Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Созидание. 1961 год

Ираида Владимировна Дудко, 2013

В книге о сокурсниках – группа АП-4 МАИ выпуск 1957 г. О друге – Борисе Филине, который работал на Байконуре и участвовал в запуске Гагарина. Эта книга наполнена печалью и мистикой. В ней рассказывается о кладбищах, надгробных памятниках и эпитафиях – чужих и своих. Дальше – как обычно: о жизни молодой семьи, лежалой шубе, многочисленных письмах и новых друзьях. Интернета и электронной почты не было – общались рукописными письмами. В разделе о Работе Виктора говорится о преодолении трудностей на стадии этапа организации лаборатории и о том, как раз и навсегда бросил играть в преферанс…

Часть 3

Встреча

Виктор Розов

Таким он был, когда мы с ним только познакомились…

НОЧЬЮ НА КЛАДБИЩЕ…

Однажды, когда я возвращалась поздно вечером домой из института (поздно, потому что занятия проводились вечером, а дорога из института домой занимала часа полтора), неожиданно для меня, в подъезде моего дома, меня кто-то обнял. Я не знаю, как я удержалась, чтобы не закричать. Оказалось, что это был Виктор Розов.

Тот самый, кроме Виктора Дудко — ещё один Виктор. Из этих двух Викторов я в своё время выбирала — за кого мне выйти замуж.

История нашего знакомства растянулась на несколько лет.

С Виктором Розовым я познакомилась ещё в свои 16 лет, когда училась в Москве в техникуме, который, кстати, потом бросила. А Виктор Розов учился в 1-м МАПУ (Московское артиллерийское подготовительное училище). Мы изредка встречались, гуляли по Москве и даже пару раз сходили в Большой театр.

Потом мы потеряли друг друга надолго из вида. И вот, когда я уже окончила — другой техникум, и работала инженером по подготовке кадров на ТЭЦ — 22, от скуки, я отыскала Виктора Розова. Тогда он уже учился в артиллерийской академии.

Жила я в общежитии. И вот, Виктор с друзьями стал приезжать ко мне в гости. У меня тоже были подружки. Сложилась не плохая компания. Все вместе мы весело проводили праздники.

Потом (причины точно не знаю), Виктор бросил учёбу в академии. Поскольку он искал работу, да ещё с общежитием, а у меня тогда были связи, я помогла ему и с работой и с общежитием.

В своё время, мой отец, выйдя из заключения, тоже жил в мужском общежитии ТЭЦ-22, и первое время работал на строительном комбинате вместе с Виктором Розовым. Они подружились. Папе Виктор очень нравился.

Зная, что два Виктора — Розов и Дудко являются соперниками, отец отдавал предпочтение Розову. А я связала свою судьбу с Дудко.

Может быть, поэтому, мой отец, на протяжении долгих лет относился к моему мужу немного предвзято, а проще говоря — недолюбливал. Хотя, никогда между ними не было никаких размолвок, и открыто своё истинное отношение к Виктору он не выказывал. У нас было так заведено, что никто никогда не лез «в чужой монастырь со своим уставом»…

Время шло. Я вышла замуж за Виктора Дудко. У нас родилась дочка Стэллочка — наша звёздочка…

Однажды отец встретил Виктора Розова, они разговорились. Виктор сказал, что очень хотел бы повидаться со мной. И папа без зазрения совести, посоветовал ему встретить меня после занятий из института. Что он и сделал так неуклюже.

Когда у меня прошел шок от неожиданной встречи ночью в подъезде, Виктор сказал, что очень хочет поговорить. Первой мыслью у меня было то, что наверху около спящей Стэллы сидит мама, так как мой Виктор находится в командировке.

А что, если, забеспокоившись, что я задержалась дольше обычного, она ненадолго оставит спящую Стэлку, и сбегает домой, в соседний подъезд, к папе? И в этот момент наткнётся на стоящих в тёмном подъезде — меня и Виктора Розова?

Я схватила Виктора за рукав, и потянула к выходу:

— Если и поговорим, то не здесь…

Мы дошли до конца дома. И здесь опять — та же мысль: — «Ну, хорошо, мой Виктор — в командировке. А, если сейчас кто-нибудь из знакомых встретит нас на улице. Что будет?». А будет сплетня, которая точно дойдёт до моего Виктора…

И, минуя поворот к центральной улице, я продолжала идти дворами… Наш двор кончался, и, поднявшись на небольшую горку, мы попадали в другой двор. Пройдя через него, мы дошли до узкоколейки, которая вела от станции — Люберцы 2-е до нашего предприятия. Уткнувшись в крутую насыпь, мы поднялись на неё, и очутились у угловой калитки на кладбище. Выбора не было, и мы, продолжая идти, вошли в калитку. Вдоль могил, прилепившихся к забору, по узкой тропочке, дошли до ворот, повернули налево и пошли дальше по центральной дороге вглубь кладбища. Кладбище было небольшое, старое, почти всё занятое могилками. Дорога в середине кладбища была всего одна. В конце дороги тогда там ещё была могила неизвестного солдата.

Во время войны, по Москва реке течением пригнало льдину, в которую вмёрз погибший боец. Документов у него не нашли, и похоронили на этом кладбище, от входа — с левой стороны, у забора. Позже захоронение перенесли в конец кладбища, туда, куда подходит основная дорога. Забора там не было. Кладбище оканчивалось обрывистой насыпью. Поэтому, само собой — захоронения должны были там кончаться.

Сейчас всё кладбище заросло деревьями. Оградки не в пример современным — низким, тогда ставились по старинке — высокие. Могилки ухоженные. Много цветов, особенно сухих — в вазонах или баночках.

Уже в последние года могилы почти дошли до обрыва. Свободных мест не осталось, и кладбище считается закрытым. Разрешены были только — под захоронения. А новое кладбище раскинулось в лесу, на окраине города, да и то сейчас уже разрослось очень. Могилу неизвестного солдата с нашего старого кладбища перенесли в город.

А тогда, в 61-ом, деревья шелестели листвой над головами только над старыми захоронениями. А последняя, свободная часть кладбища (одна треть) до обрыва — была пустой, заросшей травой площадкой. Мы прошли — до конца дороги молча. Как-то неудобно было разговаривать в таком заупокойном месте. Постояли на краю обрыва, потом сели на край его, на траву. Я сказала, что готова выслушать — о чём там он хотел поговорить.

Виктор начал издалека. Вспомнил, как я помогла ему устроиться на ТЭЦ — 22 на работу. Как он считал меня своим другом, а потом понял, что это чувство — любовь.

Говорил о том, что теперь каждый из нас — женат. Но это не мешает нам оставаться друзьями. Вероятно, Дудко до сих пор видит в нём в какой-то мере соперника. И, вероятно, поэтому, мы не можем дружить семьями. Но… и т. д. и т. п.…А почему бы нам…?

Виктор попробовал обнять меня за плечи и притянуть к себе. Я резко отстранилась, давая понять, что ничего подобного между нами быть не может.

Я знала, что банальный поцелуй повлечёт за собой дальнейшие приставания, категорически пресекла «свидание», и сказала, что и так задержалась, и мне пора домой.

Вероятно, я не видела соблазна в подобном продолжении наших отношений с Виктором Розовым, потому что, если бы я этого захотела, то могла бы реализовать их в любое время раньше.

Но свой выбор я уже сделала в новогоднюю ночь 1959-го года…

Виктор слишком уважал меня, чтобы быть пошлым в такой ситуации. Мы перешли на посторонние темы. А потом молча встали и прошли той же дорогой к выходу…

Виктор Розов больше не искал со мной встреч…

Тогда я даже не зацикливалась на том, что мы ночью прогулялись по кладбищу.

А сейчас бы я на это ни за что не решилась… Теперь я знаю, что потусторонний мир рядом, и ночью жители этого таинственного места бродят по своей территории…

Мне сейчас становится жутко страшно даже только от мысли, что можно одной очутиться ночью среди могил…

Родителям я не рассказала об этой встрече. А Виктору своему — рассказала. Я о себе никогда ничего не могла долго скрывать, или умолчать о каких — ни будь поступках. Рассказав о них, я как будто сбрасывала с себя какую-то неприятную ношу, и быстро забывала об этом.

Почему-то я никогда не думала, а может ли тот, кому я в чём-то призналась, так же легко стряхнуть эту «ношу» с себя? Или она оставляет след в его душе?