Сухих соцветий горький аромат

Ирина Вячеславовна Зорина

Эта захватывающая оригинальная история о прошлом и настоящем, об их столкновении и безумии вывернутых наизнанку чувств. Эта история об иллюзиях, коварстве и интригах, о морали, запретах и свободе от них. Эта история о любви.

Глава 4

Была середина апреля. Тёплые солнечные дни резко сменялись тоскливыми похолоданиями с пронизывающим, всюду проникающим ветром. За пару часов погода могла поменяться раз пять. Эта неустойчивость — с разорванным в клочья небом и разметавшимися по нему зеленеющими ветвями расшатывала нервы.

Я заканчивала девятый класс. Как и большинство девчонок в этом возрасте, я мечтала о романтике и первой любви, которая, как говорят, остаётся в памяти на всю жизнь.

Был обычный день. Помню, как мы с Леной шли по коридору школы, она рассказывала о чём-то незначительном в мельчайших подробностях, а я пыталась уловить суть, которая без конца от меня ускользала.

Лена была талантливым художником и необычайно умной девчонкой, самой умной и начитанной в нашем классе, но имела слабость разводить болтовню о всяких глупостях, которые никому не были интересны. Её фигура плотная, если не сказать полная, из-за широких плеч и узких бёдер напоминала мужскую. Небольшие зеленовато-серые глазки казались слишком уж маленькими в сравнении с румяными, словно наливные яблоки, щеками и мясистым подбородком. Свои белокурые волосы она гладко зачёсывала назад и завязывала в хвост, от чего её и без того круглое лицо казалось ещё круглее. Из-за полноты над ней часто подшучивали одноклассники, но всегда по-доброму, её весёлый нрав, лёгкость характера и острота ума не позволяли злым языкам произнести ничего обидного, а уж добрым и подавно. Её все любили, все хотели с ней дружить, все стремились попасть в её компанию. А мне повезло больше остальных — я стала её лучшей подругой, чем несказанно гордилась.

Мы шли по коридору, Лена болтала, а я лишь слушала, периодически кивала головой да поддакивала, и тут неожиданно моя подруга перешла на шёпот:

— Боже, на кого это он так уставился?

Возле окна стоял десятиклассник Марк Громов — красавец-брюнет атлетического телосложения, с широкими округлыми плечами, массивной спиной и крепким торсом. Его крупные руки, расслабленно опирались на подоконник. Черты лица казались грубыми, не по возрасту мужественными. Гладкая чистая кожа немного блестела на высоком лбу и висках, словно намасленная. У него был ровный, прямой нос, густые угольно-чёрные брови и выразительные глаза цвета талой воды. Весь его облик дышал силой и уверенностью. Он был недосягаемой мечтой многих девчонок нашей школы, так как всегда оставался холодным к их симпатиям. Многие девушки давно оставили попытки околдовать его своими чарами и лишь украдкой страстно поглядывали в его сторону да томно вздыхали.

Я посмотрела на него, наши взгляды встретились. У меня вмиг подкосились ноги, дыхание прервалось. Я поспешно опустила глаза и ускорила шаг, пытаясь совладать с собой.

— Аня, да это же он на тебя так смотрит, — снова зашипела Лена, с трудом пытаясь поспеть за мной, — ты посмотри, дыру в тебе сейчас прожжёт.

Когда мы зашли за угол, я остановилась и взглянула на хитро улыбающуюся подругу.

— Он на тебя запал, — уверенно заключила она.

— Тебе показалось, — ответила я, пытаясь сдержать улыбку, — этого не может быть.

— Посмотрим, — подмигнула моя подружка, и мы расхохотались.

В подростковом возрасте можно влюбиться в человека, лишь мельком увидев его на улице или встретившись взглядом, или получив от него любовную записку. Внешне привлекательный объект, дополненный добродетелями, которыми он, несомненно, должен обладать, может вызвать в юном сердце невероятно сильные чувства, сродни помешательству. И чем острее и мучительнее страдания, производимые недоступностью предмета нежной страсти, тем романтичнее кажутся душевные порывы.

На протяжении нескольких недель на каждой перемене Марк стоял возле одного и того же окна и, когда я проходила мимо, смотрел на меня так, что сердце начинало выплясывать какую-то невероятную чечётку.

Напряжение достигло предела, я чувствовала, что должно что-то произойти. Мечты о нём преследовали меня везде. Даже закрывая глаза, я видела самоуверенного парня с обжигающим взглядом. В моём сердце поселилось неизведанное чувство, которое разрасталось в груди, проникало в лёгкие, заменяя собой воздух.

Учебный год приближался к концу, все ждали летних каникул. Я же ждала лишь определённости в отношениях с Марком, которая так и не наступала. Лена постоянно подталкивала меня к решительному шагу — подойти к нему самой и признаться в чувствах, но я не была готова к подобному и просто ждала.

Однажды во время урока всемирной истории я шла по пустынному коридору школы в учительскую, меня отправили за журналом. Погруженная в свои мысли, я не заметила, что по лестнице кто-то спустился и идёт мне навстречу. Лишь когда приближающийся человек оказался на расстоянии пары метров от меня, я осознала, что это Марк. Он замедлил шаг, я сделала то же.

— Привет, Аня — сказал он, поравнявшись со мной, и снова в его глазах блеснул огонёк, заставлявший трепетать моё бедное сердце.

— Привет, Марк — ответила я, чувствуя, что не смогу без дрожи в голосе произнести больше ни слова.

Какое-то время мы стояли молча и смотрели друг на друга.

— Мы можем встретиться сегодня?

— Да, — кивнула я и улыбнулась.

— В семь вечера буду ждать тебя возле черёмухи.

Так уж повелось, что огромная черёмуха, растущая возле школьного двора, была для нас чем-то вроде символа любви. Назначить встречу возле этого дерева уже было в своём роде признанием в чувствах. Под раскидистыми, усыпанными цветами ветвями разливался одурманивающий аромат, и влюблённые парочки, словно пчёлы, притягивались к зелёному гиганту магнетической энергией. Учитывая легенды, которыми была овеяна старушка-черёмуха, я догадывалась, что могло значить предложение Марка Громова встретиться именно там.

Лишь только прозвенел звонок на перемену, я подскочила к своей подруге.

— Что произошло? Ты когда вернулась, светилась вся, я заметила, — наклонившись к моему уху, заговорщицки проговорила Лена.

Я схватила подругу за руку и потащила в коридор, где было меньше любопытных ушей и взглядов.

— Когда за журналом ходила, встретила Громова в коридоре, — начала я с волнением в голосе.

–И-и-и-и? — нетерпеливо протянула Лена.

— Он хочет встретиться со мной вечером… возле черёмухи.

— Сойти с ума и выйти в поле! Наконец-то! — с задором воскликнула подруга, всплеснув своими пухлыми ручками.

— Мне самой не верится, — на выдохе проговорила я. — Я не сплю? Это не сон?

— Никакого сна, всё настоящее, — подружка ущипнула меня и расхохоталась.

Мы стояли возле окна оживлённые и восторженные. Я присела на широкий подоконник и посмотрела на улицу. Ветер гнал серые тучи по холодному, неприветливому небу, но, глядя в окно, я не видела унылой, грустно-промозглой серости, мне представлялось, что небосвод заливает тёплое, неистовое солнце, которое сияло внутри меня, согревало сердце, беспрестанно разрасталось, то и дело норовя вырваться из грудной клетки наружу.

Около семи вечера, подходя к условленному месту, я сходила с ума от волнения: руки холодели, по телу проходила нервная дрожь. Пронизывающий ветер трепал мои волосы и заставлял зябко кутаться в плащ. Впереди виднелась белая крона черёмухи. Под деревом я разглядела человека, нервно переминающегося с ноги на ногу. Хотя человек стоял ко мне спиной, и лица разглядеть было невозможно, я точно знала, что это он. Моё сердце начало колотиться ещё сильнее. Я замедлила шаг и сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. В этот момент Марк повернулся и, увидев меня, радостно заулыбался.

— Я боялся, что ты не придёшь.

— Не могла не прийти.

— Эти слова вселяют в меня надежду.

Несколько секунд мы молчали, не решаясь начать разговор о том, что волновало нас обоих. Я взглянула на Марка. Он сделал шаг, приблизившись ко мне, и взял за руку.

— Аня… я не знаю, как начать, хоть и прокручивал в голове слова, которые собирался сказать, уже, наверное, сотню раз, — он сделал паузу, свободной рукой взял прядь моих волос, она рассыпалась и заструилась между его пальцами. — У тебя такие красивые волосы. Сегодня нет солнца, но они всё равно сияют отполированной медью, — он опустил руку и заглянул мне в глаза, — я влюблен в тебя. Твой образ поселился в моей душе и стал частью меня, не могу расстаться с ним даже во сне. Я ничего не могу делать, ничем не могу заниматься, всё потеряло для меня интерес, мысли о тебе стали всей моей жизнью.

Мне казалось, что я теряю равновесие и проваливаюсь в другое измерение. Там только он и этот оглушительный аромат цветущей черёмухи.

— Я тоже люблю тебя… так сильно… и уже, кажется, так давно, — тихо прошептала я.