе даже на своих законных выходных. Ну мало ли, а вдруг что обломится, говорил Валерка или судьба заглянет? И выставлял свою картонку с надписью"5000 р за песню".

Не то, чтобы он сильно рассчитывал на заработок, в такие дни. Просто ему не хотелось сидеть дома одному.

. В этот день Валерка, так же сидел в кафе, за барной стойкой, рядом с колонками, из которых звучала песня:

–А два кусочека колбаски,

У тебя лежали на столе,

А ты рассказывал мне сказки,

Только я не верила тебе!

. Он попивал ароматный чай, заваренный ему барменом — Стасом. И отстукивал в такт песне пальцами. Лениво и без особого интереса наблюдал за гостями, разглядывал беременную невесту, её жениха. И задавался вопросом: — "Как такая симпатичная мордашка могла позариться на этого тощего, на пол головы ниже себя, страшненького (и это ещё мягко сказано), субъекта? Как говорится, у него не было"ни рожи, ни кожи'.

."Сто пудов свадьба по залёту", — сказал он Стасу. Тот лишь повёл бровью и произнёс: — "Может быть", продолжив натирать бокалы.

— Стас, ну согласись, вряд ли за такого можно по доброй воле выйти замуж.

. — Не знаю? Ребёнка ведь они как-то сделали? Не под наркозом же она была?

. Вдруг Валерка заметил какую-то возню за главным столом. Гости столпились вокруг невесты. Бабы раскудахтались. А жених рванул прямо через весь зал к ним со Стасом. Глаза огромные, орёт, телефон требует.

. — Браток, не кричи, спокойно сказал ему Стас. У нас телефон на всё здание только один и тот в кабинете хозяина, а его сейчас нет на месте. А что случилось то: — спросил он? И пока жених объяснял ему ситуацию, в голове Валерки крутились мысли. А что если предложить ему, то есть жениху этому, на своей девятке, отвезти его бабу в роддом? И сколько за это можно срубить бабла? Ситуация нестандартная авось не поскупится.

. Девятку Валерке подарил отец, сразу же после армии. Ну, как, подарил? Отдал за ненадобностью. Себе отец пригнал шестисотый"мерседес". Валеркин батя был комерсом из новых русских. Мог себе позволить и мерс и девятку для сына. И Валерка, с лёгкой батиной руки, стал разъезжать на девятке по родному городу. Ну, не прям разъезжать, а скорее стоять, понтуясь, крутя ключи на пальце, облокотившись на дверь машины, возле единственного в городе клуба под названием"Космостар"и клеить девчонок.

. Эй, вклинился в разговор Валерка, могу на машине до роддома подбросить. Недорого, всего за полтинник. И спокойно отхлебнул чай. — Сколько!? Округлил глаза, Фёдор. Пятьдесят тысяч!?

. — Ну или на автобусе, — "Нашёлся Валерка". Тут недалеко, за соседним домом остановка. А там, потом, на Спортивной пересядете на троллейбус. И через парк, минут 5-10 быстрым шагом, больница будет. Фёдор схватил за грудки Валерку, тряхнул и сквозь зубы прошипел: — Подгоняй к ступенькам!

. Как скажешь, шеф! Двумя пальцами, ёрнически, козырнул к виску. Допил чай одним глотком и быстрым шагом направился к выходу. Выводите даму на улицу, — бросил столпившимся возле невесты и исчез в дверном проёме.

. Завести машину в феврале-это пол дела, её же ещё прогореть нужно. Всё-таки советский автопром. Но, времени на это не было. Хорошо, ещё, что невесту выводили, не торопясь. Держа под руки с обеих сторон. С одной Фёдор, с другой тётка, у которой норковая шапка, из-за высокой причёски, не налезала на голову полностью и так и норовила сползти на глаза. И Любовь Алексеевна, пытаясь её поднять, периодически, одной рукой поправляла.

. Аккуратно так, ступенька за ступенькой они спускались. А сзади толпились полураздетые гости-зеваки. Некоторые в наспех накинутых на плечи, куртках и пальто, в основном женщины. А мужики в костюмах, не особо заботясь о верхней одежде, стояли и курили, поёживаясь от февральского мороза, чуть в сторонке. Женщины же наоборот с интересом и сочувствием наблюдали за происходящим, перешёптывались между собой, кивая в сторону идущих.

. Вся процессия уже почти спустилась со ступенек, когда Любовь Алексеевна, в очередной раз попыталась поправить свою шапку, чтобы та не мешала на глазах. Как вдруг, её левая нога соскользнула, не найдя опоры, на выщербленной ступеньке и поехала вниз. Любовь Алексеевна вскинув руки, рухнула прямо на свою пятую точку! Ударилась головой. И копчиком пересчитала оставшиеся порожки. Сшибла с ног и непроизвольно потянула за собой Ольгу, которую, до этого, поддерживала под локоть, а та Фёдора.

. Это заняло буквально секунды. Все успели только ахнуть!

. Валерка подъехал, как раз в тот момент, когда ему под колёса выкатилась куча мала. Любовь Алексеевна, Ольга и Фёдор. Валерка успел затормозить аккурат тютелька в тютельку. Сердце у него бешено колотилось! От неожиданности даже руки затряслись. И он не сразу смог открыть дверь. А выйдя из машины беспомощно смотрел на лежащих на грязном снегу людей, не зная к кому подступиться сначала.

. Благим матом орала тётка! Стонала, держась за живот и иногда переходя на крик, Ольга. Стоя на карачках, уже в который раз, пытался подняться и снова падал Фёдор.

. Мужики, так и не докурив бросились всех поднимать. Не тут-то было! Любовь Алексеевна, не могла даже пошевелиться, орала от боли, как резаная. Она разбила затылок и кровь окрасила снег под головой. А так же, тётушка жаловалась на боль в ноге, а вернее в бедре. Кто-то из гостей даже предположил, что она, от удара, могла и позвоночник сломать и, что трогать её нельзя, до приезда скорой помощи, а то хуже будет. И все переключились на невесту.

. Кое как, общими усилиями удалось поставить на ноги девушку. Валерка, открыл заднюю дверь и помог втащить её в салон автомобиля. Усадив Ольгу на заднее сиденье, Фёдор растерялся.

. Тёща, Мария Васильевна, уже поехала домой, за пакетом, со всеми необходимыми для роддома вещами, собранными заранее. И должна была привезти его Ольге в больницу. Также она забрала с собой тестя — Игоря Михайловича, чтобы оставить его дома.

. Тесть был пьян в стельку! Он вряд ли соображал, что происходит, так как проспал, почти час, лёжа,"пьяным рылом", как выразилась Мария Васильевна, на столе.

. Фёдор не знал что делать, не то в девятку лезть, не то спасать тётушку? Дилемму разрешил Валерка. Обратившись к жениху, он сказал: — Братишка, в роддоме ты сейчас ничем не поможешь. занимайся проблемой здесь. А я твою девушку доставлю в лучшем виде, не сомневайся. И сел за руль. Фёдор вдруг опомнился. А деньги: — спросил он? Валерка виновато опустил глаза. Ничего не надо, — сказал он и махнул рукой. Ты это…, извини. Про деньги я сдуру ляпнул, не подумав. Нехорошо это на чужих проблемах наживаться.

. Фёдор просунул руку в приоткрытое окно и пожал Валеркину.

. — Брат, ты это…, поаккуратнее там по дороге, ладно? Мы только поженились.

. — Меня, кстати Валера зовут. Федя, представился Фёдор.

. — Не волнуйся, Федя, всё будет хорошо! Тут Ольга подала голос. Её стон перешёл в крик. Было заметно, что она долго терпела и теперь с новой, ещё большей силой, боль выплеснулась наружу. И под этот самый Ольгин душераздирающий вопль, Валера тронул машину.

. Никто из гостей не обратил внимание, на то, что одновременно, вместе с девяткой тронулась и чёрная тонированная"вольво", до этого стоявшая неподалёку.

. Отправив невесту в роддом, Фёдор почему-то даже не сомневался, что этот парнишка, всё сделает правильно. Довезёт до больницы и сдаст врачам из рук в руки его Оленьку. А там уже специалисты помогут и сделают всё, что нужно для спасения роженицы и ребёнка. Немного успокоившись, Фёдор переключился на тётушку, которая по-прежнему лежала на испачканном кровью снегу. Её злосчастная норковая шапка валялась рядом. Кто-то из гостей уже успел добежать до телефона — автомата и вызвать скорую помощь. В ожидании люди просто толпились вокруг пострадавшей, охали и сочувствовали, создавая хаос.

. Вскоре приехала карета скорой помощи. Молодой врач, взглянул на лежащую женщину, бегло ощупал её, на предмет повреждений и скомандовал водителю, Бегом, носилки!

. Любовь Алексеевну уложили, зафиксировали шею специальным корсетом и увезли в больницу. С ней поехал и Фёдор.

. Гости, постояв в растерянности ещё пару минут, проводили взглядом удаляющуюся машину. По разводили руками, по переговаривались обсуждая последние события и вернулись обратно в теплоту кафе, греться. Многие успели изрядно околеть, пока всё происходило. А там, как будто в насмешку играла весёлая песня группы"Комбинация — Рашен гёрл". Один из гостей грубо гаркнул на бармена: — "Только песен твоих ещё не хватало! Вырубай музон"! Стас молча выключил музыкальный центр, оценив ситуацию. Он понял, что случилось, что-то непредвиденное и продолжил натирать посуду. Этот процесс его успокаивал.

. Несколько мужиков уселись за стол, рассудив, что стресс надо снять. Они разлили водку по стопкам и выпили. Если и чокнулись, то очень тихо, никто этого даже не услышал. От чего мероприятие стало напоминать поминки. Другие же гости потянулись в гардероб за вещами. Постепенно все разошлись. В зале остались лишь Стас с двумя официантками, которые начали убирать со столов. Так закончилась свадьба…

2 ЧАСТЬ «ВАЛЕРКА»

. Валерка ехал по улицам города аккуратно и уверенно. Он уже не в первый раз двигался этим маршрутом до клуба"Космостар", что был расположен в парке, неподалёку от роддома.. Возле клуба парень, обычно вечерами, понтовался на своей девятке, перед девушками. Почти каждый вечер ему улыбалась удача. А удачными он считал дни, когда получалось снять"не жадную", как он выражался девушку.

."Не жадными"он называл тех, кто соглашался на секс прямо в машине. В идеале минут через 30 после знакомства. Валерка не любил и не понимал долгих ухаживаний. Зачем, тратиться и распаляться, а тем более жениться, если девки и так дают? А за возможность проехаться в Валеркиной девятке многие, действительно, соглашались. Городок небольшой и кавалеров с авто было не так уж и много, а с развлечениями не густо. И девицы готовы были отдаться красавчику-Валерке в день знакомства особо не кочевряжась, и не ломаясь. А перепихнувшись Валерка моментально терял интерес к партнёршам. Обещал перезвонить, даже номер записывал, но, разумеется., не никогда не делал этого.

. Валерка имел правильные и по-мужски грубоватые черты лица. Высокий рост, широкие плечи и кубики пресса, спасибо армейской закалке. Пухлые губы, светло-русые волосы. Стрижка по последней моде в форме ёжика с густой чёлкой и бездонные серо-голубые глаза. Образ мачо дополняли модные заграничные шмотки. Джинсы"пирамиды", отец привёз из Польши. Пёстрый свитер с графичными полосками, зигзагами и надписью"BOYS"., а так же модная, натуральная, дублёнка из овчины со светлым воротником. Всё это создавало ауру эдакого самца, выгодно отличавшегося среди остальных, одетых попроще и с внешностью поскромнее. И на Валерку девушки"слетались, как пчелы на мёд". Он никогда не чувствовал недостатка женского внимания, был избалован им и всегда этим пользовался.

. Валерка повернул к парку, там было две односторонние дороги. В левой части — на въезд, а в правой — на выезд. Между этими дорогами раскинулась берёзовая лесопарковая зона с лавочками, дорожками и клумбами с цветами.

. Как только сходил снег, по этим дорожкам гуляли мамочки с колясками и влюблённые парочки. Разумеется, в феврале в парке было пусто.

. А сразу за парком стояли корпуса роддома. Там Валерке бывать не приходилось, просто он знал где находится роддом, но не знал, как подъехать к центральному входу. Это, вроде как с другой стороны, с главной улицы и заезд и парковка, но он решил не рисковать с поиском другой дороги, чтобы не потерять время.

. Ольга, как раз притихла, она слегка постанывала, но не кричала. Наверное была передышка между схватками. И Валерка подумал, что двадцать метров от забора, где он планировал оставить машину и до крыльца Ольга, с его помощью, преодолеет.

. С этими мыслями Валерка заехал на одностороннюю, въездную дорогу. Нужно было проехать до забора, примерно метров двести — триста. Ещё издали он заметил чёрную иномарку стоявшую так, что её было не объехать, так как по обе стороны от дороги росли деревья. Но выбора не было и он просто продолжал двигаться.

. Подъехав к заднему капоту чёрной"вольво". Валерка, остановил свою машину. Не глуша двигатель, вышел, посмотреть, что случилось и поторопить водителя, так как Ольга начала снова истошно орать. В этот момент, откуда-то из-за деревьев, одновременно со всех сторон, вышли трое крепких мужиков. Они окружили Валерку. Двое схватили за руки и заломили их за спину. Рот заклеили каким-то скотчем. Всё случилось так быстро, что Валерка не то, чтобы испугаться, даже подумать ничего не успел. А потом чья-то рука прижала к Валеркиному носу, платок, пропитанный хлороформом.

. В памяти всплыла формула — трихлормета́н, метилтрихлори́д, хладо́н 20. Твёрдая пять по химии…!

. И всё…, сознание погасло.

3 ЧАСТЬ «МАША, ИГОРЬ, АЛЕКСЕЙ»

. Панику подняли не сразу…

. Сначала, Мария Васильевна еле до толкала от остановки до дома Игоря Михайловича. Он бузил и норовил уйти от неё"стервы проклятой"куда глаза глядят! Она тянула его за рукав, а он упирался. Да так сильно, что рукав порвался! Мария даже пыталась колотить отца Ольги кулаками по спине, но через толстую, на синтепоне, куртку для него это было"как слону дробина". Он несколько раз падал, она поднимала и снова волокла. Ругала его"почём зря", но бросить не могла. Понимала, что замёрзнет же, гад на морозе!

. Иногда у неё мелькала мысль, разом окончить все свои страдания. Вот, бросить его тут, а самой пойти домой. И будь, что будет! Но сделать это она не могла, жалость с ответственностью, что ли перевешивали или воспитание не позволяло. Кто знает?

. Ведь большинство женщин не смогут объяснить, что держит их, всю жизнь, рядом с алкоголиками, психами, абьюзерами и распускающими руки мужьями? Вот и она такая же! Столько возможностей было уйти от нелюбимого и опостылевшего мужа, но нет же.

. А однажды она влюбилась в одного вдовца. Это был её сосед по даче.

. Мария любила копаться в земле. Это была её отдушина. Дома, из-за постоянных скандалов и пьянок мужа, находиться не было сил. И как только начинался дачный сезон, она с радостью уезжала, на свой огород, с ночёвкой.

. Днём она работала, выращивала овощи и цветы, а вечерами сидела на лавочке возле домика и слушала соловьёв и сверчков. Пила чай из собственноручно собранных трав, мяты, душицы, зверобоя. И могла просидеть так до темноты. Потом шла спать в домик на старый диванчик. А утром, на рейсовом автобусе уезжала на работу в детский сад. Там, трудилась воспитателем и с детишками, находилась до двух часов дня. Затем, могла заехать на квартиру, взять кое-какие вещи и снова ехала на дачу. И так каждый день.

. А однажды вечером через калитку её окликнул соседский мужчина.

. Она и раньше видела его. Они с женой обычно работали в огороде вместе. Но в последнее время, жена на участке не появлялась.

. — Что случилось? Спросила Мария.

Да вот, руку поранил. Помогите перевязать. И протянул бинт и перекись.

. Мария промыла и перевязала рану на ладони соседа и предложила чаю.

. — Я, как раз, только что заварила. Па-а-ахнет… Приоткрыв крышечку заварочного чайника, она прикрыла глаза и втянула носом аромат.

.. — Не откажусь, сказал сосед и присел к небольшому столику. На котором стоял пузатый чайник и вазочка с малиновым вареньем.

. — Я, кстати Алексей, а вы, кажется Маша?

. — Да…, а откуда вы знаете — удивилась она.

. — А вы с моей Людочкой общались, помните? Это она мне сказала.

. — А сегодня вы почему без неё? Спросила улыбаясь Мария.

. — Людмила умерла в ноябре… Онкология. Погрустнел и опустил глаза Алексей.

. — Ой…, простите, мне очень жаль.

. — Не извиняйтесь, она долго болела и вот, отмучилась. А я теперь в квартире находится не могу. Тиско, хоть в петлю лезь! Еле весны дождался, что бы здесь жить можно было. Вот, парник поставил и теплицу достраиваю. Мне без дела нельзя, с ума сходить начинаю.

Тяжело мне, только здесь и могу отвлечься..

. — Так он говорил, говорил, долго и много. И про жену, и про сына — обормота, про теплицу, про своего кота Космоса, и про работу, и про новые сорта груш, которые он привил в этом году и про одиночество. Много ещё про что. А Мария слушала и не перебивала. И ей, правда, было интересно! А ещё она чувствовала, человеку нужно выговориться. Было видно что его мучила жажда общения. Маша лишь изредка вздыхала и кивала головой, да поддакивала.

. В этот раз, они просидели до половины четвёртого утра. Алексей не торопился уходить, а Маша не намекала. Им обоим казалось, что знают друг-друга целую вечность. Было легко общаться, не приходилось придумывать темы. Всё получалось само собой. А ещё этот пьянящий запах пиона и соловьиная трель, просто сводили с ума.

. А потом, будто случайно, Алексей коснулся Машиной руки. И проскочила искра! Вернее, не искра, а молния! И побежал ток по венам, быстро-быстро. И мурашки по коже. И всколыхнулось, что-то давно забытое, наверное из юности. Кажется, это называется"любовная химия", — подумала Маша. Но почему так быстро, мы ведь только познакомились? Не важно…

. Алексей не отпускал её руку, а она и не убирала. Маша тихо млела опустив глаза, её дыхание прерывалось и замирало в груди. Они оба наслаждалась этим счастьем, которое неожиданно свалилось на них.

. А потом Алексей притянул к себе Машу и прижался к её губам. Она слабо трепыхнулась, как будто хотела оттолкнуть, но замерла в его объятиях. Казалось, всё вокруг закружилось. Или это она, Маша закружилась? Всё вокруг было так неважно. А что важно, — подумала она? Да только то, что происходит здесь и сейчас! И пусть это никогда не кончается. Пусть время навсегда остановится. Я хочу сохранить эти мгновения нечаянного счастья. Этот подарок судьбы…

. Алексей тоже не мог оторваться от Маши и где-то на минуту просто замер коснувшись её губ своими. А потом начал двигаться, ласково и нежно, а затем, по-мужски грубо и настойчиво. Языком раздвинул её губы, — кажется, это"французский поцелуй", мелькнула мысль. А впрочем, не важно. А что важно? А важно напитаться этим счастьем и не отпускать его… А вернее её…, Машу… Его Машу… Его маленькую нежную девочку, Машеньку…

. Сколько длилось это безумие, непонятно? Только обоим казалось, что этого мало. Очень мало!

. — Хочу тебя, — прошептал он. Маша лишь сильнее прижалась к Алексею, обвив руками за шею.

. Они встали и он, не отрываясь от Маши, толкнул дверь в домик.

. А потом, на старом скрипучем диванчике, безумие продолжилось. Такого у Маши уже давно не было, да и у Алексея тоже. Дух захватывало, сбивалось дыхание, голова кружилась от чувств снова и снова, опять и опять, а душа улетала высоко-высоко в небо. Ещё немножко и… Маша чувствовала, что для неё одной счастья слишком много и ей срочно нужно с кем-то поделиться. И она делилась…, щедро делилась с Алексеем, отдавая ему всю себя без остатка!

. Оба давно уже потеряли счёт времени. Ведь и в правду говорят, — счастливые часов не наблюдают. И, да, они были счастливы…, безоговорочно счастливы, здесь и сейчас!

. Потом они лежали на диване, тесно прижавшись, обнимая руками и ногами тела друг-друга. Просто молчали. Маша слушала биение сердца Алексея, а он, уткнувшись в её макушку, вдыхал аромат волос. Оба были пьяны друг-другом. И очнулись лишь, когда зазвонил Машин будильник, напоминая, что уже половина седьмого и пора на работу.

. Маша стала собираться, а Алексей мешал ей, приставая. Не отпускал, а стоило ей встать, как он тоже поднимался и тянул назад и они вместе падали обратно на диван. Она хохотала и шутливо отталкивала. А он стремился поймать её, в свои объятия. Эта игра продолжалась, пока Маша не схватила полотенце и не улизнула в летний душ. Алексей впервые, после смерти жены, был так, безоговорочно счастлив. таял, как кубик льда в тёплой ладони.

Нет, он, конечно же не забыл свою Людочку, он скучал по ней и помнил. Но её не было рядом, а Маша была. Здесь и сейчас, такая родная, тёплая и любимая. А точно любимая? Кажется, да,..

. С горем пополам Маша втащила в подъезд Игоря. Еле затолкав в лифт пьяное тело, она нажала на кнопку своего этажа. Для этого ей пришлось отпустить воротник куртки, за которой она тащила мужа к лифту. Игорь тут же сполз по стеночке и сел в уголке. Промямлил несколько нечленораздельных слов, из которых удалось разобрать только — су-ка…! И благополучно уснул.

. Двери лифта открылись на 5 этаже. Мария не смогла растолкать храпящего мужа. Пришлось взять его под руки и потащить волоком. Возле квартиры она прислонила Игоря к стене, чтобы достать ключи. И пока ковырялась в замке, он проснулся и запел:

–"Из-за острова на стрежень,

На простор речной волны,

Выплывали расписные,

Стеньки Разина челны!"

. — Пьянь, помолчи! Всю душу вымотал! Наконец-то они попали в квартиру.

. Затащив домой, Маша положила Игоря прямо в прихожей. Только ботинки сняла. У неё уже не было сил ни на что! Физически и морально её истощил человек, а вернее человекоподобное существо, которое валялось на полу в прихожей и громко храпело.

. Она села на обувную тумбочку перевести дыхание и слёзы сами собой полились из глаз Маши. Было видно, что она долго терпела и вот прорвалось наружу всё то, что накопилось и мучило её. Это плакала не сама Маша, а скорее её душа. Она щедро поливала горькими слезами всю неудавшуюся женскую судьбу, оплакивая молодость, которую не вернуть и не переиграть всё по-новому.

. Но сидеть не было времени. Маму с пакетом вещей, приготовленных для роддома, ждала Ольга.

. Поправив тушь, которая размазалась от слёз, слегка припудрив лицо и нанеся нежно-розовую помаду, которая так подходила ей, Маша направилась к дочери.

. В приемном покое роддома она появилась примерно минут через 40. Рассуждая так, что, мол, роды первые и Ольга будет мучиться схватками ещё долго, так что торопиться некуда. Но вещи передать всё же надо. Что бы на завтра было сменное бельё, тапочки, зубная щётка, паста и удобная для кормления ночная рубашка, а так же марлевые подгузники для малыша, Ольга сама их наделала и бутилированная вода, что бы пить, потому как из под крана вредно, — рассуждала она, когда всё собирала.

. Маша, стоя у окошка регистратуры, уже минут пятнадцать пыталась выяснить, родила ли — Хромова Ольга Игоревна и кого? А ей, в очередной раз объясняли, что такая не поступала! Маша просила посмотреть получше, но результата это не давало. Регистраторша уже начала нервничать и повышать голос, требуя, чтобы от неё отстали, так как ей нужно работать! Перед ней лежала стопка карточек и она, что-то куда-то записывала, а тут эта"ненормальная"! Неожиданно Маша вспомнила!

Ой, она же сегодня вышла замуж! Её, наверное, записала по фамилии мужа — Алексеева!

. Но и Алексеевой Ольги Игоревны

тоже не оказалось. Тут-то и заполз маленький и противно — скользкий червячок сомнений. А сюда ли увёз её дочь незнакомый парень? И кто он такой, вообще? Откуда взялся? И самый главный вопрос:-"Где Ольга!?

4 ЧАСТЬ «ЛЮБОВЬ АЛЕКСЕЕВНА»

. Что делать Мария не понимала. Не то звонить в милицию, не то…

. Немного постояв, она всё-таки решила, что сначала, нужно поговорить с Фёдором. Ведь это он договорился на счёт машины. Значит должен знать, кто и куда увёз её дочь? И поехала в ту больницу, куда забрали Федину тётку.

. Не теряя времени, быстрым шагом направилась к остановке. На дорогу до травмпункта ушло ещё минут тридцать. Когда Мария подходила к больнице, она была уже на взводе, так как сильно накрутила себе нервы. Понимала, время утекает, а ясности нет. Она не могла взять в толк, как вообще это всё могло случиться!?

.. Любовь Алексеевну привезли на скорой в травматологическое отделение, единственной в городе больницы. Она очень мучилась, пока машина ехала по ухабам. Её, и так разбитая голова, подпрыгивала и больно ударялась о железные носилки, чем создавала всё большие страдания. А тут ещё нога невыносимо болела. И Любовь Алексеевна не могла понять, как, так хорошо начавшийся день, мог заканчиваться так ужасно!?

. Травматолог, осмотрев пострадавшую, первым делом направил её на рентген. Выяснилась открытая черепно-мозговая травма с повреждением затылочной кости. Сотрясение мозга, средней тяжести. И перелом шейки бедра. Врач объяснил, что такой перелом обычно происходит у женщин старше 55 лет, находящихся в менопаузе, склонных к ожирению и ведущих малоподвижный образ жизни. К коим относится Любовь Алексеевна. И сказал, что нужна операция. Установка специального двухполюсного эндопротеза.

. Услышав слово"операция", больная тихонько заскулила, прикрыв глаза рукой. Погуляла на свадьбе, — пронеслось в голове!

. Она жутко боялась врачей и была уверена, что все врачи — враги! Что из пациентов только выкачивают деньги. И что во время операции, пока человек под наркозом, могут вырезать почку, на продажу или ещё что похлеще! Из-за таких представлений о медицине она сроду не обращалась к врачам. Лечилась исключительно народными средствами, содой, мёдом, травами, перваком, собственного производства, всякими примочками и даже мочой. Свято верила в их целительную и чудодейственную силу. И проповедовала"направо и налево", свои убеждения. Но, не смотря на собственные врачевания, у неё уже был огромный букет запущенных хронических болезней. Но у Любови Алексеевны, на этот счёт было собственное видение. Если бы не народная медицина — говорила она. Давно бы уже…! И многозначительно поднимала глаза кверху, намекая вероятно на небеса.

. С чего были все эти страхи на счёт медиков, уже никто и не помнил. Скорее-всего и сама она тоже не смогла бы это внятно объяснить. Просто верила и всё тут. Но был один случай, который так или иначе повлиял на судьбу Любовь Алексеевны. Это было давно…

. У молоденькой Любаши случился роман. Но было это ещё, когда она жила в деревне в родительском доме.

. Однажды к ним в фельдшерский пункт прислали из города молодого и перспективного фельдшера, по имени Николай. Любаше, на тот момент было, чуть больше двадцати лет. А Николаю уже двадцать семь. Красив и ладен был парень, а ещё умён. И шли к нему на приём и стар и млад. Всех лечил Коля, а кого не мог, направлял в область. Довольны были молодым доктором жители деревни и часто благодарили. Кто яйца домашние принесёт, кто молока, кто сала шмат или курицу. Поначалу Коля стеснялся брать подарки, а потом понял, что люди от чистого сердца делают это. И вся деревня это одна большая семья. А он, стало быть, теперь её часть. А в семье свои правила, нельзя отказываться, могут и обидеться. И стал принимать благодарности.

. Засматривались на смуглого, чернобрового и кареглазого красавчика — Николая, все девки в деревне. А ему как-то не до них было. Не думал он пока что об амурных делах.

. Но однажды к нему в пункт, привели девушку с больной рукой. Очень уж неудачно она достала чугун с кипятком из печки, обварив руку..

. Николай осмотрел пациентку, установил, ожог l степени, намазал чем-то, наложил тугую повязку, сделал укол и дал рекомендации, держать руку в покое. На что Любочка ответила:"а корову кто доить будет? — Не знаю, улыбаясь сказал доктор и откинулся на спинку стула. Лично я не умею, но с удовольствием научился бы. Поможете?

. У Любы вспыхнули щёки! Она была скромной и засмущавшись, опустила глаза в пол.

. Мать Любы ждала её возле кабинета, потому то Николай осмелел и продолжил заигрывать с понравившейся ему девушкой. Он взял Любу, за здоровую руку и погладил.

. Люба, замлела, мурашки пробежали по её коже и она даже прикрыла глаза. Но, через мгновение очнулась и попыталась выдернуть свою кисть. Ведь она"не такая"! Пусть знает, что Люба гордая! Однако Коля задержал её ладонь и быстро выпалил: — Любочка, сегодня в клубе будет кино, приходите. Она ничего не ответила лишь ещё больше раскраснелась и засмущалась. Честные девушки на такие вопросы не реагируют, так учила её мать. А ещё она стращала Любу, мол парням нужно только одно, а значит от них нужно держаться подальше!

. Люба боялась поднять глаза на Николая. Однако всё в ней пело, голова кружилась, а в животе порхали бабочки. Она молча выскользнула из кабинета, буркнув на ходу — большое спасибо и убежала. Мать едва поспевала за ней, пытаясь на ходу выяснить, что случилось и что такого сказал доктор, что она, Люба, пулей вылетела из кабинета? Девушка на ходу бросила, что врач запретил ей доить корову.

И всё, — спросила мать?

И всё, — ответила Люба, лукаво улыбаясь.

Ой, девка, темнишь, ты что-то. Но больше мать от неё ничего добиться не смогла.

. Придя домой, Любаша не находила себе места от волнения. Она всё думала, идти ли в клуб, смотреть кино? На самом деле ей очень хочется, но что подумает о ней Николай? Что она доступная девица? Нет, так нельзя! Что же, что же делать!? С одно стороны ей очень хотелось пойти, а с другой, не хотелось показаться легкодоступной. Промаявшись до вечера, она решила всё-таки, что пойдёт на киносеанс, но будет вести себя достойно и не позволит лишнего.

. Нарядившись в чистый сарафан, с кружевными оборками, надела бусы, что привёз отец из города, и заплела в косу ленту..

. Она очень боялась, а вдруг Коля ведёт себя так со всеми девушками? А она тут себе напридумывала. Но подходя к клубу, увидела Николая с букетиком ромашек и все сомнения развеялись, а сердце застучало быстрее.

. — Я боялся, что ты не придёшь, — слегка смущаясь, сказал парень и протянул ромашки. На что Люба презрительно фыркнула. Мол, она и думать забыла, просто кино пришла посмотреть. Но цветы, всё же взяла.

. А Николай понимал и ценил, то что Люба не позволяет многого это хорошо, значит годится в жёны. Значит и с другими парнями ведёт себя так же и за ней можно ухаживать.

. Сидя в темноте клуба Николай, как бы невзначай касался плечом плеча Любы, но это всё, что он мог себе позволить. За распускание рук, честная девушка, может и по физиономия заехать. А Любаша была честной девушкой, парень это знал наверняка.

. Досмотрев киноленту Николай вызвался проводить Любочку до дому. Обещал не распускать руки и Люба великодушно разрешила ему довести её до калитки. Они почтительно держали допустимую дистанцию. И парень, как и обещал, не прикасался к девушке. Но на прощание Николай всё же рискнул и взял за руку Любашку. И на несколько секунд оба обмерли от тех чувств, что испытали. Потом девушка очнулась. Конечно же, Люба не могла допустить подобное, ведь она"не такая"! Собрав всю свою волю и гордость в кулак, Люба выдернула руку, резко развернулась, отчего её длинная, до пояса коса очертила полукруг, задев по руке Николая, и девушка скрылась в темноте за калиткой. Парень тоже пошёл домой, вспоминая, с улыбкой, сегодняшний вечер. Как они с Любочкой смотрели киноленту, а потом, как шли до её дома, её тёплую ладонь в своей руке и эту длинную толстую косу, красу и гордость любой девушки.

. Коса у Любы действительно была красивая. Ей, от матери, достались густые тёмные волосы. Она ухаживала, расчесывала и заплетала их в длинную и тугую косу, повязывала лентой и очень гордилась ими. Но природа и наследственность наградила Любу волосами не только на голове, но ещё и на ногах, руках, подмышках и в срамных местах. Она стеснялась этого и носила длинные до пят юбки, чтобы скрывать ноги и рубашку с рукавами, чтобы не было видно подмышек и рук.

. Брить волосы женщинам деревни, в которой жила Люба, было недопустимо. Разумеется никто в их селе этого и не делал. Да и не обсуждался подобный вопрос из-за того, что девочкам матери с малолетства прививали стыдливость.

. И несмотря на то, что на картинке из журнала, в сельской библиотеке, девушка видела, как манекенщица в купальнике, стояла с поднятыми вверх руками, а там не было ни единого волоска, мать Любы пугала её. Смотри не вздумай бриться, — говорила она, а то волосы станут ещё гуще и жёстче! И Любаша верила и к отцовской бритве не прикасалась.

. Но однажды, с ней приключилась оказия, по другому и не скажешь. У Любы на попе, между ягодицами, вскочил прыщ. Поначалу, она не обращала на него внимания и матери не говорила. Потому что стыдно, да и не принято это у них было.. Но потом, когда прыщ созрел, покраснел и стал доставлять ей массу неудобств, пришлось признаться

. Любаша маялась уже неделю. Прыщ не давал ни сидеть, ни лежать, ни ходить. И даже притронуться было больно. Она лишь протирала его отцовским перваком, дважды в день. Никто не подсказывал, она сама так решила.

. У них в принципе, из лекарств, дома была только самогонка. И мать лечила ею буквально всё. От больного зуба, — полоскать, от спины, — компресс на поясницу, от больного горла, — на шею. Ну и, соответственно остальные болезни лечились по такому же принципу. Девушке пример приходилось брать только с матери. Ей то она и решила признаться, почему, в последнее время, сидит полубоком, поджав под себя ногу, а когда встаёт, то кривится от боли и ходит медленно и вперевалочку, как утка.

. Мать выслушала с усмешкой.

Ну, давай, показывай, что там, — сказала она улыбаясь.

. Любе же было не до смеха, но ничего другого не оставалось, как задрать юбки и выставить на показ матери свой срам. Сгорая от стыда, она легла на лавку, подставила голый зад, а мать склонилась над ней. Улыбка сошла у матери с лица, она посерьёзнела и даже не сразу поняла, что и где тут смотреть? Настолько густо была покрыта жёстким и чёрным волосом вся промежность и широкая, сантиметров пять, полоса между ягодицами до самого копчика у дочери, что казалось, будто-то это меховая шапка. Длинная поросль скрывала всё, что, как говорила мать Любы, — никому нельзя показывать! А Любаша и не показывала и сама не смотрела, так как, не разглядишь там ничего, потому, что волосы были сантиметров десять в длину. Хоть косы плети!

. Наконец матери удалось отыскать, в этих густых дебрях, злосчастный прыщ. Он был такой огромный и красный, но всё равно ему удалось спрятаться в жестких, как проволока волосах, похожих не то на мочалку, не то на щётку. Но стоило Любиной маме слегка коснуться прыща, как Люба, тут же взвыла от боли! Мать лишь руками развела.

. К доктору надо, — сказала она, помолчав. На, что Люба, как ошпаренная соскочила с лавки, быстро опустила юбки и громко крикнула, — не-е-ет! Мать аж испугалась и отпрянула от неожиданности. Ну, тогда самогонкой только, — как-то, не совсем уверенно, оценив"размер бедствия", предположила она и развела руки..

. Люба, со слезами на глазах, поняла, что мать, всё-таки права. Но пойти к Николаю и показать всё это ему, было выше её сил. Ни за что, — думала она и продолжила мазать самогоном прыщ дважды в день.

. Так прошла ещё неделя. Люба терпела из последних сил. Перестала спать, так как лежать было неудобно и больно. Она вертелась до утра ища себе место и не находила его. Вставала утром разбитая и ещё больше уставшая, с трудом выполняла работу по дому и в пол силы. Мать не настаивала, так как всё чаще заставала Любу в слезах от боли. Но помочь ей не могла ни чем. Так как просто не понимала, что делать? До сих пор лекарство"самогон"спасало всю их семью практически от любых болезней. Но вот этот дурацкий прыщ! Просто наказание какое-то!

. Но, как-то утром, Люба просто не встала с постели. Не смогла. Она вся горела, как печка и не было у неё сил даже на слёзы. Люба лежала с закрытыми глазами и помирала. А мать, потрогав лоб дочери, не на шутку испугалась. Точно помрёт ведь, — пронеслась в голове страшная мысль. И холодок пробежал по её спине.. Пришлось всё рассказать Любиному отцу. А что мог сделать деревенский мужик? Почесав голову, он пошёл запрягать лошадь.

. Подстелив соломы и кинув сверху подстилку, родители погрузили бедную Любу на дрожки, лицом вниз и повезли к доктору Николаю.

. С момента первой встречи Коли и Любаши прошло уже больше двух месяцев. Они встречались, после первого совместного просмотра киноленты, почти каждый день. Просто гуляли за околицей, просто ходили в клуб смотреть кинокартины, просто держались за ручку. Им было хорошо вместе, они ладили, но последнюю неделю не виделись. Люба не говорила про настоящую причину. Почему она больше не бегает к нему? Наплела, что-то, про то, что маме нужна помощь и ей просто некогда. На самом же деле, ей было невыносимо больно! Но выдать Николаю свой секрет, а тем более показать, она не могла. Это было выше её сил!

. Отец и мать привезли Любу к фельдшерскому пункту, почти без сознания. Она слегка приоткрывала глаза и едва переставляла ноги. А передвигалась исключительно с помощью родителей. И было ей уже всё равно, кому и что показывать. Родители еле довели свою дочь до кушетки и уложили лицом в подушку. Люба не шевелилась, у неё не было сил на это. Не было сил и на стыд, который привила ей с малолетства мать. Оставалась только одна бесконечная и выматывающая боль, которой не было конца и края.. И девушка просто молчала, когда ей задирали юбки, когда стягивали панталоны и даже когда Николай склонился над её волосатым задом.

. Коля сразу понял причину недомогания и сказал матери Любы, что этот фурункул нужно резать, чтобы поставить дренаж. Мать схватилась за голову! Зачем резать!? А ну, как помрёт!? Но доктор был непреклонен и сразу же, приступил к операции.

. Первым делом Николай состриг ножницами густой мех, покрывавший меж ягодичное пространство. Над фурункулом и вокруг него. Обработал кожу, обезболил и взял в руки скальпель. Он чуть коснулся им и на поверхности фурункула показалась кровь вперемешку с гноем. Николай тщательно очистил от гноя образовавшуюся рану, выдавил стержни фурункула. Ещё раз всё проверил, не осталось ли гноя, хорошенько промыл и поставил дренаж. Специальную резиновую полосочку. Наложил повязку. И только после этого, сидя за своим столом он перевёл дыхание.

. Николай сидел молча, думая о встречах с Любой, о прогулках под луной, о том, как держал её за руку и о том, как им хорошо было вместе. Но, что будет. теперь? Наверняка и сама Люба понимает, что, как раньше жить уже не получится. Колины мысли метались, как птица в клетке. И сидел он, опустив голову.

. Любу он оставил у себя, в палате, в которой и проходила операция. Она лежала на кушетке. Пусть придёт в себя, — сказал он матери. Переночует здесь, а завтра я отпущу её домой. Мать Любы согласилась и они с отцом отправились домой одни…

5 ЧАСТЬ «ФЁДОР»

. Маша была, как на иголках. Она стояла в регистратуре больницы, куда привезли Любовь Алексеевну.. Пыталась выяснить в какой палате больная и где племянник, который её сопровождал? Но она не могла внятно сформулировать чего конкретно хочет, так как от волнения перепрыгивала с мысли на мысль, со слова на слово не в силах сосредоточиться.

. — Женщина, я вас ещё раз спрашиваю, — что… вы…хотите, внятно можете сказать!? Раздражённо и чётко, разделяя слова, спросила молоденькая регистраторша.

. — Да, я же объясняю вам, — повышая тон, — говорила Маша. К вам, в травматологию привезли женщину. Ну…, полная такая! Маша развела руки в стороны, показывая размер женщины. Ну…, которая ещё упала. на свадьбе со ступенек. В какой она палате!? Мне её племянник нужен! Очень нужен, понимаете!?

. — Какая свадьба? Какой племянник? Закипала регистраторша.

–Понимаете, у меня дочь рожает, а я его найти не могу! Они только сегодня поженились. Её увезли куда-то, а я не знаю куда!? А он знает!

. — Кого увезли!? Кого найти не можете!?

. — Я же вам говорю, — пле-мян-ни-ка! Глядя, на неё, как на умственно отсталую повторила Маша.

. — У меня дочь рожает! Вы понимаете!?Почти орала она.

. — Какого племянника!? Кто рожает!?

. — Ну, как какого!? Я уже сто раз объясняла! Племянника той, которая упала! Её к вам привезли! Что тут непонятного? Маша уже чуть не плакала.

. — Чего вы кричите, женщина!? Поспокойнее можно?

. Было видно, что девушка в окошке регистратуры сама занервничала от такого диалога. Она уже отчаялась понять, чего хочет эта всклокоченная мадам.

. Выглядела Маша действительно, так себе. Чёлка выбилась из под намотанного на голову шарфа, потому что Маша без конца пыталась поправить его, ослабив на шее. Так как в помещении было душно. Верхняя пуговица пальто расстегнулась. И наружу торчало, что-то. Не то кофта, не то ещё один шарф или платок. Воротник с одной стороны топорщился. Короче, видок был ещё тот!

–Фамилию поступившей знаете?

. — Да, Алексеева! Резко выпалила Маша. У неё в глазах загорелась искорка надежды. И тут же погасла. Маша осеклась и сникла. А вообще то нет…, не Алексеева она. Это у её племянника фамилия Алексеев. А у неё не помню, вернее, не знаю. Её Люба зовут! Точно Любовь! Вы проверьте, девушка! Пожалуйста. Маша молитвенно сложила на груди ладони вместе и состроила жалобные глазки.

. Ждите, — закатив глаза, со вздохом, сказала девушка в окошке. И подняла трубку телефона.

. — Через пару минут, она, прикрыв ладонью микрофон на трубке, спросила у Маши.

. — Любовь Алексеевна?

. — Да-да-да-да… Затараторила обрадованная Маша. Точно! Её Любовь Алексеевна зовут!

. — Вроде эта, — сказала медсестра уже в трубку, тому кто был с ней на линии. Потом несколько раз поддакнула невидимому абоненту на том конце провода, — да…, да.., угу…, понятно…, да…, ага, пока. И повесила трубку.

. — У нас ваша больная. Перелом шейки бедра, открытая черепно-мозговая травма. Состояние средней тяжести. Она сейчас в операционной, её оперируют, ставят дву… Договорить она не успела, так как Маша её перебила громко заорав.

. — Да нахрена мне ваша бабка!? Племянник её где!?

. — Девушка опешила от Машиной наглости и разведя руки, слегка заикаясь от неожиданности, сказала, — за д-документами поехал.

. Маша чуть не села прямо у регистратуры. У неё подкосились ноги. Она понимала, что на счету каждая минута! Но не знала, что теперь ей делать? Сколько ждать? Куда бежать? Где искать Фёдора? И где её беременная дочь, её Оля!?

. Так на полусогнутых ногах она добрела до лавочек, что стояли вдоль стен, перед кабинетами. И плюхнулась всем телом, стянув с головы шарф. Маша откинулась на спинку лавки, слегка запрокинув голову и уставилась перед собой немигающим взглядом. А мимо, туда-сюда из кабинета в кабинет, сновали люди. Они, что-то у кого-то спрашивали, куда-то несли свои карточки, сдавали анализы, получали результаты, радовались или огорчались. И только Маша сидела и никого не видела и не слышала. Словно в ушах была вата. Единственная о ком Маша сейчас думала это Ольга. Где она сейчас и что с ней?

. Фёдор сдал тётушку врачам, как говорится, — из рук в руки. Дождавшись результатов обследования. Понял, что сейчас будет операция, а он, Фёдор, должен подвезти документы Любови Алексеевны в больницу, для заполнения карточки и прочих бумажек. Тётка вручила ему ключи от своей квартиры и объяснила где и что лежит. И он поехал к ней домой с чувством выполненного долга.

. Ольга в роддоме, под присмотром специалистов, — рассуждал он. Теща вещи ей отвезла уже, наверное. Так что волноваться не стоит. По крайней мере, там всё под контролем врачей. А тётя Люба тоже под присмотром, только уже хирурга. Там операция только началась.

. По-сути Фёдору торопиться некуда. Документы можно даже и завтра в больницу отвезти, думаю, ничего страшного не случится. Операция ведь уже идёт. Не бросит же её хирург на пол дороги, из-за отсутствия, каких-то там бумажек!? С такими мыслями, уставший и вымотанный за день Фёдор зашёл в квартиру тёти Любы. Открыл ключом, который она дала ему. Не торопясь, первым делом разулся, потом прошёл на кухню, в раковине вымыл руки, поискал обо что можно их обтереть. Не нашёл и несколько раз стряхнув в раковину, вытер о свои штаны.

. Он открыл холодильник, заглянул в него, ничего вкусненького там не нашёл, поэтому просто достал из банки солёный огурец и захрустев присел на табуретку.

. Потом прошёл в зал и плюхнувшись на диван, откинул голову назад. Он задумался о сегодняшнем дне, перебирая в памяти события. Фёдор и сам не заметил, как задремал.

. Ему даже сон приснился. Про деревню, про бабушку, про детство. Про то, как она поила его парным молоком с пышными оладушками. И про то, как он, Федя, делился этим самым молоком, пока бабушка не видит, с кошкой Муськой. И это был их секрет. Только его и Муськин. Сон был какой-то нежный что ли, а ещё тёплый-тёплый и реалистичный. Он затрагивал струнки из детства. И Федя, обнимал кошку и прижимал к себе тёплый, пушистый комочек, гладил её и целовал в макушку. Он тёрся своей щекой о пушистую и густую шерсть Муськи. И вдруг, она стала расти, расти и увеличиваться в размерах. Она выросла и превратилась в огромную, просто гигантскую кошку! Которая теперь яростно шипела на Фёдора и выставляла когти, а он от страха сжимался в комок, закрываясь маленькими ладошками. Не понимая, как его ласковая Муська могла стать таким монстром. Её глаза горели красными огнями. Вдруг, монстр накинулся на мальчика… И тут Фёдор проснулся.

. За окном было темно. В свете уличных фонарей красиво падали снежинки. Фёдор засмотрелся, он ещё был под действием сна.

. Приснится же такое, — подумал он, вставая с дивана. А сколько хоть времени-то прошло? Фёдор щёлкнул выключателем, свет осветил всю комнату. На столике, возле кресла, он увидел будильник. Взял его в руки и обалдел! Стрелки показывали половину второго ночи!

. Как он мог столько проспать!? Он искренне не понимал. Вроде только присел на диван, а уже пол второго ночи? Почесав голову и зевнув от души, Фёдор прикидывал, что ему теперь делать?

. Скорее всего Ольга уже родила. Интересно кого? Я теперь отец, — не укладывалось в его голове. Новые обязанности, новые заботы. Он обещал помогать Ольге и будет это делать с удовольствием!

. А с тётушкой что? Скорее всего, операция уже давно закончилась и она спит в палате. Короче, ни в роддом к Ольге, ни в больницу к тёть Любе его уже не пустят. Всё проспал! Конечно же обе будут волноваться, но что поделаешь… Уснул.

. Вообще-то Фёдор был ответственным. И всё за что отвечал или ему поручали, обычно было выполнено качественно и в срок. Тут скорее исключение получилось. Устал за день, переволновался. С кем не бывает?

6 ЧАСТЬ «ОЛЬГА»

. Схватки были уже совсем невыносимыми. Ольга мучилась очень сильно. Она не могла контролировать свой крик. И когда, после очередного затишья тело сковывало новой схваткой, она начинала орать с такой силой, что всем вокруг становилось жутко. Она каталась по полу комнаты, в которую их с водителем девятки привезли неизвестные молодчики. Во время передышек между схватками Ольга видела, что на диване лежит тот самый парень, что был за рулём, но он без сознания. Вроде бы Фёдору он представился Валерой, когда отъезжали от ресторана. Хотя…, Ольге было всё равно. Боль была адская! Никогда раньше ей не приходилось такую испытывать. Казалось изнутри разрывает всё тело. И ничего не приносило избавления или хотя бы облегчения.

. Она не понимала кто, зачем и куда их привёз. У неё было много вопросов к этим людям, но пока нужно было решить один, первостепенный вопрос, — родить! А этому не было конца и края! Схватки, одна за другой были уже слишком частыми, а это значит, что приближался сам момент родов. И Ольга не понимала, как это можно пережить? И возможно ли это в принципе? От дикой боли, из-за очередной схватки, она рвала на себе волосы. Они клоками оставались в её руках. И боль от этого была ничтожной по сравнению с самими схватками. Во время коротких пятиминутных передышек между ними, она просто лежала на полу без сил. Казалось, что это какой-то бесконечный марафон дикой боли.. Ольга уже потеряла счёт времени…

. Приложив к носу водителя девятки платок с хлороформом и увидев, что тот обмяк, один из мужчин, по кличке — Серый затолкал Валерку на пассажирское сиденье. Пристегнул ремнём безопасности, вероятно, чтобы тот не болтался и не падал, прислонил его голову к боковому окну, а сам сел за руль его авто. Обе машины, черная Вольво и вишнёвая девятка двинулись в неизвестном направлении. Вернее, не известно оно было только для Ольги. По скольку Валерке было по фигу куда его везут, так как он был в отключке, то по поводу маршрута заволновалась только она. Её и без того округляющиеся от боли глаза были, как говорится, — "по пять рублей", а тут и вовсе чуть не выкатились! Но всю ее сущность настолько занимала боль, что ей, по-сути было безразлично кто и куда её везёт. Просто хотелось бы получить медицинскую помощь, а с этим, как виделось Ольге будут проблемы.

. — Вы кто? А-а-а-а-а,.. Куда вы меня везёте!? А-а-а-а-а… Завопила Ольга.

–Заткнись, блядь! Рявкнул Серый и уставился на дорогу.

. — Прооравшись во время схватки, Ольга снова попыталась выяснить, кто её похитил и для чего?

Завали хлебало, сказал, усекла, шалава!?

. У Ольги не было чувства страха, но всё же она предпочла не злить этого молодого человека своими вопросами. У неё наступил момент, какого-то вселенского безразличия. Лишь бы поскорее всё закончилось, — подумала она. Но снова наступала схватка. И ей снова приходилось хвататься за сиденье спереди, упираться в него лбом, прижимать подбородок к груди и кричать и рычать, в надежде, что боль отступит. А она не отступала. Боль обесценивала всё, что происходило вокруг. И помимо неё самой, жестокой и беспощадной, остальное для Ольги не имело ровно никакого значения.

. Автомобили двигались по шоссе за городом уже прилично по времени. Минут сорок точно. Хотя для Ольги время текло немного по-другому. Оно мерилось промежутками от схватки до схватки.

. Наконец автомобили свернули на грунтовку и проехав пару километров, остановились у какого-то коттеджа. Ольга успела заметить, что дом высокий, кажется трёхэтажный, что за забором красивый зелёный сад. Высокие туи, ели и прочие хвойные деревья, а так же зелёный самшит. Всё это создавало чуть ли не летнюю картинку. Вот если бы не было снега, успела подумать Ольга, то… Но, додумать ей не удалось. Схватка снова завладела телом! Боль усиливающаяся по нарастающей в течении, каких-то там тридцати-сорока секунд, сковала тело и разум. И снова вырвался на волю душераздирающий крик!

. Водитель девятки вытащил Валерку под руки из машины и бросил прямо на дорожку из красной и жёлтой плитки. Плитка создавала затейливые диагональные полоски, которые снова и снова переходили из одного цвета в другой, до самого крыльца. Это смотрелось очень современно, ухоженно и дорого. Дорожка была широкая и обрамлялась бордюром, вдоль которого росли зелёные и аккуратно подстриженные кусты и стояли лавочки. И посередине всей этой красоты валялось бесчувственное Валеркино тело. Не гармоничная картина, — подумала девушка, не вписывается сюда это тело. И я тоже сюда не вписываюсь. Что вообще происходит!?

. Бросив Валерку, водитель открыл заднюю дверь и скомандовал Ольге, выходить. Она, как огромный неповоротливый бегемот, еле развернула корпус в сторону двери, вытащила одну ногу, затем другую, потом попыталась встать, но тело казалось настолько тяжёлым, что даже отталкиваясь руками от сиденья, ей это сделать не удалось.

. Серый вскипел от злости! Бля.., я что и тебя тащить должен!? Рявкнул он. Но Ольге было всё равно. Она опустила голову, что означало, — делайте, что хотите, а встать я не могу. Тут подошли двое из Вольво..

Серый, что тут?

. — Да, вот, блядь эта сидит орёт, встать не может. Вася, бери ты эту, а я мужика её потащу.

. Ольга не совсем поняла, что значит"её мужика", но сразу спросить не решилась.

. Тот, кого называли Васей, помог девушке встать с сиденья девятки и аккуратно повёл её в дом. Ольга шла по дорожке молча, совсем не сопротивлялась, почти бесчувственно склонив голову набок. Она уже предчувствовала следующую схватку. Только начинающееся пощипывание внизу живота, которое, менее чем через минуту, грозило перейти в сильнейший спазм. Ольга это уже знала и готовила силы на то, чтобы пережить эти несколько долгих и мучительно болезненных минут. Как не старалась она кричать"внутри себя", в какой-то момент крик всё равно вырвался наружу! Вася, парень, который вёл Ольгу по дорожке, от неожиданно громкого, не то рыка, не то крика, остановился и вылупился, не зная, что делать. Раньше ему не представлялось возможности присутствовать на родах. Он не знал, как нужно реагировать на подобное. Поэтому, просто стоял, с разинутым ртом, держа под руку орущую девушку одной и придерживая за спину другой своей рукой…

. — Что?… К-к-как… ч-че-ем помочь?… Делать, что надо!?… От неожиданности и страха за жизнь незнакомой беременной девушки и её ребёнка он даже не мог связать слова в одно предложение. Что-то мямлил, хватался, то за руку, то за спину, то хотел поддержать живот. Короче, парень растерялся. А схватка постепенно сошла на нет и Ольга смогла переступать ногами дальше, чего не скажешь о Васе. Его словно парализовало. Он по-прежнему таращился на Ольгу.

. — Врача тебе надо, — еле слышно, чуть не шёпотом сказал он.

— Неужели дошло! Грубо и ёрнически ответила Ольга. Отвези меня в роддом иначе сам роды принимать будешь!

. — Я… я-я, сейчас… Погоди… Пошли в дом, а там посмотрим. И повёл девушку по ступенькам.

. Вася завел Ольгу в комнату, где уже лежал на диване Валерка.

. — Вот. Располагайся, а я сейчас.

. — Ты куда!? Я же рожаю, мне врач нужен!

— Щас — щас…, потерпи, щас всё будет. Не совсем уверенно промямлил Вася и спиной вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

. Ольга осталась одна. Вернее, на диване лежал тот парень, из девятки, но без сознания и он вряд ли мог помочь ей хоть чем-то, в этой ситуации.

. Она огляделась. Комната была не маленькая, метров тридцать, а то и побольше. Современный евро ремонт. Двух, а местами и трёхуровневые потолки, с круглыми лампочками, то сходились, то расходились причудливыми поворотами. Огромная пальма в высоком и круглом кашпо в углу. Розетки и выключатели внизу, а не вверху стен, как обычно. Два кресла и столик между ними. На столе журналы и пульт. А так же диван и большой плоский телевизор, который стоял в стенке, в специальной нише, ровно под его размер. Таких Ольге видеть не приходилось ни разу. Телевизор произвёл на неё впечатление, но начинающаяся внизу живота щиплющая боль, говорила о том, что сейчас будет не до него. Девушка собралась, внутренне, сжалась и приготовилась к неизбежному, а уже через минуту боль пронзила её в который раз. Она упала на колени, уцепившись руками за подлокотник дивана. Выгнула спину и задышала быстро-быстро, по собачьи, секунд тридцать это помогало сдерживать под контролем свои эмоции, но потом боль вырвалась наружу вместе душераздирающим криком.

. В это же время, за дверью, консилиум из трёх мужиков, ни разу не сталкивавшихся с подобным, обсуждали ситуацию.

. — Что делать будем? — Спросил Серый. Если баба окочурится, нам шеф бошки свернёт. Все переглянулись и пожали плечами

. — Вася, звони в контору, обрисовывай ситуацию. А то я её щас сам, блядь, вырублю! Достала, сука орать! Лось, а ты загони девятку в гараж, на всякий случай, чтоб не отсвечивала здесь.

. — Вася набрал номер, после пары гудков на том конце сняли трубку.

. — Ало, слушаю. Мужской голос был ровным и спокойным.

. — Это я. Малого того мы взяли. Но с ним была ещё его беременная баба. Он, как раз её в роддом вёз. Короче, оба у нас.

. — Неожиданно. Но это даже лучше, — сказали на том конце. Явно с удовлетворением.

. — Но тут проблема.

. — Какая ещё проблема?

. — Походу она рожает. Орёт без остановки, вдруг окочурится? Мы не знаем что делать?

. Словно бы в доказательство сказанных Васей слов, послышался женский крик.

. — Во…, слышишь? Вася убрал трубку от своего уха и приблизил к двери, за которой истошно заорала Ольга.

. — Слышу. Ясно. Перезвоню. Как будто робот, без эмоций, сказал мужчина на том конце провода и связь разъединилась.

. Вася положил трубку и объявил, разведя руками, — сказал ждать. И красноречиво вздохнул.

. Через сорок минут после звонка к коттеджу подъехал ещё один чёрный автомобиль. Из него вышел водитель и два медработника. Мужчина и женщина. Из-под верхней одежды, снизу у них торчали белые медицинские халаты, а с собой в руках мужчина нёс чемоданчик, вероятно с медицинским инструментом и лекарствами. Водитель шёл впереди, показывая дорогу и открывая дверь врачам.

–Где роженица? Спросил мужчина — врач прямо с порога.

. — Там! Серый и Вася практически одновременно сказали, синхронно ткнув указательными пальцами на комнату в которой находилась Ольга. Медработники вошли в комнату и закрыли за собой дверь.

В комнате уже минут пятнадцать была тишина. Оттуда не доносилось ни звука. Поэтому Вася решил проверить, что там происходит. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

. Девушка лежала на полу. А доктор через трубку, прижатую к её круглому животу, пытался расслышать, что происходит у неё внутри. Медсестра с секундомером находилась рядом. Доктор поднялся, убрал трубку и дал медсестре какие-то указания. Она быстрым движением открыла чемодан, достала шприц, набрала в него лекарство и повернув Ольгу набок, протёрла место и сделала укол в ягодицу. Бедная девушка, настолько измучилась схватками, что совсем никак не отреагировала на это.. Но уже через пару-тройку минут снова началось. Крик, ор, стон! В этот момент врач увидел Васю, который заглядывал в приоткрытую дверь и скомандовал, — уберите парня с дивана, мы туда девушку положим!

. — Серый, помоги перенести, обратился Вася к напарнику. И они вместе, Вася под руки, а Серый за ноги, вынесли Валерку из комнаты. А там продолжалось. Ольга стонала, врачи давали ей команды, уговаривали потерпеть, потужиться и что-то ещё. Это было выше сил Васи и Серого! Их"нежные"личности не привыкли к такому. Вот если в морду дать кому, или битой вырубить, или на разборки с братвой — это, пожалуйста,. Это мы завсегда готовы! А роды…, не уж, увольте! И они ушли на кухню вместе с водителем, который привёз врачей.

. На кухне они расслабились, выпили, пива, а Лось сварил всем кофе. Они включили телевизор, что стоял там же, сделали звук погромче — чтобы не слышать вопли — как выразился Серый. И стали ждать.

. Кухня находилась через холл от комнаты где принимали роды, поэтому крики заметно стихли и Лось даже задремал сидя в кресле.

. Всё произошло минут через сорок — пятьдесят. Ольга в очередной раз закричала, но не на долго, как обычно и затихла. А вместо этого раздался плач ребёнка. Вернее сказать, — писк. Как будто-то бы пищал маленький котёнок. Ещё через несколько минут медсестра вышла из комнаты с завернутым в полотенце младенцем. Все, мужики, как по команде повернули головы в сторону открывшейся двери. А медсестра строго спросила, — где тут у вас ванная комната? Вася подскочил на ноги и почти побежал показывать.

. Медсестра обмыла тёпленькой водичкой тельце крохи. Обтёрла мягким полотенцем и запеленала. Ребёнок пригрелся и примолк.

. Вася топтался возле ванной, переминаясь с ноги на ногу, он как-будто нервничал. Со стороны можно было подумать, что это он отец, которому не терпится взять на руки малыша.

. — К-кто родился? Спросил он волнуясь.

. — Девочка, — с улыбкой ответила медсестра. Держите. И аккуратно передала её опешившему Васе. Он быстро подставил руки, расширив глаза и приоткрыв рот. Просто он ни разу не держал новорожденного. И пока женщина писала список необходимых для ребёнка и мамы вещей, Вася с интересом разглядывал малышку. Её пухлые губки причмокивали во сне, маленькая, с кулачок головка была настолько милая, что он испытал такие чувства, которых раньше никогда не было.

. — Вот. Медсестра протянула листок Васе. Купите всё необходимое. Сейчас роженица спит, а через пару-тройку часов ей понадобятся лекарства, я написала какие и как принимать, а так же подгузники для ребёнка, детский крем, присыпка и так далее. Короче, здесь всё, что нужно. Завтра утром пришлите за мной машину, я осмотрю и маму и ребёнка. Да, ещё, если ситуация вдруг нестандартная, звоните даже ночью, вот номер. Или сразу выезжайте за мной.

. С этими словами она развернулась и пошла за своим коллегой, который уже с чемоданчиком стоял у выхода, ожидая её.

. А Вася так и остался стоять, как пенёк, хлопая глазами, с малышкой на руках.

. — И…? Что мне теперь с тобой делать? Глядя на спящую девочку, спросил он. А она лишь смешно скривила свою маленькую мордашку и умилительно причмокнула губками. И Вася, как говорится"поплыл"…

7 ЧАСТЬ «ОЛЬГА»

. Вася держал на руках малышку и пристально разглядывал её. Такие щёчки, пухлые пальчики, носик пуговкой, смешные губки. Ему хотелось не просто держать девочку на руках, но вдыхать аромат этого маленького чуда.. Ему так нравился запах ребёнка, что он не удержался и наклонился к макушке, вдохнул полной грудью. И это было очень приятно. Вася кайфовал…

. Врачи уехали, в доме остались только он, Лось и Серый.. Пленников Вася не считал. Лось пока прилёг и ближе к утру должен был сменить Васю на посту.

. Серый, — обратился Вася, — давай, сгоняй по-бырому в город, вот список, купи всё по пунктам. Привезёшь, проверю.

–Ну, конечно, чуть что, так сразу Серый! Громко возмутился он.

. — Тш-ш-ш… Потише, — сказал Вася и уселся с малышкой в кресло-качалку. Девочка сладко спала на коленях мужчины, а он, размышляя, разглядывал её, слегка покачиваясь.

. Почему я раньше на детей внимания не обращал? Он не мог вспомнить ни одного случая, когда ещё хоть один малыш, вызвал бы у него такую реакцию. Они же такие…они…ну, — Вася ни как не мог подобрать слова, чтобы описать свои чувства, хотя бы самому себе, — такие… необыкновенные, что ли. Он поймал себя на мысли, что хочет своего ребёнка. Но, поскольку ни жены, ни девушки у него не было, то сама мысль эта была пока что не осуществима.

. Вася и не заметил, как задумавшись, задремал.

.Ольга проснулась или, вернее сказать, очнулась. Открыла глаза, огляделась, приподнявшись на локтях. И вдруг её, как молнией пронзило!

–Дочь! Она же родила, дочь! Где её ребёнок!? Она запаниковала.

. На полусогнутых, слабых ногах, вероятно, от снотворного, что вкололи врачи, Ольга вышла из комнаты. Медленно прошлась вдоль коридора, заглянула в гостиную. И увидела картину. Один из её похитителей, кажется его Василий зовут, сидел в кресле-качалке и дремал, а у него на коленях, лежал ребёнок. Ольга, почти на цыпочках, очень тихонько подкралась к нему и уже хотела было взять дочку, протянула руку, как почувствовала резкий хват за запястье. Это молниеносно среагировал Вася. Он сначала схватил её, а только потом открыл глаза. Несколько секунд ещё удерживал руку Ольги, затем отпустил.

. — Это мой ребёнок, — тихо, но уверенно сказала девушка.

. — Вася промолчал. Он встал, аккуратно приподняв малышку и так же ювелирно, из рук в руки, вручил драгоценный кулёчек девушке.

. — Ольга, где-то с минуту разглядывала дочь. Наслаждаясь, тем что видит. Её охватил внутренний восторг. Какая же она красивая, — подумала девушка. Её губы тронула улыбка. Но тут же, вспомнив где находится, Ольга вернулась в реальность.

. — Зачем вы меня похитили? Этот вопрос она задала впервые. Во время схваток ей было не до этого.

. Вася молчал. Он медленно подошёл к столику и налил воды из кувшина. Не торопясь выпил, поставил стакан обратно и спокойно сказал:

. — Во-первых, никто никого не похищал. Вы наши гости. И находитесь в этом доме на правах гостей.

. — Василий, вы же поняли о чём я вас спросила. Я ни к кому в гости не собиралась! Я ехала в роддом, а вы напали на нашу машину! Повторяю вопрос, — зачем…вы… меня…похитили!? Заметьте, я не спрашиваю про того парня, водителя, которого вы усыпили.

. — Правильно делаешь, что не спрашиваешь. Меньше знаешь, крепче спишь! Сквозь зубы, угрожающе прошипел Вася. Я, всё равно, на такие вопросы отвечать не уполномочен, задашь их шефу, когда он приедет.

. — Та-ак…, ещё один персонаж! А не многовато ли вас здесь? Вася лишь пожал плечами.

. — Значит, так, Василий, сейчас я с ребёнком еду домой! Твёрдым и уверенным голосом произнесла Ольга.

. — Значит, так…, как там тебя…,!? Ольга промолчала, а Вася, не дождавшись ответа и глядя ей прямо в глаза, продолжил.

. — Сейчас, ты идёшь в свою комнату и сидишь там как мышь! Усекла!? Ждёшь дальнейших распоряжений! Появится шеф, всё растолкует. Он говорил это громким шёпотом, явно не хотел разбудить малышку, но угрожающе приближаясь к Ольгиному лицу., вероятно, чтобы до неё лучше дошло.

. — Да, ладно!? У меня и комната своя тут есть? Обалдеть! Усмехнулась девушка. А Вася молчал.

. — Василий, вы же понимаете, что явно меня с кем-то перепутали. Я не бизнес леди, денег у меня нет. И уже более миролюбивым голосом добавила. Я вижу, вы хороший, отпустите нас, пожалуйста. Вася не промолвил ни слова. Просто сидел и пялился в окно. А за окном красиво падали снежинки, в свете фонаря.

. — Василий! Почему вы молчите!?

. Вместо ответа, парень молча взял за локоть девушку и повёл в комнату. Давая понять, что аудиенция окончена. Вася держал локоть крепко, как тисками, вёл уверенно, но не быстро, понимал, в руках у Ольги ребёнок.

. — Достала! Сиди здесь, жди распоряжений! Серый приедет, всё, что нужно привезёт. Врачиха будет завтра утром. Всё, баста! Спать ложись, ночь на дворе.

— Мне хоть маме позвонить можно?

. — Нет! Гаркнул Вася и втолкнул девушку в комнату. Ольга прикрыла глаза и инстинктивно втянула голову, ей показалось, что сейчас он лязгнет дверью со всей силы. Но, Вася явно боялся разбудить малышку, поэтому закрыл аккуратно.

. — И на том спасибо, — пробубнила себе под нос она.

. Находясь в комнате Ольга, положила дочь на диван и присела сама. Ночь на дворе, мама и Федя с ума сходят! Как пробраться к телефону? Как им дать знать, что с ней и ребёнком всё в порядке? Интересно, сколько сейчас времени? Сколько меня здесь продержат? Зачем меня сюда привезли? Что делать? Кто они такие? Может сбежать? А ребёнка во что одевать? Ведь теперь Ольга не одна, а за окном зима. Мысли роились в голове девушки. Посидев ещё немного, она решила, — всё-таки, надо как-нибудь аккуратненько, для начала, пробраться к телефону. С этим нехитрым планом она и приоткрыла дверь.

. — Э-эй, Васи-илий… Никто не отозвался. Ольга прошла тихонечко через небольшой коридор, ведущий в гостиную, заглянула туда, — никого… У девушки сильно застучало сердце. Как пойманная птица в клетке, оно трепыхалось, а мозг быстро соображал!

. — Та-ак, так, так, так, так — телефон я, кажется видела в гостиной на столике. Точно, вон он! Быстро, на цыпочках, как балерина, она пересекла комнату и схватила трубку. Послышался длинный, ровный гудок. Трясущимися от волнения руками, девушка тыкала по квадратным кнопкам аппарата, набирая цифры родительского номера. Ну же, ну-у… Ма-ма, сними же трубку.. От нетерпения, девушка приплясывала на одном месте.

. — Мамочка, пожалуйста… Мамуля… Но в трубке были длинные гудки, никто не подходил к телефону. И вдруг послышался звук смываемой в унитазе воды. Открылась дверь туалета и оттуда вышел Вася, на ходу он застёгивал ширинку и ремень на брюках. А Ольга поняла, что торопиться уже некуда. Она так и продолжала стоять с трубкой в руках, слушая длинные гудки и надеясь, что, в последний момент мама, всё-таки скажет, — ало…, но увы…

. Вася даже не особо и торопился. Он застегнулся и неторопливым шагом подошёл к девушке.

.-Не берут? Спокойно спросил он.

. — Н-не берут… — поникла Ольга.

. Вася аккуратно взял у неё телефон и положил на рычаг. Он пристально смотрел в глаза, просверливая взглядом. Действовал очень спокойно, это-то и пугало девушку. Ольга уже приготовилась к крику или может даже пощёчине. Она не знала чего можно ожидать от Васи, за такое самоуправство с её стороны. Он было грозно приблизился к лицу Ольги, давая понять серьёзность своих намерений. Открыл рот, чтобы, что-то сказать ей, как вдруг послышался грохот, со стороны коридора, будто кто-то упал.

. Оба, Вася и Ольга обернулись на шум и увидели того самого водителя девятки. Он попытался подняться на ноги с пола, но снова упал. Вероятно парень пришёл в себя не до конца, но всё же решил выйти из комнаты.

. — Э-э-ээ, парниша, ты, это…, не дури, а то свяжу! Пригрозил Вася. Быстро подскочил к нему, взял под руки и повёл в комнату, куда определил и Ольгу с ребёнком. Повернулся и гаркнул девушке, — марш к себе! Ольга не подумала ослушаться, понимала, что раз её план не удался, то сейчас Васю лучше не злить. И молча пошла, как выразился Вася, — "к себе".

. Валерку Вася аккуратно уложил на диван, рядом с девочкой. Парень ещё был очень слабый. И Вася предупредил его,

. — Дверь на замок не закрываю, только потому, чтобы в туалет могли выйти. И не балуй мне тут, — предупредил он Валерку, — иначе свяжу! И из комнаты не выпущу, ведро принесу, узнаете тогда! Ладно, отлёживайся, все разборки завтра.

. — А тебя, — обратился он к Ольге, если ещё раз увижу, у телефона, накажу!

. И уже на ходу бросил, — завтра сообразим кроватку для малышки, а сегодня, потеснитесь, как нибудь. И закрыл за собой дверь.

. — Обалдеть! Последняя фраза Васи, на счёт кроватки для дочки, заставила Ольгу задуматься:

. — И что это значит? Что мы здесь надолго!? Ну, не будут же они покупать кроватку на неделю или на месяц? Зашибись!

. Ольга разглядывала лицо парня.

. — Симпатичный, — подумала она, — интересно, женат? Может за него тоже сейчас девушка волнуется, а может даже и жена с ребёнком. Сидит сейчас у окна, места себе не находит. А он тут, со мной и моей дочкой. О-ох, дочку то за что? — Вздохнула Ольга, — бедный мой ребёнок.

. Ольга, подтащила к дивану кресло, развернула его так, чтобы оба подлокотника упирались в диван. Таким образом у неё получилась кроватка для малышки. Она аккуратно переложила ребёнка на кресло, как вдруг девочка закряхтела, заворочалась, зашевелилась. Ольга, взяла её на ручки и прижала к себе. А потом сообразила, её же покормить нужно. Но девочка снова уснула, почмокав губками во сне и Ольга положила её обратно в кресло. Сама вышла в коридор уже не прячась и обратилась к Васе:

. — Мне бы в душ. Скоро кормить ребёнка, а я…. она не стала говорить, что ей нужно хотя бы грудь обмыть, — постеснялась.

. — Короче, мне помыться надо.. Вася молча показал Ольге где душ, достал из комода махровое полотенце, халат и прочие принадлежности, типа шампуня, зубной пасты, щётку, мочалку. Всё подал и включил свет в душевой, а сам вернулся в

кресло-качалку. Ему оттуда было хорошо видна дверь и в туалет, и в ванную комнату.

. Ольга решила не терять время. Нужно быстренько принять душ, а то вдруг дочка проснётся.

. Девушка стояла под тёплыми струями воды с наслаждением. Подставляла лицо, ловила губами, пускала фонтанчики воды изо рта, складывала ладошки перед собой, а когда наполняла их, выливала на грудь, плечи и получала кайф. Потом спохватилась и ускорилась. Нужно было побыстрее вымыться, чтобы пойти к дочке. Ольга пока ещё не свыклась со своим новым статусом, мамы и иногда, вспоминая, пугалась:

. — А вдруг не справлюсь? Закрадывались мысли. Но она старалась прогонять их:

. — Нечего депрессовать! Я у дочери одна! И Ольга снова вспомнила где находится.

. Вымывшись и высушив феном волосы, девушка накинула халат и подвязала поясом, потому что пуговиц на нём, всё равно не было. Халат был махровый, с длинным ворсом и очень нежный к телу. Посмотревшись в зеркало, Ольга пришла к выводу, что роды её ничуть не испортили. Румянец после водно-банных процедур, подчёркивал скулы. Даже губы порозовели. Девушка состроила глазки своему отражению в зеркале, прикусила губу, слегка прищурившись и осталась довольна. И тут заурчало в животе и она вспомнила, что ела последний раз на собственной свадьбе, какой-то салатик. Потом, во время схваток, ей было не до этого. И вот сейчас голод дал о себе знать.

. Ольга вышла из ванной, на неё пристально смотрел Вася.

. — Василий, прошу прощения, но раз уж я здесь гостья, как вы изволили выразиться, то можно мне хотя бы чаю с бутербродиком. Пожалуйста… Она похлопала глазками и молитвенно сложила ладошки на груди. Ольга говорила, слегка высокомерно — издевательским тоном. Почему то она не боялась Васю, но определённое уважение испытывала. Вася молча встал.

. — Сюда иди. И подвёл девушку к холодильнику. Открыл и сказал, — вот, выбирай, что видишь, можешь готовое, но если хочешь, сама приготовь яйца, или ещё чего-нибудь. Домработница будет только утром. И пошёл на свой наблюдательный пункт, в кресло-качалку.

. Ольга осталась стоять у раскрытого холодильника. Она молча смотрела, потом сообразила, что о ней ни кто не позаботится, кроме неё самой и стала действовать. Достала молоко, творог и кусок варёного мяса на блюде. Щёлкнула кнопку чайника, включив его. Достала хлеб из хлебницы, отрезала мясо, положила его на хлеб и с удовольствием стала жевать в ожидании, пока закипит чайник.

. — А заварка где? Жуя спросила она.

. — В верхнем шкафу, над плитой.

. — Василий, всё-таки, зачем вы меня охраняете? Девушка продолжала жевать мясо.

. — Я же не депутат, какой-то. А Вася продолжал молчать, отчего создавалось впечатление, что она разговаривает сама с собой.

. — Ну, вот к примеру, у вас какое образование? Ольга не дождавшись ответа от Васи, продолжала говорить сама:

. Вы же могли устроиться на нормальную работу? Зачем пошли в бандиты? Вася молча наблюдал за девушкой. А она уже заварила чай, добавила сахар и размешивала его в красивой фарфоровой чашке с розовыми цветочками и золотой каёмочкой по краю. Ольга подула в чашку и чуть отхлебнула из неё, прикрыла глаза от приятной теплоты, расползающейся по телу..

. — А всё-таки, быть бандитом это призвание или наследственность? Вдруг, Ольге показалось, что глаза у её охранника налились яростью и он гаркнул:

. — Допьёшь у себя! Схватил за локоть, как и в прошлый раз и повёл её в комнату. По пути она успела схватить свой чай и надкусанный бутерброд.

. — Всё-всё, я поняла, — не извольте волноваться, Василий. Буду держать рот на замке. Она показала, как закрывает на этот самый замок свой рот и выбрасывает ключик. Развела руками в стороны, мол, молчу. Но уже вдогонку не громко крикнула, — сейчас дочка проснётся, мне где пелёнки для неё брать?

— Решим. Ответил Вася и аккуратно прикрыл дверь в комнату.

. Девушка допила свой чай, доела бутерброд, но кружку с блюдцем относить на кухню не стала. Вдруг Вася ещё не остыл?

. Ольга прилегла на диван, рядом с водителем В комнате лежать больше было не на чем. А водитель, как выяснилось, ещё не совсем, отошёл от своего"наркоза". Заложила руки за голову и уставилась в потолок.

. Вскоре она уснула.

. Их, Ольгу и Валерку разбудила девочка. Она кряхтела и издавала, какие-то звуки, которые говорили, о том, что ей, что-то очень не нравится.

Ольга приподнялась на локтях и увидела картину. Дочка почти распутала пелёнку, пытаясь выбраться наружу. Одна ручка уже торчала на свободе, а скоро должны были показаться и маленькие пяточки. Ольга не знала, что делать, но, на всякий случай решила распеленать малышку. Внизу оказалась настолько промокшая пелёнка, что сомнений, на счёт того, что не понравилось дочке, не осталось. Достав девочку, Ольга не сразу сообразила, как можно её взять. Когда ребёнок был туго запелёнатый медсестрой, это был упругий кулёчек, который было удобно держать. А теперь Ольга растерялась. Она помнила, что нужно поддерживать головку младенцам. Одну руку она подсунула под спинку, а на другую ладонь полностью легла маленькая головка девочки. И мама, наконец-то подняла дочку на ручки. Чувства были невообразимые. Дочка хлопала глазками, глядя на свою мамочку, причмокивала губками, наверное намекая, что пора бы и покормить её, шевелила ручонками. Всё это вызывало у Ольги умиление и восторг. И даже место, в котором сейчас находились пленники, не могло испорти этот момент.

. Всё это время Валерка наблюдал за мамой и дочкой. Просто смотрел и молчал. Не задавал вопросов, может ещё не отошёл и был пол действием, того снотворного, которым его усыпили. А может, просто соображал, где находится.

. — Отвернись, мне ребёнка покормить нужно. Нарушила молчание Ольга. И Валерка послушал её и молча, заложив руки за голову, уставился в потолок. А Ольга, присев на край дивана, отодвинула ворот халатика и достала грудь. Неуклюже попыталась засунуть сосок в ротик дочке, но та тыкалась, шевеля головкой, куда попало. Наконец, девочка присосалась к груди и зачмокала. Ольга не знала, что молоко не сразу приходит, но того количества, которое накопилось уже, вполне хватило ребёнку. Дочка чмокала с закрытыми глазками.

8 ЧАСТЬ «ВЕРА»

. Сидя в больничном коридоре, Маша ожидала Фёдора уже три часа. Постепенно до неё стало доходить, что он сегодня не придёт. Она не понимала, что могло повлиять на его решение? Возможно, племянник привезёт документы завтра, а может и что-то случилось? Рассуждала она сама с собой. Сейчас Маша уже ничему не удивилась бы. После сегодняшних событий, ей казалось, что если бы в больничном коридоре появились инопланетяне, она подумала бы, что так и должно быть. Но как Маше встретиться с Фёдором, как узнать всё про Ольгу? Она могла бы съездить к нему домой, но ведь не знает ни его адреса, ни адреса тётушки.

. И тут её озарила догадка! А вдруг Фёдор, потому и не привёз тёткины документы, что тоже узнал, об Ольгиной пропаже и теперь мечется, разыскивая свою жену. От ужаса она даже ахнула! Прикрыла рот ладонью, но посидев так с минуту, решила ехать в милицию. Подскочила, как ужаленная и помчалась ничего и никого перед собой не видя. На бегу наматывая шарф на голову и застёгивая пальто. Налетела на ведро с грязной водой и сшибла его. Вода растеклась по всему коридору, огромной лужей. Маша, не задержавшись ни на секунду, бросила, — извините, уборщице, которая ещё долго, в след ей, кричала оскорбления. Называя её: — слепой и безглазой, а ещё кривоногой и каракатицей.

. Машины ноги промокли ещё днём, пока волокла мужа, пока бегала от остановки до роддома и обратно, а потом до больницы. В отклеенную местами подошву сапог попал снег. А пока Маша ожидала Фёдора в больнице, снег подтаял и теперь, на февральском морозе ноги очень быстро замёрзли. Но ей было не до этого.

. Маша очень устала за сегодняшний день. Она просто валилась с ног! А ещё она хотела горячего чаю, с кусочком свежего батона, намазанного сливочным маслом и сыром. Не помешала бы и порция жареной картошечки с луком и домашними солёными огурчиками. Подумав об этом у Маша звучало в животе. Ведь ела она последний раз на свадьбе ещё днём и то, горячее подать не успели. Получается, что Маша только поковырялась в салате, да выпила бокал вина.

. Не до еды сейчас. У неё дочь пропала. Вспомнив об этом, Маша чуть не заплакала. Скорее всего Оленька уже родила. Как она там с её внуком или внучкой?

. В какой-то момент, Люба переехала жить к сестре. И все вместе, Фёдор с мамой и она, Люба стали жить в старом бабушкином доме. По документам это была деревня. Но все, кто жил в ней, считали себя городскими. Просто находилась она в таком месте, где сразу за забором огородов, шла трасса. А за ней располагался город. Буквально через дорогу.

. Жители этой деревни понимали, что город скоро будет разрастаться и скорее-всего в их сторону. Поэтому дома бросать не спешили. Надеясь, со временем, когда застройщикам понадобится их земля, под многоэтажки, получить за это новые просторные квартиры. Так же рассуждали и Люба с Верой. Это было их общее наследство, после смерти родителей. Не то, что бы они задумали разъехаться, просто хотелось получить ещё квартиру. Как говорила Люба, — не помешает. Они всё равно хотели бы жить вместе и могли бы сделать это в квартире, которую получила от завода Люба. После училища, она работала на маслозаводе и получила жильё очень быстро. Которое теперь сдавала в наём молодой семье. Они только что поженились и рады были любому углу.

.. Любе с Верой нравилось, что к их общему доходу, каждый месяц, прибавлялось ещё немного денег, от сдачи квартиры.

. Сёстры жили в мире, особо не скандаля. Иногда только, очень редко, случались недомолвки. И тогда они могли не разговаривать друг с дружкой день или два. Но потом мирились и всё было хорошо. Единственное в чём их мнения совпадали полностью и безоговорочно это мужики. Ибо все они были козлы! Так считала и одна и другая сестра.

. У старшей, Любы муж — алкаш. Пропивал всё и со страшной скоростью. Очень быстро из дома пропали ценности и не только. Испарялось всё, что стоило хоть сколько нибудь. Не гнушался он ни чем. Умудрялся продавать даже вещи жены. Однажды Люба долго искала термобигуди, хотела сделать укладку, что бы пойти в гости. Но перерыв весь шкаф, в котором она видела их последний раз, догадалась спросить у мужа. На что он, очень красноречиво, красочно и доступно ответил, — куда нужно пойти. Как и с кем, он желает ей провести там время. И где он видел и на чём вертел её саму, её мать и всю родню в придачу! Люба выслушивала это уже не в первый раз.

. Последней каплей было то, что в тот же день она не нашла ещё и два своих новых бюстгальтера, купленных, в период дефицита, с большим трудом. Догадавшись, что и они исчезли по тому же адресу, что и термобигуди, решила, что с неё хватит! Собрала вещи мужа, которые все уместились в один пакет. Плюс, то что было на нём, трусы, носки, штаны и"жанильный пижнак", как говорил её дед. И выставила всё за дверь, включая его самого! Правда с ним пришлось побороться. Он упирался, крыл матом почём зря и даже лез драться! Но Люба была девушкой деревенской, выросшей на твороге со сметаной, на настоящем молоке, на мясе, которое выращивалось на её глазах. Фигура у неё была настоящая, деревенская. Большая грудь, пышные округлые бёдра, сильные руки. Поэтому была она не из робкого десятка. Двинула в лоб со всей силы, когда этот алкаш попытался рыпнуться в очередной раз! И полетел он через порог за дверь. Повалился на пол, пытался встать и снова падал. Кое-как поднялся и в уже закрытую, на два оборота и крючок дверь, долго долбил кулаками и кричал, что-то про"рога, копыта, интимные части тела, как мужские, так и женские, а так же про мать". Куда же без неё? И прочее…

. Выгнав муженька Люба, конечно немного всплакнула, над своей неудавшейся женской судьбой. Но, наконец-то смогла вздохнуть полной грудью. И тем же вечером пошла к своей младшей сестре Вере. Ей срочно нужно было выговориться, рассказать обо всём. Так уж вышло, что подруг у неё, кроме родной сестры, не было. Одни они были друг у друга.

. В тот вечер, сёстры проговорили долго. Уже было далеко за полночь, когда они услышали скрип калитки. Поняв, что вернулся муж Веры, притихли. Люба накрыла своей рукой ладонь сестры и произнесла, — Вера, не бойся, я с тобой! Вперёд!

. И Вера встала со стула и шагнула в коридор. Муж на цыпочках, не включая свет, раздевался. Вера щёлкнула выключателем и лампочка ярко осветила коридор..

. — Здравствуй, дорогой.

Муж обалдел, вылупил глаза и произнёс, — о, Веруня, а ты чего не спишь?

. — Тебя ждала. Где был?

. — Да, я-я-яя…, это. Он почесал затылок. Было видно, что пытается придумать, что-то на ходу. Я-я-яя с мужиками…

. — Вера не дала ему договорить. Какой смысл это слушать — рассудила она.

. — Я вещи тебе собрала. Тут на первое время хватит. А завтра соберу все остальные. Ты переезжаешь. И пнула ногой, пододвинув к нему дорожную сумку с длинными ручками. Это была как раз та самая сумка, с которой он и пришёл к ней в дом. Сколько принёс, столько и унесёт, — думала Вера, пока собирала её.

. — К-куда ухожу? Опешил муж. Веруня, я не куда не пойду! Осмелев сказал он.

. — Пойдёшь, как миленький! Это в коридор вышла Люба. Она стала загородив сестру, в проходе так, что обойти её было невозможно, ни с какой стороны. В позе"буквы Ф", руки в боки, она смотрела на своего зятя исподлобья. С таким презрением, что он обалдел. Стоял потерянный и просто хлопал своими поросячьими глазками. Но через несколько секунд осмелел и заговорил.

. — Не понял!? А чО ты тут командуешь!? Ты Хто такая вАще!? Приблуда ёб@н@я!

. А да-а-альше.., закружились звёздочки перед глазами и полетели мухи и какие-то точки, а ещё радуги и красные всполохи, бабочки, кружочки, спиральки и птички. А затем, яркая вспышка и всё, темнота…

. Это Люба"выключила"зятя одним мощным ударом кулака в лоб. Знала, что сестра смалодушничает, не сможет довести начатое до конца. Пожалеет засранца, так и будет терпеть его блядство.

. Сестре Люба говорила, как есть. Блядун он у тебя! Всегда был, таким и останется. Горбатого могила исправит! Все знают, что он к Лидке, вдове бегает. Как муж у нее помер, так твой кобель и начал с ней шуры — муры крутить. А ты всё терпишь, да молчишь. Он уже почти в открытую с ней валандается. А ты что!? Терпение своё доколе испытывать собираешься? Гони его в шею!

. Но Вера терпела, хоть и знала о похождениях мужа, однако ничего с собой поделать не могла. Такая у неё была натура, мягкая и ранимая. Одна боялась остаться. Вроде, как замужем, вроде, как есть кому готовить, да стирать. И в постель, хоть изредка, да есть с кем прилечь. Вроде мужик молчит, как мебель, но иногда есть с кем и парой слов перекинуться. Так и продолжали вместе жить. Она лишних вопросов не задавала, а он этим пользовался.

. Когда муж приходил посреди ночи, Вера делала вид, что спит. Хотя сама ни разу глаз не сомкнула, пока его не было дома. Она просто лежала, представляя его с другой. С той самой Лидкой. Представляла, как он Лидку обнимает. Интересно, так же, как и её — Веру? А целует как, а ласкает?

. В своих думах Вера могла зайти слишком далеко, поэтому частенько плакала в подушку.

. С детства у Веры была только Люба. И старшей сестрой и надёжным плечом и, если надо, жилеткой. А тут вдруг появился он — первый парень на деревне.

. Впервые они встретились у клуба. Он гармонист — симпатяга, умело растягивал меха, а местные девчата танцевали и пели частушки, да страдания. Вера скромно стояла в сторонке, облокотившись о берёзу. Теребила платочек, накинутый на плечи и бросала кроткие взгляды в сторону парня. А он, знай себе меха растягивает, а на Веру и не смотрит даже.

. В деревне на гармониста засматривались многие девушки. Уж больно нравился им чубатый, да голубоглазый парень. Девчата с удовольствием принимали приглашения, проводить их до дома. Надеясь стать, для него, той самой, единственной. А он подолгу ни с кем не задерживался. Но их это не смущало. Конкуренция была большая и уже на следующий вечер, очередная, всё так же, шла с ним под ручку до дома, мечтая о продолжении. Которого, разумеется не было.

. Но однажды, Вера, после танцев не пошла домой. Ей почему-то хотелось побыть одной и она решила свернуть с тропинки в сторону речки. Она просто сидела на берегу и смотрела на воду. Слушала стрекотание сверчков и думала о своём. Вдруг, услышала шаги и её окликнул мужской голос, — Вера, почему сидишь одна?

. Она сразу узнала его, того самого гармониста. Она видела, что он провожал домой её соседку, Зойку уже второй день подряд. И сейчас, скорее всего, возвращается от неё. Однако, девичье сердечко ёкнуло и застучало быстрее. Вера понимала, что таким парнем увлекаться нельзя, что он, как ветер. Принадлежит всем и никому. Но ничего с собой не могла поделать.. — Сверчков слушаю, ответила девушка.

. — А с тобой можно?

. — Берег общий, садись.

. Парень присел рядышком и так они слушали звуки ночи пока не забрезжил рассвет. Просто молчали и каждый думал о своём. Вера о том, как же это прекрасно сидеть вот так, рядом друг с другом, в ночной тишине. Мечтать о любви и чувствовать рядом парня о котором давно и в тайне мечтаешь.

. А гармонист думал о том, что у него ещё ни разу не было за один день с двумя разными. Зойку, он сегодня уже"провожал", вот бы и с этой Веркой попробовать. Вроде ничего такая. Только не знал, согласится ли? Это же бабы, им любовь подавай.

. Уже забрезжил рассвет, а он всё думал и решал. А потом, всё-таки сказал сам себе: — э-э-эх…, была, не была, дай попробую. Чем черт не шутит, авось уломаю?

. Парень наклонился к Вериному уху и нежно прошептал: — Я давно тебя заприметил, по нраву ты мне. Я всё подойти боялся. А ну, как не подпустишь, а я страдай потом.

. У девушки голова пошла кругом, она прикрыла глаза, слушая сладкие речи, как вдруг, он грубо повалил её на землю и прижался губами. Вера, несмотря на то, что ей уже было почти шестнадцать лет, ещё ни разу не целовалась с парнями. Сначала испугалась наглости и напора, но потом ей очень понравилось. Хотелось, что бы так продолжалось подольше.

. А он всё целовал, целовал, потом нежно спустился к шее, прикусил мочку уха, одновременно поглаживая руками её руки. А Вера ловила капельки долгожданной любви. И была уверена, что это именно любовь, ни как иначе. А он уже гладил бедро и спускался всё ниже. И вдруг, резко задрал юбки и его рука оказалась у Веры на голой коже ноги.

. Мыслимо ли такое!? Честная девушка не должна позволять парням трогать её под юбкой! Этому её и мама учила и Люба предостерегала. Да и сама она знала, что парней до свадьбы к себе подпускать нельзя. Иначе, — говорила мама, — принесёшь в подоле, отец убьёт! И Вера верила этому, потому то и побаивалась отца. Властный он был мужчина. И дочерей своих воспитывал в строгости. Иногда достаточно было одного отцовского взгляда, чтобы понять, что делать можно, а что нет.

. Девушка жаждала настоящей любви и похоже, дождалась, только боязно, как-то. А ну, как обманет?

. А он продолжал целовать и щёки и шею, нашёптывая: — Веруня, как же долго я ждал тебя. Мне больше никто не нужОн, только ты одна мне люба-дорога. Вот поженимся, дом срубим, сад разобьём. Ягодка моя, ненаглядная.

. А сам всё выше пробирается рукой. Уже по панталонам шарит. И вдруг, резким движением, стянул их до колен. А что бы Вера не кричала, накрыл её губы своими, целуя с неистовой силой. А стянув их вовсе, пристроился между ног.

. Девушка пыталась дёргаться и вырываться, но он силой придавил её к земле. Улучив секундочку и увернувшись от его губ, она крикнула, — ты что делаешь, ирод!? А он всё, — ягодка моя, Веруня моя ненаглядная, люба ты мне, дорогА. Не боись, я тебя не обижу. Не боись, не боись, тебе понравится. Сама потом просить будешь. И тыкает чем-то твёрдым и влажным между ног. Ужас охватил Веру, она испугалась и попыталась закричать. Но он зажал ей рот ладонью и неожиданно сделал больно.

. Он тыкал в неё тем самым окаянным отростком, который Вера ни разу в жизни в живую не видела. Поняв, что уже ничего изменить нельзя, примолкла и просто ждала, когда всё закончится. Она думала, что же делать дальше? Вроде замуж обещал взять. Не обманет ли?

А коли обманет, что делать то?

. Всё длилось минут пять от силы, но Вере казалось, что время текло бесконечно долго. В какой-то момент парень, задышал громче и быстрее, потом закатил глаза, застыл на несколько секунд, дёрнулся ещё пару-тройку раз и обмяк. Отвалился с Вериного тела и лёг на спину рядом с ней, заложив руки за голову. А она, поняв, что её больше никто не держит, подскочила с земли, одёрнула юбки и натянула панталоны. Она отряхнула с волос мусор, поправила косу, юбку, рубашку и спросила:

. — А что теперь-то?

. — Ох, Веру-у-уня, — протянул парень с улыбкой, понравилось тебе валяться со мной? Вера лишь глаза опустила. О-ох, вижу, понравилось и попытался схватить за ногу. Девушка увернулась и уже громче повторила вопрос?

. — Дальше-то, что делать будем!?

. — Да, что ты заладила, — что делать, что делать? Он кривясь и с презрением передразнил Веру. Жить дальше будем, Верунчик. Подтянул свои штаны и скомандовал, — пойдём по домам, проголодался я чО то.

. Вера была сама не своя. Вся любовь куда то разом улетучилась, а вместе с ней и девичья гордость. Слёзы потекли по щекам. Кто теперь её, порченную, замуж возьмёт? Видать одной век куковать придётся, — думала она. И тут её вдруг, как молнией жахнуло, — а ну, как ребёночка понесу от него!? Отец убьёт! От ужаса её мысли парализовало и до дому она шла молча и опустив голову.

9 ЧАСТЬ «ВЕРА»

. Вера плелась домой понурив голову. Она была раздавлена случившимся. Как мог парень, который ей нравился, так поступить!? Это не укладывалось в голове.

. А он шёл на шаг впереди неё, что-то напевая себе под нос. Держа во рту длинную травинку. И судя по всему в хорошем настроении. Обернулся, глянул на девушку с улыбочкой и прищурив свои серо-голубые глаза, спросил:

. — Ну чО, Веруня, завтра придёшь к клубу? Я бы тебя ещё пару разОВ"проводил бы". О-о-ох понравилось мне с тобой кувыркаться. А я тебе ещО чО покажу, о-ох довольна будешь. Мой баловень знатный! Завтра тока, завтра, Верунь, устал я сегодня, пойду домой спать. Парень заложил руки за голову и потянулся с удовольствием. Затем, расправил их в стороны, выгнул грудь колесом, зевнул и, неожиданно протянув руку, слегка ущипнул девушку за бок.. — Веру-унчик, улыбаясь спросил, — а чО помалкиваешь?

. Вероятно он рассчитывал на то, что она захохочет, начнёт отбиваться, заигрывать, как было обычно, когда он девок за бочка пощипывал, но просчитался.

. Реакция Веры долго ждать не заставила. Всё, что копилось по дороге домой, с момента, произошедшего на берегу и по сию минуту, сейчас вырвалось наружу! Словно прорвало плотину! Слёзы полились из глаз. И уже никто и ни что не могло их остановить. Вера рыдала навзрыд, по своей девичьей гордости, по своей невинности и целомудрию причитая:

. — Кто же меня, попорченную — то замуж теперь возьмёт!? Я же одна-одинёшенька буду век куковать. Коли ты не возьмёшь, пропала я тогда! Обещал чО? Говорил, что я тебе лЮба, ягодкой называл. А я поверила. А сама слёзы по лицу размазывает.

. — Поженимся, а, голубь мой? Примолкла на секунду, у неё затеплилась надежда.

. — Т-ты… чО, Верка? Ревёшь-то чего? Я ж тебя, чО…? Я же тебя это… не снасильничал же?

Сама радА была. Хвостом вертела, крутила и так и сяк. А я, чО? Я же мужик, мне надо. Знаешь чО, Веруня,"сучка не захочет и кобель не вскочит"!

. Повисла пауза… Несколько секунд тишины.. Казалось, даже сверчки примолкли. Это до Веры доходил смысл сказанного.

. — Это… я-то сучка!? Вера обалдела. Она стояла, с открытым от такой наглости ртом и пристально смотрела на некогда так нравившегося ей парня. И сейчас не могла понять, как можно было им так увлечься, что бы дошло до этого!? Ведь это немыслимо! Это не могло произойти с ней, с Верой! Это какой-то бред! Это не про неё! Это не правда! Нет-нет! Быть не может! Но в слух спокойненько так сказала:

— Ты прав… Прав ты…, я — сучка, это точно… Сучка я, порченная. И пошла, опустив голову и медленно, еле переставляя ноги, по тропинке домой.

. — Иди, иди! Запоздало крикнул вдогонку парень. У меня таких знаешь скока? Крикнул и тоже пошёл домой.

. Дома Вера, рухнула в постель, не раздеваясь, уткнулась лицом в подушку и разревелась. Она не могла сдерживать всхлипывания. И слёзы, помимо её воли текли из глаз ручьём. Один и тот же вопрос, мысленно она задавала себе снова и снова. По-че-му? Почему она допустила такое? Могло ли быть по-другому? И приходила к одному и тому-же ответу. Сама виновата! Сама позволила сначала сесть рядом, а потом и поцелуи его сладкие, да слова медовые затуманили разум. Вот и получила, что хотела! А что теперь-то? Вера лежала и думала о настоящем, о будущем и о том, что теперь будет делать?

. Вдруг, она услышала, что с улицы вернулась Люба. Летом сестры ночевали в амбаре вдвоём. Там было попрохладней чем в избе. Отец им сбил из досок два топчана, друг напротив друга. А под ними располагались сундуки с запасами, зерна, муки, солёного сала, корзины с ежедневно собираемыми в курятнике, яйцами. По стенам на толстых нитках висели гроздья сушёных грибов, зверобоя, мяты, липы, шиповника, боярышника и много чего ещё. А справа, под самым потолком виднелось маленькое окошко. Благодаря которому в небольшую комнату попадал солнечный свет. Сейчас было раннее утро и солнышко только вставало, но всё равно, Любе удалось рассмотреть, что сестра лежит ничком в подушку и одетая.

. — Вера…

Тишина… Вера даже не шелохнулась…

. — Верочка…, — Люба присела на край топчана, заподозрив, что с сестрой, что-то не то. Вера, что случилось?

. Люба попыталась развернуть Веру лицом к себе. Не тут-то было. Девушка вырвалась, сбросив с плеча руку сестры и снова уткнулась в свою подушку. Люба не на шутку испугалась!

. — Верочка, нездоровится тебе? Я сейчас…, сейчас, милая…, я отца позову, всё будет хорошо, не волнуйся только. Девушка поднялась и уже собралась было открыть дверь:

. — Не-е-ет! Закричала, раскрыв свои огромные глаза, Вера. Вскочила и испуганно уставилась на сестру.

. — Только не говори отцу! Умоляю!

. — Люба испуганно таращилась на неё, не понимая, что происходит. И тут Веру прорвало с новой силой! Она кинулась на шею сестре, уткнулась ей в плечо и плакала, плакала, плакала… Слезам не было конца и края. А Люба обнимала и слегка похлопывала по спине сестру, понимая, что в этот момент ожидать откровения от Веры не приходится. Ей нужно выплакаться.

. Вера рыдала навзрыд, всхлипывая и шмыгая носом. Слёзы лились рекой из глаз, а Люба гладила её по волосам, слегка покачиваясь вместе с ней, как будто бы хотела убаюкать, приговаривая:

. — Маленькая моя, всё пройдёт, не волнуйся, не переживай, я рядом…Всё пройдёт, — и снова по кругу те же слова.

. — Не бойся, маленькая, всё пройдёт, я с тобой…, — и опять, и опять, и снова…

. — Я здесь, я с тобой, не плачь…

Но Вера плакала не переставая. Люба ничего не спрашивала, она всё понимала без слов. Она знала наверняка, что что-то случилось, но что именно и кто виноват? Это предстояло выяснить. Так обнявшись, они простояли долго.

. И вдруг, когда Люба уже отчаялась, что-либо узнать, Вера заговорила.

. — Любочка, а ведь я не убереглась…

. От шока девушка разинула рот, да так и осталась стоять. Почему-то Люба сразу поняла про что речь. Хотя фразу эту можно было отнести к чему угодно. К примеру: не убереглась, стукнулась ногой, болит теперь. Или, — не убереглась, порвала сарафан, и дырка на самом видном месте. Но, Люба, понимала, что так плакать, как рыдала Вера, честная девушка будет только в одном случае. Поэтому единственное, что она смогла вымолвить это:

. — К-как, Ве-верочка?

. Да вот так… Сестры сели на топчан и Вера начала говорить. Рассказывала она всё подробно, с самого начала, прерываясь лишь на всхлипывания. А когда закончила, Любу уже просто трясло от ярости и злости! Она готова была бежать к негодяю, чтобы убить его на месте! Но Вера, зная бойкий нрав сестры, остановила её.

. — Любочка, пожалуйста, умоляю, пообещай мне, что никому и ничего не расскажешь!

И ей ничего другого не оставалось, как дать сестре слово.

. Уже расцвело и скоро нужно было вставать, доить корову. Обычно это делала Вера. Но о том, чтобы показаться матери с зарёванными глазами, не могло быть и речи. И Люба предложила сестре, — я матушке скажу, что у тебя"женские дни", живот, мол, болит. А ты полежи, потом решим, что делать. А корову я и сама подою. С этими словами Люба легла на свой топчан, заложив руки за голову и задумалась.

. Она размышляла над ситуацией, крутила и вертела её со всех сторон. По всему выходило, что парень заслуживает наказания. Но, как это сделать, чтобы не получить огласку в деревне? Не опозориться. Да ещё, чтобы и родители не узнали. Это надо хорошенько подумать. А пока, нужно было затаиться и не показываться ни в клубе, ни на танцах. Она понимала, что у Веры, скорее всего, и желания-то такого сейчас не возникнет, но всё же….

.. Подоив корову и сделав все утренние дела по хозяйству, Люба отправилась в соседнюю деревню. А матери наплела что-то про то, что ей нужно узнать в училище про документы и она едет в город. Взяла у неё, якобы на дорогу один рубль, в сама пошла пешком и совсем в другую сторону. Мать особо не расспрашивала её, понимала, что дочери скоро уезжать на учёбу, поэтому отпустила со спокойной душой.

. А в соседней деревне жила бабка-ведунья. Кого надо лечила, а кому и про будущее рассказывала. Скот заговаривать умела. Порчи всякие снимала и сглазы тоже. Помогала найти пропажу. Указывала на разлучницу и умела отвадить так, чтобы муж в семью вернулся. Вообще много ещё чего умела, звали её, — баба Зинаида.

. Некоторые её откровенно побаивались. Кто-то просто смеялся над теми, кто верил бабе Зинаиде, а кто-то считал её и вовсе — ведьмой. Девки, в тихаря, погадать на суженого бегали. Замужние бабы мужиков от пьянства заговаривали у бабушки. Детей от испуга лечить привозили. В общем люди у избы толпились постоянно.

. Обычно с самого раннего утра, часов эдак с пол пятого, к ней уже стояла очередь из страждущих помощи. Очередь занимали иногда и с ночи, потому что попасть к бабе Зинаиде было не так просто.

. К ней то и отправилась Люба Только про это никому не рассказала, даже Вере. Хотя, именно она, Вера была причиной этого похода.

. Пока шла дорогой, Люба о многом думала. Что спросить, как спросить? А может и не придётся спрашивать ничего, бабушка Зинаида сама поймёт зачем я к ней пришла, да и расскажет. Не зря же она ведунья. Возьмёт ли целый рубль в оплату или полтиннику рада будет. С этими думами Люба дошла до хаты бабы Зинаиды. А когда увидела сколько человек пришло раньше неё, вообще приуныла. Делать нечего, потоптавшись в сторонке, девушка обратилась к одной из женщин, которая сидела с ребёнком лет пяти, прямо на траве.

. — Скажите, а это все к бабушке Зинаиде?

. Женщина подняла глаза на Любу и ответила, — да, милая. А коли и ты тоже до неё пришла, так занимай очередь, во-он там, — и показала рукой на людей, столпившихся у сарая, через дорогу.

. Людей было много. Одни сидели на брёвнах, другие стояли, подпирая деревянные стены сарая. Переговаривались друг с дружкой. Кто-то молчал. Люба уже поняла, что просидит здесь до вечера, как минимум, а поесть-то она с собой ничего не захватила. Благо колонка близко, хоть воды попить можно.

. Люба пошла, куда указала женщина, а там спросила, — кто крайний? Отозвалась бабушка, покрытая светлым платочком, лет, семидесяти — семидесяти пяти. Из-под её платка выбивались седые пряди. В молодости она, скорее всего была светловолосой, а сейчас они посеребрились и очень подходили к светло-голубым глазам женщины. Рядом с ней был мальчик или, вернее сказать — парень, лет пятнадцати. Девушка заняла очередь и присела, рядом с этим парнишкой, на бревно. Призадумалась, как вдруг, резко, парень затряс рукой и одновременно головой. Это было настолько неожиданно, что Люба испугалась. Рукой он махал прямо рядом с ней. Как-то судорожно тряс ею и дёргался. Она в шоке отодвинулась подальше, так как не знала, чего ещё можно ожидать от такого беспокойного соседа. А бабушка, обняв парня и прижав его к себе сказала, — не волнуйся, девушка, он у меня безобидный.

. — А что с ним, — после некоторой паузы, спросила Люба?

. — Не знаю. Парень продолжал дёргаться, а бабушка его прижимать к себе. Вот, приехали спросить совета бабушки Зинаиды.

. — А вы уже к ней обращались, раньше? Снова спросила она.

— Нет, но мы из Полыновки, наши бабы здесь часто бывают.

. — И давно это с ним?

— Да, с пол года уже поди. Как родители его в доме сгорели заживо, так и началось.

. В тот день, Петруша ко мне с ночёвкой пришёл, — бабушка кивнула на парня, — мы с ним повечерили, да и спать легли. А ночью нас мужики деревенские разбудили. Орут, кричат, а я, спросонья, понять ничего не могу. А когда разобралась, что да как, с сердцем плохо стало. Сыночек мой с невестушкой…а-ах. Женщина махнула рукой.

Конец ознакомительного фрагмента.