Снежинка и её Ветер

Ирина Ваганова, 2022

Мать Снежаны – суровая охотница, а отец медведь-оборотень. О том, что дочь приёмная, ей сказали лишь на пороге совершеннолетия. В день зимнего солнцестояния состоится праздник, на котором юношей и девушек будут принимать в общину. До инициации Снежане необходимо понять кто она, и решить: оставаться на севере или отправиться на поиски настоящей семьи. Знала бы, какие опасности ждут её за пределами родных земель, нисколько не сомневалась – менять жизнь не стоит. Или стоит? Ведь в королевском дворце о Снежинке грезит прекрасный принц Ветер.

Глава 4. Тайны минувших дней

Приглашение в отцовский кабинет не удивило Виттера. Разумеется, король недоволен представленным ему списком участниц, допущенных ко второму этапу испытаний. По правилам после церемонии знакомства его высочество имел право отсеять половину претенденток. Так он и сделал, хотя обычно все девушки проходили дальше, ведь невозможно составить объективное мнение по приветственной речи — скорее всего сочинённой нанятым литератором и вызубренной юной участницей отбора. Исидор советовал поступить именно так, в крайнем случае, убрать двух страшненьких и трёх глупышек, не имевших шансов изначально. Принц предпочёл отмолчаться и только хмурился, слушая искренние предостережения друга.

Его величество Жозефин Лоринский расстроился не столько от количественной чистки рядов, сколько от качественной. Сын оставил наименее родовитых и состоятельных невест.

— Как посмел ты в первый же день отбора удалить дочь князя! — грозно забасил он, едва сын переступил порог кабинета. — Я возмущён, и это ещё слабо сказано. А уж как отреагирует его светлость, боюсь даже представить.

Виттер замер в центре комнаты. Ему приходилось здесь бывать по неприятным поводам, поэтому свойственный помещению запах нюхательного табака, чернил и старой бумаги вызывал отвращение. Королевский кабинет сохранился в том виде, каким был до вступления Жозефина на престол. Правитель не тяготел к переменам, стараясь не вмешиваться в устоявшиеся традиции, пользовался привычными вещами, включая обстановку. Виттеру не нравились тёмные — изначально тёмные, а теперь ещё и почерневшие от времени — шкафы, стулья, массивный стол. Из того же морёного дуба были сделаны панели, закрывавшие стены, дверь и даже потолок. Невольно вспомнилось детское впечатление от кабинета отца, юному принцу казалось, что его заперли в шкатулке, откуда трудно выбраться. Собственно, сейчас это впечатление только упрочилось. Однако Виттер успел повзрослеть и научился противостоять отцовскому нажиму:

— Ваше величество, я всего лишь подал список на утверждение, Вы вольны изменить его. Хочу лишь напомнить, что не намерен жениться. Ни одна из приехавших во дворец девушек мне не подходит. Раз так, разумнее сразу удалить как можно больше участниц, дабы не продлевать их напрасные волнения. Вам угодно оставить княжну Диару? Пусть будет так. Хотя, на мой взгляд, сейчас князь разгневается и только, если же его дочь дойдёт до последнего этапа и получит отказ, не ограничится нелицеприятными высказываниями на мой счёт, может и против вас выступить.

— И ты так спокойно об этом говоришь? Мальчишка!

Король, успевший подняться из-за стола, теперь вышел вперёд и встал напротив сына. Они были одного роста, но Жозефин заметно располнел за последние годы и теперь казался огромным. Виттер, слушая раздражённый голос отца, сохранял независимый вид и безупречную осанку, лишь глаза прикрыл на секунду, но тут же прямо посмотрел в раскрасневшееся лицо короля:

— Мальчишек не принуждают жениться, дают им время и возможность найти единственную любовь.

— Опять за своё! — его величество поднял взгляд к потолку и протяжно вздохнул: — Ты не исправим. Откуда, скажи на милость, у молодого парня мысли о единственной любви, истинной паре и прочих бабских выдумках? Мать накрутила?

Виттер отрицательно покачал головой. Отец напрасно подозревал жену, о чём ему неоднократно говорилось, хотя убедить короля в её непричастности так и не удалось. Вещие сны принца и картина, собственноручно им написанная, не могли служить серьёзным доказательством.

— Игры закончились, — Жозефин заговорил спокойнее, даже как-то устало: — тебе скоро двадцать три исполнится. Вряд ли успеешь разыскать свою фею, а жениться надо. Это твой долг. — Виттер попытался возразить, но отец остановил его резким жестом: — И жениться тебе придётся на Диаре, и не на ком другом. Отсеивай хоть всех, а её оставь.

— Но почему? Мы же договорились, что отбор проводим формально, из уважения к традициям. Я не обязан…

— Обязан! — повысил голос король. — Обязан! Всё не так просто, как тебе представляется. «Не хочу, не буду» убери из своего лексикона, будь так добр. Над королевством нависла угроза. Нам нельзя терять верных сторонников. Князь способен поставить под ружьё пять тысяч ратников. Без его поддержки мы будем слишком уязвимы.

— Что? Война?

Виттер подозревал, что отец сгущает краски, рассчитывая добиться полного послушания. Король заметил недоверие, мелькнувшее в глазах сына, криво усмехнулся и, взяв со стола распечатанный конверт, вытащил из него сложенные пополам листы плотной бумаги. Протянул их Виттеру со словами:

— Читай. Пора выбираться из скорлупы и реально смотреть на мир вокруг.

***

Отчёт резидента содержал пугающие сведения о переменах при дворе султана Анатлуса Миролюбивого. Умер визирь, умудрявшийся сдерживать воинственный настрой правителя с момента восшествия на престол до недавнего времени. Вновь назначенный визирь не обладал качествами прежнего, напротив, призвал Анатлуса к захвату территорий и увековечиванию его имени в памяти народной, а заодно и своего. Тут и повод к началу войны подвернулся: обмелело Широкое озеро. Случилось это потому, что в соседнем королевстве построили плотину на Ленте. Недостаток воды грозил султанату падением дохода от продажи хлопка, а в отдалённых сёлах даже голодом.

Виттер вполне разделял отцовское беспокойство, но всё-таки высказался:

— В обмелении Ленты виноваты соседи, Анатлус недоволен ими, при чём тут мы? Мы как раз можем выступить третьей стороной, убедить Карлотта открыть шлюзы и пустить воду в султанат.

— Воинственные настроения не погасишь в один миг, — покачал головой Жозефин. — Советники в один голос утверждают, что перейдя границу, Анатлус не остановится, пока не дойдёт до северных окраин. С Карлоттом у нас военный союз, если мы нарушим обещание и не выставим войска против султаната, соседи падут, не продержавшись и месяца.

— Главное отстоять свои границы, — хмуро заметил принц.

— Это будет непросто, особенно без помощи князя, которого ты намерен оскорбить.

Виттер почувствовал себя обманутым, причём, куда более чем приехавшие во дворец девушки. Король изначально собирался женить сына на княжне, а делал вид, что согласен отказать всем претенденткам. Теперь отступать поздно, осознавая это, принц нашёл в себе силы возразить:

— Как быть с моей истиной парой, отец? Хранитель Севера будет недоволен.

— Это всё бабские бредни! — повысил голос король. — Твоя мать с её ненормальной сестрицей провели обряд обманом! Не представляешь, как я разгневался, узнав, что вместо заявленной поездки к бабушке тебя уволокли невесть куда и обручили с младенцем.

— Всё-таки обручили, — одними уголками губ улыбнулся Виттер, — прежде вы отрицали.

— Разумеется! Разумеется, я отрицал. Это ровным счётом ничего не значит. Девочку похитили. Она, скорее всего, умерла. Забудь о ней и возвращайся к настоящей невесте.

— Я всё понял, отец, — Виттер наклонил голову, прощаясь: — Ваше величество?

— Иди! И хорошенько обдумай мои слова. Участниц, что ты отсеял, я выпровожу. Кроме Даиры, разумеется. Она остаётся на второй этап.

Принц покинул королевский кабинет, но отправился не к себе, а в покои королевы. Её величество Фаина должна дать объяснения.

Мать приняла Виттера в будуаре. Она сидела перед зеркалом, рассматривая собственное отражение, и слушала расхаживающего по небольшой комнате сына. Когда тот замолчал, исчерпав запас вопросов, указала на кушетку, приглашая сесть и успокоиться. Повернулась на вращающемся стуле, отчего до Виттера донёсся аромат её любимых духов с нотками мандарина и ореха:

— Увы, мой мальчик, — заговорила со вздохом, — я и сама ничего не знаю. Была молода, неопытна, послушала твою крёстную и привезла тебя в церковь.

Виттер привстал, но снова сел:

— Как же так? Отец утверждает, что был обманут.

— Не совсем так. Я сказала, что поеду к матери, так и было. Уже оттуда мы с Наифой отправились в дальнее поместье, где провели обряд.

Звучало это довольно глупо. Неужели мать была так беспечна, что посвятила единственного ребёнка неизвестно кому, неизвестно зачем, даже не потрудившись выяснить детали?

— Как такое возможно… — начал принц, намереваясь спросить, где ему искать наречённую. Не успел, в будуар вошёл отец, заняв почти половину пространства:

— Я двадцать два года задаю себе этот вопрос!

Королева опустила голову, снова отвернулась к зеркалу, начала перебирать пузырьки и баночки, стоявшие на тумбе.

— Вам прекрасно известен ответ, ваше величество, — тихо сказала она, открыла коробочку пудры и чихнула, случайно выпустив пахнущее персиком кремовое облако.

— Будь здорова, дорогая, давай не будем выяснять отношения при сыне.

— Он давно не ребёнок, — королева посмотрела на отражение супруга, — и мне бы не хотелось выглядеть в его глазах взбалмошной дурой.

— Так не надо было вести себя как дура!

Даже взрослому сыну неприятно наблюдать за ссорой родителей. Виттер протиснулся к выходу и, ускоряя шаг, пошёл через гостиную. За спиной громыхал отцовский бас и звенел, срывающийся голос матери. Одно стало понятно: надо навестить крёстную. И чем скорее, тем лучше.

***

Принц, не замечая ничего вокруг, шёл в своё крыло, едва не столкнулся с камердинером. Исидор возник на пути:

— Ветер! Я тебя потерял! Где пропадал?

Его высочество сбавил шаг, хотя видеть не хотелось даже друга:

— Что надо?

— Хм-м-м… — помычал Сид, — …вижу, ты не в настроении, — помолчал, вглядываясь в профиль, сохранявшего невозмутимость принца, ответа не дождался и заговорил сам: — Отсылаешь десять девушек, это много. Просто хотел уточнить: графинечка остаётся?

Виттер посмотрел на Сида.

— Почему вдруг интересуешься?

Растерянный и улыбчивый камердинер несколько поднял настроение, его высочество кивком головы пригласил друга в кабинет, они уселись в удобные кресла. Исидор сразу же потянулся к вазе, стоявшей на столике между ними, съел одну за другой три конфеты и решился на признание:

— Ты ведь не собираешься жениться, а мне приглянулась Кариста. Оставь её как можно дольше. Хочется познакомиться поближе и, если всё сложится, сделать предложение.

— Хорошо. — Виттер вдохнул запах шоколада, посмотрел на расписанный батальными сценами потолок, снова углубившись в размышления.

— Да что с тобой творится? — развёл руками Исидор. — Не узнаю друга! Первый этап отбора прошёл великолепно. Благодаря княжне мы немного развлеклись. Кстати, она уедет?

Как ни раздражала эта тема, принц её поддержал:

— Диару придётся оставить. Его величество намерен нас поженить.

— Да-а-а? А как же твоя наречённая? — Сид кивнул на завешенный портрет.

Виттер встал, подошёл к мольберту, отбросил фату и всмотрелся в изображение Снежинки.

— Как найти её? Времени осталось так мало!

Он улыбнулся нарисованной девушке, воодушевлённый внезапной мыслью, взял портрет и шагнул к Исидору:

— Сид, ты должен мне помочь!

Камердинер поднялся, потянувшись к портрету:

— Намерен отправить меня на поиски прекрасной незнакомки?

Принц отстранился и покачал головой:

— Сам отправлюсь, а ты побудь пока принцем.

— Что? — удивлённо поднял брови Сид. — Как ты себе это представляешь?

— Очень просто. Продержись дня два, чтобы меня не могли догнать сразу. Потом исчезнешь как принц и возникнешь камердинером, якобы явившись с гулянки. Ты ведь часто отлучаешься из дворца, никто и не обратит внимания.

— Не во время отбора, где требуется моя помощь!

Принц прижал портрет к груди:

— Именно так! Мне нужна твоя помощь. Прикроешь моё исчезновение, а потом его величество сам поручит изображать меня на втором этапе. К третьему я надеюсь вернуться.

Камердинер недоверчиво пожал плечами:

— Не думаю, что ты найдёшь её за четыре дня.

— Сам так быстро не найду, тут ты прав, найму сыщиков. Кроме того, мне нужно кое-что выяснить, а это я успею.

Виттер намеревался посетить крёстную и расспросить её о событиях восемнадцатилетней давности, для спора с отцом требовались аргументы. Их пока негде взять, собственные воспоминания сводятся к ярким образам непонятного таинства.

— Будь по-твоему! — Исидор резко поднялся и потёр ладони с весьма лукавым видом. Предстоящее приключение уже нравилось. — Пойду «собираться». Объявлю слугам, что уеду на два дня, чтобы не поднимали тревогу.

Принц шагнул к нему и порывисто обнял:

— Спасибо, друг!

В успехе отъезда он не сомневался, не один раз проделывали такие штуки. Всё-таки повезло Виттеру с другом!

***

Принц наскоро пообедал и потребовал подать ему лыжный костюм. Старый слуга рискнул предостеречь, мол, скоро опустятся сумерки, не лучше ли отложить моцион на утро. Виттер, не теряя невозмутимого вида, сказал, что переволновался и теперь не заснёт, если не покатается. Слуга принёс требуемое и попросил не спускаться к реке.

— Я и не собираюсь, — успокоил его принц, — заложу круг по полю и вернусь.

— Маркиз, как нарочно, отправился в город, — сетовал старик, — нехорошо одному. Прикажите кому-нибудь из охраны сопровождать вас.

— Ничего со мной не сделается, — засмеялся Виттер, — я давно не ребёнок! Прекращай ворчать.

Погода стояла тихая, небо ещё не потемнело, а луна успела выглянуть и с любопытством следила за одиноким лыжником, пересекавшим поле в направлении ближайшего к столице поселения. Лыжня была не разбита, бежалось легко и споро. Принц с удовольствием вдыхал сухой морозный воздух. Не оглядывался. Видеть удалявшийся дворец не хотелось. Мысли устремлялись к далёкому поместью, где его высочество надеялся найти ответы на мучительные вопросы. За спиной в холщёвой котомке покачивалась картина. Виттер собирался показывать встречным изображение наречённой — не оставлял надежд найти Снежинку.

Около невзрачного трактира заметил карету, запряжённую парой серых лошадей. Сид уже здесь. Приказал не распрягать. Молодец. Его высочеству нужно как можно дальше уехать до тех пор, пока побег не обнаружится. Снял лыжи, прислонил к перилам крыльца и вбежал в просторную комнату с дремавшим за стойкой мужичонкой. Тот встрепенулся:

— Вас ожидают в третьем нумере!

— Где это?

— Два пролёта по лестнице, а там первая дверь направо.

Принц поблагодарил служку и взлетел на второй этаж. Чуть не врезался в выглянувшего из комнаты друга, тот потянул его за руку, спрашивая:

— Ты сегодня отправишься? Правильно я понял?

— Да! Помоги переодеться.

Виттер скинул мягкие шаровары и куртку, влез в дорожный костюм Исидора. В полумраке — комнатку освещала одинокая подслеповатая свеча — отличить принца от его камердинера было невозможно. Оба с удовольствием хмыкнули, глядя на отражение в мутном зеркале.

— Счастливого пути, ваше высочество! Багаж спрятан под лавкой, если что, потом прикажешь прицепить к запяткам.

— Спасибо, — принц похлопал друга по плечу и напомнил:

— Завтра скажись больным и не вставай с постели. Быть может, нам повезёт, и они догадаются перенести второй этап испытаний.

Не теряя больше ни минуты, друзья спустились вниз. Исидор надел лыжи, принц забрался в карету, крикнув кучеру:

— Давай, на север! И до Ясногорска не вздумай останавливаться.

— Как прикажете, ваше высочество, — ответил бородатый мужик по прозвищу Хитромур.

Ему приходилось участвовать в проказах друзей, провести Хитромура простейшими переодеваниями ни разу не удавалось. Он гикнул, щёлкнул кнутом, карета заскользила к воротам.

Виттер опустил окно и высунулся посмотреть на друга. Лыжник скользил вдоль забора, не оборачиваясь. Торопился. Ему нужно попасть во дворец до того, как слуги хватятся пропавшего господина. Дальше всё как всегда: Сид проникнет в покои принца, стараясь никому не показываться на глаза. Охранники вряд ли заподозрят подмену и доложат командиру, что его высочество вернулся. День-два камердинер будет водить всех за нос, а потом тайным ходом проберётся к себе. Исчезновение Виттера обнаружат, но он будет уже далеко. Ищи ветра в поле — как говорят в народе.

***

Тётушка Наифа была всего на семь лет старше сестры-королевы, а поставь их рядом, нетрудно принять за мать и дочь. Неизлечимая болезнь состарила баронессу Метковскую раньше срока. По дому, куда она переселилась после смерти барона, родственница правителя передвигалась в инвалидном кресле, штат слуг не соответствовал статусу, замок, дворцы и лесные угодья пришлось сдать в аренду, — лечение требовало средств, и пока надежда на выздоровление оставалась, Наифа тратила деньги, не считая. Теперь смирилась со своей горькой судьбой, никого не принимала кроме священника из ближайшего храма. Год за годом каялась, виня себя в гибели новорожденной девочки.

Доклад старика Шутта, совмещавшего обязанности сторожа, привратника и носильщика, Наифа встретила недовольно:

— Кого там вьюга принесла? Переодеваться не буду. Гостей не звала, нечего и рядиться. Варка! — позвала она молоденькую служанку, внучку Шутта, — неси шаль! Прикрою заплатки.

Увидев молодого человека в дорожном костюме, округлила глаза, едва заметно привстала в кресле и, упав обратно, потянула руки навстречу:

— Виттушка, мальчик мой, ты ли это?

— Я, тётушка! — принц, широко шагая, пересёк гостиную и опустился на колени, целуя морщинистые ладони женщины.

— Варенька, — ласково пропела баронесса, приготовь комнату дорогому гостю. Обратила слезящиеся глаза на племянника: — да как же ты решился навестить меня, Ветерок. Неужто король сжалился над старухой и позволил увидеть тебя. Сколько лет носа не велел показывать!

— Десять, — ответил принц. — Последний раз мы с матушкой приезжали, когда мне было двенадцать. Думал, не узнаешь меня.

— Как же! Как же не узнаю, милый мой мальчик? Рада, очень-очень рада тебе! Не понимаю только, как сумел уговорить Жозефина, зол на меня зять.

Виттер встал, осмотрелся, куда бы сесть. Тётушка указала на стул около стола, сама подкатила ближе к нему, позвонила в колокольчик, приказывая кухарке подавать ужин. Расположившись за столом, принц пожал плечами с виноватым видом и признался:

— Сбежал я, тётушка.

— Не пойму, — округлила она глаза, — что значит, сбежал? Разве наследника не стерегут? И погони не организовали?

Виттер улыбнулся:

— Если хватились, то не сразу. Вместо меня в покоях камердинер остался. Мы похожи с ним, сразу и не поймёшь, что принц подменный.

— Это который, — нахмурилась тётушка, — Исидор?

— Он. Я поручил Сиду второй этап отбора провести. Справится, я уверен.

— Зря, ой зря ты так… — качала головой Наифа. — Рискуешь.

— Чем же? Друг невесту уведёт? — засмеялся принц. — Обрадуюсь и только! Я жениться не собираюсь пока.

Баронесса дала знак молчать, дождалась, когда служанка расставит принесённые блюда и уйдёт.

— Угощайся, гостюшка дорогой, потом обсудим. Кухарка у меня золотая. Скудно живу, а на еде не экономлю. Последняя радость осталась.

Виттер с аппетитом ел жаркое, пахнущее пряными специями, мычал от удовольствия, потом пил вишнёвый компот с бисквитами, нахваливал. За ужином успел забыть недовольство тётушки его признанием. Разговор продолжили на веранде, откуда открывался вид на заснеженный сад. Здесь было прохладней, чем в доме. Баронесса куталась в меховой палантин, Виттер набросил на плечи плащ с шерстяной подкладкой. Тётушка сидела в кресле, смотрела на покрытые изморозью ветки вишнёвых деревьев и смородиновых кустов. Его высочество стоял по правую сторону от неё и тоже любовался зимними кружевами.

— Здесь никто не подслушает, — начала разговор Наифа.

— Так и некому, — усмехнулся принц. Он заметил, что слуг у тётушки мало.

— Любопытные везде найдутся, — вздохнула баронесса. Она покачала головой, взглянула на племянника и сказала с укором: — напрасно ты сбежал, да ещё брата вместо себя оставил. Как бы Жозефин не рассердился. Вздумает чего доброго признать бастарда.

— Что? Не-е-ет, — воскликнул принц.

— Он ведь постарше тебя месяца на два.

Поражённый неприятной новостью Виттер шагнул вперёд, встал перед тётушкой и посмотрел ей в лицо, ища лукавинку в её взгляде. Обиженная на зятя баронесса решила так зло пошутить? Принц хорошо знал отца друга. Герцог — добродушный, весёлый человек, преданный королю всей душой — обожал Исидора. Души не чаял в нём. Они стали особенно близки после смерти герцогини. Неужели не он настоящий отец Сида? Герцог — рогоносец! В это не хотелось верить.

— Тётя, зачем вы наговариваете? — от волнения Виттер перешёл на привычное обращение к старшим, хотя всегда говорил тёте Наифе «ты».

— Не знал? — баронесса покачала головой. — Прости, не хотела стать чёрным вестником. Однако прошу тебя впредь не поступать так легкомысленно. Ты не единственный сын короля.

***

Тётушка настойчиво убеждала Виттера возвращаться во дворец. Доводы приводила разумные, принц видел это, но не мог отказаться он намерений выяснить, зачем восемнадцать лет назад его обручили с маленькой девочкой.

— Поеду к её родителям, надеюсь, они смогут мне что-нибудь объяснить.

— О, нет! — воскликнула баронесса и даже потянулась к племяннику обеими руками, словно преграждая путь, — умоляю, не делай этого! Нельзя доставлять графине новые страдания.

Виттер наморщил лоб, припоминая, кто из отцовских подданных, проживающих в этих местах, носит графский титул:

— Хорошо, приеду инкогнито, побеседую с графом, больше никому не открою цели визита.

Взгляд тётушки стал холодным, а голос будто заледенел:

— Граф погиб ещё тогда. Он отправился в погоню, настиг похитителей, пробрался на их корабль. Это всё, что известно. Сопровождавшие графа слуги остались на берегу и не смогли рассказать, что же произошло. Через три дня графине доставили окоченевшее мёртвое тело. Женщина потеряла в один день ребёнка и мужа.

— Она сошла с ума? — робко предположил принц.

— К счастью, графиня погоревала-погоревала и утешилась, взяв на воспитание сироту. Удочерила, вырастила как родную. Не тревожь их, милый мой крестник, прислушайся к словам любящей тебя тёти. Графиня не расскажет больше, чем я, не разрушай мир, с таким трудом созданный ею.

Виттер кивнул и, немного помолчав, задал следующий вопрос:

— В таком случае, поведай, кто сумеет объяснить суть того обряда? Зачем его проводили, почему выбрали меня и ту девочку?

— Теперь это не имеет никакого значения! Твоя истинная пара погибла, ищи другую невесту и не морочь людям головы.

— Она не погибла! — принц потянулся за стоявшим у стены свёртком, достал из него картину: — Взгляни! Она снится мне. Так часто, что я запомнил каждую чёрточку, выражение глаз, улыбку. Видел девушку печальной и строгой. Никого не смогу полюбить сильнее.

Глаза баронессы расширились, она так резко приблизилась к портрету, что палантин соскользнул с узких плеч, пришлось поправлять его.

— Что говорит? — спросила тётушка, удивив Виттера тем, что единственная, если не считать друга, восприняла его «мазню» всерьёз. — Расспроси, где её искать.

— Увы, — вздохнул принц, пряча картину в холщёвый футляр, — я не слышу голоса.

Баронесса вздохнула, кутаясь в меха, и сокрушённо покачала головой: — Многих ты посвятил в эту тайну?

— Родителей, камердинера, тебя.

— Больше никому ни слова, заклинаю!

— Почему? — в голосе принца звучала досада, он намеревался показывать портрет людям, расспрашивая, не встречалась ли им изображённая на холсте девушка.

— Если твоя наречённая и жива, лишь потому, что её считают мёртвой. Будь осторожен, мой мальчик.

— Э-э-а-а… — Виттер приободрился, — ты расскажешь мне, откуда взялась идея обручить нас?

Баронесса так глубоко задумалась, что подождав с минуту, Виттер провёл рукой перед её глазами, проверяя: не уснула ли.

— Так и быть, — заговорила она, очнувшись, — слушай! В двух часах езды на север, это верхами, в карете чуть дольше, стоит сосновый бор. В самом центре этого бора — полянка с крепкой избушкой. Живёт в этой избушке отшельница. Идти по лесу нужно пешком, иначе не примет.

— Зачем к ней идти? — удивился принц. — Отшельница что-то знает обо мне?

— Восемнадцать лет назад, в тот самый день, когда родилась графская дочь, подвижнице той было откровение. Она поднялась и пошла на поиски девочки. Один единственный раз отшельница покинула свой скит, люди отнеслись к этому с трепетом. Помогали. Уже через неделю путница добралась до графа, а потом и до меня, как твоей крёстной.

— Хочешь сказать, что затеяла всё, поверив какой-то полоумной бабке?

Баронесса покачала головой, посмотрев на племянника с укором:

— Вовсе не бабке. Отшельница тогда была ещё довольно молодой, лет тридцати от роду.

— Тем более! Шарлатанка какая-то! — Виттер не сказал, но подумал, что отец был прав, когда сердился на упрямую родственницу.

— И ты бы поверил. Отшельница была слепой от рождения, а ходила и говорила так, словно ей открыто иное зрение.

— Притворялась, наверное.

— Мальчишка! За кого ты меня держишь? Нельзя так притворяться. Веки закрыты у неё так плотно, что срослись!

— Хм… — принцу представилась жутковатая картинка. — Жива ли она ещё? Лет прошло немало.

— Жива. Навещают её сердобольные люди. Узнали бы, если б померла.

Конец ознакомительного фрагмента.