Йокин в Москве

Ирина Костевич, 2015

Йокин – это плюшевый паучок. У него плохо с дисциплиной и логикой, но в остальном он хорош. В Москву Йокин попадает, чтобы спасти потерявшегося деда Мишу – любимого плюшевого медведя семьи. В основу книги легли документальные факты о похождениях паучка и его знакомстве с основными московскими медведями. В 2016 году повесть "Йокин в Москве" попала в "Длинный список" Всероссийского конкурса на лучшее произведение для детей и подростков "Книгуру". Автор – член Союза российских писателей.

Глава 6

В самолёте Ёки-Пуки через стенку своего ящика для путешественников пытался общаться. Голос у другого пассажира был ворчливым и низким, а кто сосед такой, паучок не расслышал.

— Эх, жаль, сами мы летать не можем! — пискнул Йокин.

— Ну да, конечно, ещё чего… — загудело где-то в районе правого бока Йокина. — Летать он не может… А мог бы — и сколько до Москвы крылышками махал? Три года? А это — са-мо-лёт! Не муха. Не устаёт, большую скорость развивает. Понимать надо!

Йокин подумал: «Наверное, бухгалтер! Возможно, бобёр»

Тут знакомый голосишко зазвенел:

— Попрошу не оскорблять! Что за сравнения?!

«Возможно Бобёр» чего-то проворчал, а вот Йокин сильно обрадовался.

— Наша Муха? Ты как сюда попала?

— Всю дорогу на себе вёз, теперь спрашивает! — фыркнула Муха Комнатная. — Я тоже хочу деда Мишу найти.

В рюкзаке у неё было всё, что положено мухам: фонарик, два пистолета, зубная паста, набор открыток с видами Ниццы и кусок кремния на удачу. После того, как найдёт медведя, Муха планировала пересесть в Москве на самолёт до Африки, чтобы встретиться, наконец, с мечтой своей жизни Цэцэ. Если повезёт, взять автограф.

***

Встреча паучка с Машей и остальными прошла в одном из залов ожидания. Дружок исподтишка рассматривал Йокина. «Вот тут бы зашить, тут пришить, тут набить, а в целом — постирать, — думалось ему. — Ладно, со временем сделаем…»

Муха во встрече не участвовала — куда-то делась.

— Я никуда из Москвы не уеду, пока не найду деда Мишеньку! — волновалась Маша.

Психолог Людмила Владимировна опять напоминала про камеры слежения:

— Надо немного подождать результаты. Номер телефона ты свой оставила, тебя найдут и с тобой свяжутся, не беспокойся. В течение двух дней шансов на успех очень много. А сейчас поезжай в гостиницу. Я с тобой Дружка отпущу, будет помогать, если что. Да, Дружок?!

Свалявшийся кот коротко мявкнул, что могло означать и «так точно!», и «мамочки». Впрочем, вырываться не стал.

Усталая Людмила Владимировна уехала к семье. Так и не узнав, о чём рассказала прилетевшая вскоре Муха Комнатная.

А Муха принесла важные новости! Другие мухи Домодедова (было их всего пять, ведь мух в аэропортах не жалуют, к тому же зима) рассказали, что видели, как несут медведя. Большого коричневого медведя-старика. А также рассказали, куда его понесли — к микроавтобусу, на котором было написано «Музей детства», ЦДМ. И адрес: Лубянская площадь. Так-то! На радостях Машенька позвонила Владимиру Евгеньевичу с Нонной. И очень их утешила.

***

Зимой темнеет рано. Но не в морозной Москве, освещённой миллионом фонарей, фар, гирлянд на мостах и роем крупных снежинок, танцующих своё финское танго на площадке длиною от туч до земли. Здесь всё так же светло, как и днём, лишь меняется цвет неба. Поэтому Маше было не страшно, а уж Йокину с Дружком и подавно. Дружок не умолкал ни на секунду. О Москве он знал очень много и обожал этим делиться. Так что и в автобусе, и в метро, и просто на ходу Маша с Йокином получали добрые порции информации. Которой в другое время они бы порадовались, а тут… Ну, терпели и старались не сильно грустить. Всё же Дружок был прирождённым психотерапевтом. Как, впрочем, и всякий другой кот. Особенно плюшевый. Который идеален, так как не дерёт вашу мебель настырными когтями и не вопит среди раннего утра, вызывая на кормёжку.

Итак, путь их лежал в самое медвежье сердце Москвы — Центральный детский магазин, в Музей детства. И, поскольку мы уже подозреваем, что идут они туда зря и Миши там нет, оставим на время эту троицу. И посмотрим, что поделывает сам деда Миша, бестактно названный чупакаброй.

***

В двадцатиэтажке на окраине Москвы многодетный отец Андрей пошёл к Оле чинить компьютер и с порога увидел медведя своего детства. Этот медведь и тогда-то был немолод, но годы добавили своё. Однако разве забудешь друга и главного утешителя! Миша защищал его, когда мама задерживалась на работе и всё не шла домой, папа тоже не возвращался, а маленький Андрюша, укрывшись с головой одеялом, брал к себе медведя и представлял, что это его старший брат. И мальчик вовсе не один в пустой квартире, а с этим сильным и весёлым братом. А потом Андрея отвезли к бабушке — «на время», как сказала мама. Мишку с собой взять не разрешили.

Всё. Конец той истории. Когда он вернулся, Миши уже не было. Отца с ними — тоже.

И вот теперь его дорогой друг лежал перед ним, и мордочка у него была всё та же — добрая и терпеливая. Андрей застыл, как истукан, и готов был заплакать. «Этого не может быть», — говорил он себе. Но видел, что медведь — тот самый. Много-много лет он не вспоминал своего Мишу. И теперь чувствовал, что к нему возвращается важная часть души.

— Миша! — он взял его на руки. Медведь положил голову на плечо Андрею и что-то прорычал. Как тогда…

«Красавица тысячи кос» Оля смекнув, что «чупакабра» чего-то стоит, решила набить цену:

— Коллекционный!

Андрей знал Олин характер, поэтому как мог равнодушнее положил Мишу обратно и занялся компьютером. И только всё сделав и напомнив, сколько должна Оля (а она была много должна) предложил обмен.

Вышел он из квартиры счастливый, прижимая медведя к сердцу. Внутри раскрывалось что-то новое и безмятежное. А ничего удивительного — если один почувствовал имя другого, то быть им вместе. Миша тоже был рад избавиться от давившей его атмосферы. Но что ждёт впереди? «Главное — интернет! Лишь бы интернет!» — бормотал он про себя, как заклинание.

Худенькая темноволосая Лариса, похожая на вымотанную погоней лань, рассматривала медведя: во-первых, не слишком чистый. Во-вторых, слишком голый. Но что-то шло от мишки такое приятное… «Свяжу-ка я ему, пожалуй, шапочку!»

И ни за что бы ни призналась, что шапочки она вязала когда-то для своих кукол, а детям — никогда не вязала, потому что куклы — это куклы, а дети — это дети, и с ними ей совсем не до игр и удовольствий. Малыш Толик спал, но дел всё равно по горло. Однако Лариса, вопреки всему, решила заняться этим смешным плешивым медведем. «Вязание — как поездка. Ты вроде бы что-то делаешь, но тебе не надо двигаться. Ты просто сидишь и отдыхаешь. Но при этом совесть твоя чиста. Потому что ты всё же чего-то делаешь, и будут результаты!» Лариса отличалась большой практичностью и полагала, что результат должен быть всегда. А иначе зачем?

И вот она измерила объём Мишкиной башки, усадила медведя на самый высокий шкаф — подальше от детей, пока не мыт, и принялась за вязание. Андрей боялся спугнуть это чудо. Его Лариса не плачет, не ворчит, не кричит, не гремит посудой на кухне, а тихо сидит у окна, набирая петли! И лицо при этом довольное. Андрею так это понравилось, что он на цыпочках прошёл на кухню и решил пересадить фиалки. А это тоже такое дело, что требует тишины и сосредоточения. Вот и дети притихли. Фигурально выражаясь, на семью спустился тихий ангел. Или тихий медведь. Сам же Миша, сидя на шкафу, переживал ужасно: как он отсюда без парашюта? А ему так нужен интернет…