Самозванка

Ирина Кочеткова, 2022

Меня совсем крохой отдали первой встречной женщине на улице. Потом приют и непонятная изнурительная болезнь. И всё же детство казалось безоблачным по сравнению с теми событиями, что закрутились вокруг меня после поступления в известную школу для молодых магов. Тем более каждый… каждый встречный норовил уколоть тем, что якобы я – не маг. А чего только стоило получить статус самозванки дочери самого Ар-Лагора – грозного дракона из Осияна?! И я не знаю, стоит ли мне принять или проклясть свои чувства к мужчине, давшему обещание богам жениться на другой.

Обман

Со следующего утра я принялась донимать Аришшу вопросами, когда же я попаду во дворец. Но старшая подруга только пожимала плечами.

Удивительно, но господин Флош с дядькой Васишем не вернулись к утру. И я, как завелось в последние дни, отправилась к дереву. На королевской стороне парка творилось что-то интересное.

По конной тропе и вдоль неё бродили люди — мужчины в такой же одежде, в какой ходил проверяющий виконт ал Грахиаш. А ещё там бегала и что-то вынюхивала большая серая собака. И все эти мужчины даже не думали прогонять страхолюдную собаку и уступали ей дорогу.

Я, сгорая от любопытства, обязательно свалилась бы проходящим прямо на головы, если б Ари меня не удержала. Дерево беспокойно шелестело листвой и норовило прижать меня к стволу ветками потеснее.

А умная собака вдруг задрала морду и принялась усиленно нюхать воздух, пытливо оглядываясь вокруг. Но Ари закрыла меня листьями, а запах унёс порыв ветра. И собака, покружившись на месте, всё-таки убежала.

Когда я рассказала Аришше о людях и собаке в королевском парке, она пояснила:

— Скорее всего, это следователи, которые изучают следы нападения на принца. Ищут напавших. И собака, по всему, не собака, а оборотень в своей звериной ипостаси. Говоришь, серый и большой? Ну, точно оборотень-волк. Они часто нанимаются в службы розыска.

К вечеру наконец-то прибыли господин Флош и дядька Васиш. Заведующий, будто бы и не было у него бессонной ночи, был оживлён и лучился энергией. Зайдя к себе, что-то скомандовал своей жене. Слышно было, как толстуха вдруг заголосила, захныкала Лирая. А чуть позже в комнаты Флошев зачем-то позвали меня.

В комнате присутствовал только господин Флош, его жена лишь на минуту вышла из смежной комнаты, смерила меня взглядом, фыркнула и чем-то разозлённая развернулась обратно. Пока открывалась и закрывалась дверь, было слышно, как хнычет Лирая: «Не хочу-у… как эта…»

Что у них тут творится?

Господин Флош смотрел на меня как-то растерянно и, похоже, не знал, как со мной говорить.

— Э-э… девочка, напомни-ка, как тебя зовут.

— Сола.

— Э-э… Сола, а расскажи-ка мне, где ты встретила его высочество принца Киртоя?

Я пожала плечами и махнула рукой, кажется, в сторону старого королевского дворца:

— Там.

— А где там? Что там рядом находится?

— Деревья.

Странный он какой-то. То никогда меня не замечал, а то вдруг ни с того ни с сего заинтересовался.

Господин Флош нервно потёр шею, на которой выступили красные пятна. Дверь другой комнаты приоткрылась, в проёме показалась голова кастелянши, вновь смерила меня непонятным взглядом и скрылась. А по ушам опять вдарил Лирайкин крик и затих, приглушённый быстро закрывшейся дверью.

— А о чём ты говорила с принцем?

Пожала плечами:

— Да так…

— Э-э… Зора… Роса… Лоза…

— Чего?

— Э-э… девочка, — похоже, господин Флош уже забыл моё имя, — ты можешь подробнее рассказать, о чём с тобой говорил принц?

И снова Лирайкин визг несётся из приоткрытой двери, и непонятный оценивающий взгляд госпожи Флош. Происходящее мне совсем не нравилось. Вот ещё! С какой такой стати я буду что-то рассказывать? Господин Флош даже имени моего не помнит.

— О чём вы говорили?

— Не помню.

Красные пятна проявились уже и на лице, а не только на шее заведующего. А на носу повисла прозрачная капля.

— А пуговица, которую тебе дал принц…

Я насторожилась. Пуговица от принцевой рубашки оказалась золотой, в ажурной чеканке и с небольшим бриллиантом — так Аришша назвала камешек, вставленный в самую середину кругляша.

Рассмотрели ценную вещицу и старшие мальчишки, что крутились рядом. И стоило Аришше отойти по делам, как попытались отобрать у меня пуговицу. Только вот забыли, наверно, что не всегда стоит связываться со мной.

Это с виду я выгляжу мелюзга мелюзгой, но в обиду себя никогда не давала, если не болела. Правда, и старшим мальчишкам до этого дня не было нужды со мной связываться. Зато теперь узнали на собственной шкуре, что брыкалась, пиналась, кусалась и царапалась я будь здоров! А ещё визжала.

На шум сбежался народ. Да и Аришша, оказывается, недалеко отошла. Пришлось несостоявшимся грабителям познакомиться с тёмными кладовыми усадьбы на балансе. После этого Ришша накрепко пришила пуговицу с изнанки на своём платье. Мы с ней решили, что когда я пойду во дворец, тогда она и вернёт мне эту пуговицу-пропуск.

Аришше я доверяла. А господину Флошу доверяла ещё меньше, чем старшим мальчишкам, потому и свалила на них вину без всякого зазрения совести.

— Мальчишки отобрали, — и позлорадствовала про себя, заметив, как досадливо передёрнулся заведующий.

У приютских пацанов что-либо узнать, а тем более отобрать не было никаких шансов.

С тем меня и отпустили. Как мы с Аришшей ни ломали голову, пытаясь понять, зачем заведующему мои разговоры с принцем, так ни до чего и не додумались.

Насчёт пуговицы даже не гадали: все давно заметили скопидомство господина Флоша. Наверно, вздумал прикарманить дорогую вещицу. И разговору не было, чтобы он сам пошёл во дворец вместо меня. Принц-то уж, всяко, не перепутает мужчину с девочкой.

И за то, что я ничего не стала рассказывать, Аришша меня похвалила. Так, на всякий случай.

А на следующий день мы увидели, как всё семейство Флошев куда-то собралось. Сам господин Флош абсолютно равнодушный к сторонним взглядам вёл за руку дочь к повозке и что-то ей тихо втолковывал.

А мы и не сразу признали Лираю, до того чудно Флоши вырядили дочку. Платье, конечно, нарядное. И длиною в пол, как у взрослых, а вот на голове у неё творилась полная несуразность. Волосы Лираи были укрыты платком, что поразило всех, кто наблюдал отбытие семейства. Волосы у вредины были, пожалуй, самым лучшим из всей её внешности. Чёрные, как у матери, густые тяжёлые и блестящие. А тут зачем-то их замотали платком наглухо.

Госпожа Флош тоже принаряженная, надменно задрав нос, семенила следом.

И уехали бы спокойно Флоши, а люди просто разбрелись бы, гадая о том, куда и с какой целью направились семейство заведующего в полном сотаве, если б им не помешала Аришша.

Сначала, как и другие, она довольно спокойно смотрела на Флошев, пока её взгляд не зацепился за кастеляншу. Аришша вдруг стремительно бросилась наперерез начальственному семейству:

— Подождите, господин Флош! — девушка наставила палец на толстуху. — По какому праву госпожа Флош надела брошь, которая принадлежит Сольене? Я отдала вам эту брошь на сохранение, а не для того, чтобы ваша жена красовалась в ней!

Всегда тихая, никогда не спорящая с начальством, моя Ришша вдруг стала величественной, строгой и даже какой-то сильной.

— Бросьте, госпожа Аришшия, — поморщился заведующий, раздражённый задержкой. — Мы с женой и дочерью едем по важному делу. Никто не отбирает брошь у вашей подопечной. Моя жена только сегодня наденет брошь на время визита, а потом снимет.

Аришша слова не успела сказать, как с головы Лираи Флош слетел платок. Что уж послужило причиной того, что платок слетел: ветер или неловкое движение девчонки? Уже было неважно. Потому что все увидели, что скрывал платок.

Почти лысую голову Лираи!

Можно сказать, такую же лысую, как у меня. И даже короткие прядки не сияли глубоким чёрным цветом, свойственным Лирае и её матери, а были такого же грязно-серого оттенка, как и мои.

Дети, наставницы и местные слуги ошеломлённо пялились на вдруг облысевшую любимое Флошево чадо. К моей безволосости люди худо-бедно привыкли, приняв её как последствие болезни. Но вчера ещё пышная шевелюра Лираи, сегодня вдруг осыпавшаяся без всякой причины, ошарашила всех.

Народ ещё только осознавал факт неожиданного облысения Лираи, а моя Ришша уже что-то поняла:

— Хм, теперь ясно!

— Отдай ей! — оглушительно рявкнул господин Флош, резко выкинув руку в сторону жены и не спуская при этом напряжённого взгляда с Аришши.

Заведующий аж побелел от еле сдерживаемого гнева, но после отданного приказа молчал, стиснув зубы. Его жена, чуть помедлив, всё-таки принялась отстёгивать украшение, шипя проклятия. Только Лирая, подскуливая, пыталась прикрыть срамную лысину ладошками.

Аришша тоже напряжённо молчала, не сводя глаз с разъярённого начальства, готовая отстоять свою правду во чтобы-то ни стало. И отошла в сторону лишь тогда, когда моя брошка перекочевала ей в руки.

А когда зло пыхтящее семейство Флошев наконец-то разместилось в повозке и укатило, грустно усмехнулась, погладив меня по отрастающим волосам:

— Похоже, солнышко, твоя пуговица тебе не пригодится. А принц Киртой по дороге ещё одну пуговицу потерял, — и, предупреждая мои вопросы, предложила: — Давай думать, куда спрячем твою брошку. Смотри, какая она большая, её под платьем никак не укроешь.

Я с любопытством рассматривала почти забытое украшение. Самое яркое воспоминание, как камни меняют цвет. Вот и сейчас, стоило мне коснуться брошки, как густо-зелёные камни полыхнули алым, порождая завистливые вздохи вокруг. М-да, в таком окружении не то что спрятать, просто спокойно рассмотреть драгоценность не получится.

Рассмотреть получилось, лишь забравшись на дерево Ари. До дерева меня проводила Аришша, да и то, скорее всего под скрытым, но бессильным конвоем из желающих стать новыми владельцами украшения.

Сидя на ветке, я не боялась, что меня смогут достать. Ари к посторонним относилась плохо. И тем хуже, чем хуже они обращались со мной. И если я ещё как-то могла быть снисходительной, то дерево не спускало моим обидчикам. Уже проверено.

Ещё в первые дни после знакомства с Ари шутники попытались подкараулить меня да поиздеваться по старой памяти. Один мальчишка ногу сломал, вздёрнутый вверх тормашками гибкой веткой, а другую девчонку дерево чуть не удушило. Притом не Ари, а другое дерево, которое росло на стороне усадьбы. И дерево-то самое обыкновенное. Лишь присмотревшись изменённым взглядом, я увидела, как тянулись светящиеся нити от Ари к напавшему на девчонку дереву.

С тех пор среди ребятни пошла гулять байка, что я — дриада, и потому деревья меня защищают. Ха! Лысая дриада! Ну, и пусть. Зато теперь меня опасались задирать и дразнить, особенно среди деревьев.

Из детских воспоминаний о броши я помнила только игру камней. Взгляд двухлетнего ребёнка вряд ли зацепился бы за что-нибудь другое. Сейчас, спустя шесть лет, жадно изучая брошь, я обратила внимание на её форму и расположение камней.

На первый взгляд украшение смахивало на странный цветок. В центре сверкал достаточно крупный камень, а вокруг него ближе к краям блестели более мелкие. Схожесть броши с цветком добавляли ажурные лепестки из золота, каждый из которых, если рассматривать его в отдельности, напоминал своими очертаниями маленькое крылышко неведомой птицы. И эти крылатые лепестки мне почему-то были знакомы.

Задумалась, а рука машинально потянулась потереть плечо, которое примерно с месяц назад перестало меня беспокоить, но я по привычке иногда его теребила. И тут меня осенило. Плечо!

Пятно на плече перестало зудеть и шелушиться, но приобрело интересную форму, которую я никак не могла определить. И только в тот момент, когда рассматривала украшение, вдруг поняла, что пятно на плече теперь изображало рисунок вот такого лепестка-крыла с броши, но только одно и в большем размере.

Открытие меня ошарашило настолько, что я не заметила, как по щекам потекли слёзы. Почему я заплакала? Да откуда я знаю… А дерево-Ари нежно гладила меня ветками по голове.

Проревевшись, я ещё долго глазела на брошку. Вспоминая алый блеск камней на шее принца Киртоя, убедилась, что камни моей драгоценности сверкали ничем не хуже камней принцевой подвески.

Жаль, что принц не успел поведать, чем таким необыкновенно магическим наделена его подвеска. А вот на брошке камни были самыми обыкновенными, кроме вот этого переливчатого блеска. Даже изменённый взгляд не выявил ничего магического.

Вдоволь насмотревшись на брошь, я решительно засунула её в развилку между веткой и стволом дерева и гундосым от слёз голосом сказала:

— Ари, ты не думай… это моя брошка. И я её тебе дарю, — показалось, дерево замерло, даже листва перестала шелестеть. — Вдруг мы скоро уедем, пусть у тебя останется мой подарок. В приюте всё равно её украдут, а так ты будешь меня вспоминать. Ты и Аришша — самые-самые замечательные на всём свете! А когда у меня получится встретиться с принцем, я смогу прийти к тебе поиграть…

И как в воду смотрела.

Семейство Флошев отсутствовало больше суток. На второй день к вечеру вернулся господин Флош. Один. А ранним утром следующего дня объявил, что нынче же все приютские покидают усадьбу на балансе и возвращаются обратно в Синезёрск.