Зал снов

Ирина Белых, 2022

В книгу Ирины Белых – члена Союза писателей России, вошли лучшие басни, истории-притчи и сказки, написанные за последнее время. В книге есть сюжеты и житейского, и философского толка, что даёт возможность поразмыслить о суете сует, одолевающей нас, и о более серьёзных понятиях: вере, любви, всепрощении. Внимание читателя привлекут новые слова и выражения, придуманные автором. Во многом книга неожиданна и даже эпатажна, но вдумчивый читатель может открыть для себя неповторимый мир талантливого автора и по-новому взглянуть на жизнь.

Басни

Драма в раме

Жила картина на стене,

Пейзаж лесной изображала.

Светилось Солнце в вышине,

Тропинка узкая бежала.

Но среди бела дня окно

Закрыла как-то раз гардина.

И драма в раме разыгралась:

На небе сделалось темно,

На Солнце мгла образовалась.

Картина сникла на гвозде:

«Беда! Конец приходит света!

Отсюда темнота везде —

От облаков и до паркета!»

От страха рама чуть не отвалилась…

Но тут гардина вновь открылась.

Вновь ожила картина: даже

Два Солнца появились на пейзаже!

Покуда в норме белый свет,

Пока порядок с небесами,

Страдаем часто мы от бед,

Которые выдумываем сами.

Лавры и лаврушка

Про щуку славную узнала щука

От рыбаков, у проруби сидящих:

«Умела говорить, ведь вот в чём штука!

Но в наше время нет щук говорящих!»

«Нет говорящих? — щука удивилась. —

Я говорю!

Не помню, что сказала пескарю,

Но я им чуть не подавилась,

Так плавниками он плескал!

Мне караси, ерши, лещи

Смотрели с трепетом в оскал,

Мол, эвон, ты куда хватила!

Где я живу — рыб не ищи:

Всех до смерти заговорила!»

Всплыла та щука. Зря всплыла:

Лишь пузыри пускать она могла.

Поймали щуку рыбаки за жабры.

Хотя ей не достались славы лавры,

В ухе прилипла к ней лаврушка.

Плохой поэт порой таков:

Считает, что он — Пушкин!

Пока не всплыл средь знатоков…

Корни и травы

Шумело в поле разнотравье

О равноправии:

«Не хуже мы корней! Мы, травы,

Имеем тот же дар расти,

Ростки на свет произвести!

И для расцвета нашей славы

Есть пчёлы — опылять цветочки!

И, судя по проросшим семенам,

И без корней всё удаётся нам!»

Полыни корень выступил из кочки:

«Мы корни, вы из нас растёте!

И мы на равных с вами? Врёте!»

К зиме затихли травы: высохли.

Весною выросли,

Опять о равноправии шумели.

Но корни шум сезонный вынесли,

Иначе б травы выжить не сумели.

Неравенство природа пестует!

Спор с ней на многих плохо действует.

Дельфин

Рыбак дельфина с лодки покормил,

Дивясь дельфиньей силе умной, кроткой.

На шаткий край случайно наступил,

Упал, чуть не погиб рыбак под лодкой.

Но подхватил его дельфин спиной,

На берег вынес, чтоб не захлебнулся.

Так далеко, чтоб не снесло волной,

Так далеко, что в море не вернулся.

Погиб дельфин-герой на берегу,

Подумал перед неизбежной смертью:

«Мой человек, теперь я не в долгу!

Добром на доброту твою ответил!»

Рыбак помочь дельфину опоздал,

Но помощи дельфин не ждал.

Герои, кто спасали нас,

Страдали все до одного…

Спасительный добра запас

Имелся лишь у жертв его.

Рюмки

На свадьбе рюмке коньяка

В слезах сказала рюмка водки:

«Ты слышала? Вся жизнь горька!»

«Горька! — ответ раздался кроткий. —

Смотри: уже выносят торт!

Мы скоро отдохнём в серванте!

Тут всё вверх дном! А там курорт!

Я звякну людям: стоп! Не выпивайте!»

Заплакали две рюмки: «Снова пьют!

В сервант попасть нам не дают!

Как хорошо в серванте было!

Там утром солнышко всходило…»

Шумели люди: «Больше лей!»

Без меры пили, веселились.

Когда плясали на столе,

Упали рюмки и разбились…

Без слёз не вспомнишь о морали:

Раз рюмки плачут о серванте,

То зря туда их не убрали.

Ботинок в разводе

Нравилось стоять ботинку

И на полке выступать:

«Отнесли жену в починку —

Потеряли! Благодать!

Я теперь, друзья, в разводе!

В браке только башмаки!

Позабуду о работе,

Вовсе встану на шнурки!»

Стали возмущаться угги:

«Башмаками нас зовёшь?

Глупо! Без жены-подруги

Далеко ты не пойдёшь!

Зашнуруйся — уж, прости…

Язычок укороти!»

Но на этом не финал:

Ногу человек сломал.

Был одной ногою в гипсе,

И в руке костыль скрипел.

Тот ботинок пригодился,

Шел, кряхтел, мол, надрываюсь,

Но я — не башмак, мол, справлюсь!

Далеко пойти хотел,

Но не смог: порвались прошвы

Без второй помощницы-подошвы.

Не ищи добра в разводе!

Муж с женой ботинок вроде

Разделяют жизни ношу,

Дружные, как две подошвы.

Садовник

Садовник яму выкопал в саду,

И хвост червя лопата отрубила.

Подумал червь, попав в беду:

«Меня лопата не убила!

Любой червяк быть рад червём!

Лопата — зло, но мы живём!

Садовник, нам добра желая,

Не даст убить лопате нас.

Он многих от лопаты спас,

Сильней он, чем лопата злая!»

Стал землю рыть полуживой червяк.

«Добряк, — садовника хвалил. —

Способный! Он землю разрыхлил

Лопатой злобной!»

В земле устроил червь нору.

Подумал: «Где садовник — всё к добру!

С лопатой он справляется опасной,

Чтоб жизнь червей в саду

Была прекрасной!»

Мораль: справляться легче с бедами,

Поверив, что добро сильнее зла заведомо.

Цыплёнок

Всё знал цыплёнок: мать-несушку,

Свой двор, курятник и кормушку,

Знал, что петух-отец — семьи глава,

И знал, что во дворе растёт трава.

Всё зная, он собрался в путь-дорожку.

Сбежал он со двора и встретил кошку.

«Сестра, — пищал, — в глазах желток!

Где твой шесток — не понимаю!

Но знаю даже то, чего не знаю!

Эй, курица в пуху цыплячьем,

Давай побегаем, поскачем!»

Шипела кошка. Видя зубки,

Решил цыплёнок, что они —

Родимого яйца скорлупки.

И тут цыплёнка кошка — хвать!

И всё на этом… так сказать.

С юнцом беда,

Решившим, что он все на свете знает:

В обратном убеждает жизнь всегда

И часто беспощадно убеждает.

Зонт

Вера хрупкий зонт купила

По завышенной цене.

Под дождём его открыла.

Думал зонт: «Что делать мне?

Спицы у меня стальные,

Но их шесть! Где остальные?

Тьфу-ты ну-ты делопуты!

Был я сделан делопутами!

Вот и происходят тьфуты с нутами:

Нет их — спиц двух по полметра!

Я сломаюсь из-за ветра,

Вера вымокнет до нитки!

Скажет: «Зонт — одни убытки!»

Стыдно будет мне потом!

Быть нельзя плохим зонтом!»

От стыда и от испуга

Зонт себя раскинул туго.

Ветер тонкие гнул спицы,

Хрупкий зонт касался плеч,

Но старался распрямиться,

Веру продолжал беречь.

День закончился ненастный.

Не сломался зонт прекрасный,

Честный вдоль и поперёк…

К счастью, Веру зонт сберёг.

Делопут, хоть иногда

От стыда сиди, краснея…

К счастью общему, всегда

Стыд всех делает честнее.

Долговязый вяз

Сородичей заметив сквозь листву,

На долговязый вяз сорока села

И затрещала: «Я хотела

Сорочно поболтать по существу!»

Болтала всё утро болтундра

Про лес, про ёлки, про иголки,

Про них, про нас, про вас, про вяз:

«Вещать с него удобно ненавязчиво!

Так и не сесть на вяз чего?»

Среди ветвей раздался птичий гам:

«Сорока, слушать мы тебя устали!»

Понятно нам, что птицы усвистали.

Болтун как сел на долговязый вяз:

Часами говорить ему удобно!

То неудобно, что его рассказ

Мог утомить кого угодно.

Абажур

Комар присел на абажур торшера,

Что комнату ночную освещал.

И тень свою огромного размера

Он, на стене увидев, запищал:

«Комарики, держитесь за обои!

Вдруг со стены смахну собою?

Я как ладонь! VIP! VIP! Здоров!

Жалею мелких комаров!»

Пищали комары: «Как все — ты!

Всех больше кажешься от света.

На абажуре ты сидишь!

Но с абажура ты слетишь!»

Комар в обиде на гардину сел

И стал на той материи, как все…

Сидеть не стоит на гардине:

Проблем полно из-за гордыни.

Неплохо сесть на «абажур» начальства:

От обожания такого большая должность

У любого бывает часто.

Нуждная дружба

Бурлила щука с карасём о том, о сём:

Что нужен ей карась мясистый

Для дружбы нуждной, чистой,

Что не кончится.

Насчёт еды и в ней нужды:

Кому-кому, но щуке есть не хочется!

Карась забулькал: «Дружба! Счастье!»

И оказался в щучьей пасти.

Другой карась стал другом лучшим —

Обедом щучьим.

И не подруга щука карасю,

И поздно караси увидели пасть всю:

В три ряда зубы там торчали

И дружбы светлый дух собою омрачали.

Когда от дружбы ищет выгод друг,

Поймёшь не вдруг:

Где только ряд красивых слов —

Там зубы в несколько рядов.

Шашкины замашки

Будучи у игрока в руке,

Шашка грохотала на доске:

«Всё не так! Меня туда поставь!

Ты чудак! Меня сюда отправь!»

В дамки угодивши, шашка

Из-за игрока вздыхала тяжко:

«Нет! Меня не двигай вбок!

Нет! Меня не двигай к краю!

Вижу я, что ты плохой игрок!

Не плохой? С тобой я не играю!»

Были игроку не впрок

Эти шашкины замашки.

То и дело говорил игрок:

«Не командуй! Я играю в шашки!»

Шашке он не дал руководить:

С ней в игре пытался победить.

Победил игрок в той партии.

Что довольна шашка — нет гарантии.

Часто жён командный тон

Для мужей был не закон.

Жизнь сложнее, чем игра!

Муж всегда жене желал добра.

Лев и газель

Газель решила поменять окрас,

Доверившись совету обезьян:

«Ты рыжая, тебя съедят сейчас:

Ты, точно спелый фрукт! Имей изъян!

Зелёной будь — останешься живой.

При спелых фруктах глупо есть неспелый!

Сейчас натрём тебя листвой.

Газелей всех съедят — ты будешь целой!»

Газель зелёной стала. В цвете этом,

Весьма довольная советом,

Газель попала в лапы льва.

Увы, но никогда не ели фрукты львы!

Надежды нет, что та газель жива.

Пока не любят львы фруктовые диеты,

Мал личный опыт, чтоб давать советы.

Фастфуд

Черепаха сделала шажок,

Но подумала — прыжок:

Берег обнажил морской отлив,

До того был шаг её ленив.

Увидала черепаха грифа

И, забившись в панцирь горделиво,

Громко прошипела лиходею:

«Пребольшим талантом я владею:

Я быстрее антилопы прыгаю!

Врут, что еле-еле лапы двигаю!»

Гаркнул черепахе гриф:

«Мир несправедлив!

Стыдно перьям, но дрожу от страха!

В драку не полезешь, черепаха?

Гнаться за тобой я б не решился…

Думал, ты издохла, но ошибся».

Шевельнулась черепаха.

Тут гриф её склевал: любил фастфуд.

Не хвались там, где хвалиться нечем!

Худо в роли быть фастфуда

В нашем мире человечьем.

Куры бабы Шуры

Баба Шура спозаранку

Подселила иностранку

К русским курам, что в курятнике

Отдыхали, аккуратненькие.

Сообщила курам птичка:

«Я могу снести яичко!

Не несётесь вы. Жаль птичницу!

Пусть хоть раз поест яичницу!»

Куры наши загалдели:

«Что такое, в самом деле?

Яйца мы несём десятками!

Все в заботах, все в трудах!

Ты нас путаешь с цыплятками?

Ты совсем не куд-кудах?»

Опыт был у бабы Шуры:

Курам хлеб дала, и стихли куры.

Русь отсталою считали,

Забывая про понятное:

Даже куры бабы Шуры

Могут доказать обратное.

Попугай

В семье назвали попугая Попкой

И оскорбили Попку-какаду!

Хвост распушив из-за обиды горькой,

Подумал он: «С ума я здесь сойду!

Я — Попка какаду… Фу! Как обидно!

Фу — я?! Пускай вам будет стыдно!»

И… попугай стал пачкать шторы.

Из-за чего? Не поняла семья.

Но думал Попка: «Не фу — я!

Обидели! К чему тут разговоры?»

Обидно, что на шторах пятна.

Из-за чего? Лишь Попке и понятно.

Ведь попугая все любили!

И никогда б его не оскорбили.

Люби семью и уважай, обидами не обижай!

Семья… Здесь повод для обиды чёрной

Всегда был в сущности никчёмный.

Мирный кактус

Мирный, но колючий кактус

Как-то получил садиста статус.

В шип его, что острый, как иголка,

Ткнулась носом нежная болонка.

Воя: «Проучу я крокодила!»

Хлопнув кактус, лапку повредила.

Зарычала: «Проучу бандита!»

И, оскалившись сердито,

Искусала нежная колючего.

Больше кактус не проучивала…

Плохо из-за кактуса болонке:

По квартире ходит, вся в зелёнке.

И обходит кактус, так как помнит:

Первая не трогай — не уколет.

Мирный вывод нашу жизнь улучшит:

Не проучивай и не проучат.

Ёжик и бес

Посреди глухого леса

Скромный ёжик встретил беса.

Рявкнул бес: «Пенёк колючий,

Подойди — в друзья возьму!»

И глядел мрачнее тучи

В глазки ёжику тому.

Распростился с жизнью ёжик,

Видя беса грозный вид,

Пропищал: «Боюсь я рожек,

Шкуры Вашей и копыт!»

Как юла, бес закрутился,

Всеми членами дрожа,

Моментально превратился

В очень доброго ежа.

Ежик, думая: «Ага!

Видел я твои рога!»

От ежа сбежал в финале.

Дальше что? Да ничего!

Дальше птички щебетали.

Делать выводы пора —

Птички всё не замолчат…

В нашей жизни из добра

Иногда рога торчат.

Редька редкая

Редька, услыхав от лейки,

Что и всюду, и всегда редьки

Стоили копейки,

Морщилась на грядке две недели

Средь подруг, что с ней рядком сидели.

Говорила всем: «А я другая!

Редкая я редька, дорогая!

Фуникум: хоть плох мой запашок,

Я сытней, чем сахара мешок».

Редьку сморщенную выбросили.

Зря и вырастили.

Но подружек оценили:

За особый вкус хвалили.

Похвалы слаще пахлавы. Всем милы.

Человек, что нос свой задирает,

Ценность для людей свою теряет.

Аркан

На узкий мост заехали машины.

«Баран!» — вдвоем водители решили.

Ругнулись оба, тормозя,

На мост глядели:

Вдвоём разъехаться нельзя!

И сдать назад не захотели…

Водителям был разум дан,

Покуда не покинули стоянку.

Кричали оба: «Эй, баран,

Сдавай назад! Крути баранку!»

На мост пришёл баран с рогами,

Заблеял в общем шуме-гаме:

«Крути у носа хоть баранкой,

Хоть даже хлебною буханкой,

Стоим мы! Дух такой в баранах!

С моста всегда нас тащат на арканах!»

Разъехались водители упрямые:

Не нравились двоим намёки эти самые…

Водитель иногда упрямиться любитель,

Баран — всегда, поскольку не водитель…

Запеканка

В тарелке творог огорчался,

С изюмом горькой горкою общался:

«Кефиром был я! Вот досада,

Что высох, бедный я, пропащий!»

Услышал:

«Потерял и я сок винограда!

И к лучшему: я стал намного слаще!»

Ответил творог: «Ты неосторожный!

В тарелке сахар, что ужасно,

Ведь намекнули нам предельно ясно:

Несладко в запеканке быть творожной!»

Хотя хозяюшка трудилась,

С горчинкой запеканка получилась.

Из-за тревожных дум творожных

Изюм весь спекся: вспомнил лозы

И плакал до потери сахарозы.

Семейство запеканку ело

И тоже не повеселело.

Так пессимист

Сел с нами горькой горкою и, ноя,

Порой всем портит изумительный настрой:

Всё к лучшему, но чудится иное…

Окунь и рыбак

Рыбак блесной крючок свой нарядил.

Сидел, удил он и зевал.

Проныра-окунь мимо проплывал,

Всплыл окунь возле поплавка

И речью озадачил рыбака:

«От голода я умираю!

Поэтому блесну я не глотаю…

Мечтаю хоть о мелком червячке!

Повисну на крючке

Счастливый, сытый…

Зачем мне умирать из-за блесны-то?»

От мыслей этих стал рыбак невесел,

Червя большого на крючок повесил,

Жалея окунька. Но обманул он рыбака:

Сорвал червя, уплыл и был таков.

Смех вызвал случай тот у рыбаков:

«Поймала рыба рыбака!

Перехитрила, съела червяка! Как так?

Умнее рыб любой рыбак!»

Жизнь, как река: и всю не выучишь,

И ничего без хитрости не выудишь.

Бычок

В пепельнице рассуждал бычок:

«Ты, курильщик, — простачок…

Про меня забыл? Задал задачку!

Я ведь продымил тебе всю пачку!

Гений никотиновых отравлений!»

В мусор угодил бычок, сердился:

«Вспомнишь обо мне, дружок!

Я тебе чуть палец не обжёг:

Всесторонне вредным уродился!»

Но ответил мусорный бачок:

«Вряд ли вспомнят о тебе, бычок!

Слишком мелкий ты и все твои проделки…»

Замок

Дверь перекосилась и слегка

Придавила язычок замка.

И замок, обидевшись, сломался.

Стали в нём ключом крутить —

Магазин не дал открыть!

Механизм замковый разболтался,

Тарахтел: «Сказать хотел:

Дверь плохая! Дверь меня ломает:

Стружку с язычка снимает!

Я уже не раз сказал ключу:

Оскоблён! Работать не хочу!

Ключ плохой: меня не понимает!

Где директор? Покупатель ждёт!

Дверь пусть сменит,

Ключ другой найдёт!

Не поступит так — пошло всё к счёту!

Больше не поддамся я ремонту!»

Был директор: по его приказу

Тот замок на новый заменили.

Магазин открылся сразу.

Время — деньги! Время все ценили.

На работе — без обид —

Конец ознакомительного фрагмента.