Инна. Повесть о любви

Ирина Калягина

Читая книгу, вы столкнетесь с целым спектром чувств, которые автор, как тонкий психолог, с мастерством сумел передать: и дружбу, и любовь, и ненависть, и превращение одного чувства в другое. Книга очень лирична, и несмотря на кажущуюся простоту, оставляет приятное «послевкусие», побуждая поразмышлять над отношениями между людьми, поспорить или согласиться с автором.

Мужской разговор

Я всматриваюсь в портрет Инны и вижу, что мне удалось, пусть и не совсем, передать её очарование. Хочется оставить портрет для себя, поэтому делаю его копию. Бабушка Люба заметила, чем я занимаюсь, и с лёгкостью узнала изображённую девушку.

— Нравится тебе Инночка? — спрашивает бабушка, лукаво улыбаясь.

— Нравится, — вздыхаю я. Чего уж тут скрывать?

— Хорошая девушка, таких сейчас мало. Да только у неё ухажёр есть. Юрка Лобанюк из Куриловки. Давно к ней ходит. Свистит по вечерам.

— Знаю я этого Лобанюка. Нас Инна познакомила. Неприятный малый.

— Да нет, Павлуша, парень он неплохой, учился в школе хорошо, родителей его — Дарью с Алексеем я знаю, порядочные люди. У него братик ещё младший есть, Колей зовут. В прошлом году он в институт поступил, на учителя учится.

— Да будь он самым замечательным, бабуля, для меня он — соперник. Я влюбился, я пропал, — вздохнул я, но тут же рассмеялся. Бабушка — мой лучший друг. Она меня понимает, как никто. Ей я могу открыть свою тайну. Она так жалостливо посмотрела на меня, сочувствует, видно, моей неразделённой любви, не верит, что могу составить конкуренцию Лобанюку. Я должен открыться, пусть Инна знает о моих чувствах, роль друга меня больше не устраивает.

Сегодня мне нужно съездить в Куриловку к деду Толе, брату бабушки. Она меня «обрадовала», что дед живёт как раз около Лобанюков. Мне-то что до этого, я не жажду встречи с Юрием. Дед Толя приглашал собрать малину, у него много её растёт, а бабушка сварит варенье. Нет ничего вкуснее малинового варенья, сваренного бабушкой, разве что Инночкин торт «Лебединое озеро».

До Куриловки ехать на велосипеде двадцать минут, а пешком идти — около часа. Путь к любимой для Лобанюка неблизкий, приходится тратить на дорогу не меньше двух часов. Выхаживает уже два года. Но ради Инночки можно пройти сотни, тысячи километров. Хорошо мне рассуждать, когда я живу по соседству. Хорошо, что я так близко от неё, а он так далеко. Я еду на велосипеде и здороваюсь со всеми, даже с теми, кого вообще не знаю, и не видел никогда — таков обычай в селе. Мелькают дома, деревья, огороды, школа, в которой училась Инна. Напротив школы, на одном из домов аисты свили огромное гнездо. Я помню это гнездо, когда был ещё совсем маленьким. Вот как они облюбовали это место, не хотят покидать его. Перед Куриловкой очень крутой спуск, нужно нажать на тормоза, иначе помчишься во весь опор. Зато перед домом деда Толи крутой подъём, и я тащу свой велосипед вверх. Что за село — то спуск, то подъём. То ли дело наша Соломерка — едешь и радуешься, всё ровно, гладко, плавно, если не считать огромное количество выбоин на асфальте, из-за которых подпрыгиваешь и больно ударяешься пятой точкой об седло. Но нет никому дела до дорог в селе.

Когда кого-то очень не хочешь встретить, обязательно столкнёшься с этим человеком в пути. Таков закон подлости. Естественно, я увиделся с Юрой Лобанюком. К моему удивлению, он поздоровался со мной, спросил, каким ветром меня занесло в Куриловку, и предложил поговорить. Я согласился, но только после того, как соберу малину у деда Толи.

Дед Толя очень похож на бабушку. У него такие же лучистые весёлые глаза, он такой же оптимист, во всём привык видеть хорошее, даже когда его почти невозможно разглядеть. Сразу же он усадил меня за стол, накормил картошкой с салатом, предложил выпить чарку самогонки. Я был сыт и с трудом ел угощение, а от чарки отказался, сославшись на то, что ещё маленький. Дед Толя захохотал и назвал меня маленьким жеребцом, который вымахал за семь лет, а чарку пить не научился. Мне эта чарка не лезла в рот, я вообще не особый любитель горячительных напитков, тем более перед тем, как собирать малину.

Я заторопился домой после того, как собрал пять литровых банок ягод. Тётя Настя, дочь дедушки, угостила меня пирожками с яблоками, напоила компотом. Такие уж они гостеприимные — Зорины. У меня самого фамилия Зорин. Своим гостеприимством они напомнили мне Инну, как она угощала меня пирогом и тортом, а в детстве постоянно давала мне конфеты, достававшиеся ей от бабушки. Увидев меня, Юра вышел со двора, и мы остановились на дороге.

— Спустимся к озеру, — предложил он.

— Пошли, — согласился я.

Мы устроились на старом заборе около маленького зацветающего озера. Я примостил свой велосипед и посмотрел на парня. Сегодня в нём совсем не было агрессивности. Мы встретились, будто приятели, я его не узнавал. Самое удивительное, что он мне показался

даже немного симпатичным по-человечески.

— Я знаю, ты подбиваешь клинья к моей девушке, но я прошу тебя этого не делать, — сказал он.

Я молчал и смотрел на него. Если бы он угрожал, врезал мне — было бы легче. Но он просто просил меня не делать того, чего я не мог не делать.

— Я очень люблю Инну. Я полюбил её с первого взгляда. Она удивительная, и я не хочу, чтобы кто-то разрушил всё, что сейчас между нами.

— Но ты — первый, кто разрушает, — возразил я.

— Это не так. Я из-за неё много страдал, но я ей всё простил. Я не хочу, чтобы она переживала. Ты — человек временный, скоро уедешь, а я буду всегда с ней рядом.

«Он прав», — подумал я, — «Выходит, он — близко от неё, а я — так далеко».

— Наши отношения изменились, — продолжал он, — Мы с ней давно не друзья, мы любим друг друга. Ты — третий лишний, и я прошу тебя — уйди.

— А если я не уйду?

— Тогда вини только самого себя.

— Ты уверен, что она любит тебя? — спросил я.

— Любит. Иначе, мы бы с тобой здесь не говорили.

— Я тоже её очень люблю. Я не могу прекратить с ней общаться. Вас не связывают никакие узы. Вы не жених и невеста; она свободная девушка и вправе сама сделать выбор.

— Нас связывают два года, ты и представить не сможешь, что было между нами. Оставь её.

Я почувствовал, что хочу его ударить, мне нет никакого дела до того, что было между ними. Меня тревожит, что будет со мной и с нею, ответит ли она на мои чувства. Да никакие силы не заставят меня перестать любить её, тем более Юра Лобанюк, сердцу не прикажешь. Я больше не мог продолжать этот глупый разговор.

— Если она тебя любит, я никак не повлияю. Я — друг детства для неё. Тебя мне смешно слушать. Ладно, Юра, я поехал.

— Всё же, запомни мои слова.

— Запомню.

Я тронулся в путь со своими банками. Я знал, что не в силах отказаться от встреч с Инной, я буду всячески их устраивать.