Игра в дурака

Ирина Левит (2024)

В самый разгар борьбы за пост мэра большого города происходят странные и тревожные события: исчезает журналист — «золотое перо», потом пропадает руководитель одного из предвыборных штабов, затем в странной автокатастрофе погибает один из кандидатов на высокий пост… По ряду причин расследованием приходится заниматься сотрудникам детективного агентства «Феникс», у которых вообщето есть железное правило: никогда не влезать в политику. Однако, как известно, из всякого правила бывают исключения…

Глава 3. Игорь

Время от времени женщины посещают мою холостяцкую квартиру вечерней порой, но не в моих правилах устраивать столпотворение. На сей раз получилось самое настоящее столпотворение, хотя женщин было всего трое, однако две из них вполне могли заменить дюжину. А что еще следовало ждать от сестер Малышкиных?

С этими девицами, отличить которых друг от друга я до сих пор способен только по одежде, меня (впрочем, как и Варвару с Геной) судьба свела при расследовании одного хитрого дельца в дамском клубе, и с тех пор они неотвратимо присутствуют в нашей жизни. В то дельце с дамским клубом нас втравили именно они, движимые, с одной стороны, желанием стать штатными корреспондентами «Городской газеты», а с другой — патологической тягой к авантюризму. В конце концов, они получили работу в газете, где вполне удовлетворяли свое пристрастие к беспокойному существованию, но я никогда не обольщался на тот счет, что они не предпримут очередной попытки поделиться своим беспокойством с нами.

И потому, когда в восемь вечера они позвонили и начали настойчиво проситься в гости, я сразу понял: меня хотят нагрузить очередной проблемой. Слабые попытки перенести свидание на завтра закончились, как и следовало ожидать, ничем, и уже через семь минут я открывал входную дверь своего жилища. Судя по всему, барышни болтались где-то поблизости от дома, борясь с желанием без предупреждения свалиться мне на голову снежным комом.

Увидев в свое время впервые Ирину и Марину Малышкиных, я решил, что у меня двоится в глазах. Конечно, я очень быстро сообразил, что передо мной классические близнецы, причем в большом количестве: габариты сестриц вполне позволяли вместить в их одежду еще парочку человек средней комплекции. За последние месяцы они явно не потеряли ни одного грамма веса и не утратили ни одного процента своего буйства.

— Ой, Игорь! Как здорово, что мы пришли! — завопили они с порога. — Мы уж и Варваре звонили на мобильник, но она не откликается, а дома ее нет, хорошо, что ты есть! Молодец!

Мне очень хотелось сказать чего-нибудь едкое в ответ на их похвалу, но тут я увидел, что коллектив гостей отнюдь не ограничивается одними Малышкиными. За их спинами просматривалась высокая, до невозможности худая девушка с черными волосами, черными глазами, длинным тонким носом и смуглым лицом. Восточной красавицей я бы ее никак не назвал — на фоне сестер она, скорее, выглядела как обугленный сухарик рядом со свежеиспеченными булками.

— Галя, — произнесла она низким глуховатым голосом и довольно подозрительно оглядела меня сверху донизу.

Так обычно придирчивые хозяйки рассматривают на рынке кусок мяса — не слишком ли костлявое и жилистое. Хотя если уж говорить о костлявости и жилистости, то тут Гале было бы самое время посмотреть на себя — не женщина, а прямо какое-то теловычитание. Впрочем, я сразу же устыдился собственных мыслей — в конце концов, я сам всегда говорю, что не бывает женщин некрасивых, а бывают мужчины с разными вкусами.

— Ой, Игорь, у нас тут такое дело! — Малышкины по-хозяйски ввалились в комнату, плюхнулись на диван, ткнули Галю в кресло, оставив мне на выбор один из стульев. — Только вы можете нам помочь!

— Кто это «мы»? — уточнил я.

— Ты, Варвара и Геннадий Валентинович.

Девицы посмотрели на меня с большим недоумением, дескать, неужели ты решил, будто мы тебя на «вы» называем?

— Тогда вам надо было прийти к нам в агентство. Вы прекрасно знаете, у нас Кирпичников решает, каким делом заниматься, а каким нет, — сказал я довольно строго.

— Ну уж нет! — воспротивились Малышкины. — Знаем мы его! Он опять про нас невесть что подумает. Было уже, проехали. — Они явно намекали на историю с дамским клубом. — А после он нам даже спасибо не сказал, хотя, если бы не мы…

— Ладно, — пресек я начавшиеся претензии, решив, что все равно они нас всех достанут, и, в конце концов, кто-то должен принять первый удар на себя, — рассказывайте, какая на вас проблема обрушилась. Но прежде… — Я посмотрел на одну сестру, на вторую…

Они поняли меня с ходу.

— Я — Марина, — сказала та, что была одета в светло-голубую кофту.

— А я, как ты теперь, наверное, догадался, — Ирина, — язвительно добавила вторая Малышкина, ткнув пальцем в свою светло-зеленую кофту.

— Вот если бы ты с нами чаще общался, уже давно научился бы различать, — издали сестры коллективный вздох, на который я отреагировал совсем не деликатно:

— Избавь и помилуй!

Сестры восприняли мои слова с присущим им оптимизмом:

— Как бы не так! — И радостно захихикали.

Вполне вероятно, мы бы еще немножко попикировались, но тут из кресла в углу подала голос Галя:

— Так он поможет нам или нет?

— А как же! — уверенно заявили сестры.

— Посмотрим, — осторожно заметил я.

После чего девушки перекинулись взглядами, отдав инициативу Ирине.

— У нас в газете есть журналист, политический обозреватель Сева Желтухин, — начала она. — Так вот, три дня назад я зашла к нему в кабинет, он сидит с экономическим обозревателем Таней Величко, она мне и была нужна, и в это время раздался телефонный звонок. Сева взял трубку, сказал что-то типа «я мигом» и убежал. И с тех пор его никто не видел. Я была последней, не считая Тани. И мобильник его отключился.

Теперь я понял, почему право первого слова предоставили Ирине.

— Мы обзвонили все больницы и морги, его нигде нет. Домой Сева не возвращался и в редакцию тоже, хотя в редакцию он точно должен был вернуться и, мы думаем, совсем скоро.

— Это почему?

— Он караулил главного редактора, хотел с ним о чем-то переговорить. А раз убежал, не переговорив, значит, собирался скоро вернуться. Но не вернулся. И вот мы считаем, что его похитили, — уверенно подытожила Ирина.

— А может, у вашего Желтухина срочно возникли другие планы? — предположил я. — Например, от жены решил на время сбежать?

— У него нет жены! — с вызовом воскликнула Галя.

— Тогда, может, от подруги? — внес я уточнение.

— С какой стати? — ожгла меня взглядом Галя. — Ему нечего от меня сбегать. Мы не живем вместе. Хотя Сева предлагал. А я считала, так, как сейчас, лучше.

Она гордо вскинула голову, а я еще раз про себя отметил, что у разных мужчин — разные вкусы.

— Допустим, — не стал я спорить, — тогда он мог где-нибудь элементарно запить. Или он стойкий трезвенник?

Я ждал очередного отпора, но дождался смятения в рядах.

— Ну… в общем… — смущенно засопели Малышкины, — Сева может. Это у него бывало… По несколько дней пропадал…

— Сейчас это исключено! — отрезала Галя и, чуть помедлив, добавила: — Когда у него такая работа, он никогда не пьет.

— Какая такая? — Право же, мне даже стало любопытно.

Галя пронзительно посмотрела на меня, как бы прикидывая, насколько я достоин важной информации (хотя Малышкины наверняка убеждали ее, что достоин), после чего произнесла с явной неохотой:

— Он работает на выборах мэра. У них есть команда, маленькая, но постоянная, с которой они работают на выборах уже не первый раз. Когда он на выборах работает, он никогда не пьет. Потому что сразу выгонят. А там такие деньги платят!.. Севке за них надо несколько месяцев в редакции вкалывать.

Я подумал, что если есть дни повышенной солнечной активности, то, видимо, для меня сегодня день повышенной политической активности. Не часто тебя пытаются озаботить одной и той же проблемой, к которой ты не имеешь никакого интереса. Хотя, конечно, ситуация с Козлинским и Желтухиным — это отнюдь не одно и то же, однако отличаются эти два случая друг от друга, как два пирога: начинка разная, а тесто одинаковое. Мне не надо было обладать особой догадливостью, чтобы понять: девчонки решили, что исчезновение Желтухина связано с его выборной работой, и теперь они хотят нагрузить работой уже меня.

Я мог пойти двумя путями: либо начать долго и изнурительно изображать из себя человека, начисто лишенного сообразительности, либо с ходу вклиниться в проблему с трудно прогнозируемыми для меня последствиями. Последнее меня совсем не устраивало, но я знал, что Малышкины неотвратимо прилипчивы, а они знали, что я не самый большой на свете тупица. Кроме того, дело шло к ночи, и я не хотел провести эту ночь в обществе трех девиц. Это был бы уже явный перебор.

— Ну хорошо, — сказал я, не видя, впрочем, ничего хорошего. — Насколько я вас понял, вы считаете, что Желтухин исчез неспроста, и подозреваете, что это связано с его работой на выборах. Так?

— Так, — дружно кивнули все трое.

— А от меня вы чего хотите?

— Чтобы ты… вернее ваше агентство, нашли Севу, — заявили Малышкины.

— А в полицию вы не хотите обратиться? — дал я весьма разумный совет, который мгновенно привел моих посетительниц в уныние.

— Они не будут его искать. Тоже начнут предполагать всякую ерунду, ждать, не объявится ли он сам, и все такое прочее. Опять же родителей или близких родственников у него здесь нет, Галя — не жена, поэтому наверняка найдут отмазку. Нет, мы только на вас и надеемся.

Я покачал головой.

— Ничего не могу обещать. Во-первых, окончательное решение у нас принимает Кирпичников, но его вряд ли вдохновит ваше предложение, потому как тут пахнет политикой, а это тот самый запах, который он сильно не любит. Во-вторых…

— Мы заплатим! — с горячностью опередили меня сестры.

— Однажды мне уже приходилось слышать подобное, — напомнил я, — но заплатил другой человек. Вы думаете, на сей раз это сделает Галя? — Я с сомнением посмотрел на подругу Желтухина. Судя по ее лоснящимся брюкам и далеко не первой молодости футболке, она вряд ли отличалась повышенной платежеспособностью.

— Нет, заплатим мы! — пылко возразили Малышкины.

— Из своих редакционных гонораров? Простите, но ваши заработки не внушают мне доверия. — Возможно, я был бестактен, однако же честен.

— У нас есть, где взять деньги! — с явным вызовом заявили девчонки.

— Вот как? Вы обзавелись богатым спонсором? — Я продолжал задавать бестактные вопросы, причем довольно ироничным тоном, что меня, разумеется, не красило.

— Он у нас всегда был!

— Да ну? — Я и впрямь удивился. — И кто же это, если не секрет?

— Мама. У нее частная стоматологическая клиника. «Дента» называется.

Я развел руками. «Дента» находилась в самом центре города, ее рекламу я видел, а о весьма высоком уровне обслуживания и соответствующих ценах слышал.

— Ну что ж, — сказал я, — если ваша мама готова потворствовать вашим прихотям…

— Хороши прихоти! — возмутилась Марина, и ей тут же, естественно, вторила Ирина: — Речь идет о нашем коллеге! Может, даже о его жизни!..

— Ладно, ладно, — пресек я порыв благородного гнева, — оставим это. Но я вас все равно предупреждаю: окончательное слово за Кирпичниковым, и тут я вам ничего не гарантирую. Но пока мой шеф не ответил категоричным отказом, я готов потратить на вас время. А поскольку я не собираюсь оставлять вас у себя на ночь, извольте коротко, но точно отвечать на мои вопросы. Принято?

— Вот видишь, Галка, мы же тебе говорили, что он хоть и красавчик, но очень славный мужик! — услышал я вместо ответа.

— Значит, Всеволод Желтухин работает политическим обозревателем в «Городской газете», — начал я. — И попутно подряжается для участия в избирательных кампаниях. Так?

— Так.

— Он хороший журналист?

— Самый классный политический обозреватель! — с гордостью сообщили Малышкины.

— Классный журналист, насколько я понимаю, хорошо разбирается в предмете и, по возможности, старается писать объективно. Иначе кто же будет всерьез воспринимать его писанину. Или я не прав?

— Прав.

— Но ведь работая на выборах, он своего клиента облизывает, а конкурентов обгаживает. Что же дальше с его репутацией?

— Чего уж вы так примитивно? — подала голос Галя. — В газете и на нашем сайте он публикуется под псевдонимом Жаркий. А под материалами, которые пишет на выборах, фамилии вообще ставят с фонаря. Фамилия автора здесь никого не интересует.

— Что-то я не совсем улавливаю. Получается, по четным числам Желтухин пишет объективные статьи в родную газету, а по нечетным — оды и компромат?

— Вот и нет, — заступились за коллегу Малышкины. — Сева на время выборов отпуск взял. Он, конечно, в редакции появляется, но редко. Поэтому его никто не хватился. Это Галя сегодня позвонила, сказала, что его уже три дня не видно и не слышно.

— И многие знают, чем во время отпуска занимается ваш приятель? — обратился я к Гале.

— Кому сильно надо, тот знает. Но это ничего не значит. Как будто только он один на выборах пишет. И другие есть. А вы газеты с телевидением посмотрите, радио послушайте, Интернет прошерстите — кругом заказуха. Выборы для СМИ — самый кайф. Денежки на подносе приносят.

— Насколько я понял, у Желтухина это не первая избирательная кампания и он всегда работает в одной команде. У кого?

Сестрицы переглянулись и вопросительно уставились на Галю.

— У Бреусова, — сообщила она после некоторой заминки, — Виталия Сергеевича. Он политтехнолог.

— А Бреусов на кого сейчас работает?

— На Никиту Петровича Шелеста, директора машиностроительного завода.

— Бреусов — руководитель избирательного штаба?

— Нет, он заместитель по работе со средствами массовой информации.

— И что же, он не принялся искать своего журналиста?

— А мы не знаем, — хором ответили девушки.

Мы поболтали еще с полчаса, которые не принесли мне никакой особо впечатляющей информации. За исключением нескольких деталей, а именно…

Главные претенденты на пост градоначальника — это сам мэр, Шелест и управляющий строительным трестом Саватеев.

Желтухин имеет привычку собирать досье на всякого более или менее заметного политика.

Сам Сева — человек вполне мирный, явных врагов не имеет и ни разу не высказывал Гале каких-либо опасений. В день своего исчезновения он собирался с Галей в гости, но у нее не появился, на что та обиделась и не звонила трое суток, а когда всполошилась и даже пришла к нему домой, обнаружила на столе банку с котлетами, которые принесла утром того злополучного дня, из чего сделала вывод, что Сева в собственной квартире не появлялся.

Вот и все. Ничего особенного. Однако же я был склонен верить Гале, которая напоследок заявила:

— Я давно Севке говорила, что политика — грязное дело, и он когда-нибудь вляпается по самую маковку. Лучше бы, как я, спортом занимался.

Оказалось, Галя работает на телевидении спортивным репортером. Понятно тогда, отчего она такая худая. Попробуй, побегай за этими спортсменами.