Жил-был Чух Болотный

Ирина Безуглая, 2019

Как-то ранним летом на болоте, где обитали лягушки племени квакшей, появляется странное существо, вид которого и постоянные звуки «чух-чух» пугают их. Но вскоре Чух Болотный, как прозвала его старая лягушка Баква, привлекает всеобщее внимание благодаря необычным способностям. Он вызывает не только симпатию у большинства жителей болота добрым и веселым нравом, но и уважение своим упорством знать больше, уметь делать лучше. Он учится прыгать и плавать у лягушек, ползать его учат ужи, летать – дикие гуси. Спокойная и размеренная жизнь на лягушачьем болоте нарушается, когда соседи-жабы другого болота, похищают Чуха. Кажется, вот-вот снова разгорится старая вражда между лягушками и жабами и перейдет в открытую бойню. Но Чуху удается примирить обе стороны. К началу холодов весь болотный народец прячется, кто куда. Пропадает и Чух, возможно, не навсегда, во всяком случае, они надеются и верят – маленький Чух не одинок в большом мире. Иллюстрации к книге нарисовала Татьяна Гнисюк – член Союза московских художников. Второе издание. Переработанное и дополненное.

Появление чужестранца на болоте

— Дело было так, — начинал рассказ в долгую осеннюю ночь кто-нибудь из большого семейства Квакш. Весна в том году пришла ранняя и теплая. Поверхность болота уже стала покрываться нежной ряской. Денек выдался замечательный. Мы много прыгали и квакали. Охота удавалась, еды было много. От соседей из Буфо никакой подготовки к атакам не наблюдалось.

К вечеру, конечно, похолодало, и мы забрались на кочки. Сидим, каждый на своем месте, квакаем потихоньку, слушаем приятный звон комаров, готовимся ко сну. И вдруг…

Но не успеет, бывало, первый рассказчик закончить фразу, как находятся десять — двадцать других, готовых дополнить историю интересными подробностями. Начинают у точнять, кто на какой кочке сидел, что и как квакал, какая была погода, и так далее. Иногда эти детали уводили рассказ о появлении Чуха далеко в сторону. Своим спором они часто будили уважаемую бабушку — Бакву, которая была уверена, что она не только самая старая, но и самая умная. Некоторые действительно считали ее большим авторитетом. Было за что: ее дальняя родственница была лично знакома с той знаменитой лягушкой, которая отправилась путешествовать с утками и упала прямо в это болото. Правду сказать, новому поколению лягушат, начиная с головастиков, эта престарелая тетушка явно поднадоела своими вечными замечаниями.

— Не прыгайте слишком высоко, — не уставала она ворчать. — Однажды кое-кто тоже захотел прыгнуть выше своей головы, а к чему это привело?

По ее убеждению, она имела право на самую лучшую кочку, на самый большой лист водяной лилии, чтобы спрятаться от грозы, на самых откормленных комаров. Но как бы то ни было, старушка на время заставляла замолчать спорщиков. На этом болоте все еще сохраняли некое почтительное отношение к старости.

— Дело было так, — скрипела Баква в наступившей, наконец, тишине. — Действительно, мы сидели, наслаждались вечерним солнышком и квакали. И вдруг я услышала откуда-то из-под камышей странный звук чух-чух.

На этом моменте многие снова начинали шуметь: ничего она не могла слышать. Все знали, что старушка давно была глуховата. Вообще казалось странным, что голоса спорщиков могли ее разбудить. Наверняка она просто страдала бессонницей и находила повод, чтобы напомнить о себе. Но она не терпела возражений. Иногда только старина Кулик решался поправить рассказчицу.

— Уважаемая сударыня, — начинал он сдержанно, а потом нервно тараторил писклявым голосом. — Первым услышал этот звук я и мой сосед. Мы оба услышали и спросили друг друга, что бы это могло быть? Ни на один болотный звук не похож, а мы их все знаем. А тут опять, чух да чух, чух да чух. Как будто кто чихает, но не по-нашему.

Тут снова все загалдели, заверещали, заквакали.

— Нет, нет, когда он чихнул второй раз, а уж тем более, третий, мы уже все услышали.

— И я, и я, — раздалось со всех сторон.

— Хорошо, — на удивление миролюбиво согласилась Баква. — А кто помнит, как он появился?

Голоса замолкли. Все притихли. В самом деле, мало кто мог точно описать сам момент появления Чуха. Ну, в самом деле — откуда вдруг взялось это странное существо? Вылезло из темной болотной воды? Плюхнулось туда с высокой ели?

Образовалось каким-то способом из водяных линий или вылезло из середины кувшинок? На болоте, хоть и редко, случаются чудеса.

Нет, никто не мог сказать точно, как появился Чух. Так, смутно, одни помнили, что зеленая обычная кочка неожиданно стала подниматься и переворачиваться. Другие настаивали, что не вся кочка, а лишь верхняя часть ее, бугорок стал подниматься вверх, расти как куст морошки. Третьи утверждали, что, на кочке появился какой-то странный зеленый мохнатый шарик, который стал разворачиваться в спираль.

При этом, не переставая, звенело «чух-чух». Пронырливые рыбешки уверяли, что наблюдали зеленое свечение под водой, и это им позволило поймать парочку водяных жучков. Молоденькие хорошенькие квакши, закатывая глаза, шептали о том, что прыгнув на странную кочку, они ощутили необыкновенное тепло, хотя погода была весьма прохладной.

— Мне больше всего запомнилось, как этот Чух стал выдвигать свои уши и конечности. Как будто он сам и все его тело было из пружинок или маленьких насосиков, которые как бы заводились спрятанным где-то в животе моторчиком, как бы, — запутался в непривычно длинной речи известный мастер на все лапки Большой Паква, смутился и замолчал.

— Мы сразу его прозвали Чухом за то, что он так странно чихал, — уточнил мудрый Умква. — А чтобы никто не спутал нашего Чуха с другим, мы его назвали Болотным.

А то мало ли. Может быть, такие же Чухи и в лесу, и в поле имеются, и на деревьях растут, то есть, я хотел сказать, живут.

— Конечно, мы скоро узнали, что это не чихание, а зарядка, как Чух говорил, «самозаводка», — включился в разговор заслуженный боец Старква.

У него не было передней лапки, и он прыгал, опираясь на прутик.

— Итак, я продолжаю, — проворчала старая лягушка, когда наступила тишина, — на моих глазах…

И опять несколько нахальных молодых лягушат дерзко стали квакать, сопровождая кваканье свистом и хохотом. И где только молодежь этому учится? Но они было убеждены, что бабушка подслеповата, а уж тем более в сумерках давно не могла ничего различить. Старушка обиженно замолчала, дожидаясь, пока мамы или старшие братья не схватят за ноги озорников. Рассказ возобновился.

— На моих глазах, — с упорством произнесла Баква, — тростник, росший на кочке, и сама кочка стали подниматься, расти. Потом на моих глазах, — снова многозначительно сказала лягушка и стала вращать глазами, покрытыми пленкой, — этот тростник зачихал и провалился в середину кочки, а сама кочка запрыгала. И вот тут из мха вдруг показался этот… И стал чихать. Чихал или лучше сказать чухал, чухал, а потом предстал перед моими глазами… — Старушка сделала паузу и оглянулась по сторонам, грозя предполагаемому обидчику сжатой в кулачок лапкой. — А потом предстал прямо передо мной, перед глазами в том виде, в каком вы все его потом увидели.

Старушка явно переборщила со словами видеть, вид, глаза. Но никто уже не обращал на это внимание. Все заворожено слушали, еще и еще раз переживая чудо появления на болоте этого необыкновенного существа.

— Ну вот, когда он, наконец, окончательно прочухался, он и обозначился во всей красе, — закончила почтенная Баква, хохотнула, явно довольная своей шуткой.

Картина появления Чуха на болоте оживала вновь.

— Помните, как многие крикнули тогда с испугом: «Это — Кикимора!», — засмеялся Большой Паква.

— Конечно, мы удивились. Ведь говорили, что Кикимора навсегда покинула наши места и наше болото. Говорили, что вообще ее уже давно нет в живых, — сказала одна из мам головастиков.

В разговор включились остальные Маквы.

Они продолжали бы еще долго перебирать болотные сказания и спорить, но их перебил хор мужских голосов. Это были Паквы.

— Мы-то сразу догадались, что это не Кикимора, но подумали — возможно, это Водяной, наш старый знакомый, пусть и совсем не похожий на себя, прежнего. Но ведь мир меняется. Признаться, мы были бы не против, появись он снова где-нибудь рядом. Нам-то что? Зато будет отпугивать жаб или даже охотников.

— Да, да, я прямо так и сказал — хорошо бы это был Водяной, — признался с улыбкой Умква — Ясное дело, к болоту даже смельчаки боялись бы подойти, — добавил Паква.

— Мы тоже тогда обрадовались, — встряли бекасы, кулики, утки, другие птицы обитавшие на болоте.

Но по мере того, как странное существо, по выражению старушки Баквы, обозначилось во всей красе, стало очевидно, что это не Кикимора и не Водяной.