Жил-был Чух Болотный

Ирина Безуглая (2019)

Как-то ранним летом на болоте, где обитали лягушки племени квакшей, появляется странное существо, вид которого и постоянные звуки «чух-чух» пугают их. Но вскоре Чух Болотный, как прозвала его старая лягушка Баква, привлекает всеобщее внимание благодаря необычным способностям. Он вызывает не только симпатию у большинства жителей болота добрым и веселым нравом, но и уважение своим упорством знать больше, уметь делать лучше. Он учится прыгать и плавать у лягушек, ползать его учат ужи, летать — дикие гуси. Спокойная и размеренная жизнь на лягушачьем болоте нарушается, когда соседи-жабы другого болота, похищают Чуха. Кажется, вот-вот снова разгорится старая вражда между лягушками и жабами и перейдет в открытую бойню. Но Чуху удается примирить обе стороны. К началу холодов весь болотный народец прячется, кто куда. Пропадает и Чух, возможно, не навсегда, во всяком случае, они надеются и верят — маленький Чух не одинок в большом мире. Иллюстрации к книге нарисовала Татьяна Гнисюк — член Союза московских художников. Второе издание. Переработанное и дополненное.

Так началась жизнь Чуха на болоте

Болото есть болото, и жизнь там давно идет по раз установленным правилам. Неожиданности происходят редко. Недаром же, чтобы презрительно сказать о скучной жизни, говорят:

«Ой, да это сплошное болото». Квакши, напротив, именно неизменное соблюдение устоявшихся традиций, ничем не нарушаемое спокойствие, считали главным достоинством и преимуществом болотной жизни. Даже стычки с жабами, иногда довольно свирепыми, вошли у них в привычку, и никто уже не квакал во весь голос о захваченных пленных, потерях и раненых. Вот почему нашлись все-таки некоторые квакши, которые восприняли появление Чуха как определенную угрозу спокойной жизни. Довольно долго они настороженно и даже подозрительно присматривались к поведению чужеземца.

Раннее утро на болоте, действительно, было просто замечательным. Солнце постепенно показывалось из-за высоких елей и попадало на болотную гладь. Начинался новый хороший день. Молодые лягушата усаживались на просохшие кочки и учились прыгать вверх, в длину и друг через друга. Хохоча, они шлепались в воду и поднимали кучу брызг. Их родители, степенные паквы и маквы подставляли остывшие за ночь бока солнечным лучам. Говорливые утки принимались чистить перышки, покрякивая от удовольствия; ужи тоже старались не упустить время и со всей возможной скоростью ползли к светлой поляне. Брусника, клюква, голубика и другие ягоды приподнимали листья, чтобы солнечным лучикам было легче навести румянец на их пока зеленые щечки. Камыши раскачивали по ветру свои шляпки — цилиндры и терпеливо ждали, когда к концу лета они станут бархатными и коричневыми. Легкомысленные кувшинки расправляли свои желтые лепестки, в тайне уверенные, что солнце особенно благосклонно именно к ним, поэтому и наградило их таким прекрасным цветом. Они ярко сверкали и гордились, что лягушата действительно принимали их желтые лепестки за солнышко, разлетевшееся на мелкие золотые кусочки. Нежные белые лилии на длинных стеблях, уходящих глубоко в воду, как всегда томно вздыхали и жаловались, что здесь, на болоте никого нет, кто мог бы по достоинству оценить их красоту. Высокая острая осока напряженно звенела от желания стать еще выше и острее. Ну а старина — Кулик, как ему и положено, не уставая, продолжал хвалить свое болото.

— Нигде нет такого болота, как у нас, — хвастался он на всю округу. — Только на нашем болоте ряска такая зеленая, осока острая и сочная, стрекозы быстрые, а бабочки такие красивые.

Только у нас на болоте спокойствие и порядок. — Ну, и так далее и тому подобное. Но уже на следующий день после появления Чуха, Кулик к старой похвальбе добавил новенькую.

— Только у нас на болоте, — стал кричать он каждое утро, — мог появиться такой необыкновенный гость. Только мы смогли установить с ним контакт.