Ген хранитель

Ирина Коняхина, 2020

Всё на свете оставляет свои следы. Самое очевидное тому подтверждение – человеку передается генетическая информация от всех без исключения предков. Каждое, пусть самое маленькое, событие в жизни, любое движение, мысль и даже эмоция – это сигнал в пространство, оставляющий свой уникальный след. Все вместе эти сигналы каждое мгновенье изменяют и самого человека, и окружающую среду – даже, если этого никто не может заметить, понять, прочитать и почувствовать. А если всё же попытаться узнать, что и как в определенное мгновенье происходило в прошлом? Встретить еще раз свой или чужой особенный час, день. В деталях и подробностях, с запахами и эмоциями. Ещё раз все повторить, пережить. Своё или чужое. Ведь если следы остаются – физические, химические, биологические, – значит гипотетически можно их как-то измерить. А если можно их измерить и описать, значит, можно будет и когда-нибудь синтезировать, воспроизвести! И все вернуть. Даже любовь!

Глава 2

2009 год. Санкт‑Петербург. Следы

«Хранятся лица в зеркалах

Мгновенья прошлого картины…» (А. Игнатов)

Мир изменился. Вроде бы, все вещи остались на своих местах, но Светлана почувствовала, что вступила в какую‑то новую стадию своей жизни, из которой ушел очень любимый и значимый для неё человек.

Что остается, когда кто‑то умирает? Дети? Но ведь они есть не у всех! Остаются посаженое дерево, построенный дом. Вокзал и гидроэлектростанция. Написанные писателем книги и художником картины. Предметы искусства и быта. Сшитое платье. Рецепты блюд. Теоремы и формулы лекарств. Научные открытия. Да, пожалуй, все что создано человеком. При этом все оставленное на земле имеет свой индивидуальный срок существования, как правило, многократно превышающий период жизни их создателя.

Когда Света была подростком, одним из её тревожных состояний был страх умереть. Не задумываясь при этом, что остается после того, как закончится человеческая жизнь. Зато в те годы, не имея даже малейшего представления о высшей математике, голографии и тем более компьютерных программах, она любила поразмышлять о том, что когда‑нибудь человечество изобретет высокочувствительное оборудование, которое сможет послойно снимать и обрабатывать информацию со стен помещений. Или, например, хотя бы с зеркал. Подобно тому, как сейчас в общих чертах специалисты могут определить, что происходило с деревом, по срезу его ствола, или, чем болел человек, по его волосу. Ведь любое, даже самое малейшее, движение материи в какой‑то степени изменяет пространство. И масштаб этих изменений гораздо больше размеров, которыми оперирует ядерная физика.

Фото и видеосъемка, как примитивная стадия фиксации эпизодов человеческой жизни, уже давно были изобретены. В свое время надежду на прорыв в этом направлении открыла голография. Сейчас взрослая и давно окончившая университет Светлана понимала, что снять послойную информацию с любого неодушевленного предмета, включая зеркало или даже стену дома, чисто теоретически — можно. Но вот расшифровать полученные данные и воспроизвести или, выражаясь научным языком, синтезировать по ним картину того, что здесь когда‑то происходило, задача гораздо более отдаленного уровня развития науки. При этом, к сожалению, в общем случае — неоправданная по затратам. Вряд ли даже для историков это станет когда‑либо доступным, сомневалась Светлана. Если кто‑то и сможет протолкнуть прикладное развитие такого синтеза, то, возможно, криминалисты. Они уже сейчас с успехом используют обнаруженные на месте преступления потожировые материалы для определения участников события и их ролей в сюжете произошедшего.

Один из основателей теории квантовой механики Стивен Хокинг вообще считал, что события, произошедшие в прошлом, не происходили каким‑то определённым образом. Вместо этого они произошли всеми возможными способами. Это связано с вероятностным характером вещества и энергии: до тех пор, пока не найдётся сторонний наблюдатель, всё будет парить в неопределённости. Таким образом, по Хокингу, независимо от того, какие воспоминания в настоящее время вы храните о прошлом, прошлое, как и будущее, неопределённо и существует в виде спектра возможностей. Прошлое — это вероятность.

Если бы Светлана Куликова узнала о Хокинге несколько лет назад, она вряд ли бы с ним согласилась. Но сейчас, с той или иной степенью отчетливости вспоминая что‑то из своего детства, она допускала, что этого и не было вовсе. Или было как‑то иначе. Что картины воспоминаний сложились не из непосредственно реальной жизни, а из косвенных сюжетов — рассказов родственников, фотографий, газет, кино. Того, что она видела и узнавала гораздо позже. События хранятся в памяти, но дополняются новыми деталями или утрачивают какие‑то свои крупные или совсем маленькие фрагменты.

Время от времени Светлана утешала себя тем, что любимые и важные люди, вне зависимости от всяких там теорий, все равно оставляют после себя свои образы. Прежде всего их физическое присутствие проявляется на лицах и в чертах характера потомков. Это же подумать только — маленькая клеточка, с которой начинается человеческая жизнь, несет в себе колоссальную информацию абсолютно обо всех предках: об их талантах и дурных наклонностях, об их болезнях и тревогах, о каждой доли секунды, которую им пришлось пережить…

Оставляет то оставляет, да кто же станет исследовать в себе эту огромную по объему информацию. И главное, как? Разве что врач иногда спросит — а из родственников кто‑нибудь болел диабетом? Не каждый пациент сможет дать ответ даже на такой простой вопрос! Или влюбленный мужчина заметит у своей избранницы некую восточную раскосость глаз. Не было ли в твоем роду татар или кавказцев? Может быть, и были… Возможно, были прабабушки, а дед по материнской линии, кажется, был еврей. В долгой истории рода, как правило, столько разной крови перемешано.

Фотографии в России появились в начале двадцатого века. В детстве Светиной бабушки. И это был первый и до сих пор, как ни странно, возможно, самый надежный способ сохранения образов. Можно себе представить, каким фантастически важным событием в жизни юных гимназисток был визит в фотоателье. По накалу волнения и эмоций его можно соизмерить разве что с романтическим свиданием.

Фотографии печатали в аккуратной тонкой рамочке с краями, оформленными зубчиками при помощи специального резака, и бережно наклеивали на паспарту. Света очень любила разглядывать эти серо‑коричневые волшебные теплые и чуть‑чуть мутные картонки. С пропечатанным на оборотной стороне экслибрисом фотографа, а на лицевой «С‑Петербургъ», и «1916 г.», или «1914 г.». И даже «1904»! Подумать только, это ведь еще до Октябрьской революции!

Если карточки‑портреты вывешивали на стену, долгое время была такая мода, они, конечно, выцветали. Сохранились лучше те, которые бережно вставляли в массивный альбом, где страницы перекладывались калькой.

У Потаповых было несколько старинных фотографий. После смерти отца Светлана выпросила их все и забрала себе. Её самая любимая, потому что там почти все предки по папиной линии, датирована 1916 годом. На ней Аполлинарий Потапов — её прадедушка, и трое его детей: старший Александр, погодки Мария и Николай, Светланин дедушка. А еще жена Александра и их малолетний сын. Вот такая была обычная русская семья. И одежда на них соответствующая — на мужчинах темные сюртуки и штаны. На представительницах прекрасного пола длинные с шелковым отливом темные платья с кружевными белыми воротничками. Круглолицый малыш одет в белые штанишки и рубашечку‑косоворотку.

Про семью старшего дедушкиного брата Александра из родственников никто ничего не знал, они все куда‑то пропали еще в революцию.

Родители Светиного отца, военные врачи, погибли при бомбежке в самом начале Великой Отечественной войны. Их сын, тоже Николай, которому в 41‑году было восемь лет, в начале июня по счастливой случайности был отправлен с незамужней папиной сестрой Марией на дачу в деревню, в Псковскую область. Там они пережили и войну, и оккупацию. В Ленинград вернулись только в 1947‑ м. Мария замуж так и не вышла, своих детей не родила, вырастила племянника, заменив ему родителей.

Фотографии на тонком картоне — это вполне надежно! А вот, например, на мобильный телефон можно без каких‑либо усилий снять сотню сюжетов. Выложить лучшие из них в социальные сети. И забыть, где снималась, когда снималась, зачем снималась. Потом купить новый смартфон, потерять старую симку⁴. Потом страничку в социальных сетях взломают и все самоуничтожится. Выяснится, что и на домашнем компьютере ничего больше нет, потому что его несколько раз переустанавливали.

А кино и видеофильмы? Домашние кинокамеры на заре своего появления были в дефиците и стоили очень дорого, Куликовы как‑то пропустили этот этап. Зато в середине девяностых Света с Игорем купили свою первую портативную видеокамеру. Тогда их сын Андрей был совсем маленьким. Поначалу снимали много. Первые несколько недель. Но весь отснятый материал приходилось переводить с мини‑кассеты в формат VHS, чтобы смотреть на «видиках»⁵ того времени. Так и валяются, где‑то в кладовке эти мини‑кассеты и кассеты VHS. Форматы сменились, новая техника безразлична к старым домашним видеоархивам. Если сейчас им самим это не особо нужно, то кому из потомков и когда может понадобиться?

А еще, Светлана это не раз замечала, образы родных и близких людей в разной степени отчетливости приходят к людям во снах и воспоминаниях. Иногда и просто так — без повода. Вот ведь у каждого, наверное, так бывало — едешь в метро, и вдруг видишь, напротив тебя сидит женщина. Лет сорока‑пятидесяти. И лицо такое знакомое. И очки. И шапка вязаная… Как же похожа она на Светину свекровь, маму Игоря Куликова. Только немного моложе, когда та была пятидесятилетней, а не в последние тяжелые месяцы болезни. И взгляд такой же, и улыбка, и даже наклон головы.

Светлане редко снилась свекровь. Но всегда, встречаясь с ее образом‑воспоминанием в метро, или на улице, или во сне, Светлана почему‑то испытывала глубокий стыд за то, что безжалостно выбросила полуразвалившуюся мебель и почти все вещи свекрови. Зато уберегла ее лиану. И сына, разумеется.

Или вот Светина двоюродная бабушка, папина тетя. Милая дорогая Маруся, Мария Аполлинарьевна. Она в сороковые годы взвалила на себя тяжелую ношу ответственности и поставила на ноги рано оставшегося сиротой племянника. А потом еще нянчила Свету — как внучку. Светлана часто вспоминала бабушку Марусю — в крепдешиновом цветастом платьице и в каштановых кудряшках, безжалостно прихваченных сединой. И даже, когда после ухода Маруси прошло лет пятнадцать, Света подмечала её черты чуть ли не в любой пожилой петербурженке: в кряхтении, в оханье, в чрезмерной деликатности и построении слишком правильных, даже излишне вежливых фраз, в желании выглядеть моложе своих лет, в стремлении всем помочь, и ни при каких обстоятельствах не быть обузой.

Или зимой, проходя по какому‑нибудь двору, Светлана вдруг впереди замечала мужчину в длинной темно‑зеленой куртке и в меховой коричневой шапке‑ушанке. Со спины вообще кажется, что это её отец. Его походка! Николай Потапов просто идет домой, где его ждет жена Алла. И не надо его обгонять, чтобы увидеть лицо и заговорить. Нет, конечно, это не он. Это всего лишь его образ, пронзительно напоминающий: он был в этой жизни, и оставил в памяти четкий отпечаток.

Говорят, что все имеют своих двойников. И не только те люди, которые ушли в иной мир. Иногда на улице можно встретить лица, мимолетно или вполне себе напоминающие ныне здравствующих знакомых: когда‑то любимых мужчин, детей, родственников, подруг и друзей.

В редакцию, где трудилась Света, недавно устроился на работу молодой парнишка‑журналист, чуть постарше Светиного сына. Но так на него похож! У него и пиджак был такой же в точности, как у Андрея. Сколько раз Куликова останавливалась в своем порыве, подойти к молодому журналисту, приобнять его со спины и поцеловать в теплую шею… Но это же не ее Андрей!

Светлана иногда размышляла о том, что не только чьи‑то «двойники», какие бы самые случайные люди не встречались нам на пути, они все равно в том или ином объеме оставляют нам кванты или гигабайты своих образов и своего на нас влияния. А ещё мы проходим свой уникальный жизненный путь, и наши горести и радости — это строго определенное стечение обстоятельств, в котором предстоит угадать и принять какое‑то единственное решение.

Человек всю жизнь накапливает информацию. Формируется из мозаики мельчайшей внешних факторов — погодных условий и еды, своего времяпрепровождения, из разговоров и поведения окружающих, прочитанных книг, из потока событий, что льётся на него из семьи, с улицы, с экранов кинотеатров и телевидения, из Интернета — отовсюду! Одни люди и происшествия своим примером демонстрируют, как бывает в жизни, и что делать, другие — чего следует опасаться, и как вести себя не стоит. Окружающий мир каждую минуту посылает нам миллионы сигналов. Большую часть из них мы игнорируем, события и впечатления обтекают нас «впрок». Это происходит до той поры, пока мы отчетливо в какой‑то момент не узнаем в своих словах и поступках фразы и действия других людей, их мысли или идеи. Тех впечатлений, что на мгновение мелькнули в нашей жизни или задержались надолго.

И в самом деле — каждый человек аккумулирует в себе информацию трех уровней. Первый, самый фундаментальный и мощный — это константа. Это то, что новорожденный получил в наследство от всех своих предков. Абсолютно от всех! Второй — то, что заложили в него родители и родственники при общении в детстве и юности и то, чем окружили его. В каком дворе жил, в какую школу ходил, с кем дружил, какие книги читал и чем увлекался. И третий — все то, что происходило и происходит вокруг человека на протяжении всей его жизни и связано с относительно посторонними людьми. Если пользоваться юридическим языком из договорной практики — «с третьими лицами».

Помните, у Михаила Булгакова: «Аннушка уже разлила масло»? И можно быть умным и талантливым, жить праведно и нести людям свет и добро. Но есть погодно-природные катаклизмы и преднамеренные или случайные действия восьми миллиардов других людей, живущих на планете. И каждый из них ежесекундно запускает цепь событий, которая в мизерной или огромной степени касается вас. Не важно, где Аннушка разлила масло, хоть в Африке! И не обязательно следствием этой оплошности станет чья-то нелепая смерть. Кто-то, поскользнувшись на масле, откроет новые горизонты всемирного тяготения и найдет способ продлить свою жизнь до бесконечности.

Примечания

4

Sim‑карта мобильного телефона

5

Видеомагнитофон (просторечье)